Кинули становится взрослой 9 глава

Кровожадный зверёк

С виду хорёк маленький и безобидный. Мордочка у него круглая, симпатичная, будто у кошки. А в тёплой, зимней шубке он такой красивый, что так и хочется потрепать его пушистую шёрстку. Но таким безобидным хорёк только кажется, а на самом деле это очень кровожадный зверёк. Стоит только посмотреть на его тонкое, гибкое тело, на острые клыки и стремительно хищные движения, чтобы сразу догадаться, что хорёк хоть и маленький, но очень грозный хищник.

Вот такого хорька и принесли однажды два мальчика в Зоопарк. Они нашли его совсем маленьким, выкормили, приручили… Но дома их родители не разрешили держать зверька, в школе не было подходящей клетки, да и директор не позволил — вдруг выскочит и погрызёт птиц.

Тогда ребята решили подарить своего питомца в Зоопарк. Пусть живёт в Зоопарке, а они будут приходить к своему любимцу в гости, приносить что-нибудь вкусное. Они будут навещать его часто-часто.

Зверёк был совсем ручной. Это было видно по тому, как он спокойно сидел в небольшой самодельной клетке и с любопытством поглядывал по сторонам. Один из мальчиков просунул руку в клетку и вынул хорька. Ему очень хотелось показать служительнице, что их питомец действительно ручной. Но тут случилось совсем неожиданное: зверёк чего-то испугался, рванулся из рук и, прежде чем кто-нибудь опомнился, в несколько прыжков очутился около забора и скрылся под ним.

Всё это случилось на Новой территории Зоопарка, около соболятника. Тётя Настя, которая много лет работала там старшей служительницей, даже охнула. Уж кто-кто, а она-то хорошо знала, сколько беды может натворить убежавший хорёк, если он проникнет опять в Зоопарк.

Поэтому, когда мальчики побежали в соседний двор искать зверька, она поспешила заделать камнями отверстие. Потом принесла большую доску и плотно прижала её к камням.

Долго искали и звали мальчики беглеца, но, так и не найдя, ушли. Тётя Настя ушла домой поздно. А утром, придя на работу, первым делом пошла вдоль забора. Она шла и внимательно смотрела, нет ли на свежем снегу следов вчерашнего беглеца. Так и есть! То, чего тётя Настя боялась, случилось: круглые, словно кошачьи, следочки шли от забора по направлению к пруду.

С этого дня не было ночи, чтобы хорёк не заел на пруду Зоопарка какую-нибудь птицу. И делал-то как! Загрызёт птицу, мозг из головы съест, а туловище бросит.

И чего только не делали, чтобы поймать этого кровожадного зверька! Ставили петли, ловушки — ничего не помогало.

Можно было подумать, что он вырос не в доме и никогда не был ручным, с таким искусством он избегал ловушек и даже не подходил к ним близко. А когда его караулили на одном пруду, он, словно чувствуя, шёл разбойничать на другой.

Жил хорёк по-прежнему на соседнем дворе. Там был ремонт, и он неплохо устроился под огромной горой досок, сваленных в углу. Выловить его оттуда не было никакой возможности, однако и терпеть такое опасное соседство тоже было нельзя. Тогда решили всё же разобрать доски и попробовать изловить хищника.

Доски разобрали, но хорька не нашли. Очевидно, напуганный шумом, он незаметно выскользнул и постарался уйти в более спокойное место.

Прошло несколько дней. За это время хорёк ни разу не появлялся на пруду, и все решили, что он перекочевал куда-нибудь подальше и больше никогда не появится.

Но вот однажды на берегу пруда опять нашли задранную птицу. Она лежала недалеко от проруби, а от неё шли цепочкой уже знакомые следы хорька. Вели они теперь не к забору, а на склад Зоопарка, который помещался на Новой территории.

Трудно найти на огромном складе такого маленького зверька, как хорёк. Трудно его и изгнать оттуда. Ведь на складе Зоопарка лежали целые груды строительного материала: разные доски, рулоны сеток, бочки с краской, среди которых так надёжно можно было спрятаться. И вот опять каждую ночь хорёк стал появляться на прудах Зоопарка.

Почти целый месяц разбойничал хищник. Много разных птиц уничтожил он за это время. Наконец с большим трудом зоотехнику удалось проследить его постоянное жилище. Оно находилось под бочками и углублялось куда-то под пол складского помещения. Выход из жилища хорька был, по-видимому, не один. Пробовали ставить капканы, но зверёк в капканы не шёл, продолжая старательно обходить их стороной, даже не дотронувшись до мяса. Наверное, живая добыча была куда приятней.

Тогда тётя Настя, которая много лет ухаживала за соболями, куницами, хорьками и хорошо знала их, предложила: не класть мясо в ловушки, а попробовать прикармливать хорька своим, проверенным способом.

— Может, сыт будет и на пруд не всегда пойдёт, — сказала она. — А там, глядишь, привадится, тогда и поймаем.

— Ничего не получится, тётя Настя, — тут же возразил зоотехник. — Мы этому хорьку месяц мясо в ловушки кладём, а он даже близко не подходит.

Здесь уж тётя Настя не стерпела:

— Мясо! А мясо-то какое, самое завалящее. Да лежит в ловушке по неделе. А что соболь, что хорь, им всё свежее подавай. Это тебе не гиена, что падаль жрёт.

Пришлось зоотехнику свою вину признать. Признать ещё и то, что хорьков он знает меньше, чем львов, медведей, тигров, а вдобавок смиренно просить тётю Настю взять на себя приваду хорька.

Нельзя сказать, что тётя Настя согласилась сразу. Она была женщина суровая и не терпела возражений, особенно в тех делах, которые хорошо знала.

— Раз знаешь больше, сам и приваживай. А то «не получится», «мясо в ловушки кладём», а теперь «тётя Настя», да ещё «пожалуйста»! — рассердилась она. Но, увидя смиренное лицо зоотехника, добавила: — Ладно, сама всё сделаю. Только смотри не забудь корм на него выписать, а то всё норовите от соболей отнять.

— Выпишу, выпишу, — поспешил согласиться зоотехник.

На другой день тётя Настя тщательней, чем всегда, проверяла полученные корма. Возчик в ожидании накладной хоть в душе и возмущался такой медлительностью, но молчал, так как хорошо знал строптивый характер тёти Насти.

Наконец всё проверено. Накладная о том, сколько кормов получено, подписана, и возчик, бурча, уезжает, а тётя Настя начинает раскладывать всё по порциям. Сегодня у неё на одну порцию больше, чем обычно. Это для хорька.

Эта порция подобрана особенно тщательно: здесь есть свеже-розовые кусочки мяса, рыба, несколько кусочков хлеба, вымоченного в молоке, и даже яйцо — пусть выбирает то, что ему больше понравится.

И всё же первые дни хорёк явно не желал пользоваться этой едой, но тётя Настя проявила большую настойчивость. Она терпеливо, каждый день, в один и тот же час приходила и меняла старую еду на новую, ласково уговаривала хорька попробовать кушанье.

Неизвестно, ласковые ли уговоры служительницы или хорёк стал привыкать к таким приношениям, только через несколько дней он начал брать корм. Сначала робко, когда служительница уходила, а вскоре так осмелел, что начал выскакивать к тёте Насте навстречу. Она даже не успевала положить мясо, как он тут же его хватал и уносил в своё логово.

Но вот однажды тётя Настя принесла большую клетку. Поставила её около лаза, где находился хорёк, а в клетку положила корм. Потом отошла в сторону и позвала зверька. Маленький хищник не заставил себя ждать. Услышав знакомый голос, он тут же выскочил из лаза. Увидев клетку, удивлённо привстал на задние лапки. Но, очевидно, клетка напомнила ему ту, в которой он жил раньше, или зверёк просто перестал опасаться, только тут же при тёте Насте хорёк смело вошёл в клетку. Дверца захлопнулась, и кровожадный зверёк наконец был пойман.

Необычная клетка

Эта клетка находится в Зоопарке.

Белыми пушинками падает снег, искрится замёрзший пруд, а здесь, в этой клетке, сидя на жёрдочках, заливаются песней скворцы, громко щебечут коноплянки.

Разноголосый птичий хор далеко разносится по зимнему парку, и, слушая его, даже не верится, что сейчас зима, что скрипит от мороза под ногами снег.

Но почему же в этот зимний морозный день, словно весною, распевают скворцы? Почему не жмутся они от холода? Ведь их собратья, которые живут на воле, уже давно улетели в тёплые края.

И долго стоит удивлённый посетитель возле этой необычной клетки. Долго смотрит он на запорошённые снегом ёлочки, где вместе с красногрудыми снегирями и пушистыми синичками перепархивают с ветки на ветку скворцы.

Заведующая секцией Анна Васильевна выбрала для этих птиц высокую, просторную вольеру, ту, которая стояла около здания и с двух сторон была закрыта от ветра. А чтобы птицы не поморозили лапки, все металлические перекладины, на которые они могли сесть, обшили досками.

Когда все приготовления закончились, в клетку поместили самых разных птиц. Вместе с синицами и снегирями, которые зимуют у нас, посадили улетающих в жаркую Африку скворцов.

Этот опыт должен был показать, могут ли улетающие в жаркие страны птицы переносить нашу зиму, проследить их поведение и сделать так, чтобы ни одна из них не погибла.

Ухаживать за птицами должна была тётя Настя, а наблюдать и записывать их поведение поручили зоотехнику Зое Калмыковой.

Теперь Зоя, придя на работу, первым делом спешила к вольере. Аккуратно записывала она в дневник, как ведут себя птицы, какой корм лучше едят. Потом ещё записывала направление ветра, осадки и температуру воздуха.

Дни становились всё холодней и холодней. Сотрудники секции орнитологии очень волновались, как будут переносить непривычный холод скворцы, но всё обошлось благополучно, Уже наступила зима, выпал снег, а птицы себя чувствовали превосходно.

Правда, чтобы искусственно удлинить день, клетку утром и вечером освещали электричеством, и это давало возможность её пернатому населению лишний раз подкрепиться едой. Корма тоже давали уже не те, что летом, а такие, которые содержали больше жира, например конопляное семя. Затем ещё подкармливали птиц живыми мучными червями.

Это был, пожалуй, самый лакомый корм, особенно для скворцов. Они даже угадывали время, когда его приносили. Уже заранее рассаживались на те жёрдочки, откуда была видна дорожка, по которой ходила служительница, и внимательно высматривали её среди публики.

А какой поднимали они шум, завидев тётю Настю! Срывались со своих жёрдочек, летели навстречу и так близко вились около дверцы, что служительнице приходилось протискиваться в неё бочком, чтобы не выпустить птиц.

И всё-таки однажды такая беда случилась. Вылетели сразу две птицы — скворец и снегирь. Снегиря тут же на клетке накрыли сачком, а скворец улетел.

Долго искали улетевшего скворца тётя Настя и Зоя. Обошли весь парк, но так и не нашли. Наверно, он улетел за пределы Зоопарка, и искать его было бесполезно.

Все считали скворца пропавшим. Однако дня через два он вернулся сам. Тётя Настя кормила птиц и вдруг увидела беглеца. Он преспокойно прыгал по верхней части вольеры, заглядывал в неё и всё старался просунуть сквозь сетку голову. Видно, за эти дни скворец изрядно проголодался и теперь, видя, как тётя Настя кормила других птиц, стремился проникнуть в клетку.

Служительница хотела приоткрыть дверцу и заманить скворца, но помешали другие птицы. Они подлетели к самой дверце и могли вылететь.

Пришлось беглеца накормить и оставить жить на свободе.

Сначала тётя Настя и Зоя боялись, что скворец улетит. Но он остался жить около клетки. Ночевал на соседнем дереве и, хотя его кормили вдоволь, заметно скучал без прежней компании.

Почти целую неделю прожил скворец на свободе. А однажды, когда тётя Настя приоткрыла дверцу клетки, чтобы туда зайти, скворец вдруг неожиданно сорвался с дерева, слетел к ней на плечо и оттуда прямо в клетку. Тётя Настя быстро захлопнула дверцу, но это было совсем не нужно — скворец уже сидел в поёнке и с наслаждением купался.

Вообще купание для скворцов было самым любимым занятием. Они не пропускали его даже в очень холодные дни. Бывало, мороз, вода в поёнке превратится в льдышку, и всё-таки не успевали туда налить свежей воды, как скворцы спешили в ней искупаться. При этом они очень суетились, поднимали драку, но едва один из них занимал поёнку, как остальные моментально успокаивались. Они чинно усаживались по сторонам и, пока счастливец, трепыхая крыльями, наслаждался ванной, терпеливо дожидались своей очереди.

Скворцы купались с таким удовольствием, будто это была не зима, а самое жаркое лето. И, глядя на них и на то, как весело щебечут снегири, Анна Васильевна, тётя Настя, Зоя и остальные сотрудники секции радовались удачному опыту.

Зима тоже выпала хорошая. Морозы стояли небольшие, и температура держалась не ниже двадцати градусов.

Кончился февраль. Казалось, уже прошло самое страшное время, и вдруг совсем неожиданно грянул мороз.

О том, что ночью будет тридцать градусов, Зоя узнала по радио.

Нужно ли говорить, как она испугалась! Ведь тётя Настя, наверно, давно спит и не знает о предстоящем морозе, и скворцы могут погибнуть!

Зоя быстро вскочила с постели и посмотрела на часы. Стрелки показывали без десяти час. На метро она опоздала.

Зоя оделась и побежала к остановке троллейбуса.

Поспела она вовремя. Троллейбус уже готов был тронуться, но водитель, увидев спешащую женщину, задержал машину и услужливо открыл дверь.

Пустая машина шла быстро, но Зое казалось, что она идёт слишком медленно.

Зоя на каждой остановке подбегала к двери и выглядывала в надежде увидеть такси.

— Что вы так волнуетесь, гражданка? — спросила наконец кондукторша, заметив волнение пассажирки.

— Нет, я так. Такси смотрю, — ответила Зоя.

— Такси? — удивилась кондукторша. — Да разве вам в троллейбусе тесно? Одни только и едете.

— Не тесно, — согласилась Зоя, — да мне ведь только скорей нужно.

И она подробно рассказала о необычной клетке, в которой остались зимовать скворцы, о том, что они могут погибнуть в такой мороз, и как дорога ей, Зое, каждая минута.

Кондукторша очень сочувственно выслушала рассказ и, узнав, какая опасность угрожает зимующим скворцам, неожиданно заявила:

— Ну, гражданка, этому и без такси помочь можно… — И деловито крикнула водителю: — Пётр Иванович! Нельзя ли ход прибавить, а то тут у гражданки беда случилась — скворцы помёрзнуть могут.

— Скворцы? — переспросил ничего не понявший водитель и тут же добавил: — Ты, Маруся, видно, что-то перепутала. Скворцы давно в жаркие страны улетели, а у нас только галки да вороны остались.

— В том-то и дело, что не улетели. Их в Зоопарке для опыта оставили, а сейчас мороз, вот гражданка и спешит, чтобы птицам помёрзнуть не дать.

Водитель сначала не поверил Марусе, но когда её слова подтвердила Зоя, он даже не стал тратить время на расспросы, нажал на педаль, и машина помчалась с такой быстротой, что только замелькали фонари.

На площади Восстания Зоя поблагодарила водителя, кондукторшу, спрыгнула с троллейбуса и побежала в Зоопарк.

Когда она подбежала к вольере, то там уже были тётя Настя, Анна Васильевна и зоотехник Иван Прокофьевич. Иван Прокофьевич стоял на лестнице, а тётя Настя и Анна Васильевна подавали ему листы фанеры, которыми он закрывал клетку, чтобы защитить её от холодного ветра.

В клетке горело электричество. Лампочка ярко освещала вольеру, и Зоя увидела скворцов. Они не прыгали, как обычно, а сидели нахохлившись, тесно прижавшись друг к другу.

Увидев Зою, Анна Васильевна крикнула, чтобы она скорее принесла корм.

Зоя сбегала в кормовую и быстро вернулась назад. В руках она держала миску, полную мучных червей.

При виде такого лакомства птицы сразу оживились. Они слетели со своих мест, стали кружиться вокруг Зои, и каждая старалась ухватить побольше корма.

Пока Зоя занималась кормлением, Иван Прокофьевич успел обшить клетку, и в ней сразу стало теплей. Повеселели коноплянки, повеселели, наклевавшись червячков, и скворцы.

Такой сильный мороз держался недолго. На другой день уже стало теплее, а недели через две с пригретой солнцем крыши закапала вода. Теперь можно было за птиц не опасаться: начиналась весна.

Сначала солнце попадало в клетку небольшим, узким лучом. Но птицы его почувствовали сразу. Они спешили сесть на этот освещённый кусочек, друг друга толкали, ссорились.

Но это было только первое время. Потом солнце стало заглядывать всё чаще и чаще, всё больше становилось солнечное пятно. Оно увеличивалось с каждым днём и скоро стало таким большим, что на нём уже хватало места всем птицам.

Сидя на солнышке, громко щебетали коноплянки, а скворцы с таким азартом щёлкали и свистели, что по одному их пению сразу было видно, что весна уже пришла.

Мусик

Мусик родился совсем маленьким. Таким маленьким, что старшая служительница обезьянника Екатерина Андреевна не сразу его и разглядела. Он крепко вцепился ручонками в мать, прижался к её груди и почти не был заметен.

У резуса Микки это был первый детёныш. Наверно, поэтому она вела себя так беспокойно. Вместо того чтобы кормить малыша, она волновалась, оглядывалась по сторонам, закрывала его руками. А когда Екатерина Андреевна входила в клетку и протягивала Микки яблоко, та испуганно вскрикивала и карабкалась под самый купол клетки.

Такое поведение обезьяны не нравилось служительнице. Двадцать с лишним лет ухаживала она за обезьянами, хорошо знала их повадки и теперь была уверена, что слишком беспокойная Микки никогда не станет хорошей матерью.

И Екатерина Андреевна не ошиблась.

С первых же дней Микки почти перестала есть. Она сидела на самой верхней перекладине и спускалась лишь после того, как все уходили из помещения. Тогда, крепко прижимая к себе детёныша, она осторожно слезала вниз, хватала лежавший поближе кусочек хлеба или каши, запихивала себе за щёку и быстро забиралась на прежнее место. При этом ей доставались одни остатки, потому что лучший корм расхватывали другие обезьяны.

Несколько раз пробовали отсадить Микки в другую клетку, где она находилась бы одна. Но из этого ничего не получалось. Ведь не так просто поймать обезьяну в такой огромной клетке. К тому же у Микки был маленький детёныш. Она могла его выронить и разбить. Одним словом, Микки пришлось оставить в общей клетке и лишь усилить за ней наблюдение.

Большей частью за ней следила сама Екатерина Андреевна. Служительница скоро заметила, что от постоянного недоедания Микки начала быстро худеть; к тому же она ещё простудилась, сильно кашляла, и вдобавок ко всем невзгодам у неё, по-видимому, не хватало молока.

Это стало заметно прежде всего по малышу. Он часто и жалобно пищал, отрываясь от груди матери, и, если она ела, лез ей ручонками в рот. А ведь ему было всего две недели, и в таком возрасте малышу полагалась питаться одним молоком.

Видя, как с каждым днём худеет маленький Мусик и как всё сильнее кашляет его мать, заведующая обезьянником Тамара Александровна, посоветовавшись с Екатериной Андреевной и врачом, решила отобрать малыша.

Конечно, это было очень рискованно, но другого выхода не было.

Все необходимые приготовления сделала сама Екатерина Андреевна. Она застелила всю клетку толстым слоем соломы, чтобы малыш, если и упадёт, не разбился. Потом сняла подвесные лестницы, шесты. Когда же всё было готово, началась ловля.

Но напрасно несколько человек, ловко орудуя сачками, пытались накрыть Микки. Словно стрела носилась она между ними, быстро взбиралась вверх или, отталкиваясь от сетки, перелетала мячиком на другую сторону.

Казалось, что поймать её нет никакой возможности.

Но вот во время одного из прыжков Микки, чтобы схватиться за сетку, разжала руку, которой придерживала детёныша, тот не удержался и полетел вниз. Казалось, гибель его неминуема. Но маленький обезьяний детёныш, счастливо минуя перекладины, упал на сбитую в кучу солому.

Екатерина Андреевна бросилась к нему, но тут одна из обезьян опередила её и, ловко перехватив малыша, бросилась с ним наутёк. Накрыть сачком её успели в тот момент, когда она уже взбиралась со своей ношей на сетку.

Нащупав через брезент обезьяну, сачок тихонько раскрыли. И пока Микки металась по клетке, разыскивая малыша, Екатерина Андреевна его бережно засунула к себе за тёплую вязанку.

Когда Мусика отнимали от чужой ему обезьяны, он так пронзительно кричал и так уцепился за неё ручонками, словно это была его мать. Но едва его отняли и он почувствовал тепло от вязанки Екатерины Андреевны, как так же цепко ухватился за неё и успокоился.

Раиса Антиповна, как врач, тоже присутствовала при ловле. Она хотела взять Мусика, чтобы его осмотреть — ведь при падении он мог ушибиться и что-нибудь себе повредить, — однако Мусик никак не хотел отрываться от Екатерины Андреевны. Пришлось его осматривать прямо на руках у служительницы. Повреждений и даже ушибов у Мусика никаких не оказалось. Но он был такой худенький и маленький, этот двухнедельный детёныш! Его головка была чуть побольше грецкого ореха, сморщенное личико и тонкие, словно прутики, ручонки возбуждали жалость. Он крепко прижимался к Екатерине Андреевне и, когда кто-нибудь к нему наклонялся, прятал в складках её кофты головку и испуганно пищал.

— Ишь, знает, к кому пристроиться! — засмеялась Раиса Антиповна. — Ну как, поместим его на площадку молодняка или сначала возьмём на ветеринарный пункт? — спросила она Тамару Александровну.

— А что, если я Мусика к себе возьму? — сказала Екатерина Андреевна.

За те короткие минуты, которые малыш доверчиво прижимался к ней, служительница почувствовала к нему ещё большую жалость, и ей очень хотелось взять маленькую обезьянку на воспитание.

— Что ж, пожалуй, это неплохо, — согласилась Тамара Александровна и, обращаясь к врачу, добавила: — С ним ведь немало хлопот будет: надо в тепле держать, ночью дежурных оставлять, а у Екатерины Андреевны он в одних руках будет. Да и за обезьянами она больше двадцати лет смотрит, знает их хорошо.

Раиса Антиповна с такими доводами согласилась, и маленький Мусик остался у Екатерины Андреевны.

Первые затруднения

Взяв на воспитание двухнедельную обезьянку, Екатерина Андреевна знала, что с ней будет немало хлопот. Началось с того, что Мусик отказался от пищи. Придя домой, Екатерина Андреевна первым делом согрела молока, налила в пузырёк, надела соску и предложила Мусику. Мусик отвернул голову и даже не хотел смотреть на соску. Тогда Екатерина Андреевна попробовала ему дать с ложечки, но и с неё он не стал пить, а когда она налила ему молоко в рот силой, тут же выплюнул. И какое только ни пробовала ему давать молоко Екатерина Андреевна — сладкое, тёплое, разбавленное водой и, наоборот, отстоявшиеся сливки, — Мусик неизменно выплёвывал всё, что попадало ему в рот.

Промучившись без толку всю ночь, Екатерина Андреевна еле дождалась утра; она уже собиралась идти посоветоваться с Раисой Антиповной и Тамарой Александровной, но те пришли к ней сами.

— Как дела? — спросила первым делом Тамара Александровна.

— Плохо, — ответила Екатерина Андреевна, — всю ночь промучилась, а он даже капли не выпил! — И она беспомощно развела руками, показывая на творившийся в комнате беспорядок.

А беспорядок был действительно ужасный. Весь стол заставлен блюдечками, чашками, пузырьками с разными молочными кушаньями и приспособлениями в виде больших и маленьких сосок, ложечек, пипеток. А виновник всего этого беспорядка, маленький Мусик, по-прежнему сидел у Екатерины Андреевны за вязанкой, которую она, по-видимому, даже не снимала на ночь.

— Да, плохи дела, — покачала головой Раиса Антиповна, окидывая комнату взглядом и догадываясь, что Екатерина Андреевна действительно сделала всё, что возможно. — Ну что ж, давайте попробуем ещё.

И все три женщины снова принялись угощать малыша. Однако, сколько они ни старались, из этого опять ничего не вышло.

Раиса Антиповна даже съездила в ближайшую консультацию и принесла оттуда молоко. Но Мусик не стал пить и его.

Тогда решили ему дать хоть что-нибудь, чем бы он мог поддержать свои силы. Предлагали многое, но из всего предложенного он совсем неожиданно стал пить апельсиновый сок.

Пришлось его кормить одним соком. А через несколько дней Екатерина Андреевна с большим трудом приучила маленького упрямца к молоку.

После того как Мусик начал есть, он стал поправляться.

Молоко брали из детской консультации, такое же, как для маленьких детей. Когда же Мусик немного подрос, ему стали ещё давать тёртое яблоко, размоченный в молоке белый сухарик и многое другое, что нужно было маленькой обезьянке для правильного роста.

Правда, ел всё это Мусик неодинаково охотно. Он с удовольствием пил разные соки, кое-как мирился с кашей, но когда дело доходило до рыбьего жира, тут уж Екатерине Андреевне приходилось немало потрудиться, прежде чем заставить его выпить хоть несколько капель.

Не меньше затруднений было и с содержанием Мусика. Так, например, он ни за что не хотел оставаться один. Его самое любимое место было сидеть у Екатерины Андреевны за тёплой вязанкой.

У него была своя маленькая, похожая на детскую кроватку клетка. Она была застелена мягкой перинкой, а под перинкой лежала грелка с горячей водой, чтобы Мусику не было холодно.

И всё-таки, едва Екатерина Андреевна туда его клала, как он поднимал такой неистовый визг, так цеплялся за всё ручонками, что приходилось его опять брать на руки.

Проказник

Мусик был очень большой проказник. Пока он был маленький, это ещё можно было терпеть. Но чем больше он подрастал, тем нестерпимее становились и его проказы.

Особенно много неприятностей происходило из-за того, что Мусику очень нравились блестящие и яркие предметы. Бывало, возьмёт Екатерина Андреевна вязанье, а Мусик то очки с её носа стащит, то из вязанья спицу выдернет — всю работу испортит. Или ещё так делал: сядет Екатерина Андреевна обедать, только ложку ко рту поднести хочет, а Мусик схватит её и жирный суп на платье своей воспитательницы выльет.

Тогда Екатерина Андреевна решила купить ему игрушки.

В магазин пришлось ехать вместе с Мусиком, потому что он никак не хотел оставаться один. Не успела Екатерина Андреевна надеть пальто, как Мусик тут же удобно пристроился у неё за пазухой. Он совсем не был виден, и даже в троллейбусе сидящий рядом мужчина никак не мог предполагать, что его соседка везёт обезьяну.

В магазине Екатерина Андреевна попросила показать ей игрушки. Она брала то одну, то другую и никак не могла выбрать подходящую. Перед ней лежал уже целый ворох резиновых уток, собачек, рыбок, плюшевых медвежат, целлулоидных погремушек, а она не знала, на чём остановиться.

Наконец продавщица не выдержала и сказала:

— Не знаю, что вам ещё дать, гражданка, но для маленького ребёнка это самые подходящие игрушки.

— Да, но у меня, видите ли… у меня ребёнок не такой, как все… Он… — нерешительно замялась Екатерина Андреевна.

— …капризный, — кончила за неё продавщица. — Понимаю, понимаю, — сочувственно покачала она головой. — Так, может быть, вы ему возьмёте что-нибудь заводное? — предложила она.

— Нет. Видите ли… — опять начала Екатерина Андреевна, не зная, как сказать, что ей нужна игрушка для обезьянки.

Но говорить ничего не пришлось. Из затруднения её вывел сам Мусик. Ему, видно, надоело сидеть в темноте. Осторожно высунул он мордашку из-за пальто, увидел перед собой груду игрушек и в одно мгновение очутился на прилавке.

Нужно ли говорить о том, как удивилась этому неожиданному появлению продавщица. Она так растерялась, что даже не знала, как ей поступить. Зато маленький проказник не растерялся. Он недолго копался в игрушках, схватил большое красное кольцо с ярко-зелёной погремушкой и тут же поспешил обратно к Екатерине Андреевне.

Опомнилась продавщица лишь после того, как Мусик скрылся со своей добычей. И долго потом и она и все покупатели смеялись над тем, как Мусик сам себе выбрал игрушку.

Вообще в магазинах Мусик проделывал много самых непредвиденных вещей.

Так, однажды он сорвал у стоявшей рядом женщины с носа очки. Правда, женщина не рассердилась и даже угостила Мусика конфеткой, но Екатерине Андреевне такое поведение воспитанника было очень неприятно.

Дома тоже с ним становилось всё труднее и труднее. Теперь, когда он подрос, ему уже не сиделось, как раньше, за тёплой вязанкой, которую он так любил.

Первое время он лазил где-нибудь поблизости. Если же подбирался к чему-нибудь недозволенному, то стоило Екатерине Андреевне приподняться и направиться к выходу, как Мусик тут же с визгом мчался за ней и цеплялся за платье.

Но постепенно маленький проказник разобрался в обмане. Он уже не бежал к Екатерине Андреевне, если она делала вид, что уходит. Шалунишка лишь внимательно следил за тем, чтобы Екатерина Андреевна не скрылась за дверью. А когда она готова была это сделать, он мигом повисал у неё на одежде, и не было никакой возможности от него отцепиться. С каждым днём Мусик всё больше набирался ловкости не только в лазанье, но и в прыжках. Ему ничего не стоило забраться вверх по гардине, прыгнуть оттуда на этажерку или на мягкую постель.

Пришлось всё лишнее в комнате убрать. Уже давно не стояли на этажерке красивые статуэтки, было убрано зеркало, флаконы с духами, гребёнка, сумка и вообще всё, что могло привлечь внимание любопытной обезьянки.

Немало побил и порвал он у Екатерины Андреевны вещей, но когда однажды забрался в буфет и выбросил оттуда всю посуду, она поняла, что настало время с Мусиком расстаться.

На новом месте

Сначала Мусика хотели поместить в обезьянник, но потом решили отправить в выездную секцию.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: