Американской «сверхдержавы»

 

В период второй мировой войны интенсивно разрабатывалась американская версия геополитики, имевшая целью обоснование лидерства США в послевоенном мироустройстве. Отправной точкой этой версии служил тезис об особой роли США в мире, связанный с именами Н. Спайкмэна, Р. Страус-Хюпе, Г. Уайтжерта и др.

Итоги второй мировой войны радикально изменили геополитическую картину мира и механизм функционирования мирового сообщества. Не могла остаться в прежнем виде и геополитическая наука. В ее развитии наступил новый этап, богатый оригинальными идеями.

Центром геополитических исследований стала ведущая держава Запада – Соединенные Штаты Америки. Перед американскими геополитиками стояло несколько взаимосвязанных задач, которые в целом были успешно решены.

Одна из них состояла в том, чтобы адаптировать науку, занимавшуюся изучением конфликтного многополярного мира, к новой биполярной схеме мироустройства и к американскому лидерству на Западе.

Другой важнейшей задачей было внесение в геополитику существенных корректив в связи с появлением дальней бомбардировочной авиации, а затем ядерного оружия и баллистических ракет, что повлекло за собой значительное обесценивание оборонного значения естественных барьеров, «сжатие» пространства и времени для государств, вовлеченных в конфликт. В геополитике постепенно сформировалось целое направление, изучающее влияние новых средств поражения на глобальную расстановку сил.

Наконец, третья задача заключалась в выработке реакции на быстрое нарастание национально-освободительного движения и лавинообразное увеличение числа субъектов международной политики.

Конкретное содержание американских геополитических разработок состояло в следующем.

Значительное влияние на послевоенную геополитику оказала двухполюсная модель Хартлэнда и римлэнда (от англ. rim – обод, дуга), разработанная последователем А. Мэхэна и Х. Маккиндера американским ученым Николасом Спайкмэном (1893–1943) в книге «Стратегия Америки в мировой политике» (1942) и в изданной посмертно работе «География мира» (1944). Ее суть состояла в том, что США, установив контроль над гигантской дугой, опоясывающей территорию Евразии, должны подчинить своему влиянию Хартлэнд и особенно главную материковую державу – СССР, способствовать утверждению в Евразии свободы и демократии американского образца.

По существу, Н. Спайкмэн вместо геополитической формулы Х. Маккиндера: «Тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над Хартлэндом; тот, кто доминирует над Хартлэндом, доминирует над Мировым Островом; тот, кто доминирует над Мировым Островом, доминирует над миром» предложил свою формулу: «Кто контролирует римлэнд – господствует над Евразией: кто господствует над Евразией – управляет судьбами мира».

В отличие от создателей геополитики для Н. Спайкмэна не представлялись принципиально важными факторы географии, проблемы связи народа с «почвой», влияния рельефа на национальный характер и т.д. Поэтому он резко критиковал немецкую геополитическую школу, особенно ее представления о «справедливых» и «несправедливых» границах.

Вслед за А. Мэхэном Н. Спайкмэн рассматривал геополитику утилитарно – как аналитический метод, позволяющий Соединенным Штатам вырабатывать наиболее эффективную стратегию скорейшего достижения мирового господства. По его мнению, термин «геополитика» является подходящим названием для анализа и упорядочения данных, которые необходимы для принятия решений по определенным вопросам внешней политики.

Развивая идеи А. Мэхэна о факторах, влияющих на морскую мощь наций, Н. Спайкмэн определил десять критериев геополитического могущества государства:

1. поверхность территории;
2. природа границ;
3. объем населения;
4. наличие или отсутствие полезных ископаемых;
5. экономическое и технологическое развитие;
6. финансовая мощь;
7. этническая однородность;
8. уровень социальной интеграции;
9. политическая стабильность;
10. национальный дух.

В осуществлении своей геополитической концепции Н. Спайкмэн придавал первостепенное значение технологическому фактору, и особенно авиации. В годы второй мировой войны он высказал мысль о неэффективности действий морских держав без поддержки авиации и о необходимости в связи с этим изменения их стратегии.

Н. Спайкмэн выделял три крупных центра силы: атлантическое побережье Северной Америки, европейское побережье и Дальний Восток Евразии, допуская возможность появления четвертого центра – в Индии. Из трех евразийских регионов особенно значимым для Соединенных Штатов он считал европейское побережье, поскольку Соединенные Штаты возникли как трансатлантическая проекция европейской цивилизации, а их важнейшие регионы ориентированы в направлении Атлантики. Важнейшим союзником Соединенных Штатов Н. Спайкмэн считал Великобританию.

Одним из базовых понятий концепции Н. Спайкмэна являлось понятие «Срединный Океан». В его основе лежит аналогия между ролью Средиземного моря в истории Европы, Ближнего Востока и Северной Африки в древности и Атлантического океана в новейшей истории западной цивилизации. Подобно тому, как средиземноморский ареал древности представлялся Н. Спайкмэну источником распространения культуры в глубь континента и на отдельные территории, оба берега Атлантического океана в новейшей истории являются ареалом наиболее развитой в технологическом и экономическом смысле западной цивилизации. «Срединный Океан» выступает в качестве объединяющего фактора, своеобразного «внутреннего моря» особой геополитической реальности, условно называемой «атлантическим континентом».

В соответствии с моделью Н. Спайкмэна строилась послевоенная политика «сдерживания» СССР, на территории римлэнда создавались антисоветские блоки: НАТО – в Европе, СЕНТО – в западной Азии, СЕАТО – в восточной Азии.

Однако уже с конца пятидесятых годов выявилась умозрительность и упрощенность модели Н. Спайкмэна, отражавшей главным образом лишь физическое пространство. В ее рамки не укладывались и такие реалии, как установление просоветских режимов в ряде стран (особенно на Кубе – в непосредственной близости от территории США), глобальное военное присутствие СССР. Не удалось и образование пояса враждебных государств вокруг СССР ввиду их разнородности, нередко принимавшей характер прямого противоборства. Наиболее крупными локальными конфликтами в пределах римлэнда были войны в Корее, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии.

Неудача политики сдерживания стимулировала попытки пересмотра концептуальных основ американской геополитики. В середине пятидесятых годов Д. Майнинг предпринял первую и единственную попытку отойти от основополагающего принципа «баланса сил» при достижении геополитических целей, ввести в геополитику компонент культуры. Разработанная им концепция ориентировала на решение геополитических проблем методами культурного влияния. В период президентства Д. Эйзенхауэра американская культурная экспансия сочеталась с беспрецедентной идеологической войной против СССР, которую возглавил сенатор Дж. Маккарти.

В целом, в американской геополитике преобладали традиционные «силовые» подходы, характерные для школы «политического реализма». Идеи Н. Спайкмэна в 50-60-е годы развивали такие «реалисты», как Г. Моргентау, Р. Страус-Хюпе, Г. Киссинджер.

Один из создателей школы «политического реализма» Г. Моргентау рассматривал роль «государства-балансира» как наиболее эффективный путь обеспечения американского доминирования в мире. Такое государство способно воспрепятствовать достижению превосходства одних государств над другими, сохраняя при этом свою независимость и являясь самым могущественным фактором мировой политики.

Р. Страус-Хюпе принадлежит идея создания центра, из которого осуществлялся бы стабилизирующий контроль над мировой ситуацией, международный арбитраж. Этим центром, по его замыслу, должны были стать США.

Г. Киссинджер полагал, что контроль Соединенных Штатов над Евразией достижим путем объединения ее береговых зон в одно целое. Средством решения этой проблемы, по его мнению, должен был стать метод кнута и пряника: сотрудничество с Китаем, применение вооруженной силы по отношению к Вьетнаму, поддержка режима шахиншаха Моххамеда Рева Пехлеви в Иране, националистов Украины и Прибалтики и т.д.

В 50–60-е годы в целом сохранялось влияние традиционных геополитических моделей, в основе которых лежал географическо-пространственный детерминизм. Вместе с тем ряд исследователей высказывали мысль о необходимости серьезной корректировки этих моделей с учетом таких факторов, как освоение пространства в военных целях – сначала атмосферы, а затем и космоса, эволюция вооружений и особенно появление ядерного оружия. Наиболее обоснованные аргументы в пользу этой точки зрения выдвинул американский ученый А. Северский. По его мнению, мир оказался разделенным на два огромных круга воздушной мощи – американский и советский. Первый покрывал большую часть Западного полушария, а второй – Евразию.

Планы использования американского превосходства в ядерном оружии и средствах его доставки легли в основу стратегии «массированного возмездия», принятой в США в 1954 г. Эта стратегия должна была обеспечить не только «сдерживание», но и «отбрасывание» коммунизма.

По мере ослабления жесткой структурированности двухполюсного мира и выдвижения на политическую авансцену новых государств из числа обретших независимость геополитика подвергалась дальнейшей корректировке. Уже в шестидесятые годы определенное распространение получила идея полицентризма и регионализма. Во внимание стал приниматься пятиугольник мировых центров силы, включавший помимо США и СССР также Западную Европу, Японию и Китай. При этом ведущая роль в полицентрическом мире отводилась Соединенным Штатам, которые, проводя рациональную политику, должны обеспечить благоприятный для себя баланс сил.

Такой подход к геополитическому моделированию был характерен, в частности, для известного американского ученого и политика Г. Киссинджера, приверженца курса австрийского канцлера Меттерниха на восстановление равновесия европейских государств после наполеоновских войн. Он определял стратегию администрации Р. Никсона – Г. Киссинджера, ориентированную на достижение стабильности в условиях развивающейся многополярности, на взаимодействие с другими «центрами силы». Представления тогдашнего политического руководства Соединенных Штатов о возникающей новой системе международных отношений выражены в высказывании президента Р. Никсона: «Я верю в мир, в котором США сохраняют свою силу. Думаю, что мир был бы более безопасным, если бы сильные, здоровые Соединенные Штаты, Европа, Советский Союз, Япония и Китай балансировали друг друга…».

Сторонник идеи полицентризма американский ученый Дж. Спаниер разделил послевоенный период на два этапа в зависимости от соотношения сил в мире. В течение первого этапа (1947–1962) существовала двухполюсность, когда все государства группировались вокруг СССР и США, в течение второго этапа (с 1962 г.) коалиции определялись уже не так четко².

Основным методом поддержания равновесия в пятиугольнике мировых «центров силы» объявлялось создание таких политико-географических комбинаций, в которых Соединенные Штаты были бы эпицентром, способным оказывать решающее влияние на политику других государств. Практически это означало использование противоречий между «центрами силы» путем дозированного развития отношений с каждым из них и противопоставления друг другу. Особое значение придавалось маневрированию в треугольнике Москва – Вашингтон – Пекин с целью воспрепятствовать как урегулированию советско-китайских разногласий, так и их углублению.

Однако в обстановке доминирования биполярного мышления в области международных отношений идея полицентризма и регионализма в целом имела ограниченное распространение.

В послевоенные десятилетия страны Запада адекватно отреагировали на такой феномен, как распад и крах колониальной системы. Еще в конце пятидесятых годов элиты этих государств осознали, что процесс нарастания национально-освободительного движения остановить практически невозможно, тем более что оно имело союзника в лице тогда еще могучего Советского Союза. Поэтому был взят курс на сохранение независимых государств в сфере геополитического влияния Запада, используя весь доступный набор невоенных средств, позже получивший название «неоколониализм». Имелось в виду: сохранение и усиление экономической зависимости стран «третьего мира» от мира «первого» посредством направления западных инвестиций в основные отрасли промышленности; сохранение однобокости молодых экономик, их преимущественно сырьевой направленности; осуществление программ экономической, гуманитарной и прочей помощи; обучение местных элит в западных странах; контроль за местными средствами массовой информации и прочее. Все это, однако, не исключало применения и военной силы на региональном уровне в особых, критически важных случаях.

Война в Юго-Восточной Азии стимулировала процесс переосмысления и корректировки внешнеполитического курса Соединенных Штатов в пользу сокращения военных гарантий союзникам, отказа от глобальной жандармской роли на международной арене. На рубеже 60–70-х годов в американской политической элите укрепились позиции сторонников военного вмешательства в дела других стран лишь в случаях непосредственной угрозы интересам США, более широкого использования непрямых форм интервенционизма – продажи оружия, торговых рычагов, идеологических кампаний. Влиятельные круги подчеркивали приоритетность обеспечения экономического благосостояния и внутренней социально-политической стабильности в самих Соединенных Штатах.

 

Ревизия геополитики

 

В 70-90-е годы были предприняты попытки переосмысления методологических основ геополитического подхода к международным отношениям. В отличие от классической геополитики начала XX века с характерным для нее акцентом на роли физической среды в формировании политики авторы геополитических концепций придерживались многофакторного подхода, не выделяя доминирующего фактора, который регулировал бы внешнеполитическое поведение государств. К числу параметров геополитического измерения мира кроме пространственно-территориального исследователи относили атмосферу и космос.

По мнению американского политолога Коллина Грэя, посвятившего ряд работ обоснованию гегемонистских притязаний США, в поле зрения геополитики должна находиться зависимость влияния государства от технологических, политико-организационных, демографических и коммуникационных процессов. Главная задача Соединенных Штатов виделась ему в использовании своего могущества и выгодного географического положения с целью военного, политического и экономического «окружения» Советского Союза, доминирования в мировом сообществе.

Наиболее радикальная попытка пересмотра традиционных геополитических идей была предпринята французским генералом и исследователем Пьером Галлуа. К числу важнейших параметров геополитического измерения мира наряду с пространственно-территориальными характеристиками он отнес следующие факторы: ракетно-ядерное оружие, уравновешивающее силу владеющих им государств независимо от географического положения, размеров, удаленности и прочего; воздушное пространство и космос, играющие с военно-политической точки зрения не меньшую, если не большую роль, чем суша и море. Он обратил внимание на то обстоятельство, что развитие средств массовой информации и возрастающее непосредственное воздействие населения на политические процессы способны оказать решающее влияние на геополитическую перспективу человечества¹.

Геополитические исследования проводились с позиций политического реализма, традиционно уделявшего особое внимание проблемам военно-политического противостояния великих держав в различных регионах мира. Предметом анализа являлись динамика соотношения экономических и материальных ресурсов государств и блоков, пространственные условия их противостояния, возможности и издержки применения военной силы в стратегически важных регионах мира.

В 70–90-х годах геополитическая мысль Запада активно разрабатывала прежде всего идеи «атлантизма» и создания «нового мирового порядка» под эгидой США.

Весьма перспективную идею реформирования геополитики предложил американский ученый Сэмюэл Хантингтон. Он попытался придать геополитике культурно-цивилизованное измерение с учетом особенностей религии, философии, языка, уклада жизни и исторического опыта народов. Эти особенности, по его мнению, определяют специфику соперничающих между собой цивилизаций – западной, славяноправославной, исламской, конфуцианской, индуистской, японской, латиноамериканской и африканской. «Линии разлома между этими цивилизациями, – считает С. Хантингтон, – это и есть линии будущих фронтов»².

Исходя из тезиса о неизбежности конфликта цивилизаций С. Хантингтон сформулировал ряд рекомендаций для Запада:

1. обеспечить более тесное сотрудничество и единение в рамках собственной цивилизации, особенно между ее европейской и североатлантической частями;
2. интегрировать в западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к западной;
3. обеспечить более тесные взаимоотношения с Японией и Россией;
4. предотвратить перерастание локальных конфликтов в межцивилизационные и глобальные войны;
5. ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских государств;
6. обеспечить военное превосходство Запада на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии;
7. использовать трудности и конфликты во взаимоотношениях исламских и конфуцианских государств;
8. поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы, в других цивилизациях;
9. усилить международные институты, отражающие западные интересы и ценности и узаконивающие их, обеспечить вовлечение незападных государств в эти институты.

В качестве наиболее вероятных противников Запада С. Хантингтон называет Китай и исламские государства (Иран, Ирак, Ливия). В отличие от других представителей атлантизма он не видит главную угрозу западной цивилизации ни в геополитическом возрождении России – Евразии, ни в появлении какого-то нового евразийского континентального образования.

В долгосрочной перспективе С. Хантингтон предлагает Западу иные ориентиры. Он предупреждает Запад о том, что экономическая и военная мощь незападных цивилизаций будет возрастать, а их отставание от Запада сокращаться. Западу все больше придется считаться с этими цивилизациями, потенциально сопоставимыми с ним по военной мощи, но весьма отличными по ценностям и интересам. Эта перспектива потребует от Запада не только усилий по поддержанию военного потенциала, но и стремления понять фундаментальные религиозные и философские основы незападных цивилизаций.

С.Хантингтон полагает, что в будущем, когда принадлежность к определенной цивилизации станет основой самоидентификации людей, страны, в населении которых представлено несколько цивилизационных групп (в том числе Россия), обречены на распад. Единственный выход для России он видит в присоединении к Западу, отказе от того, что он именует «русским традиционализмом». В случае выбора Россией иного курса, предупреждает ученый, неизбежно возобновление враждебности между ней и Западом.

Если прогноз С. Хантингтона о возможности распада полиэтнических и многоконфессиональных по составу населения государств не лишен резонов, то требование отказа граждан России от своих самобытных цивилизационных корней посягает на суверенитет страны и является нереалистическим.

Значительный вклад в формирование глобальной стратегии США внес один из ведущих западных политологов и геополитиков Збигнев Бжезинский, бывший помощник президента по вопросам национальной безопасности (1977–1981). Основное внимание в его трудах заняли проблемы американоцентризма в условиях научно-технической («технотронной») революции, ликвидации СССР как главного американского соперника в Евразии, расчленения России на несколько суверенных государств с собственными экономическими и политическими интересами. По мнению Зб. Бжезинского, «предотвратить появление на международной арене доминирующей и антагонистической Евразийской державы остается центральным моментом в плане способности Америки осуществлять свое мировое лидерство».

С распадом Советского Союза и социалистического содружества американская элита решила свою основную задачу в сфере политики безопасности – предотвратить возникновение в Евразии военно-политической силы, враждебной Соединенным Штатам и способной сокрушить их. Такая сила, по мнению американского истеблишмента, могла бы возникнуть, если бы Советскому Союзу удалось объединить людские, производственные и научно-технические ресурсы государств евразийского пространства, включая и Западную Европу. Эта возможность считалась реальной в свете берлинских кризисов, укрепления позиций коммунистов в Италии, Франции и ряде других стран, вассализации Восточной Европы.

Кроме варианта выигрыша Западом соперничества с «противоположной системой», в геополитике рассматривалась и иная модель устройства мира – на основе конвергенции двух систем в нечто единое, руководимое мировым правительством. Эта модель получила название «мондиализма» (от франц. monde – мир). Смысл мондиализма сводился к постулированию неизбежности планетарной интеграции государств, народов, наций, культур.

Истоки мондиализма восходят к древности и средневековью. Мондиалистские идеи были характерны для различных направлений общественной мысли – от либералов до коммунистов. Их влияние проявилось и в создании таких организаций, как Лига Наций, а затем ООН и Юнеско. Впоследствии под эгидой США возникли такие мондиалистские структуры, как Бильдербергский клуб или Бильдербергская группа (1954 г.) и «Трехсторонняя комиссия» (1973 г.), главой которых являлся крупнейший банкир Дэвид Рокфеллер, владелец «Чэйз Манхэттен бэнк». В деятельности этих структур непосредственное участие принимали ведущие геополитики и стратеги атлантизма Зб. Бжезинский и Г. Киссинджер.

Цель проектов, разрабатывавшихся мондиалистскими структурами, состояла в подготовке условий для создания «мировых правительств», в преодолении ожидавшегося мощного сопротивления народов и государств, вызванного их нежеланием лишиться самостоятельности в результате планетарной интеграции. Допущение Советского Союза к управлению человечеством совместно с Соединенными Штатами мыслилось как решающий фактор прекращения «холодной войны» и наступления эпохи всеобщего мира.

После распада СССР и победы атлантизма логика мондиалистских проектов изменилась. Идейной базой мондиализма в постсоветскую эпоху стала концепция американского ученого Фрэнсиса Фукуямы, опубликовавшего программную статью «Конец истории?». По мысли Ф. Фукуямы, под эгидой Запада будут окончательно преодолены все формы геополитической дифференциации – государственные, национальные, культурные, религиозные, идеологические и другие, наступит эра единой общечеловеческой цивилизации, основывающейся на принципах либеральной демократии.

В геостратегии США на ближайшую и долгосрочную перспективы важное место занимает концепция «нового атлантического сообщества», которое предполагается создать под эгидой США на базе НАТО и ЕС. Концепция была сформулирована в конце первого срока президентства Б. Клинтона тогдашним государственным секретарем У. Кристофером. Значительный вклад в ее разработку внесли ученые-международники Ч. Кегли и Г. Реймонд, Дж. Айкенбери, Ч. Купчан и другие.

Главная роль в реализации концепции «нового атлантического сообщества» отводится блоку НАТО, который рассматривается не только и не столько как военная организация, сколько как политическая, в задачу которой помимо отражения существующих и сдерживания возможных угроз входит налаживание экономических отношений, урегулирование конфликтов. Для обоснования важности расширения и укрепления НАТО приводится и такой аргумент: эта структура эффективнее других действующих международных организаций, прежде всего ООН. По замыслу создателей этой концепции, территориальное расширение НАТО за счет восточноевропейских и постсоветских государств способно раздвинуть границы либерального демократического сообщества, созданного прежде всего усилиями Соединенных Штатов, обеспечить этой стране главенствующие позиции в формировании нового миропорядка.

Некоторые создатели концепции «нового атлантического сообщества» предлагают оставить открытыми двери для вступления в сообщество и России, чтобы тем самым способствовать успешному развитию в ней демократических процессов. По существу, концепция нацелена на создание глобального союза, который в случае вступления в него постсоветских государств и России соединит Европу и Северную Америку через евразийское пространство.

Концепция «нового атлантического сообщества» реализуется путем расширения зоны ответственности НАТО за счет включения в него новых членов, распространения деятельности блока на те области, которые раньше были либо сферой национальных суверенитетов, либо сферой ответственности исключительно ООН (права человека; права национальных меньшинств, включая право на суверенитет; сохранение целостности государств; проблема миротворчества на всех его стадиях – предупреждения конфликта, управления им, его разрешения, принуждения к миру и т.д.). Во время кризисов в Персидском заливе, в случаях боснийского и косовского конфликтов расширение зоны ответственности НАТО осуществлялось военно-силовым способом. В соответствии со стратегией НАТО предусматривается возможность реагирования на кризисы всеми средствами воздействия, включая проведение военных операций.

Для современной американской геополитики характерны преимущественно евразийская направленность, акцент на силовых факторах доминирования единственной сверхдержавы. В качестве основного объекта геополитики Евразия рассматривается как крупнейший и наиболее богатый ресурсами континент, контроль над которым важен для экономического развития США и позволит существенно расширить сферу их глобального влияния. Борьба с терроризмом используется для достижения традиционных геополитических целей Соединенных Штатов – укрепления позиций на Ближнем и Среднем Востоке, обеспечения присутствия в Средней Азии, политического проникновения в регион Каспийского моря, создание плацдармов для оказания давления на Индию и Китай.

В связи с тем, что Евразия всегда была и остается центром американских стратегических и экономических интересов, устранение любого соперника этим интересам систематически воспроизводилось и будет воспроизводиться в качестве важнейшей цели при любых переменах власти в США.

В целом можно утверждать, что в начале XXI века в рамках «ревизионистской» геополитики хаотично сосуществует множество соперничающих друг с другом концепций. За минувшие полвека не сложились ни унифицированное геополитическое учение, ни научные школы с присущим им видением геополитических проблем.

 

Контрольные вопросы

1. Почему после второй мировой войны центром геополитических исследований стали США?
2. Какие основные задачи стояли перед американской геополитикой в послевоенный период?
3. Раскройте содержание геополитической модели Н. Спайкмэна. Действие каких факторов выявило ее умозрительность и упрощенность?
4. В чем сущность попытки пересмотра концептуальных основ геополитики, предпринятой Д. Майнингом?
5. Раскройте содержание «силовых подходов» в американской геополитике 50–60-х годов.
6. Какими факторами была вызвана необходимость в корректировке традиционных геополитических моделей и в чем ее сущность?
7. Каковы основные детерминанты реформирования геополитики в 70–90-х годах?
8. В чем сущность культурно-цивилизационной концепции геополитики?
9. Раскройте основные геостратегические идеи Зб. Бжезинского.
10. В чем сущность мондиалистской концепции геополитики?
11. Охарактеризуйте концепцию «нового атлантического сообщества» и ее влияние на геостратегию Соединенных Штатов.
12. Чем вызвана евразийская направленность американской геополитики?

 

Глава IV

 

Российская геополитика

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: