Банки, биржи, валюты и национальные экономики.

 

Собственник денежных сбережений часто не хочет возиться с поисками реальных хозяйственных проектов, способных принести дополнительную прибыль, а просто одалживает эти средства другим предпринимателям, у которых много идей, но мало денег. Так со временем многие успешные предприятия реальной экономики обзаводятся собственными банками.

С другой стороны, профессиональные ростовщики с каждым циклом работы процента концентрируют в своих руках все большую экономическую мощь, ведь кредиты обеспечивают им постоянный экспоненциальный рост накоплений, а реальная экономика может дать собственнику предприятия рост в лучшем случае линейный. Мало-помалу одеяло экономического влияния перетягивается на сторону банков, и они начинают подминать под себя не выдержавшие этой гонки предприятия реального сектора экономики.

В результате этих двух процессов получается сращивание промышленного и банковского капитала. Появляются промышленно-финансовые группы. Из самой природы процессов также следует, что в каждой такой группе значение финансового блока по отношению к промышленному постоянно растет. Финансовый сектор начинает играть все большую роль в экономике, а денежное богатство все плотнее концентрируется на вершине пирамиды.

Довольно быстро экономика государства оказывается сконцентрирована в руках узкой группы семей. Параллельно идет экономическое подчинение средств массовой информации и, как следствие, власти. Если власть наследственная, то происходит буржуазная революция, и через подставных выборных марионеток у руля встают все те же хозяева денег.

Гремучая смесь контроля над деньгами, информацией и управлением в стране стремительно приводит к тому, что реальный сектор экономики поглощается владельцами денег. Во главе современного мироустройства встает банк, который осуществляет управление через деньги. Ведь что такое, например, монетаризм? Это учение о регулировании экономики посредством манипуляций с деньгами.

Деньги поступают в экономику как долговое обязательство, и должны быть возвращены с процентом. Возвратность долгов обеспечивается исключительно возможностью новых заимствований денег. Если банк остановит выдачу новых кредитов, то вся реальная экономика будет просто поставлена на колени, оставшись без денег.

Регулятором этого процесса выступает ставка процента, по которому банки готовы одалживать деньги. Если ставка процента низкая, у собственников денег появляется стимул искать прибыльные проекты в реальной экономике и направлять деньги туда. Если же ставка процента высокая, то собственнику денег проще изъять их из реальной экономики и просто положить в банк под процент. Именно так сейчас принято бороться с инфляцией: пока ставка низка, деньги идут в экономику и через мультипликатор вызывают рост операций, а стоит процентную ставку поднять, как деньги уходят из экономики, что создает иллюзию приостановки роста цен. Это все равно как при высоком давлении слить у человека из организма всю кровь. Да, действительно, давление упало. Только мертвенная бледность разлилась по лицу. Впрочем, такие фокусы со ставкой процента и вправду могут иногда помогать – в тех случаях, когда пытаются решить проблемы "пузырей", вызванные самим денежным процентом и манией роста.

Но не все гладко получается у капиталистов. Прибыль концентрирует богатство на одном из полюсов общества, поэтому приходится вбрасывать дополнительные (лишние) деньги в основание социальной пирамиды. Денежный же процент только ухудшает положение, обеспечивая постоянный рост денежной массы. Все это ведет к инфляции, что вредно для экономики в целом и для владельцев денег в частности. Денежная масса растет, и приходится искать пути для ее стерилизации (т.е. вывода из реальной экономики во избежание инфляции). Безусловно, выходы были найдены: это колонии и финансовые рынки.

 

* * *

 

Изначально фондовая биржа родилась как довольно прогрессивный, и даже полезный, инструмент: она позволила значительно облегчить собирание средств для крупных хозяйственных проектов, обеспечивая снижение рисков путем облегчения передачи долей участия (акций) в этих проектах. Каждый может прийти и купить на свои небольшие сбережения акции новых компаний, тем самым обеспечив крупный капитал какому-то хозяйственному проекту. Вознаграждением за это становится право получить часть прибыли, которую принесет это предприятие. Подстраховкой на всякий случай выступает биржа, куда можно прийти со своими акциями и довольно легко их продать, тем самым вернув свои деньги.

Но в обществе алчных индивидов любое начинание будет немедленно исковеркано до неузнаваемости. Почти сразу же после своего появления биржа стала приобретать современный характер: трансформировалась в казино надувания пузырей и построения пирамид. Главное на ней вовсе не реальный экономический проект… а прибыль.

Итак, что же произошло? Для понимания придется нам немного углубиться в ценообразование на бирже. Допустим, нашей компании для начала работы нужна 1 тыс. рублей: купить оборудование, лицензии, арендовать помещения и нанять работников. Мы выпускаем 100 акций по 10 рублей каждая, и когда все они будут проданы, мы как раз и наберем необходимую нам 1 тыс. рублей. Начав работу, мы за первый год получаем прибыль 100 рублей. Собрав вместе всех собственников наших акций, мы принимаем решение вложить эти деньги в расширение бизнеса, и на следующий год получаем уже 500 рублей чистой прибыли. Собравшись опять, на этот раз мы решаем воспользоваться успехами нашего начинания и постановляем распределить эти 500 рублей между всеми собственниками акций. Т.е. мы объявляем дивиденды: 5 рублей на акцию.

Сколько же стоят наши акции теперь? У нас было изначально 1 000 рублей, к ним мы добавили еще 100, т.е. всего теперь 1 100 рублей капитала. По всей видимости, одна акция теперь должна стоить не 10 рублей, а уже 11. Более того, наше предприятие настолько успешно, что объявило дивиденды аж 5 рублей на акцию, и никому не захочется продавать их всего за 11 рублей, ведь тогда право получать дивиденды в будущем перейдет уже новому владельцу акции. И если тот купит ее за 11 рублей, а компания объявит пару лет подряд дивиденды в 5 рублей на акцию, то она, по сути, окупится всего за 2 года. Поэтому стало общепринятым формировать цену исходя из простых соображений: учитывать в цене акции стоимость собственных активов компании и среднюю прибыль за 5-10 лет. Если предположить, что наша компания еще 5-10 лет сможет выплачивать по 5 рублей дивидендов, то стоимость акции уже сейчас должна быть 11 + 5 х 10 = 61 рубль. Или около того, смотря по обстоятельствам. Но, внимание, ни один человек, по идее, не захочет покупать акцию из расчета, что дивиденды по ней окупят это вложение лет через 100-200… Никто не захочет покупать нашу акцию за 511 рублей – это глупо.

Более того, из всего вышесказанного следует, что цена акций не может сильно колебаться. Это только в нашем простом примере прибыль столь огромна, и в зависимости от ожиданий в цену могут закладывать от 5 до 50 рублей предполагаемых дивидендов. Обычно основу стоимости все же составляет собственный капитал предприятия, который чисто физически не может быстро изменяться, а распределенная через дивиденды прибыль чаще всего не превышает 5-10% от капитала. Резко скакать цены на акции могут только в случае, если катаклизм разом разрушит все производственные мощности компании (тогда цена резко упадет), или же какое-нибудь предприятие станет ковырять совершенно бесперспективный холм и неожиданно наткнется на грандиозные залежи некоего ценного ресурса (тогда цена резко вырастет). Но такие случаи – из разряда 1 на миллион.

Но это только нормальным людям так кажется. Миром же правят неуемные финансовые гении. И эти эксперты знают, что существует и другая цена…

Допустим, у нас есть 100 почтовых марок, и мы решаем определить их стоимость. Как нас учит теория капитализма, лучше всего ее узнать методом свободного ценообразования. Допустим, один из нас предлагает за них 100 рублей. Итак, первая сделка прошла, и рынок зафиксировал цену одной марки в 1 рубль. К нам подходит еще один любитель и предлагает купить 10 марок за 20 рублей – и рынок фиксирует стоимость 1 марки уже в 2 рубля. По идее, если все деньги на рынке (120 рублей) распределить равномерно между всеми марками, то цена составит не 2 рубля, а лишь 1 рубль 20 копеек за марку. Но это в теории, а на практике вы можете принести на рынок свою марку и продать ее за 2 рубля.

Так уж получается, что 80 марок постоянно лежат у коллекционеров по альбомам, а на рынке осталось лишь 20 штук, и все вновь приходящие на рынок филателисты торгуются за эти 20 марок. Допустим, новые люди принесли на рынок еще 200 рублей, и цена 1 марки подскочила аж до 11-12 рублей за штуку! Ого, рынок растет, цены лезут вверх. Оказывается, торговать марками – отличный бизнес! Если кто-то изначально покупал марку по 1-2 рубля, то теперь он может принести ее на рынок и продать уже за 11-12 рублей.

Всем кажется, что текущая цена и есть реальная цена. На самом деле, если вдруг кто-то купит марку за 500 рублей, то реальной все начнут считать уже именно эту, или чуть меньшую, цену. Это называется теорией большего дурака. Цена чего угодно будет ползти вверх до тех пор, пока на рынке будут находиться олухи, готовые за кусочек бумажки вываливать все более безумные деньги.

Но вернемся к нашему рынку (сразу скажу, что именно таким рынком и становится в реальности биржа, где роль марок играют акции). Туда приходят все новые люди, приносят все больше денег: ведь каждому хочется поучаствовать в таких легких заработках. Кто-то додумывается выпускать другие серии марок, и они составляют отдельный повод для торговли. Теперь у нас есть разные типы марок, и все знают, какие более дорогие, какие менее, какие пользуются спросом, какие нет… Тем временем уже довольно много людей с приличными (допустим, 4 000 рублей) деньгами хотят купить наши изначальные марки. Теперь они это расценивают как отличное вложение сбережений, ведь цена марок все время растет. Проблема в том, что одновременно на нашем рынке торгуется не больше 10-20% от всех марок этой серии, и новые деньги распределяются именно между этими процентами, так что цена 1 марки взлетает до небес: всех денег на рынке около 4 300 рублей, всех марок – 20 штук. Так что цена 1 марки взмывает до 215 рублей! Ого!

Самое интересное, что купленные марки часто оседают в коллекциях, а некоторые акционеры приносят новые на рынок, и эти марки реально раскупаются за 215 рублей.

Предположим, когда-то давно мы купили 10 марок по 2 рубля. А теперь нам сообщают, что рыночная цена 1 марки – 215 рублей. Мысленно мы перемножаем наши 10 марок на 215 рублей и начинаем себя ощущать богатыми людьми с состоянием в 2 150 рублей в марках.

А теперь внимание – ключевой момент. Всех денег на рынке – 4 300 рублей. Всего у людей на руках и на рынке 100 марок. Все считают, что у них состояние в 100 х 215 = 21 500 рублей, что называлось бы капитализацией компании, если бы речь шла об акциях. Но реально-то если все 100 марок одновременно принесут на рынок и постараются продать, денег на всех не хватит. Реальная цена 1 марки будет 4 300 / 100 = 43 рубля. Все, что выше 43 – иллюзорное богатство.

Рост цены марок в нашем примере можно сравнить с ростом пирамиды или пузыря: чем больше приносят на рынок денег, тем сильнее раздуваются цены.

Но если вдруг все решат, что расти цены больше не будут, и лучше бы продать марки по текущей высокой цене ("зафиксировать прибыль"), т.е. захотят забрать деньги из пирамиды, то первые счастливчики, скорее всего, соберут все сливки (продадут по 215 рублей), после чего цена начнет стремительно падать (все захотят продавать, и никто – покупать). Это падение будет катастрофой для тех, кто входил на рынок по ценам выше 200 рублей, потому что они не смогут вернуть даже 43 рубля. "Люди, решившие обналичить акции, вдруг выясняют, что покупателей нет. И не только потому, что все резко стали умнее, но и потому, что цена выросла намного сильнее, чем реально вошло денег. И, соответственно, цена акций вместе с виртуальным "богатством" их держателей будет падать, пока не сбалансируется с имеющейся на рынке наличностью. Ну а где она "сбалансируется" – это только богу известно, поскольку, с одной стороны, претендентов на кэш [деньги] много, а с другой – самого кэша мало, и его значительная часть обычно собрана в руках тех, кто падение инициировал. А вот среди них дураков точно нет".[7]

Именно так формируется сегодня цена на ценные бумаги. Раздувание пузыря по вышеописанной схеме называется опять-таки мультипликатором.

С одной стороны, у акции есть более-менее объективная стоимость, но с другой стороны, мультипликатор отрывается от нее и несется в небесную высь, чтобы потом рухнуть в пропасть. И профессиональные биржевые дельцы это прекрасно знают, но им все равно – они рассчитывают поживиться в процессе роста или же на начальных стадиях падения. Это напоминает казино, и поэтому на бирже не торгуют, а играют. К реальной экономике это заведение уже не имеет никакого отношения. "Когда лопнул Internet-bubble (интернет-пузырь), один только AOL списал со своих активов 100 млрд. долларов и… мир не перевернулся. Держатели акций просто остались ни с чем. А AOL как работал, так и работает. Что говорит о небольшом влиянии виртуального рынка акций на реальную экономику".[8]

Вот теперь хочется привести несколько наглядных примеров из нашей жизни. Все слышали про пенсионную реформу в России, но мало кто понимает ее суть. Не будем копаться в деталях, а сразу перейдем к главному: людям предлагается направлять пенсионные отчисления в управление профессиональным игрокам на рынке ценных бумаг (т.е. на бирже). И сулят за это золотые горы. Мол, наши сбережения под управлением опытных "профессионалов" будут там расти, как на дрожжах.

Что же получается в реальности? Наши деньги забирают ушлые дельцы и перенаправляют их на биржу, где покупают акции или другие бумаги, по недоразумению именуемые ценными. Такие колоссальные вливания (ведь деньги через налоги сдирают со всего населения) неминуемо вызывают рост биржевого пузыря. Управляющие компании рапортуют о бешеных доходах, просто пересчитывая стоимость запасенной бумаги на текущий биржевой курс. После этого все работники этих компаний отписывают себе невероятные премии в реальных деньгах. А доходы клиентов остаются в бумаге. Рано или поздно пузырь лопнет, и цены рухнут. Но профессионалы, разумеется, сумеют выпрыгнуть вовремя, зато население останется с горой дешевой бумаги на руках. На все недоуменные вопросы "профессионалы" ответят, что надо же понимать, что дело это рискованное, что бывают спады и кризисы, что такова конъюнктура рынка и т.д. и т.п. Главное, что пока рынок рос и они рисовали нам "доходы", они не забывали реальные деньги выплачивать себе в виде премий и прибыли. По сути, если уж быть совсем честными, такая "реформа" есть ни что иное, как развод олухов (населения) на деньги, потому что, в общем и целом, это просто механизм перекачивания денег от простых людей в карманы биржевых игроков. То же самое касается и т.н. ПИФов, которые настойчиво рекламировали на протяжении последних 5 лет.

Возьмем еще и "реформу" РАО ЕЭС. По сути, Анатолий Чубайс разодрал единую систему на кучу маленьких кусочков, навыпускал под это акций и отправил их на биржу. На вопрос, какой эффект получился от реформы, он гордо заявил, что капитализация компании выросла в х раз. По сути, под такую "реформу" просто привлекли море спекулятивного капитала, который раздул стоимость бумаги в х раз. Сами понимаете, реальной энергетике от этого ни жарко, ни холодно, ведь "в железе" ничего в х раз не увеличилось. Точнее, чего уж греха таить, стало много хуже.

Главное, что нужно понять: фондовые рынки (биржи) давным-давно оторвались от реальной экономики. Но при этом нам все время настойчиво рекомендуют нести деньги именно туда. Обратите внимание, даже все меры российского правительства по борьбе с кризисом 2008 г. были направлены… на спасение именно банков и фондовых рынков, а не предприятий реального сектора. Деньги давали банкам под поддержание курсов акций, а не предприятиям под выпуск продукции…

Как же это может быть?

 

* * *

 

Вернемся немного назад и вспомним, с чего мы начали разговор. Существует серьезная проблема – рост денежной массы в результате компенсации роста прибыли и работы банковского процента. Наверху социальной пирамиды скапливаются явно лишние деньги, которые некуда девать. Если они вернутся в реальную экономику, это вызовет дикий скачок цен и тотальное обнищание низов. И вот тут очень полезным инструментом стало биржевое пирамидостроение.

Фондовый рынок насосом вытягивает в надувающиеся пузыри море лишних денег. При этом никого заставлять не надо – люди несут сами. Над реальной экономикой начинает надуваться и нависать огромный пузырь виртуальных бумажных активов. Его стоимость уже давно в десятки раз превысила стоимость всех мыслимых материальных активов, но игра на то и игра, что захватывает своих участников. Она просто продолжается.

Фондовый рынок, по сути, стерилизует лишние деньги, порождаемые несовершенством капиталистической системы, а также одновременно решает проблему обеспечения постоянного роста (пусть и на бумаге). И при этом сохраняется видимость стабильности системы, контроль и власть в которой осуществляют хозяева денежной пирамиды долга.

К сожалению, биржа может стерилизовать и вовсе не лишние деньги. Это когда в молодых экономиках вместо того, чтобы направлять деньги в растущие отрасли народного хозяйства, владельцы денег отправляют их на "более доходные" биржи. Именно такая бредовая ситуация наблюдается в России. Что для США хорошо, для нас – очень плохо. Фондовый рынок душит реальную экономику.

Впрочем, в этом есть и политический смысл. В мире реализуется доктрина "нулевого роста", и такое увлечение виртуальной экономикой очень способствует достижению поставленной цели: на бумаге необходимый рост есть, а в реальной жизни – нет.

 

* * *

 

Уверен, что вы обратили внимание на то, как часто мы говорим о реальной и виртуальной экономиках. Возможно, это вызывает недоумение: как же это финансовый сектор – кровеносная система нашей экономки, и вдруг – виртуальная?!

Да, денежная система очень важна для экономики. Но законы капитализма превратили ее из инструмента в паразита. Как мы помним, деньги – это символ, абстракция, мера стоимости. Без соответствующих продуктов в экономике, обмен которых они обеспечивают, деньги – ничто. Т.е. совсем ничто, ноль. Сами по себе деньги ничего не значат.

Но вот кто-то дает деньги в рост, и деньги начинают "работать". Т.е. приносят дополнительные деньги, на которые можно получить вполне реальные продукты. Но ведь реально же ничего не делается, никакой хозяйственной деятельности не ведется. Получается, что ничто порождает вполне ощутимое нечто. Хозяин денег, т.е. абстрактных символов, получает возможность вытягивать из экономики вполне реальные продукты. Он просто паразитирует, потому что у него реально предложить в обмен нечего, т.е. он просто забирает, ничего не давая взамен. Он умудряется заставить других работать на себя, используя для этого абстрактное ничто.

Дальше-больше. Деньги ведь приносят экспоненциальную прибыль, и хозяин денег получает возможность забирать все больше и больше реальных продуктов. Со временем он все деньги превращает в долг реальной экономики перед ним, и теперь уже получает абсолютную власть над созданием реальных продуктов. Может ведь не дать денег, и тогда все остановится.

Вот этот механизм самовоспроизводства денег в капиталистической финансовой системе и назовем виртуальным, потому что из ничего получается еще большее ничто, по недоразумению принимаемое за реальные деньги.

Так же является виртуальной пирамида бумажных активов, создаваемых на бирже. Владельцы бумаг считают, что обладают огромными богатствами, но ведь реальных продуктов под эти деньги нет, и все эти бумажки – иллюзорное богатство. Виртуальное.

Реальной можно считать только ту экономику, в которой осуществляется настоящая хозяйственная деятельность, приводящая к созданию какого-то реального продукта: товара или услуги. Вот обеспечение экономики деньгами – это важная реальная услуга, а денежное паразитирование и игры с бумажками – сплошная ненужная виртуальность.

 

* * *

 

Мы поговорили о финансовых рынках, а теперь перейдем к другому способу решения финансовых проблем – колониям.

Если денежная масса постоянно растет, опережая увеличение создания реальных продуктов в экономике, а инфляция нам не нужна, то необходимо где-то взять дополнительные продукты. Наиболее очевидное решение – можно награбить в колониях. Награбить, привезти к себе и запустить в свою экономику. Тогда растущая денежная масса будет обеспечена товарами. Не будет инфляции, население станет богатеть.

Помимо обычного насильственного изъятия существуют и более "цивилизованные" методы – т.н. " грабеж торговлей ". Большинство из нас знают его под вывеской меркантилизма: метрополия должна закупать в колониях только сырье, а продавать исключительно промышленные товары. Более того, вся торговля между колониями должна вестись исключительно через метрополию. Следует запрещать или всячески сдерживать промышленное и торговое развитие колоний. Почему это грабеж? Ну, во-первых, можно купить древесину и железную руду довольно дешево, а обратно поставить лопату – очень дорого. И поспорить нельзя – лопата нужна, а своего производства нет. Так получается с любым промышленным товаром. В XVIII веке, например, в американских колониях Англии даже гвозди для подковки лошадей производить было запрещено – только завозить из метрополии. А давайте еще вспомним про действие мультипликатора… Если мы срубили и продали лес или накопали и продали руду, то на этом влияние нашей деятельности на экономику заканчивается. Но если мы покупаем лопату, то наши деньги создают расходящиеся круги различных операций: оплата выплавки стали, оплата формовки совка, оплата выточки деревянной палки, оплата создания удобной ручки. Экономика наполняется жизнью, развивается. Именно поэтому нужно заниматься промышленной деятельностью, а добычу ресурсов и потребление готовых изделий оставить колониям. Так же важно стимулировать в колониях потребление товаров роскоши: туземная модница купит обычную грошовую майку, на которой написано D&G, но при этом заплатит метрополии огромные деньги. Причем валюту на майку красотка может получить только за счет поставки в метрополию ресурсов своей страны по бросовым ценам. По сути, эти жизненно важные ресурсы достаются метрополии вообще бесплатно: просто за желание размалеванной дуры "приобщиться к высокой моде". Просто за фантом, образ, символ. За ничто. Еще хуже, когда напыщенный дурак купит себе Мерседес или Бэнтли: суть грабежа от этого не меняется, зато деньги из экономики уходят астрономические, а в метрополии создаются рабочие места от множества операций, необходимых для создания сложного промышленного изделия.

Во-вторых, грабеж торговлей подразумевает собственно саму торговлю, а точнее контроль над ней. Предположим, Индия выращивает и продает хлопок и чай, а США – кукурузу и сою. Но торговать можно только через Англию. Англия за копейки скупит в Индии хлопок и чай, переработает хлопок в материю, а чай расфасует в пакетики под этикеткой "настоящий английский чай!", и отправит в США, где продаст втридорога как "редкие заморские товары". Так же скупит за копейки кукурузу и сою и просто перевезет в Индию, где опять продаст втридорога под вывеской "редкие заморские товары". Вот и весь механизм: напрямую колонии торговать не могут, и вся прибыль оседает в карманах метрополии. Колонии вырваться из нищеты не могут.

Теперь, вроде бы, мрачные времена колониализма миновали, и повсюду царит свободная торговля и правила Всемирной Торговой Организации (ВТО), смотрящей за справедливостью. Только есть одно "Но": бывшие колонии все сильнее погружаются в нищету. Почему? Потому что грабеж продолжается. Создать на пустом месте промышленное предприятие очень сложно – при этом задействовано столько факторов, что все их учесть невозможно. Все приходится начинать с нуля, все получается или некачественно, или дорого. Но со временем завязываются деловые связи, рабочие и управленцы набираются опыта, изделия становятся и качественнее, и дешевле. Именно поэтому конкурировать со старыми промышленными державами при свободной торговле практически невозможно: они просто завалят колонию дешевыми качественными товарами и убьют любые ростки отечественной промышленности. Да даже если наш продукт каким-то чудом сразу получился и лучше, и дешевле, то крупные международные финансово-промышленные группы с практически неограниченными средствами либо просто скупят накорню наше предприятие, либо задушат нас через продажу своих товаров по заведомо заниженным ценам (они себе это позволить могут, мы же такой гонки на понижение не выдержим), либо же просто натравят на нас криминал или подкупят органы правопорядка, и просто уничтожат любые ростки будущей конкуренции. Такие ростки должно защищать государство через протекционистские меры, иначе погибнут.

А чем же занята ВТО? Она открыла рынки именно для промышленных товаров. И сырьевых ресурсов. Но производство сельхозпродукции как было защищено барьерами, так и остается. Бедной стране приходится открывать рынки для машин и прочего, тем самым теряя шанс на развитие собственной индустрии, но при этом она вынуждена наталкиваться на защитные барьеры при торговле сельхозпродуктами, теряя шанс успешно конкурировать с внутренними производителями метрополии. Колонии как были нищими, так и остаются.

 

* * *

 

Менее очевидны другие механизмы. Чтобы в них разобраться, придется нам кратко поговорить о такой ипостаси денег, как различные валюты.

Валюта – это просто деньги, выпускаемые определенным государством для обслуживания собственной экономики. В системе привязки денег к определенному товарному эквиваленту считается, что валюта определенной страны обеспечена ее запасами драгоценных металлов, или, понимая это более широко, всем достоянием государства. В системе кредитных денег, в которую выродилась система товарных денег, национальной валютой считаются обязательства, выпущенные центральным банком этой страны.

Валюта – просто деньги. Те деньги, тот абстрактный символ, о котором договорились жители данной территории. В одном государстве в единице денег оценивают килограмм зерна, и называют эту валюту, допустим, немецкой маркой, а в другой стране стоимость того же килограмма зерна измеряют двумя единицами денег, и называется такая валюта, например, французский франк. Если эти шкалы ценностей соотнести между собой по одному показателю (зерну), то получится, что 1 марка = 2 франкам. Так появился обменный курс.

Но так измерять курсы обмена валют довольно сложно, ведь товары на внутреннем рынке имеют разную относительную стоимость. Бутылка вина, например, во Франции стоит копейки, а в России – довольно приличные деньги. Просто потому, что французы в каждой деревне гонят его тоннами, а у русских этим могут заниматься только самые южные регионы, и вино превращается в определенную ценность.

Так может получиться, что по зерну 1 марка = 2 франкам, а по вину 1 марка = 1 франку. Путаница. С введением золотого обеспечения валют эта проблема решалась просто: если 1 марка обеспечена 2 граммами золота, а 1 франк – 1 граммом, то и курс будет, соответственно, 1 марка = 2 франка.

Но даже у золотого стандарта были определенные проблемы, которые с годами только нарастали (что естественно для товарных денег и капиталистической хозяйственной системы). В 1944 г. золотое обеспечение сохранили только у доллара США, а все остальные валюты жестко привязали уже не к золоту, а к доллару. Доллар стал международной валютой, обслуживающей торговлю между государствами. Более того, в долларах стало принято хранить сбережения, ведь считалось, что доллар США – это почти синоним золота.

А теперь обратим внимание вот на что. Как мы говорили, деньги – просто абстрактный символ, обслуживающий обмен продуктами в экономике. Мы выпускаем рубли, чтобы иметь возможность ими расплачиваться при обмене продуктами. Наши продукты, наши символы.

Но вот кому-то в голову пришла странная мысль, что наш собственный абстрактный символ, рубль, чем-то хуже чужого символа, допустим, доллара. И требует, чтобы с ним расплачивались при обмене продуктами исключительно "надежными" долларами.

Что происходит? Теперь для того, чтобы получить символы, позволяющие вести обмен нашими продуктами, мы сначала должны отдать наши реальные продукты чужим дядям, рисующим свои символы. И только после получения от них абстрактных символов обмена продолжить хозяйственную деятельность у себя в стране. Мы отдаем реальные продукты за ничто, за абстракцию. Т.е. для того, чтобы получить возможность продавать и покупать у себя в стране собственные квартиры (да что угодно) "за доллары", мы (как экономика в целом) сначала должны поставить американцам реальных товаров на всю сумму этих долларов (точнее сказать, подарить, ведь эти доллары к ним уже не вернутся, потому что нужны нам самим в качестве денег). А сами вроде как наделать себе бумажек не можем. Такая особенность валют называется эмиссионным доходом (т.е. доходом от выпуска): печатающий деньги сразу же получает себе товаров на стоимость этих денег просто за право других пользоваться этими деньгами. В XVIII в., например, североамериканским колониям было запрещено печатать свои деньги, и они обязаны были использовать только английские.

Помните, какая у нас проблема? Избавиться от лишних денег. Вот и выход – заставить других вести у себя товарообмен посредством наших денег, тогда под весь объем их торговли им придется влить в нашу экономику реальных товаров и получить взамен наши лишние бумажки. И эти бумажки к нам уже не вернутся, т.е. никто нам их обратно не принесет и не будет просить отдать за них какой-нибудь наш реальный продукт. Таким образом, мы просто стерилизуем денежную массу, присваивая себе реальные продукты чужих экономик. Если вдуматься, то получается, что весь экономический рост других стран, по сути, уходит к нам за то, чтобы они получили необходимые деньги для обслуживания их выросшей экономики. Ха-ха.

Если весь мир торгует через доллары США… Это и нефть, и золото, и газ… Да абсолютно все! Получается, что под весь этот дикий объем торговли США напечатали бумаги, а получили несметное количество чужих реальных богатств. Если русские складывают у себя доллары и торгуют машинами и квартирами тоже в долларах, то мы просто дарим эти квартиры и машины американцам.

Еще давайте вспомним, что теперь в колониях принято складировать у себя доллары миллиардами и триллионами, называя это валютными резервами … Например, что означает резерв Китая в размере 2 трлн. долларов? Да, это его прибыль от торговли с США. Кажется, что США стали должником Китая. Формально – да. Но ведь если подумать, то китайцы тянут из себя жилы и заваливают США реальными продуктами, а в обмен получают триллионы абстрактных символов… и просто складывают их у себя. Т.е. Китай на эти 2 трлн. реально ничего не получил, просто США сбросили туда 2 трлн. лишних денег и получили на 2 трлн. бесплатных товаров (на самом деле намного больше, потому что 2 трлн. – это лишь сухой остаток, но ведь часть китайских товаров была оплачена американскими технологиями и всевозможными "финансовыми и юридическими" услугами по запредельным ценам). И инфляции, отметим, почти никакой. А откуда быть инфляции, если можно печатать деньги триллионами, за них получать товары, а деньги эти будут уходить из реальной экономики в виде "резервов" или на обслуживание других экономик. Экономическая цепочка, если избавиться от наукообразной шелухи, выглядит так: США печатают бумагу, Китай, Россия и т.д. отдают им реальные товары и ресурсы, после чего складируют бумагу у себя. И гордятся ростом этих бумажных складов. В таком виде система работает уже лет 12…

Есть и еще один фокус с валютами, точнее, с их обменными курсами. Этими курсами можно играть. Даже во времена золотого стандарта могло случиться так, что золота в стране мало, а продукта создается много, а у других – наоборот. Курс обмена определяется по золотому содержанию валют, но вот цены в государстве – соотношением денежной и товарной масс. Получается, что в первой экономике продукт стоит в золоте меньше, чем во второй. Теория говорит, что вторая экономика начнет усиленно импортировать дешевые товары, расплачиваясь золотом, и со временем ситуация выровняется. Но это только в теории… Более того, зачастую этому даже всячески препятствовали. Сейчас поговорим, почему. После отвязки валют от золота и введения плавающих курсов обмена относительная стоимость валют стала определяться на финансовых рынках (надеюсь, читатель уже вздрогнул)… Тут поле для спекуляций просто бескрайнее. Ведь на валютном рынке одномоментно торгуется лишь малая часть всех денег в стране, но по результатам таких торгов курс определяется для всей экономики. И если вдруг спекулянтам очень захочется иметь "сверхнадежные" доллары и перехочется иметь "деревянные" рубли, то спрос на доллары вырастет, и курс доллара поползет вверх, т.е. доллары начнут дорожать. Теория гласит, что рынок определит естественный спрос и предложение, но это опять-таки только теория. На самом деле тот, кто контролирует денежные потоки, может, по сути, просто назначать курс по собственному желанию, продавая или скупая на рынке большие объемы валют. Это, кстати, один из официальных инструментов регулирования курсов со стороны центробанков…

Да, кстати, центробанки… Центральный банк – это, по сути, то заведение, которое отвечает за поступление денег в экономику. Это дело такое важное, что всем подряд доверить его нельзя, и именно поэтому центральные банки независимы… от государств и правительств… Т.е. от народа. Предлог для этого – правительства, мол, слишком склонны печатать деньги под свои траты. На самом деле правительство обычно их печатает под траты общественные, но это так, неважно. А "эксперты-финансисты" из ЦБ, мол, не склонны. И чтобы им спокойнее работалось, структуры ЦБ выведены из подчинения правительствам: в Англии, США, России, Украине и т.д. Либералы утверждают, что независимый ЦБ – великое благо. Только независимость предполагает, что центральным банком не может руководить народ страны, но ведь властной пустоты не бывает. Значит, руководит ЦБ кто-то или что-то еще… Пусть даже нелепые догмы, ради которых они готовы удушить экономику, задирая ставки процентов по кредитам и снижая курс национальной валюты…

Про "независимые" центральные банки мы говорим только для того, чтобы лучше прочувствовать утверждение, что курсы валют, по сути, просто назначаются для каждой конкретной экономики. Таким образом осуществляется финансовый контроль над странами. Реальную важность игры с курсами легко проиллюстрировать следующим примером. Допустим, русский рабочий в сутки производит 10 единиц продукции и получает 10 рублей. Американский: 10 единиц продукции и 10 долларов соответственно. По идее, курс 1 доллар = 1 рубль был бы справедливым. Но на рынке немного поигрались, и теперь 1 доллар равен 10 рублям. Получается, что русский рабочий теперь получает в 10 раз меньше американского, а все русские продукты вдруг стали "выгодны для экспорта" и "конкурентоспособны на мировом рынке". Поэтому курс требуют снижать. Но давайте теперь посчитаем, каков будет для нас практический результат такого "эффективного экспорта".

"Неолиберальные экономические формулы доказывают, что свободный и саморегулирующийся рынок автоматически распределяет про

⇐ Предыдущая12

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: