Выдающиеся сибирские праздники

Именно так назвал из­вестный исследователь народного календаря Енисейской губернии А.А. Мака­ренко два сибирских праздника — День Сибири, отмечавшийся 26 октяб­ря, и день Святого Иннокентия Иркутского — 26 ноября.

«26 октября 1581 года Ермак, отпев молебен, торжественно вступил в Искер, или город Сибирь...», — так, выражаясь словами историка И. М. Карамзина, начиналась история сибирского края в составе Российского государства. День «Ермакова пришествия» приходился на день Дмитрия Солунского по церковному календарю, именно в этот день со второй полови­ны XIX в., в условиях роста местного самосознания и патриотизма, оконча­тельно утверждается общесибирский праздник. В этот день проходили по­всеместно крестные ходы с молебнами в честь Ермака и его товарищей, в честь основателей острогов и первопроходцев. Ставились свечи в память предков, первыми пришедших в этот край. В городах Европейской России сибирские землячества собирались на общие празднества. Сибирские губер­наторы устраивали приемы, балы и банкеты. Посылались поздравительные адреса. Особо отмечалась благотворительность и милосердие купцов и зажиточных крестьян. Старожилы за праздничным столом вспо­минали свои «сибирские корни» и «благодарили Сибирь за ея изобилия и удобства».

СЪЕЗЖИЕ ПРАЗДНИКИ И КАНУНЫ

К наиболее значимым празд­никам местного значения в Енисейской губернии относились престольные и храмовые — праздники, устраиваемые в честь имени своего храма. Это был праздник всего прихода, объединявшего до 15 – 20 деревень.

Например, 23 ноября, в день св. Митрофана, был престольный праздник в с. Тигрицком Минусинского уезда; 8 ноября, в Михайлов день, — престольные праздни­ки в сс. Большая Мурта, Чернореченское, Сонское и др. В день Рождества устраивали престольные праздники в с. Таштып, г. Енисейске (с 1758 г.), с. Усть-Питском Енисейского уезда; на Вознесенье — престольный праздник в с. Рождественском Канского уезда; в Ильин день — в Пировском, Чащино Енисейского уезда; в день иконы Казанской Божьей Матери — в сс. Ужур Ачинского уезда и Имисском Минусинского уезда и др.

В дни престольных праздников было принято устраивать в волостных селах «съезжие» праздники. Проходили они очень своеоб­разно: село принимало в гости крестьян всех окрестных деревень, а затем эти селения по очереди встречали гостей у себя. И так, «по кругу», гостева­ли весь год.

Съезжались обычно по 100 – 300 мужчин и женщин в нарядных одеж­дах, с гостинцами-подарками, как родственники, так друзья и знакомые. Отмечалось, что в эти дни стирались различия между зажиточными и «сла­быми» — все одевались в «фабричные» одежды, а женщины — так, «как в России женщины благородного сословия». Гостей приглашали в дом «по возможно­сти» — кто по 15 – 30, а кто по 1 – 2 человека. Но всех старались угостить «от души». Часто приглашали первых встречных, прямо из толпы на улице, и вели в дом.

Священник Т. Попов писал об этом так: «Приготовляясь к праз­днику, каждая хозяйка за неделю и более начинает варить пиво, настряпы­вает различных кушаньев. Гостей встречают во дворе. После приветствия и спроса о здоровье вся толпа входила в горницу, при этом хозяева шли позади всех. Самовар уже готов, тарелки расставлены. Непременно здесь шанежки с клубникой и смородиной, разные пирожки, калачи, мед, по­стное и скоромное масло. Чем исправнее крестьянин, тем более стол усложнен».

Гости старались побывать во всех домах; часто вышедшие из-за стола, закусив порядочно в одном доме, отправлялись в другой. Молодежь собира­лась вместе, ходила по домам и улицам, вечером шла в один из домов на «вечерку». Часто знакомства молодых людей в съезжий праздник заканчива­лись браком. Встречались в съезжие праздники родственники из соседних селений, «кумовались», принимали гостей «городских» сословий в любой дом. Часто съезжие праздники в больших и богатых волостных селениях сопровождались ярмарками («ярманками»).

Еще на рубеже XIX – XX вв. во многих таежных глухих селениях по Ангаре и Енисею отмечались «кануны» — совместные трапезы членов общины, устроенные в складчину. Кануны-братчины неоднократно запрещались властями и церковью. Истоки их уходили в глубокую древность, в языческие времена. Кануны относились к числу «заветных» праздников, традиционных для данного селения, в честь святого или особого события. Они имели в основе и «избавление от бедствия или чудесное знамение».

На собранные «общественные» деньги варили в специальном котле пиво для «кануна». Это пиво носило одноименное название. В складчину готовили праздничный обед. В день кануна проводили торжественный молебен в честь святого, устраивался Крестный ход вокруг селения или на поля. Затем все шли в специально откупленную для празднования избу, где за общим столом трапезничали. Примечательно, что во многих селениях пиво пили из больших чаш-братин. Следовательно, это был праздник единения членов общины. Как кануны, так и съезжие праздники сплачивали жителей селений и волостей в единое сообщество старожилов сибирского края.

СВЯТОЧНЫЕ ВЕЧЕРА

Святочными сибиряки называли дни от Рождества до Крещенья (Богоявленья). Они делились на собственно Святочные дни, от Рождества до Нового года, и «страшные» вечера, продолжавшиеся с Рождества до Крещенского Сочельника.

В Предрождественский Сочельник готовили лучшие кушанья, варили пиво с травами и ягодой, пекли различные «прикуски», особо тщательно делали уборку в доме и обязательно мылись в бане. На Рождество было принято всем «гостевать». «Сусед к суседу — ходят на беседу», — говорили сибиряки. Гостевания чаще всего шли постоянными многолетними «кумпаниями». В Святочные дни дети, подростки, а местами и взрослые люди ходили по домам со святочной «звездой», кое-где с «вертепами», славили Христа и пели святочные песни, подобные этой:

Славитё, славитё, …А хозяин во дому,

Сами про то знаетё… Што Адам во раю;

Я по булочку пришел, А хозяйка во дому,

По калачику пришел, Што аладья во меду…

И по шанежку пришел.

Славельщиков одаривали деньгами, угощениями. Бывало, что крестьянин-старожил попадал в полосу неудач и «разорения в домохозяйстве», в «худое состояние». Для поддержания семьи он мог объявить себя «христославцем». Снарядив кошеву, он объезжал окрестные зажиточные селения, славя Христа. Согласно общепринятым правилам «христославцы» щедро одаривались зерном, другими продуктами и, благодаря сочувствию и помощи, благополучно выходили из безнадежной ситуации.

В Новогодние ночи дети и подростки ходили по домам односельчан, «посевали» зерном и пели:

Сею-сею, посеваю,

С Новым годом поздравляю,

Со скотом, с животом,

С малым детушкам…

Как и славельщиков, посевальщиков щедро одаривали. Современники отмечали, что за 2 – 3 вечера иной подросток мог «заработать» до 5 – 10 руб.

С Новогоднего вечера, накануне Васильева дня (ныне — с 13 на 14 января), сибиряки верили — на божий свет выходит «нечистая» сила. Повсеместно принимались меры-обереги против «волхитства»: на дверях амбаров, конюшен, стаек, на воротах усадеб рисовали углем или выжигали Рождественской свечой кресты. В Новогодний вечер старались надеть лучшие одежды, ибо «как будешь хорошо одет на Новый год, так и будешь одет круглый год»; «Если приготовишь много перемен блюд и вкусных яств, то сытно будешь есть весь год». По поверьям, старались не давать в долг деньги — недостаток будет, но получать деньги от других — к прибыли.

Молодежь вечерами собиралась на «вечерки» с «игришшами», но только до первых петухов — иначе «набежит нечистая сила, шишкуны». Веселились и «машкированием», ряжением в разные одежды и маски. Вот как описы­вал Н.А. Костров эти увеселения: «К святкам здешний (минусинский) кре­стьянин успел окончить все свои важные дела; теперь ему можно отдохнуть от трудов, можно и повеселиться». Далее следует подробное описание святочных вече­ров. Происходило это примерно так:

…В каждом селении в эти дни устраиваются посиделки пожилых людей: старики и старухи чинно сидят в доме своего сверстника, говорят о своих делах, пьют чай, вино, пиво, но понемногу; на столе — тарелки с пряниками, изюмом, кедро­вым орехом, обязательно рыбный пирог, различные «прикуски»...

На улице раздается шум, говор — кто-то подъехал с колокольцами и бубенчиками к воротам. Двери распахиваются, и входят «машкированные». Это молодежь, человек 15 – 20. Играют на балалайке, гармонии. Старики и старухи стараются узнать, кто под той или иной маской — «личиной». Узнают конечно — все свои. Гости садятся за стол, лакомятся угощеньями, поют и отправляются дальше, в другой дом. Ряженые изменяли походку, голос, манеры, старались насмешить хо­зяев и остаться неузнаваемым».

М.Ф. Кривошапкин описывал некоторые из масок: «бука» — лицо в саже, на голове рога, на ушах лохмотья; «черт» — с рогами и хвостом; «шаман» — в маске, в тунгусском платье, с бубном и обвешан колокольцами; «смерть» — в белой маске, нос из свеклы, с клы­ками из репы, в белых одеждах; «медведь» — человек в медвежьей шкуре, становящийся то на четвереньки, то «на задние лапы».

В «страшные вечера» сибирячки любили гадать: на судьбу, на замуже­ство, на здоровье — болезни, на суженого и даже на жизнь — смерть. Форм гаданий в каждом селении было множество: гадали на проруби, на гумне или в бане, с белым конем на «розстанье» дорог, ворожили со свечами и зеркалами, кольцами и водой и др. Накануне же Крещенья в Сочельник девушки и женщины могли поворожить «на жизнь»: ложку с водой на ночь клали в сенях к порогу. Если замерзала та вода «бугром», то жить, а если «с логом» — помереть. Но далеко не каждая рисковала решиться на подобное гадание…

В Крещенский вечер вся семья садилась вокруг ведра с водой. Заволнуется вода — все бегут на улицу — «открываются небеса»! Просили, что пожелается, считали, что все пожелания исполняются, а счастливому человеку Бог по­шлет особую милость.

В день Крещенья (Богоявленья) ходили молиться на «яр­дань» — про­рубь, украшенную еловыми веточками, освященную священником. Наби­рали воду на весь год — она считалась «святой», умывались ею, а те, кто «машкаровался» и, тем более, надевал маску черта, обязательно старались иску­паться в проруби. На заре в Крещенье заканчивалось «испытание судьбы», завершались последние гадания. После Крещенья начинался новый период— свадьбы, веселые игрища и вечерки.

Макаренко А.А. Первое январяв ангарских селениях(по новому ст. 14 января).«Новой гот» (год), он же «Васильев день».

Накануне, 31 декабря вечером, сибирская деревенская молодежь обоего пола … бывает занята ворожбой на излюбленные темы — кто и куда выйдет замуж, кто женится, какую возьмет жену и т.п. В Пинчугской волости … ворожба «на Новой гот» сопровождается пением «подблюдных» песен при участии девушек и «холостяжника» (парней), которые собираются для этого в одну из подходящих жилых изб. В этом случае пинчужане поддерживают обычай жителей великорусских губерний Европейской России.

За один стол более десяти человек (девиц и парней) не садится, чтобы на каждого человека пришлось бы по одной песне. Стол покрывают белой скатертью; каждый из участников, взяв кусок хлеба, кладет его под скатерть перед собою; на поданную тарелку складывают десять колец (требуется хорошо знать свои кольца или класть на них «приметки»). Тарелку закрывают «натуго» платком; тогда поют песню; перед окончанием ее кто-нибудь из не участвующих в игре … встряхнув тарелку, вынимает сквозь щелочку в платке первое попавшееся кольцо: чьим оно окажется, тот и «завечает» на себя (загадывает). По этой песне узнается, кто выйдет замуж или женится.

Окончив «подблюдные» песни, приступают к ворожбе. Здесь я отмечу наиболее характерные формы сибирской ворожбы… Надев на безымянный палец правой ноги кольцо, эту голую ногу купают в «пролуби» (проруби). Одну палку гадальщица, допустим, кладет поперек проруби, другою — «замыкат» прорубь; поэтому одна палка обозначает «замок», другая — «ключ»; этим ключом повертывают в проруби три раза «против сонца» и уносят домой; замок остается на месте. С проруби возвращаются «взапетки», приговаривая: «Суженой-ряженой, приходи ко мне просить ключ от проруби, коня поить, кольцо просить!». Какой молодец придет во сне по ключ, тот и женихом будет. Так же ворожат парни себе невест.

Девушки одни ходят на гумно или в баню, чтобы «гумённый» или «банной» погладил подставленную нарочно для этого голую часть тела: мохнатой рукой погладит — к богатому замужеству, и наоборот. Девицы и парни, собравшись в один кружок, воруют на время «белу кобылу» или коня, выводят на «расстаньё» дорог, завязывают ей глаза мешком; а когда на нее сядет девица или парень, до трех раз кружат и отпускают на свободу: в какую сторону пойдет лошадь, туда девушка выйдет замуж, а парень оттуда возьмет жену.

В Новый год, на заре, «челядь» (дети) бегает по избам в одиночку или группами и «посеват» овсом, как это совершается и в России. Зерна бросают в «передней» или «красной угол» (где образа — «Бога»), а сами поют. Маленьких «сеятелей», в которых видят предвестников будущего урожая «хлебушка» и нового счастья для людей, одаривают, чем только могут. Вечером лица обоего пола, от мала до велика, «машкаруютца», т.е. маскируются, кто во что горазд, и посещают избы или «бегают нарятчикам» с целью потешить хозяев. В «откупных» (нанятых) избах затевают «вечёрки» или «вечереньки», с «игришшам», т.е. пением, пляской и разными играми. Но в Васильев день (1 января) на Ангаре «вечереньки» стараются окончить до полночи (первых петухов), чтобы избежать посещения так называемых шиликунов (нечистая сила).

Было однажды, по поверью пинчужан … что на вечерку, затя­нувшуюся далеко за полночь, прибежали черти в виде маленьких людей на конских ногах, в «голых парках» (тунгусская одежда), с острыми головами и разогнали вечеринку. В последующие затем дни производятся обычные работы; но вечерки и маскарады продолжаются с необыкновенным оживлением вплоть до Крещения.

МАСЛЕНИЦА

Последняя неделя накануне Великого поста отмеча­лась как праздник Масленицы. Праздник этот был «не в числе», устанавли­вался в зависимости от Пасхи, за семь недель до нее. Каждый день масле­ничной недели традиционно отмечался по-своему. Так, обязательно в каж­дом селении и городе, часто в каждом «кутке», «краю» селения устраивали свою горку, по-сибирски — «катушку». Катушка была обязательно пролита водой и заморожена. С первого дня Масленицы начиналось на ней катание людей всех возрастов на санях и санках, а чаще — на коровьих шкурах. Парни катались, держа девушек на коленях. Царило всеобщее веселье, шутки, смех.

Затем происходили, как и в дни святок, массовые катания по улицам на разряженных лошадях в кошевах, мальчики катались на жеребятах-лон­чаках. В эти же дни, со среды, начинались всеобщие «гостевания» — пирования с обильными кушаньями. Ездили в гости к «теще на блины», «на посиделки к золовкам». Непременными масленичными кушаньями на столах были разнооб­разные блины. Современники писали, что блины в Сибири можно отнести к самым любимым блюдам. Разнообразие их поразительно!

В дни Масленицы, особенно в субботу, по улицам ездили на разря­женных «худыми» рогожами и лохмотьями санях и возили «Масленку» на бревне с колесом. В сани садились ряженые, музыканты, разыгрывались шуточные представления. Не менее веселой была игра «Взятие снежного городка». Ее достоверно изобразил на своей картине В.И. Сури­ков.

В последний день Масленицы было «Прощеное воскресенье». Ближе к вечеру все начинали просить друг у друга прощенье за все обиды, слова и поступки, со слезами каялись «за помышления и ябеды». Один из совре­менников писал, что в Сибири в отдельных местах «плач и прощания» сто­яли, как в День Страшного Суда. Прощали все обиды, говорили: «Бог простит» — и целовались троекратно.

Со следующего дня начинался самый значимый, Ве­ликий пост. В первый понедельник после Масленицы — сибиряки называли его «чистым понедельником — мылись в банях — «очищались от грехов масле­ничных». В этот день, по словам этнографа М.В. Красно­же­новой, было принято запряженную лошадь покрывать рыболовной сетью: значит, настал Великий пост и нужно есть рыбу, а не мясо. С началом поста затухало ненадолго веселье в сибирских селениях…

ОТ ПАСХИ ДО ТРОИЦЫ

Последняя неделя накануне Пасхи называ­лась страстной. У сибиряков особо чтимым был четверг. Называли его «чис­тым», и не только потому, что фанатично любящие чистоту старожилы про­мывали все углы и закоулки в доме, но и потому, что день был важным для священнодействий.

Традиционно готовили в ночь на четверг «четвергову соль»: клали на ночь на загнеток печи соль в мешочке. Наутро она опаливалась огнем и, почитаемая как чудодейственная и лечебная, использовалась для лечения, от порчи. Пасха в Сибири, по воспоминаниям, отмечалась более скромно, чем в Европейской России. Традиционно «гулевали» всем селом — праздновали «на природе», в лучших нарядах, на просохших полянках. Обязательно обменивались выкрашенными накануне яйцами с первым встречным, считалось, что оно, положенное на «божничку», не испортится и спасет от «нечистова». При встрече обязательно «христосова­лись» и троекратно целовались. Во многих селениях было принято стрелять из ружей, устраивать «гостьбу».

В день Пасхи крестьяне устанавливали иконы в зерновые хлеба, насы­панные в сито. Важнейшим был запрет бросать что-либо за окно и лить туда воду — говорили, что в этот день «Христос под окном ходит».

На второй день Пасхи все от мала до велика выходили качаться на «качули». В каждом селении их было несколько, разных размеров, для детей и взрослых. Бывали случаи, что разбивались на «качулях» насмерть — тех было принято хоронить на месте гибели. Со второго дня Пасхи и вплоть до Троицы повсеместно молодежь водила хоро­воды, устраивали игры и игрища. Особенно веселым был праздник Возне­сенья: на горках варили и красили яйца, стреляли из ружей — «Христа провожали на небо». На четверг перед днем Троицы, на Семик, «заплетали» (украшали) березки, делали это обязательно девушки в лучших нарядах, с бусами в косах.

Конечно, с весной «веселый сезон» заканчивался, начинались дни сева, но праздник Святой Троицы, как передышку перед летними работа­ми, отмечали очень широко и весело. С «заплетенной» березкой, «гостейкой», ходили с песнями по улицам, на полянах заводили массовые игры, хороводы. Особенное волнение испытывали девушки: в «заветном месте» осматривали заплетенные накануне ветви березы. Если расплелась «березовая коса», то девушке суждено было выйти в этом году замуж, если завяли ветки, не к добру это…

На Троицу свивали из березовых веток и цветов венки и пускали на воду: поплывет — к долголетию и счастью, закружится на месте — к тревоге, утонет — к несчастью. На праздничные столы в день Троицы было принято ставить «еишню на молоке» (ныне — омлет). В день Святой Троицы в Сибири возродилось старинное древнерусское правило, забытое в Европейской России к XVII – XVIII вв., — посещение могилок предков на кладбище.

На следующий день после Троицы, в Духов день, заканчивались пос­ледние молодежные увеселения, «вечерки», игры и раз­влечения «веселого сезона». Как говорится, «Делу — время, потехе — час».

ИГРЫ И ЗАБАВЫ

Праздники и досуг сибиряков, как и везде в России, не обходились без игр, хороводов, песен, танцев. На «вечерках» молодежь любила играть в жмурки — «имальцы». При этом водящему не только завязывали глаза платком, все присутствующие «жгутовали» его — били жгутами, свитыми из платков. Играли в «фанты».

Одна из игр подобного рода была следующей. Жгли лучину и под пение песни «Жил-был курилка» передавали лучину из рук в руки по кругу. В чьих руках лучина потухнет — с того и фант. Играли в «рублики»: монету переда­вали по кругу из рук в руки, водящий, стоя, угадывал, в чьих руках монета. До сих пор известна подобная игра — «Кольцо»: по кругу пускали кольцо на шнурке. Детскими и молодежными играми были «Щука», «Мед­ведь», «Чародей», «Академия», «Золото хоронить», «Соседи», «Иголка» и др.

После Пасхи начинались «улошные» игры на свежем воздухе. Играли в «прятки». При этом в Сибири, писали, принято было водить и прятаться попарно, юноше и девушке. Любимым развлечением были «скакули». Еще в середине XVII в. приезжавшие отмечали, что «в Сибири жонки и девки на досках скачут». Играли в подвижные игры: «Чур, не догонишь», в «разлуку», в лапту. При этом, демонстрируя смелость и силу, подвижность и ловкость, играли как юноши, так и девушки.

Современники описывали, что, играя в лапту, девицы «били по мячу так, что он исчезал из виду». Из игр в мяч любили «Мяч об стенку», «Мяч об землю». Молодые мужчины и подростки любили играть в «бабки», «чехарду», в «свайку», в «городки» — чуги. Впрочем, Н.М. Ядринцев писал, что и девушки-сибирячки повсеместно «играют в чехарду, пред­варительно подчембарившись», т.е. надев штаны — порты.

Очень популярны были хороводы с песнями, многие из них, кроме того, были связаны с игрой. Так, водили хоровод и пели:

Молодица, молодичка,

Ты же молодая!

Подушка, подушечка,

Ты же пуховая!

Кого любишь, кого любишь,

Того поцелуешь,

Пухову подушку

Тому подаруешь…

В центре хоровода «водила» девушка с платком и при последних сло­вах отдавала платок парню по выбору и целовала его.

На Троицу и другие весенние праздники молодые мужчины и юноши занимались гимнастическими «забавами»: перетягивались на палках, боро­лись попарно друг с другом или «край на край», иногда состязались с дру­гой деревней. Для победы нужно было уронить противника три раза.

В начале XX в. наряду с борьбой распространяются в Сибири и кулачные бои. Бились обычно «край на край» — часто старожилы и переселенцы или молодежь старожильческих сел и переселенческих. При этом существо­вали жесткие правила: нельзя было бить «лежачего», ни в коем случае не били ногами, нельзя было бить со спины, сзади, присевшего. Строжайше запрещалось использовать посторонние предметы — в кулаке ничего не должно было быть. Нарушителей традиционных правил била своя же ко­манда. Но все же более распространенными были игры состязательного ха­рактера.

С детства в играх «проигрывалась» взрослая жизнь. И столетие назад дети играли в «дом», в «куклы», в «стряпчие», в «пятнашки», в лапту. Мно­гие игры учили навыкам труда, готовили к взрослой жизни с ее заботами и обязанностями. Большинство игрушек представляли собой уменьшен­ные копии орудий труда, предметов быта, а сами игры способствовали физическому развитию, совершенствованию навыков и умений, глазоме­ра, быстроты, ловкости, взаимовыручки. Важно было понимать друг друга, соблюдать общепринятые правила, «не хлюздить» и не обижаться в случае проигрыша. Игры способствовали гармоничному развитию тела и духа.

В отличие от непрерывного, напряженного летнего труда в течение 3 – 4-х месяцев по 14 – 17 часов в сутки с кратковременными передышками, зимний период был для крестьян непрерывной сменой форм отдыха, чере­дованием более легких зимних работ и забот с увеселениями и праздниками, череды обильных застолий — с днями постов. Сибиряк в прошлом с нетерпе­нием ожидал дней зимнего «веселого сезона». Причем не будем забывать, что веселье и праздники были заслуженной наградой за усердный летний труд. Праздники проходили по традиционным «народным сценариям», ве­селили и развлекали себя сами, скуки не было. И, конечно, народные праз­дники, «посиденки» и «беседы», игры и «гулевания» сплачивали и объеди­няли сообщества старожилов-сибиряков. Традиционная народная культура старой Сибири по-своему поучительна, высокохудожественна и ценна для потомков.

ДЕТСКИЕ ИГРЫ

Казак. «Всехъ играющих должно быть нечетное число, встают все парами, держась за руки, одна пара позади другой. Впереди всех, спиной к парам, стоит «казак», который произносит: «Раз… два… три!». При последнем слове задняя пара бежит мимо казака. Казак гонится за ними, намереваясь кого-нибудь поймать. Бегущие стараются соединиться вместе; если им это удается, то «казак» опять встает на свое место. Кого «казак» поймает, тот должен стать «казаком»».

Царь. «Мальчики и девочки выбирают одного и сажают поодаль от себя. Сами обсуждают — что бы такого не отгадал царь. Придумав, подходят к «царю» и говорят: «Здравствуй, царь-государь!» — «Здравствуйте, дети мои, где вы были?» Играющие показывают неопределенно: «Там и там». — «Што вы делали?» На этот вопрос играющие начинают молча показывать, что они делали. Царь старается узнать... Это продолжается до тех пор, пока царь не отгадает. Когда он угадает, все убегают. Кто будет пойман, тот становится царем».

 

* * *

Святая Троица (Западная Сибирь). Вечером в Троицын день молодые люди обоих полов собираются на полянку — так называется праздничное сборище, происходящее на берегу реки Ницы. На полянке девицы и молодцы, взявшись за руки и составивши несколько рядов, ходят один ряд за другим, распевая песни. Это называется ходить в кругу.

На полянке же играют караулом. Играющие делятся на пары и становятся одна пара за другой. Один или одна из играющих становятся на караул. Игра состоит в том, что пары поочередно выбегают вперед, а стоящий на карауле во время бега старается поймать их. Если это ему удается, то он вместе с пойманным игроком составляет пару, а оставшийся становится на караул.

Одну из самых необходимых принадлежностей полянки составляет борьба. Обыкновенно борцы из верхнего конца [селения] борются поочередно с борцами из нижнего конца. Борьбу ведут только двое, остальные же в качестве любопытных окружают место борьбы толстым живым кольцом.

Борьбу всегда открывают маленькие борцы. Каждый борец, выходя в круг, должен быть повязан через одно плечо и вокруг себя опояской. Цель борьбы заключается в том, чтобы уронить противника на землю три раза. Кто успеет это сделать раньше другого, тот считается победителем. Во время борьбы опускаться руками от опояски строго воспрещается.

От маленьких борьба постепенно переходит к большим. В конце концов остается самый искусный борец, которого никто не мог победить, и он, как говорят, уносит круг. Унести круг — это значит одержать такую победу, которая служит предметом гордости не только для самого борца, но и для всего «конца» или деревни, к которым он принадлежит[13].

КРАЕВЕДЧЕСКАЯ РАБОТА

I. Примерное планирование

1. Праздники, развлечения, игры в сибирской деревне.

2. «Вечерка». Игровое занятие во внеурочное вечернее время.

II. Термины и понятия

Храмовый престольный праздник, съезжие праздники, вечерки, супрядки, посиделки, беседы, святки, ряженые.

III. «Вечерка»

Соберите местный этнографический материал об отдыхе и развлечениях, об играх в вашем селении в прошлом. Запишите воспоминания о «вечерках», «беседах».

Разработайте сценарий игрового занятия. Определите дом, где состоится «вечерка», время, занятия участников (шитье, вышивка, прядение и др.), одежду участников, порядок небольшого чаепития и др. На основе собранного этнографи­ческого материала, дополнительной литературы подберите игры для занятия, песни, загадки, скороговорки, шутки и др.

Пригласите 2 – 3 пожилых людей, помнящих старинные посиделки, праздники, игры и развлечения молодежи в прошлом. Они помогут вам лучше «сыграть» роли участников, подскажут соответствующую обстановку (скамьи, лампы, одежда участников и др.).

Постарайтесь не превратить «вечерку» в театрализованное представление: цель занятия — совместное общение, отдых, игры и развлечения с элементами «старого» труда, постижение духа старой Сибири.

IV. Исследования

1. Провести исследования о храмовом престольном празднике села, о съезжих праздниках в вашей местности, о праздничных обычаях. Сохранились ли традиции старых праздников?

2. Записать сохранившиеся в селении старинные песни, поговорки, детские считалки, старинные частушки и др. Записать воспоминания о святках и ряженых. Описать сохранившиеся старинные детские игры, развлечения, игрушки.

V. Музей

Экспозиция, раскрывающая характер проведения досуга в вашей местности. Собрать старинную одежду, украшения, праздничную сбрую, колокольчики и др. Оформить альбом «Старинные народные игры и развлечения».

§ 40. СТАРИННЫЕ СИБИРСКИЕ ОБЫЧАИ,
ОБРЯДЫ И РИТУАЛЫ

СВАДЬБА

В условиях монотонности, упорядоченности крестьянской жизни и отдаленности от центральных районов свадьба, как и подобные события, пре­вращалась в яркое театрализованное представление, драматизированный обряд, венчающий важнейший выбор в жизни молодых людей. Обряд российской свадь­бы, родившийся в глубокой древности, был принесен в Сибирь, но, сохра­няя главные сюжетные и структурные компоненты, претерпел определенные изменения.

Молодежь в Сибири, более свободная по духу и нравам, имела воз­можность свободного выбора спутника жизни. Важнейшим условием созда­ния семьи являлась хозяйственная целесообразность. Исследователи отме­чали, что, по документам XVIII – начала XIX вв., невесты часто были старше женихов: семья старалась «заполучить» в дом прежде всего работницу.

В Енисейской губернии в ряде мест был распространен обычай фор­мального похищения невесты. М.Ф. Кривошапкин, описывая этот обычай, замечает, что, договорившись по согласию, жених «похищал» невесту. Мать невесты вопрошала при этом: «Как в глаза людям смотреть? В чужой дом, поди, дочь отдаю. Своими руками отдать, что-ли? У нас ей хуже живется?» После «похищения», правда, невеста возвращалась (обряд соблюден), а за­тем начинался ритуал сватовства.

Сватунья от имени жениха шла сватать невесту. На первой ступеньке крыльца она говорила: «Как твердо и крепко стоит нога моя, так будет крепко и твердо слово мое. Чтоб что я думаю, то и исполнилось». Станови­лись на ступеньку только правой ногой. Сватать мог и сватовщик. Пройдя в избу, сватунья садилась под матицу, на скамью. «Под матицу не сядешь — в новой семье связи не будет», — говорили в Сибири. Матица дом вяжет, и скамья при этом должна быть продольная, а не поперечная матице, иначе жизнь поперек пойдет!

Сватунья сначала заводила разговор «ни о чем», а потом сообщала: «Я к вам пришла не пировать, не столовать, а с добрым делом, со сватаньем!

У вас невеста, а у меня — жених. Станемте-ка родство заводить!» Отец отправлял мать за загородку, в куть к невесте — дело-то девичье. Невеста в Сибири была вольна выбирать, могла и отказать. Отец в таком случае гово­рил: «Молода ведь, хочет побыть в девках, отцу-матери поработать, ума-разума накопить». Или мог сказать: «Ждите до проку (т.е. через год)». В случае согласия сватунье передавался платок невесты. Все «переговоры» вел отец невесты.

Затем назначался особый день рукобития. В этот день отец, мать жени­ха и сватунья шли в дом невесты. «Удостоверялись», что невеста именно та, что нужна их сыну, и скрепляли рукобитием важное событие. Это был ста­ринный обычай народной «скрепы» серьезного дела. Отцы били по рукам. «Господи, благослови, в добрый час». Молились. Отец благословлял невесту. Затем пили по рюмочке «разъездной», а невеста с подругами проводила ночь «в рыданиях и причитаниях» — пели песни «с упреками и слезами», за то что «отдают в чужой дом».

На смотренье, через сутки, встречались «впервые» невеста с женихом. Здесь были родные, крестные родители, приглашали: «Беседовать просим». На столе вино, лакомства. «Вот, смотрите нашего жениха, а нам кажите-ка невесту свою», — говорила крестная мать. Невеста и жених становились на одну половицу под руку, ближе к образам жених, а к двери — невеста, затем происходило обручение с поцелуем, обмен кольцами. Важен был об­ряд с платком, когда невеста, жених, отцы их брались за четыре угла плат­ка, а затем невеста и жених переплетались углами и целовались. После этого все садились за столы; угощениями и лакомствами обносили всем — взамен гости клали деньги. Жених на тарелке дарил подарок невесте, та принимала с поцелуем.

Невеста провожала жениха на крыльце дома. Все уезжали. Молодежь оставалась у невесты, затем жених возвращался один, и начиналось веселье: песни, игры, угощения. Песни в этот раз пели более веселые. В них — при­мирение с новой жизнью, описание будущей жизни невесты в доме жениха и др. Веселье продолжалось допоздна.

Следующим этапом была вечеринка, или «девичник». В этот день не­веста с подругами шла в баню, ей расплетали косу. Возобновлялись слезы. В бане невесту накрывали платком, затем наряжали, вели в дом. На украшен­ном возке приезжал разряженный жених с целой свитой друзей. Он торже­ствует! Один из родственников невесты, «зватай», приглашает всех в дом. Входят сватунья, затем жених, потом все остальные. После приглашения садятся за столы: допоздна поют песни, угощаются, общаются, ведут разговоры о свадьбе...

После рукобития и до свадьбы назначались должностные лица свадь­бы. Обряд предполагал следующих: для жениха и невесты — благословленные отец и мать (крестные родители), со сторо­ны невесты — две свахи, одна постельница (чаще всего ею была повитуха), один продавец косы, один «заобразник» (мальчик с иконой-«образом») и двое бояр. Со стороны жениха — один тысяцкий, один дружка (знаток всех обрядов, управитель свадьбы), одна подружка, две свахи, четыре боярина.

Завершает ритуал бракосочетания день свадьбы. Действие продолжа­ется в этот день с восхода солнца и до «за-полночи». Дружка жениха разря­жен: через плечо у него полотенце празднично вышитое, пояс нарядный с висящими на нем платочками, в руках — плеть. Он ранним утром навещает невесту. «Как спалось? Как здоровье?» — справляется от имени жениха. Вто­рым приездом дружка везет подарки от жениха. «Повелел князь наш пе­редать», — говорит. Дарили обычно платки цветные, шубу соболью, наряд подвенечный, зеркало подставное и др. «Приглашать ли князя ко красну крыльцу?» — спрашивал дружка, и разговор шел о дальнейших действиях в этот день. Младший брат невесты везет приданое: перину, подушки, одея­ло, полог, различное шитое и натканное в сундуке. Едет он с образом и со свечой. С ним на санях сидит «приданка», повитуха-постельница. Она едет готовить в подклети или другом месте брачную постель. Следуют угощения, взаимные одаривания платочками.

А в доме невесты праздничное оживление. Готовят невесту к венцу; она одевается перед зеркалом с рыданиями, «прощается» с подругами. За­тем все садятся за стол. Рядом с невестой ее младший брат — продавец косы. Жених уже уведомлен о готовности в доме невесты.

Проехав по всем улицам деревни, к дому невесты подкатывает свадебный поезд—процессия. Традиционны возгласы: «А тот ли это дом?», «Открывайте ворота!» Но это только за откуп: нужно выложить «гривну золотую» за ключ от ворот. Въезжают во двор. Здесь свахи обмениваются пивом и далее следует ритуал ввода «во дом, во палаты». Младшему брату невесты нужно «золоту гривну на поднос выложить — русу косу невестину выкупить». Ударяет плетью — «Мало!», требует еще денег. Наконец, «косник» доволен полученной суммой. Сваха слегка расплетает косу невесте. Все вместе садятся за стол. На нем всевозможные ку­шанья. Жених и невеста не имеют права пить на свадьбе: слегка пригубливают вино. Следуют три перемены блюд. Перед родителями невесты ставят гуся, которого по обряду они должны съесть вдвоем. Гусь символизировал нравственную чистоту и непорочность невесты.

Идет взаимное одаривание подарками с прибаутками и тостами за молодых. Наконец собираются ехать в церковь. Родители невесты благословляют молодых. Следуют три глубоких поклона. Все рассаживаются в сани. Впереди поезда мальчик-«заобразник» держит в руках Образ Благословенный. Дружка держит его за руку и с «приговором» три раза обводит поезд, процессия трогается к храму. Веселье, песни, прибаутки! По традиции у всех головы не прикрыты шапками. Лошади и дуги саней украшены лентами, коло­к

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: