ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Глава первая. ЕЕ НЕТ.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая. ЕЕ НЕТ.

День, ночь, снова день, я знаю имя Бога, стало ли мне от этого легче, да, стало легче!
Боря ночью влез в окно. " Ты один? " - спросил он осторожно. Я включил ночник и посмотрел на часы. " Видел тебя с бабой, - добавил он. - Ты бабу завел? "
- Да, что-то такое, - неопределенно ответил я.
- Про ловушки в гастрономах слышал? - выдохнул Борис Федорович.
- Слышал, - ответил я. - Очень от тебя, Боря, анисом несет, нет сил!
- Ну и что ж теперь делать?
- Что делать, Боря?! Учить язык! Когда тебя отправляют?
- Никогда. Я решил тут проживать. Но как теперь ходить в гастроном? Сказать я им еще пару слов смогу, а думать на еврейском, хоть, б..., убей, не выходит!
- Выучи считалочку! Когда тебе нужно думать на каком-нибудь языке - вот ты идешь в магазин, в аэропорт или там в банк, ты ее тверди. В аэропорт, тем более, тебе больше не нужно. " Элик-белик бом, митахат ле альбом". Или хочешь " штей цфардеим, диги дан, диги дан", но это сложная! Давай я тебе первую напишу. Да никак она не переводится! Какое тебе дело, как она переводится, - ты так себя только запутаешь! Идешь мимо контроля и говори - " элик-белик бом, митахат ле альбом! " Лучше даже - как выходишь из дому, сразу начинай твердить, а заговорят с тобой - изображай глухонемого. У тебя два месяца для тренировки. Зубри.
- Сам-то ты уезжаешь? - глухо спросил Усвяцов.
- После конкурса, Боря, поеду. Но куда - сказать еще не могу, вернее, сам еще не знаю. Шиллера нашел?
-Нет.
- Царство ему небесное. Хорошо бы и нас с тобой поскорее прибрали. Ты наведывайся.
Боря исчез, как и появился, а я попытался заснуть, но сон не шел. Мысли мои были тревожными. Еще бы! Три поездки за месяц с невольничьим грузом! И настроение от этого было прегнуснейшим. Наличных денег тоже пока никто не платил.
За месяц в редакции ничего существенного не произошло. Шла подготовка к конкурсу. До запрета на русский оставалось два месяца - после этого газета выйдет в свет, и Менделевичем будут торговать, как горячими пирожками. Даже Маргарита Семеновна из издательства " Алия" сказала, что Менделевнч идет в поэтической рубрике сразу после Мандельштама и между ними уже никого не протиснуть. Бессмертие Менделевича перестало зависеть от людей. Чего обо мне сказать было нельзя.
В восемь часов я уже был в редакции. Вахтер Шалва проверил на входе мои карманы. " Слушай, мне никто не звонил? - спросил я. -Да нет у меня, мудак, никакого оружия! " Парочка младших редакторов слонялась без дела по коридорам, и сонный Арьев сидел в своем кабинете, делая вид, что работает. " Не спрашивайте меня ни о чем! Никто вам не звонил и никто не приезжал, - раздраженно сказал он вместо приветствия. - Вообще я не понимаю, что у вас тут происходит. Я уже не рад, что ввязался! "
- У меня происходит?
- Ну, не у вас, не придирайтесь! Говорят, что среди редакторов есть один маккавей. Кто это может быть?! И сегодня еще из-за Тараскина был жуткий скандал.
Профессора Тараскина, действительно, в Иерусалиме еще не было. Я даже начал подумывать, что раз прошел такой большой срок, значит, наш Тараскин не подкачал! Профессор кончил гимназию в буржуазной Латвии, знал латынь, и старец, которому плохо давались языки, не мог не принять этого во внимание.
" Как бы не так! - воскликнул Григорий Сильвестрович. - Вечно ты напустишь розовых слюней! Живу себе, не ведая греха, вдруг " бамс" - телеграмма. Старец недоволен. Гроза! "
- Мною недоволен? - спросил я со страхом.
- Тобою, магистром, Арьевым, Тараскиным - всеми недоволен. Эта сволочь Тараскин не хочет возвращаться в Россию. Боится. Теперь новое отчудил: издал скандальную статью про проституток, называется " Кожаные женщины". Какой он к черту экуменист с этими кожаными женщинами! Старец, конечно, в бешенстве. Но где я возьму других исполнителей его идей?!
- Каких именно идей? - наивно ляпнул я. - И где Тараскин?
- Ну, этого-то сюда приволокут. Просится на Аляску! Говорит, что успел почувствовать себя новым американцем! Еще один Довлатов! На кой черт они нужны нам на Аляске, там своих алкоголиков хватает! А идеи касаются кино. Требует сценарий ко дню рождения патриарха " Иерусалим неземной", просто документальный фильм - ему нужно для точки отсчета. Но я уже все сроки пропустил! Пожалуй, мне лучше на пару дней исчезнуть. А то старик разволновался, звонит каждые три часа. Если наткнется на тебя, скажи, что все в разъезде. Сиди у себя, в конце дня собирай младших редакторов - пусть отчитываются. Если Ависага объявится - скажи ей, что ее все ищут.
Обещанная гроза состоялась на следующий день во время планерки. Я поднял трубку. " Ножницын! " - услышал я дребезжащий старческий голос. Слышно было так отчетливо, как будто звонок был не из Америки, а скорее с соседней улицы. В моем кабинете сидело несколько младших редакторов, которые с удивлением наблюдали, как я поднимаюсь из кресла и автоматически приглаживаю волосы. Я понял, что это был сам старец.
- Где Гришка?! - картавя, кричал он. - Как исчез?! Всех сгною! Как фамилия?! Еврей?! - я даже не успел назваться, но он вовсе и не собирался меня слушать. - Подлецы! Даю вам трое суток на сценарий! Отправить ко мне с нарочным! - бросил он в трубку, и нас разъединили.
Так единственный раз в жизни я непосредственно общался с живым гением.