 |
Ф. В. Карелин «Теологический манифест» 8 глава
|
|
|
|
В то же время, говоря о формировании Общенационального патриотического фронта, мы ни в коем случае не должны забывать и о социально-классовом аспекте борьбы, прежде всего – о работе с трудовыми коллективами, борьбе за экономические, социальные и политические права трудящихся. Залогом социально-классовой составляющей в деятельности Фронта является центральное положение в его структуре нашей Коммунистической Партии.
Построение обновлённого социализма является абсолютно необходимым и обязательным условием реализации национально-патриотического проекта, поскольку в условиях мирового капиталистического рынка на современном уровне его развития Россия обречена на роль сырьевого придатка, а Русский народ – на геноцид до «экономически оправданных» 15-20 миллионов. Только в неразрывном единстве национально-освободительной и социально-классовой борьбы, в их слиянии в единое целое мы, современные русские коммунисты, видим возможность спасения Русского народа и России как особой самобытной цивилизации. Именно эта идея неразрывной связи национально-освободительной и социально-классовой борьбы, осуществления социалистической революции в форме революции национально-освободительной, лежит в основе наших программных принципов, идейных позиций съездов, находит своё выражение в сформулированном Лидером нашей Партии лозунге «Русский социализм – ответ на русский вопрос».
В соответствии с этим Общенациональный патриотический фронт также должен мыслиться нами не только в национальном, но также и в социальном аспекте, как фронт борьбы за права трудящегося большинства, за возвращение в общенациональную собственность природных богатств и созданных в советское время всенародным трудом средств производства. Только в этом случае мы можем рассчитывать на действительное вовлечение широких народных масс в борьбу за освобождение от гнёта компрадорской буржуазно-чиновничьей власти.
|
|
|
Июль 2010
Статья опубликована на форуме Центрального сайта КПРФ http://forum.kprf.ru/viewtopic.php?f=8&t=31968&sid=dc2ae9c44e5ddbf6d58cbc0ee8b2f99b
Перепечатано в сокращении на сайте «Tabula Rasa» http://www.orden.ws/2008-07-23-08-55-41/43-lpara-bellumr-/502-2010-08-22-18-12-03
Тезисы для Круглого стола
«Наш ответ на вызовы ХХI века»
Москва, 30 мая 2006 г.
Мир вступил в новую эпоху. В лидирующих развитых странах уровень развития производительных сил достиг того, что потребности всего общества в промышленной продукции могут быть удовлетворены трудом всё меньшего количества задействованных в промышленном секторе рабочих. Высвобождающиеся при этом трудовые ресурсы поступают в сферу информационного производства, которое всё более превращается в основную и ведущую сферу производства. Информационный продукт отличается от промышленного тем, что его без какой бы то ни было затраты труда можно реплицировать в каком угодно количестве копий. То есть переход к преобладанию информационного производства фактически обеспечивает материальную базу для всеобщего изобилия, для общества коммунистического типа, в котором владение собственностью не ликвидируется насилием, а снимается естественным образом через исчезновение нужды, дефицита. Стремясь перехитрить естественный ход исторического развития, буржуазия создаёт мощнейшие средства манипуляции массовым сознанием, фактически стремясь превратить технический прогресс в средство создания электронной тюрьмы, искусственного виртуального мира, своего рода матрицы, порабощающей сознание человека и отсекающей его от объективной реальности.
Создание виртуального мира, таким образом, является не естественным неизбежным эпифеноменом научно-технического прогресса, а целенаправленным глобальным проектом, реализуемым с использованием достижений этого прогресса транснациональной финансовой олигархией. Цель виртуализации – порабощение разума, отчуждение от реальности, закрепление тотального контроля над человечеством в общемировом масштабе. Основными средствами построения Нового Мирового Порядка выступают:
|
|
|
1) Атомизация и разобщение общества. Разрушение традиционных социальных институтов и социальных связей. Целенаправленное разрушение традиционных религий, национально-этнических общностей, семьи. Разрыв связи и преемственности между поколениями. Растаскивание общества на совокупность замкнутых маргинальных меньшинств и субкультур.
2) Навязывание абсолютности и всеобщности денежного эквивалента и сведение всего многообразия форм человеческих отношений к стандарту отношений купли-продажи.
3) Создание системы электронного контроля (электронные документы (смарт-карты и магнитосчитываемые элементы в паспортах), биоидентификаторы, личные номера, электронные досье, штрих-коды, товарные RFID-чипы и чипы имплантанты, системы записи и автоматического анализа электронной переписки и переговоров по мобильным телефонам, переход на безналичную оплату по кредитной карте в магазинах)
4) Общее подавление разумности и способности к критическому восприятию реальности путём разрушения системы образования, освобождения животных инстинктов, дискредитацией нравственных, социо-культурных и поведенческих норм, навязыванием постмодернистской расщеплённой парадигмы мировосприятия, действием мощной индустрии фальсификации реальности. Примитивизация и дебилизация навязываемой масс-культуры.
5) Постоянно усиливающиеся доминирование «международного» (т.е. глобалистского) права над национально-государственным.
6) Нагнетание истерии по поводу угрозы «международного терроризма», «русского фашизма» и пр. «экстремизма». Поддержание искусственной экономической нестабильности, к тому же многократно преувеличенной СМИ. Создание в обществе обстановки постоянного страха, неуверенности, неопределённости и беззащитности.
|
|
|
7) Целенаправленная политика, направленная на усиление миграционных процессов, на замещение более или менее однородного в этническом отношении коренного населения совокупностью разнородных кочующих по миру диаспор.
Основные задачи антиглобалистов в этих условиях:
1) Защищать и поддерживать всеми силами и средствами традиционные социальные институты и традиционные иерархические формы социальных отношений в семье, школе, трудовом коллективе, нации в целом. Поддерживать нетерпимое, нетолерантное отношение общества к нарушителям этих норм и, тем более, подстрекателям-«правозащитникам».
2) Противодействовать внедрению системы электронной и био- идентификации, созданию электронных досье.
3) Организовывать сопротивление НМП на основе принципа сетевой координации как наиболее эффективному в настоящих условиях.
4) Поддерживать все формы социальной самоорганизации, основанные на отрицании парадигмы универсальности отношений купли-продажи. В особенности поддерживать движения, направленные на свободное распространение и копирование информационных продуктов против диктатуры «авторского права».
5) Перенаправить импульс молодёжного негативизма («контркультура») из русла отрицания традиционной культуры и ценностей в русло отрицания навязываемой архитекторами НМП масс-культуры.
6) Содействовать противодействию нелегальной миграции, одновременно переключая острие борьбы с самих мигрантов на систему, организующую их завоз.
7) Гасить взаимные конфликты между разобщенными группами населения (православные против мусульман, националисты и монархисты против коммунистов и т.п.), направляя их в общее русло антиглобалистской борьбы. В то же время однозначно отмежеваться от «агентов толерантности» и разрушителей традиционных ценностей и норм (в частности ИПРОГ и т.п.), действующих под личиной «альтерглобализма».
8) Содействовать слиянию социальной и национально-освободительной борьбы, готовить национально-освободительную революцию, призванную восстановить национальный суверенитет.
|
|
|
Май 2006.
Тезисы опубликованы на сайтах
«Русский социализм – Революционная линия» http://russoc.kprf.org/Doctrina/KrugStol.htm и http://russoc.info/Doctrina/KrugStol.htm
«Антиглобалистское сопротивление» http://www.anti-glob.ru/mnen/lench.htm
Постистория и игровая парадигма
Через ряд современных философских и культурологических концепций проходит идея исчерпанности парадигм цивилизационного типа Нового времени, берущего свое начало от эпохи Возрождения и Реформации и максимально оформившегося в эпоху Просвещения. Эта эпоха определялась господством парадигм антропоцентризма, рационализма, сциентизма, индустриализма, демократии, эволюции (биологической, научно-технической, социальной и т.д.), монизма исторического процесса (тесно переплетенного с европоцентризмом). Все основные философские, идеологические, политические альтернативы Нового времени (эмпиризм и рационализм, идеализм и материализм, капитализм и социализм) имеют общий базис в этих общих для них парадигмах. Сейчас мы стоим перед лицом принципиально новой реальности, выходящей в иную плоскость по сравнению с альтернативами Нового времени. Попытки описания этой новой, только возникающей реальности породили такие понятия как постиндустриальное или информационное общество, сетевое общество, постмодерн, постистория.
Из этих понятий логически первично понятие «постиндустриального общества», разработанное Беллом и Тоффлером. Научно-технический прогресс обеспечивает такой уровень производительности, который переворачивает приоритеты производства. Обеспечение потребностей всего общества в промышленных продуктах стало требовать участия в их производстве все менее значительного процента населения. Напротив, производство информации из сферы обеспечения индустрии, из ее придатка, сводимого к повышению ее производительности, превратилось в ведущую сферу производства, в которой занята большая часть производительных сил.
Переход к постиндустриальному обществу привел к разрушению его классовой структуры, снятию межклассовых и внутриклассовых противоречий, являвшихся движущей силой и содержанием исторического развития. Окончательность (реальная или мнимая) торжества попперовской утопии «открытого общества» дала основание Фукуяме сформулировать идею «конца истории». Концепция постистории развита Бодрийяром, указавшим на исчерпанность исторических возможностей. Все исторические потенции реализованы, и остается лишь имитировать осуществление уже осуществленного. Происходит вирусоподобное неконтролируемое клонирование, все ускоряющееся и ничем не ограниченное возрастание количества без перехода в качество, бесконечная интенсификация процесса при утрате его смысла и функции (т.к. смысл и функцию задает отношение части к целому, а разрушение цельности аннулирует понятие смысла). Отсюда становятся понятны особенности постмодерна как стиля – не только в искусстве, но во всех сферах жизни от быта до экономики, от науки до политики. Это предельная эклектика, отсутствие единого основания или центра, отсутствие самого единства. Это фрагментарность и клиповость, иррациональность и подчеркнутое отсутствие точности, последовательности и законченности. Это опрокидывание и растворение всех оппозиций, в первую очередь оппозиции объекта и субъекта. Это предельный релятивизм (логический, эстетический, этический), доведенный до исключения всякой точки и меры отсчета, особенно в отношении категории ценности. Это деструкция всякого канона, крушение структуры, рамок, метода, размывание всех категорий, взятое за правило искажение смысла, переворачивание символов – в том числе языковых и, в особенности, сакральных.
|
|
|
Все исторические возможности реализованы и потому их постисторическое воспроизведение приобретает характер лицедейства, карнавала, смешения элементов, атрибутов, символов, вырванных из разных, несводимых друг к другу культурных контекстов. Театральный эффект максимизируется доведением разыгрываемых ролей до состояния фарса, карикатурного утрирования, но действие остается полностью условным, не претендующим ни на что, кроме эпотажа, политкорректным и стерильным в отношении результата. Отсюда и характерная несерьезность, ироничность.
Все это дает основания говорить о «игровом стереотипе» или об «игровой парадигме» как основе существования постмодернистской цивилизации во всех ее сферах.
Экономика. Отказавшись обеспечивать доллары золотым запасом страны, США положили начало виртуализации денежных единиц. К настоящему времени оборот капитала в десятки раз превышает объем реального товарообмена. Мировые запасы валюты обеспечены реальными материальными ценностями на считанные проценты. Остальное – чисто виртуальный капитал, не имеющий отношения к производству. Деньги перестали быть инструментом опосредования товарообмена, превратившись в условную единицу накопления в виртуальной игре банков и бирж. Глобальные банковские и биржевые операции стали в чистом виде игрой замкнутого круга участников по условным правилам и с условными же результатами, все менее выходящими за пределы группы играющих.
Политика все более смыкается сшоу-бизнесом, что отражается приходом в нее популярных артистов, певцов и т.п. Так же как и финансовая, политическая элита замыкается в автономный клуб, играющий по собственным правилам и оказывающий все меньше влияния на внешний мир. Гражданское общество настолько ограничило участие государства в социальной жизни, что государственные политики утрачивают не только Власть, но и функции управления, становясь почти чисто представительными фигурами. Ещё очевиднее игровой стереотип поведения в среде политических радикалов и нонконформистов, все более маргинальных, изолированных от остального общества и действующих исключительно внутри своего замкнутого круга.
Маркетинг и сопряженные с ним сферы рекламы, изучения рынка, имиджмейкинга и т.д. представляют в чистом виде деятельность, смысл которой исчерпывается социальной ролевой игрой и практически не связан с производством. Между тем, работа рекламных и торговых агентов составляет значительную долю рынка труда.
Наука эволюционирует в том же направлении (концепция Куна: «истина есть соглашение научного сообщества»), закономерно порождая «научные школы» в духе Фоменко. Если в экспериментальном естествознании это еще не так заметно (хотя постмодернистские тенденции и здесь привели к распадению единой «научной картины мира» на бесконечное множество узкоспециальных вопросов, а экспоненциально возрастающее количество информации критически превысило возможности ее синтеза), то гуманитарные научные сообщества уже вполне надежно вписались в ролевую парадигму, сделав основным предметом исследования свои же концепции и построения. Достаточно взять современную статью по истории, чтобы убедиться: до 70% ее объема составляет историография вопроса.
В литературе одним из самых популярных жанров становится фэнтази – «мифологическая», подчеркнуто не-научная фантастика, построенная как свободная игра образами и символами, максимально игровой жанр. Построенный на иллюзии обращения к реалиям традиционного, средневекового или варварского общества (мифология, уровень технологии, социальные реалии), на самом деле фэнтази в чисто постмодерниском духе переворачивает и искажает символы, разрывает цельность картины мира, эклектически перемешивает фрагменты разных эпох и культур, пародирует традиционные сюжеты.
В сфере религии характерен всплеск неоязычества (особенно в духе New Age). Современное неозычество имеет иную природу, чем язычество традиционное, и представляет собой игру в религиозном антураже, искажённую имитацию элементов обрядности, имитацию отсутствующего религиозного чувства. По сути это род ролевой игры в жанре фэнтази: «Велесова книга» и «Сильмариллион» представляют культурные феномены одного и того же плана.
Ряд молодежных субкультур, таких как движения ролевых игр, исторической реконструкции, униформистов, индеанистов, толкинистов и т.п. целиком и в чистом виде выражают ролевой стереотип поведения. Здесь тезис Бодрийяра о карнавальном искусственном воспроизведении окончившейся истории достигает максимальной наглядности. Возникнув как молодежные, эти движения постепенно становятся универсальными в плане возраста участников, и есть основания полагать, что именно они предвосхищают форму бытия будущего социума.
Наконец, компьютеризация с ее сетевой структурой задающей ролевой стиль (к примеру: традиция ников – сетевых имен на сетевых конференциях), с ее возможностями создавать виртуальную реальность и обеспечивать внутри этой реальности коммуникацию, уже подводит к образам, в духе фильма братьев Вачовски.
Культура, часто определяемая как вторичная, искусственная (по отношению к Природе) среда обитания, входит в новую фазу окончательного освобождения от естественных законов, правил и ограничений. Контуры этой вторичной реальности становятся полностью условны, как условны правила игры. И здесь неминуемо встает вопрос об источнике этих правил, об угрозе тотального контроля, которым чревато освобождение от реальности. Карнавал продолжается, но не скрываются ли за масками уже не вполне человеческие лица?
Тезисы опубликованы:
Строев С.А. Постистория и игровая парадигма. // Тезисы доклада на междисциплинарном гуманитарном семинаре «Философские и духовные проблемы науки и общества» в рамках VIII-й Ассамблеи молодых ученых и специалистов Санкт-Петербурга. Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский Государственный Университет, 26 января 2003 года.
Цивилизационная альтернатива
|
|
|
