Портрет жены - Елизаветы Алексеевны

 

Елизавета Алексеевна любила тихую семейную жизнь, много читала, пересказывая все, что считала необходимым, супругу, у которого на книги никогда не хватало времени.

Для молодых был образован отдельный двор во главе с графом Н.Н. Головиным. В мае 1799 года Елизавета Алексеевна родила девочку, прожившую чуть больше года, а в феврале 1808 года умерла и вторая дочь, двухлетняя Елизавета. Детей у супругов больше не было. Поначалу Елизавета Алексеевна была страстно влюблена в мужа, и в первые годы всем казалось, что их брак будет удачным, но непостоянство Александра сказалось и на семейных отношениях. В конце концов, супруги зажили каждый сам по себе, хотя видимое благочестие в их отношениях сохранялось. Елизавета прекрасно знала о любовных похождениях мужа, очень от этого страдала, и со временем ее чувства к Александру остыли. Среди своих близких Александр был малоразговорчив, неласков, вечно брюзжал. Но стоило, ему очутиться в обществе дам, как он преображался, очаровывал их мягкой, вкрадчивой улыбкой, изысканным обращением и любезностью. Дамы влюблялись в близорукого, теряющего слух и лысеющего Александра, даже когда ему было под пятьдесят. Он в таких случаях оставался, как правило, безразличным и ограничивался вежливым общением. Впрочем, в его флирте всегда было больше мужского тщеславия, чем темперамента. Проявлять настойчивость ему мешало слабоволие, и он обычно ограничивался "платоническим кокетничаньем". Друг Александра Адам Чарторыжский, прекрасно его знавший, писал: "Мне хорошо известно, что в большинстве случаев добродетель дам, пользовавшихся благоволением Александра, весьма редко находилась в опасности". Возможно, причина была не только в лени, слабоволии и ненастойчивости Александра.

Единственной женщиной, сумевшей надолго привязать к себе Александра, была Мария Антоновна Нарышкина, урожденная польская княжна Четвертинская, первая красавица при петербургском дворе. Царь не скрывал эту связь, проводя целые вечера в роскошном дворце любовницы на Фонтанке или на ее даче, на Крестовом озере. Муж Марии Антоновны, богатейший дворянин Дмитрий Нарышкин, друг Александра с молодых лет, вынужден был смириться с этой связью. Ходили даже слухи, что царь собирается аннулировать свой брак, брак Нарышкиных и жениться на Марии. От этой связи в 1806 году родилась дочь Софья. Но Мария Антоновна не была верна ни мужу, ни высочайшему любовнику. Ее очередной роман с князем Гагариным, одним из адъютантов Александра I, положил конец отношениям с императором. Застав однажды любовников, Александр расстался с Марией Антоновной навсегда, ибо не выносил измен любовниц, но не мстил ни им, ни их поклонникам. Софья умерла в июле 1824 года от чахотки. Государь тяжело переживал смерть дочери. Он удалился в Грузине, имение Аракчеева, жил там некоторое время затворником и, стоя на коленях, по нескольку часов в день молился. Его лейб-медик даже записал: "На ногах Его Величества образовались обширные затвердения, оставшиеся у него вплоть до смерти".

Четырехлетнее правление отца далось Александру не легко. По свидетельству иностранного наблюдателя, "Александр жил с женой уединенно: ему служили только преданные императору люди. Чтобы не навлечь на себя и тени подозрения, он не принимал никого и с иностранцами и вельможами не разговаривал иначе как в присутствии отца". От императора Александр ежегодно получал 500 тысяч рублей, Елизавета Алексеевна, помимо этой суммы, - еще 150 тысяч. По вступлении Павла на престол Александр получил ряд важных постов: военного губернатора Санкт-Петербурга, шефа лейб-гвардии и полковника Семеновского полка, инспектора кавалерии и пехоты Санкт-Петербургской и Финляндской дивизий, с января 1798 года - председателя военного департамента Сената. По должности военного губернатора каждое утро Александр был обязан являться к отцу с рапортом, получая от него, как и все остальные, выволочки за малейшие просчеты в службе. Ряд крупных военных назначений получил и Константин. В служебных делах Павел обращался с сыновьями так же круто, как с любым чиновником или офицером, и, по свидетельству современников, братья очень боялись своего деспотичного отца. К тому же через Александра, как главного военного губернатора столицы, проходили все ограничительные и карательные распоряжения императора.

По причине проявления в общении с подчиненными гуманности и сдержанности доверием в делах Александр у отца не пользовался. Это способствовало тому, что на протяжении 1796 года вокруг Александра сложился дружеский кружок молодых, либерально настроенных аристократов (П.А. Строганов, А. Чарторыжский, В.П. Кочубей, Н.Н. Новосильцев), неофициально называвшийся Негласным комитетом, или Партией молодых людей. Особой тайны из своих собраний за чашкой чая члены кружка не делали, но и посторонних на свои беседы не приглашали. Откровенно говорили они о необходимости отмены крепостного права, перехода к конституционному образу правления и других либеральных реформах. Александр тоже высказывал весьма радикальные суждения и к моменту вступления на престол имел вполне сложившиеся взгляды и намерения. Как и отец, он был очень недоволен состоянием государственного аппарата Екатерины П.

правление император александр престол

Заговор и убийство отца

 

1 февраля 1801 года Александр с супругой вместе с семьей императора переехали в Михайловский замок. А уже в марте несколько лиц придворного круга и высшего гвардейского офицерства произвели в пользу Александра государственный переворот с убийством его отца - императора Павла I Петровича.

Вице-канцлер Никита Петрович Панин еще в сентябре 1800 года намекнул великому князю на возможное насильственное устранение императора с престола. Потом все разговоры на эту тему с Александром вел генерал-губернатор Петербурга Петр Алексеевич фон дер Пален, являющийся по столичной служебной иерархии товарищем (заместителем) Александра Павловича. Речь шла не о физическом устранении Павла I, а лишь об его отстранении от власти в пользу сына Александра или об их соправительстве. Он не мог не знать, что народные и армейские низы весьма довольны правлением его отца. Точно не известно когда, но, в конце концов,

по словам Палена, Александр дал свое согласие на отречение отца от власти, взяв с Палена клятву, что жизнь Павла останется в неприкосновенности. Пален прекрасно понимал, что без убийства не обойтись, но, чтобы успокоить совесть своего будущего государя, такое обещание дал.

Его император Павел I упрекнул в бездействии против заговора. Ответив, что для владения ситуацией сам состоит в числе заговорщиков, Пален добавил, что в списке заговорщиков присутствуют императрица, оба сына и обе невестки Павла I. Купившись на обман, Павел Петрович в силу своей горячности тут же собственноручно написал именной указ: императрицу и великих княгинь развезти по монастырям, сыновей - в крепость, остальных строжайше наказать. С этим указом Пален отправился к Александру Павловичу, объяснил, что заточение всей семьи может привести к большой смуте, и возможно, что, увидев собственноручно написанный отцом указ, Александр, и принял окончательное решение.

марта 1801 года Павел I предпринял единственную, казавшуюся ему, вероятно, надёжной и вполне достаточной меру по предотвращению заговора - привел старших сыновей Александра и Константина к повторной присяге себе на верность как императору. Кроме того, он помнил, что в дополнение к написанному тексту первой присяги велел добавить Александру устно: "И еще клянусь не посягать на жизнь государя и родителя моего", - что Александр и сказал в присутствии многих свидетелей.

В ночь с 11 на 12 марта Александр не спал, лежа на постели без мундира и сапог и попросив жену побыть, в прихожей до прихода графа Палена. Существует несколько десятков записанных со слов участников или третьих лиц описаний событий этой ночи, и в деталях они порой существенно отличаются. По одной из версий, приступив уже к завершающему этапу, с порога спальни императора заговорщики отправили к Александру генерала Уварова с несколькими офицерами, чтобы удержать его в бездействии. Александр плакал, рвался на помощь отцу, но его уговаривали ложными обещаниями, что жизни Павла ничто не угрожает. Похоже, так в покоях Александра и было, ибо, когда в половине второго ночи пришел граф Пален, супруга сидела не в прихожей, а возле лежащего, вероятно, в забытьи или обмороке от нервной перегрузки Александра и плакала. Пален растормошил Александра и впервые назвал великого князя "ваше величество" - титулом обращения к государю. Вслед за Паленом пришел поручик Полторацкий, заставший Александра уже сидящим в кресле, без мундира, в брюках, жилете, и с синей лентой поверх него. По свидетельству Полторацкого, когда Александр узнал о случившемся, то упал в обморок, а очнувшись, твердил, что не хочет и не может царствовать. В вестибюле с Александром случились нервные судороги, его отвели обратно в комнату, где он некоторое время сидел, обнявшись с супругой, они горько плакали.

Испытывая некоторую слабость, новый государь в сопровождении Палена вышел к семеновцам и произнес, точнее, пролепетал подсказанное графом: "Император Павел скончался от апоплексического удара. Сын его пойдет по стопам Екатерины". По другим источникам: "Батюшка скончался апоплексическим ударом, все при мне будет, как при бабушке". Посвященные в заговор семеновцы крикнули "ура".

В это время три врача-шведа приводили труп убиенного императора в более-менее пристойный вид. Вновь Палену пришлось выводить государя из прострации по причине неотложных забот: в Михайловском замке преображенцы пока не признали нового императора. В казармах конного полка тоже отказались кричать "ура", пока не увидят усопшего. Собрали делегации из нескольких десятков солдат и провели к ложу покойного Павла.

 

Восшествие на престол

 

В Зимнем тем временем сенатор Д.Н. Трощинский составил текст манифеста о восшествии на престол нового императора, в Сенат и другие учреждения разослали приказ к 12 часам собраться в Зимнем для молебна в дворцовой церкви и принятия присяги. В городе для того же открыли все церкви, и народ уже начал в них собираться, еще Ночью узнав о смерти Павла. Александр Павлович в конце концов собрался с духом, силами и вместе с братом Константином и Паленом отправился в гвардейские полка, где уже убедились, что Павла I нет в живых. Перед отъездом на вопрос матери: "Саша, виновен ли ты?" - сын уверил ее в своей невиновности.

На следующий день новый император точно так же, как и его отец, проводил утренний развод караулов, или вахтпарад.

Его адъютант и друг Адам Чарторыжский упомянул, что в первые дни даже опасались за рассудок нового государя.

Никто из заговорщиков наказан не был. Со временем с этим смирилась и вдовствующая императрица Мария Федоровна, поначалу весьма враждебно к ним относившаяся. Но Александр не простил, что его не сумели оставить в стороне от заговора и не смогли позволить взойти на трон с чистыми руками и спокойной совестью. Впоследствии в официальных документах события в ночь с 11 на 12 марта покрылись плотной завесой молчания, а запрет на публикации материалов о перевороте сохранялся даже в начале XX века. Страх заговора терзал Александра всю жизнь. Даже на смертном одре из боязни быть отравленным он поначалу отказывался принимать лекарства.

марта 1801 года был обнародован манифест, в котором, в частности, говорилось: "Судьбам всевышнего угодно было прекратить жизнь любезнейшего родителя нашего, государя императора Павла Петровича, скончавшегося скоропостижно апоплексическим ударом в ночь с 11-го на 12-е число сего месяца". В этом же манифесте новый император принимал на себя обязательство управлять "богом врученным" ему народом "по законам и по сердцу в бозе почивающей августейшей бабки нашей". Александр же впоследствии одинаково не любил вспоминать не только сумбурное царствование отца, но и правление любимой бабушки.

Сделав 5 сентября 1801 года традиционную остановку в подмосковном селе Петровский Дворец (Петровское), 8 сентября Александр с супругой торжественно въехали в Москву для коронования. Поселились в Немецкой слободе, до которой вдоль всего пути от Петровского (12 верст) по обеим сторонам стояли шеренги пеших гвардейцев. На улицах Москвы вдоль домов были устроены в два и более яруса возвышения для зрителей.

Стены зданий украшали ковры и свисавшие из окон дорогие ткани.

Утром 11 сентября о начале следования царского кортежа из слободского дворца в кремлевский известили 9 пушечных выстрелов и звон колоколов с колокольни Ивана Великого. Шествие из Немецкой слободы возглавлял отряд конногвардейцев. За ними следовали парадные экипажи и лошади под седлом с особами первых пяти классов, экипажи сенаторов, шталмейстер, 60 лакеев и слуг. С интервалом после них - коронационный маршал со своим штатом и взвод кавалергардов. За ними - император верхом и слева от него, тоже верхом, великий князь Константин Павлович, потом их свиты. Следом - вдовствующая императрица в карете с короной на империале, запряженной восьмеркой лошадей, каждую из которых вел под уздцы придворный конюх. За каретой - 6 камер-пажей верхом. Далее, в такой же карете, но без короны, - императрица Елизавета Алексеевна. Как говорили, каждая карета стоила 100 тысяч рублей. В экипажах за императрицей следовали великие княжны - дочери Павла I, взвод кавалергардов, статс-дамы, фрейлины и отряд конной гвардии. Процессию традиционно замыкали дорожные экипажи императорского двора.

У городской черты императора встретил военный губернатор со свитой, последовал 71 залп из орудий. Духовенство попутных церквей встречало шествие крестом и окропляло путь святой водой. У триумфальных ворот императору представились депутации от сословий и учреждений.

После размещения в кремлевском дворце царской четы простолюдинов в Кремль уже не пускали, вход в Успенский собор на церемонию коронования осуществлялся только по именным билетам. Ранним утром 15 сентября о начале церемонии известил 21 пушечный выстрел. Все дальнейшее происходило по-обычному чиноположению, с участием артиллерии. Пушки начали палить, когда в Успенский собор вступила императрица-мать. После зачтения полного императорского титула с кремлевских стен последовал 101 пушечный залп, продолжалась стрельба и во время миропомазания Александра и его супруги.

На традиционном пути из Успенского в Архангельский и Благовещенский соборы для напутственных молебнов и поклонения могилам предков в народ из свиты бросали памятные золотые и серебряные жетоны. В кремлевском дворце император занял свое место на троне, вслед, за чем провозгласили всемилостивейший манифест о достаточно скромных царских милостях. В этот же день парадный обед в Грановитой палате для императорской фамилии и высших чинов длился всего 15 минут. С 15 по 18 сентября была устроена иллюминация в городе.

сентября при дворе был дан бал, 22 - маскарад, затем император со всей семьей отправились на богомолье в Троице - Сергиеву лавру. По возвращении в Москву французская труппа дала четыре спектакля, затем продолжились балы, обеды и ужины у московской знати. Через несколько дней, вся императорская фамилия отбыла в столицу.

. Внутренняя политика Александра I

Первые же действия нового императора зародили в обществе некоторую надежду на кардинальные реформы, ибо главнейшие чиновники были от службы немедленно отставлены. Сам он привлек внимание, и даже некоторое обожание простотой и доступностью - впервые в столице увидели царя, гуляющего в одиночестве пешком и любезно отвечающего на поклоны прохожих. Александр Павлович уже в начале правления предпринял целый ряд вполне либеральных мер:

) Аннулировал большое число одиозных с точки зрения общества указов и распоряжений Павла I, в том числе и касающихся отмены привилегий для различных сословий, в основном, конечно, для дворянства;

) 15 марта была объявлена полная амнистия политическим ссыльным и заключенным в тюрьмах;

) 2 апреля упразднил Тайную розыскных дел канцелярию;

) Восстановил в прежних правах с принятием вновь на службу около 12 тысяч офицеров и чиновников, которые были их лишены при Павле I "по сентенции военного суда" и без таковой;

) Ограничил раздачу государственных крестьян и имений в награду за службу;

) 20 февраля 1803 года издал указ "О вольных хлебопашцах", предусматривающий выкуп крестьян по обоюдному согласию с помещиками (до 1825 года было освобождено около 84 тысяч крестьян);

) Отменил запрет на ввоз из-за границы книг и нот;

В 1802-1811 годах под руководством государственного секретаря М.М. Сперанского на европейский манер были преобразованы органы центрального управления. С сентября 1802 года созданы поначалу восемь министерств (вместо Коллегий) с персональной ответственностью чиновников. Был взят курс на создание правового государства, для чего вводилось в практику печатание отчетов о деятельности министров и государственных учреждений: "Отчет министра внутренних дел" за 1803, 1804 годы; "Отчеты об управлении библиотек".

С начала января 1810 года создан Государственный совет - высший законодательный орган при императоре. С 1812 года Собственная его императорского величества канцелярия, возникшая еще в конце XVIII века, приобрела характер высшего общегосударственного учреждения, связывающего царя со всеми правительственными учреждениями по наиболее важным вопросам внутренней политики. Тот же М.М. Сперанский с согласия Александра подготовил систему законов, приводивших, в конечном счете, к принятию ограниченной конституции и в умеренной степени отмене крепостного права. Царь проект одобрил, но замысел Сперанского встретил сильнейшее противодействие в среде дворянства и высшей бюрократии, так как по проекту никто не мог быть наказан без судебного приговора, что существенно ограничивало права помещика. Да к тому же крестьяне (по проекту) получали избирательные права.

В течение 1803-1804 годов была проведена реформа народного образования. Введено бесплатное обучение в низших ступенях училищ. Основаны четыре университета (Харьков, Казань, Дерпт, Вильно), Институт путей сообщения, лицеи в Ярославле и Нижнем Новгороде, Училище правоведения, Горный кадетский корпус и др. 19 октября 1811 года по французскому образцу открыт Императорский Александровский лицей в Царском Селе, позднее получивший название Царскосельского. С 1814 года открыта Императорская публичная библиотека.

Способствуя распространению либеральных и конституционных взглядов, царь из личных средств выделил 120 тысяч рублей на перевод и издание в Петербурге таких известных зарубежных писателей, как Бентам, Монтескье, Адам Смит, Беккариа, Фергюсон. Тогда же Александр поручил Карамзину составить "Историю государства Российского", а позднее ассигновал крупные суммы для ее издания.

Безусловно, Александр вступил на престол с определенным запасом доброжелательных и даже возвышенных стремлений, но трудности при осуществлении задуманной программы способствовали его охлаждению к внутригосударственной деятельности.

В силу своего характера и по причине окружения молодыми и неопытными советниками очень скоро Александр Павлович вообще охладел к реформам, обратив свое внимание на внешнюю политику и военные действия в Европе. К 1810 году из романтического якобинца государь, вошедший во вкус самодержавного правления, превратился в умудренного опытом правителя, познавшего реальную жесткую политику, понимавшего, что в свете предстоящей войны с Наполеоном о крупных реформах придется надолго забыть. В корне изменилось и его отношение к русскому народу. В 1815 году царь даровал конституцию царству Польскому, образованному в составе Российской империи, провел в 1816-1819 годах крестьянские реформы в Прибалтике, но сознание своих подданных считал не созревшим для реформ.

В апреле 1803 года Аракчеев был вызван государем в столицу, назначен генеральным инспектором всей артиллерии и командиром гвардейского артиллерийского батальона. В заграничных кампаниях 1805 - 1806 годов он неизменно сопровождал царя, с января 1808 года стал военным министром, а с августа 1814 года - практически единственным докладчиком государю буквально по все вопросам, даже церковным. Все деловые бумаги к Александру проходили только через канцелярию Аракчеева. Он высказывался против военных поселений, которые замыслил в свое время Павел I, но Александра еще до 1812 года беспокоил тот факт, что существующая система набора в армию не позволяла быстро увеличить ее численность в военное время и уменьшить в мирное. В 1815 году царь вернулся к идее военных поселений, случайно обнаружив ее в какой-то из французских книг и сказав, что они будут, во что бы то ни стало. С 1816 года его решение начало претворяться в жизнь по образцу шведов и австрийцев. В действительности вдохновителем реакционного курса был сам царь, Аракчеев лишь в силу своей исполнительности усердно проводил эту политику в жизнь. Государь, даже находясь за границей, все нити управления страной держал в своих руках, вникая во все мелочи, даже собственноручно правя аракчеевские приказы по военным поселениям. Александр I умел перекладывать свою непопулярность на других. Это понимал и сам Аракчеев, говоря, что царь представляет его "пугалом мирским".

Окончательный поворот Александра к реакции определился в 1819-1820 годах, что современниками связывалось с политическими потрясениями в странах Западной Европы: революции в Португалии, Испании, Неаполе, греческое восстание 1821 года. 1 августа 1822 года Александр дал указание о запрещении тайных обществ и масонских лож. В армии и гвардии создается централизованная и разветвленная сеть тайной полиции со своими центрами в округах, явками, паролями и огромным количеством доносчиков и шпионов. Не исключено, что в знак протеста именно с этого времени среди доблестного офицерства и начали, образовываться заговорщицкие Компании, о чем в 1824 - 1825 годах царю неоднократно докладывали, но им не было принято никаких мер. Особые агенты следили за действиями самой тайной полиции и друг за другом, за высшими сановниками, в том числе за Аракчеевым. Были отменены почти все указы о крестьянах первых лет царствования. Вновь подтверждалось право помещиков ссылать крестьян в Сибирь в виде наказания, а крестьянам запрещалось жаловаться на своих господ. Усилились гонения на просвещение и печать. В полную силу работали "черные кабинеты", занимавшиеся перлюстрацией частных писем. В последние годы религиозно-мистическое настроение все чаще овладевало императором, и он старался развеять его путешествиями. Александр вновь заговорил о том, что снимет корону и уйдет в частную жизнь. Все нити управления теперь сосредоточились в руках Аракчеева.

В начале 1820-х годов деятельность правительства не встречала уже почти никакой поддержки в обществе. Государь производил впечатление глубоко утомленного жизнью человека и занимался в основном военными делами, в особенности военными поселениями, которые - наперекор общественному мнению и протестам жителей, превращаемых в военных поселенцев насильно, быстро обустраивались в пяти губерниях. Если с большинством мероприятий покойного отца Александр был не согласен, то в военном деле оставался его верным и последовательным учеником. Царь целые дни проводил в манеже, лично командуя марширующими солдатами, или часами занимался тем, что чертил мелком на мундирах живых манекенов-солдат, одетых в разную форму, - придумывал, какие лучше сделать "клапанца" и сколько разместить на мундире пуговиц. В его кабинете в Зимнем дворце на этажерках из красного дерева лежали образцы различных щеток для усов и сапог, дощечки для чистки пуговиц, предметы солдатской амуниции.

Привитая отцом любовь к шагистике, к мелочным формальностям военной службы превратилась у императора в болезнь. Его пристрастие к формальностям доходило до того, что, если лист бумаги, на котором был написан документ, казался на несколько миллиметров меньше или больше положенного, Александр смотрел на это как на серьезное нарушение порядка и выходил из себя. Его витиеватая до крайности подпись тоже доставляла неприятности. Если первым росчерком пера буква "А" не получалась в вершине тонкой, как волос, а внизу широкой, как след кисти, царь в сердцах бросал перо и не подписывал документа.

Император не восстановил прежнюю, принятую при Екатерине II военную русскую форму. Пудра и косы сохранились. Только у офицеров косы стали короче - в полворотника. Вместо широких и длинных мундиров были введены узкие и чересчур короткие. Низкие отложные воротники павловских мундиров заменились стоячими, доходившими почти до ушей. Вместо очень низких шляп стали носить огромные, высокие, с черными султанами (в пехоте) и белыми (в кавалерии). Форма была уродлива и неудобна, но она была модной, ее носили в Пруссии, Австрии и других странах.

В совершенстве, постигнув нехитрые военные премудрости в Гатчине, после вступления на престол Александр Павлович возомнил себя прирожденным полководцем. Этому заблуждению в немалой степени способствовало болезненное самолюбие и желание всех и во всем затмевать, с годами развившееся у императора. Мало уже прислушиваясь к советам и мнениям приближенных, в военных вопросах Александр не признавал таковых вообще.

 

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: