Рост количества, численности и боевой мощи армий в XX веке

Глобальные тенденции

Улучшение международных отношений, произошедшее в последнее де­сятилетие, привело к снижению опасности как ядерной, так и большой обычной войны, практическому исчезновению классических войн между го­сударствами, усилению миротворческой роли Совета Безопасности ООН, его военных структур. Действует тенденция сокращения количества ядер­ных и обычных вооружений, военных ассигнований. С 1987-го по 1997 год мировые военные расходы уменьшились с 1,36 триллиона до 800—850 мил­лиардов долларов при среднегодовом темпе снижения 7—8 процентов. Об­щая численность регулярных войск всех стран мира сократилась с 28,5 мил­лиона до примерно 24,5—25 миллионов, то есть на 3,5—4 миллиона чело­век (на 16—17 процентов).

Начинается всеобщая ликвидация химоружия. На очереди решение во­проса об уничтожении противопехотных мин. ООН учится пресекать по­пытки некоторых государств обзавестись оружием массового поражения.

Политика стала применять армии более осторожно, чаще использовать их коллективно, по мандату ООН, под флагом миротворческих акций. Разви­ваются связи между армиями, которые недавно считали друг друга врагами.

Однако милитаризация мира не только остается чрезмерно высокой, но, продолжая расширяться, выливается в новые направления и формы.

В военной сфере общества, включающей армии, разработку, совер­шенствование и производство вооружений, людские и материально-техни­ческие резервы, мобилизационные структуры, «военизацию» населения и т. п., все еще задействованы огромные массы наиболее здоровых и квали­фицированных людей.

Количество людей, связанных с военной сферой жизни общества

Основные элементы военной сферы	Вооруженные силы	Подготовленные резервы и военнообязанные	Занятые в военном производстве	Всего	В % к численности населения планеты
Число людской массы (млн.)	24—25	-900	-55	-1000	-15—20

СЕРЕБРЯННИКОВ Владимир Васильевич — доктор философских наук, профессор, генерал-лей­тенант запаса.

Во второй половине XX века происходил беспрецедентный рост бое­вых возможностей и частоты применения армий, к 50 существовавшим ар­миям прибавилось еще около 1^0, из которых почти 25 — на постсоветском пространстве.

Почти в 30 странах, где идут гражданские войны или происходят воору­женные конфликты, имеется как минимум по две армии. Мощь вооружен­ных сил развитых государств за последние 50 лет выросла в десятки раз.

Рост количества, численности и боевой мощи армий в XX веке

Показатели                      Временные рубежи

эволюции   _____________________________________________________________ мировой системы Начало XX века Канун Второй    Конец XX века армий                          мировой войны

Количество армий в мире    -30           -50             >200 Совокупная

численность (млн.)       7—8          15—17           24—25 Рост разрушительно-     в3—4 раза    в 10—15 раз       в 20—25 раз истребительной силы по сравнению   по сравнению      по сравнению (без учета ядерного с концом XIX века с началом XX века со Второй мировой войной оружия)

Армии, имеющиеся практически во всех государствах (кроме Коста-Рики и Исландии), образуют единую систему, где они связаны генетически, функционально, эволюционно, и стимулируют рост или снижение боевой мощи друг друга. Понятие «система армий», которое широко использова­лось в конце XIX века по отношению к Европе, теперь обрело глобальные масштабы.

В эволюции глобальной системы армий преобладают опасные явления. Боевая мощь армий развитых государств, прежде всего великих держав (даже без учета ядерного оружия), многократно превышая оборонительные потреб­ности (кроме России), продолжает стремительно расти. Невиданными темпа­ми наращивается и без того решающее превосходство американской армии по сравнению с любой другой. На нее приходится почти треть мировых военных расходов. Укрепляются и расширяются союзы армий групп государств (осо­бенно НАТО). Происходит быстрое подтягивание по технической оснащенно­сти до уровня передовых армий вооруженных сил более ста развивающихся государств. Увеличивается многообразие форм «невоенного» применения ар­мий (для усиления дипломатии, давления, обеспечения безопасности торговли и т. д.), групповое использование военной силы под флагом миротворчества и в обход ООН в эгоистических интересах отдельных государств.

Боевые возможности армий многократно увеличиваются за счет внед­рения новых военных технологий и систем вооружения, усиления профес- ' сионализации, наращивания подготовленных резервов.

Россия и США объявляют ядерное оружие главным сдерживающим фактором вплоть до середины XXI века, и это оружие продолжает совер­шенствоваться. Десятки государств стремятся оснастить свои армии ракет­но-ядерными средствами.

Ускоренное внедрение в вооруженных силах высокоточного оружия повышает поражающий эффект войск в 8—15 раз. Совершенствование си­стем связи и АСУ, проведенное в армии США, эквивалентно включению в нее дополнительно 15—20 дивизий. Компьютеризация подразделений наде­ляет группу солдат в 3—4 человека огневой мощью пехотной роты. Появ­ляются компьютерные дивизии и корпуса. Повсюду энергично развиваются НИОКР, зреет новая революция в военном деле, способная породить воис­тину фантастические вооружения. Появляется стрелковое оружие со ско-рострельностью в сотни тысяч и миллионы выстрелов в минуту, пули которого пробивают любое современное пулезащитное снаряжение. Оно обес­печивается прицелами ночного видения. Создаются самолеты-«невидимки», корабли, танки, орудия XXI века. Разрабатываемое нелетальное (несмерто­носное) оружие способно вызывать массовые инфаркты, припадки эпилеп­сии, паралич нервной системы, животный страх и т. п. состояния, уродую­щие психику и здоровье людей. Лидируют в этом США и страны НАТО.

Торговля оружием, которая расширилась за 10 лет почти на 20 процен­тов и поглощает 32 миллиарда долларов в год, позволяет некоторым разви­вающимся странам, не располагавшим до второй половины XX века собст­венными армиями, сразу сделать их высокотехнологичными. Например, Са­удовская Аравия, имевшая полвека назад всего лишь воинские формирова-» ния отдельных племен почти исключительно со стрелковым оружием, сей­час создала одну из наиболее боеспособных армий в регионе. Она включает авиацию, флот, сухопутные войска, ПВО, ракетные части и т. п. Армия строится на профессиональной основе и проявила высокие качества во вре­мя войны в Персидском заливе. Мощными армиями располагают Египет, Сирия и многие другие арабские страны. Крупномасштабные проекты пе­реоснащения своих армий осуществляют Индонезия, Малайзия, Филиппи­ны, Эквадор и десятки других государств. Повсеместно идет «накачка воен­ных мускулов». В страны Южной и Юго-Восточной Азии, Ближнего Восто­ка, Азиатско-Тихоокеанского региона нарастает поток вооружений из США, Франции, ФРГ, Англии, России, ЮАР и др. В «третьем мире» гонка вооружений грозит перерасти все мыслимые границы. Там, где в начале ве­ка знали лишь копья и луки, теперь враждующие группировки применяют друг против друга ракетно-артиллерийские системы (Сомали, Либерия и др.). Насыщение оружием некогда свободных от него территорий способст­вует появлению новых очагов военных угроз, в том числе для государств — продавцов вооружений, распространению насилия и терроризма.

Многие развивающиеся страны налаживают собственное производство новейшего оружия. Уже сейчас 8 из них выпускают боевые самолеты, танки и другую военную технику. К 2000 году 15 стран будут производить ракеты. Возможно появление в XXI веке новых военных сверхдержав. Обозначают­ся новые регионы, способные по совокупности военной мощи тягаться в бу­дущем с европейским и другими регионами. На долю Восточно-Азиатского региона приходится сейчас 32 процента вооруженных сил всего мира: самой большой в мире является армия КНР (2,9 миллиона человек), а КНДР, Юж­ная Корея, Вьетнам, Тайвань, Таиланд и другие страны данного региона по численности армий входят в число 15 крупнейших военных держав планеты.

Ряд стран в последние 3—5 лет заметно увеличил военные расходы: Иран — на 42 процента, Пакистан — почти на 20, Индия —на 12 и т.д. Многие страны видят выражение национальной мощи в больших регуляр­ных армиях и современных системах оружия.

Росту боевых возможностей наступательности, способности к внезап­ным действиям и агрессивности армий способствует усиление их профессио­нализации, интенсификация боевого обучения и психологической обработки военнослужащих. Армия, состоящая из профессионалов, за плечами которых от четырех до десяти и более лет службы, обладает несравненно более высо­ким наступательным потенциалом и готовностью к внезапным действиям, чем армия, основанная на ежегодных призывах молодежи со сроком службы от 1 до 2 лет, в которых лишь 50 процентов солдат и сержантов подготовле­ны на начальном профессиональном уровне.

В штабах, научных центрах, военных академиях стран НАТО проигры­ваются сценарии будущих войн, в том числе большой (мировой) войны, при­чем в качестве возможного противника в них «участвует» и Россия. Приня­тые стратегические концепции и военные доктрины стран НАТО предусма­тривают возможность применения военной силы в любой точке планеты.

2. «Свободная мысль» № 2.

Способность армий ведущих государств к широкомасштабным дейст­виям и участию в больших войнах подкрепляется многомиллионными ре­зервистами, наличием подготовленных военнообязанных людей, которые могут в считанные часы и дни встать под ружье (около 800—900 миллионов человек). Без них регулярные вооруженные силы не способны вести боль­шие войны. И то, что в США, Канаде, европейских странах такие резервы наращиваются, говорит о многом.

Таким образом, основная масса армий объективно оказывается в про­тиворечии с потребностями и тенденциями мирового развития и намерена сохранять такой курс по меньшей мере до 2020—2030 годов. Особенно это касается регионов, где имеется мало доверия, но сохраняется много враж­дебности и претензий государств друг к другу. Внедрение новых военных технологий служит тому, чтобы истреблять значительно больше людей и производить большие разрушения, чем в прежних войнах.

Закладываются материальные основы будущих крупных войн, в том числе мировой. Численность армий при нынешних среднегодовых темпах сокращения на 1,5—1,6 процента составит к 2030 году 13—15 миллионов человек, то есть почти столько, сколько насчитывалось перед Первой ми­ровой войной. Поражающий же потенциал армий вследствие перехода пре­имущественно количественной гонки вооружений в качественную усилится в 40—50 раз. В огромной мере возрастает маневренность действий. Воен­ные доктрины многих государств исходят из возможности в будущем круп­ных войн, которые стали бы невозможны, если бы эволюция армий повер­нула в противоположную сторону.

Нередко полагают, что армии и оружие сами по себе не представляют угрозы, не являются причинами войн, которые происходят не от них, а от политических противоречий, ведущих к использованию оружия (см. Р. Ни­ксон. 1999 год. Победа без войны. — «2000 год: победа без войны или апо­калипсис». М., 1989, стр. 48). Утверждается, что гонка вооружений якобы не влияет на безопасность (см. Дж. Эберли. Изменение взглядов на приме­нение военной силы. — «Армия и общество». М., 1990, стр. 42—48).

Тем самым игнорируется воздействие армий и вооружений на подитику: они своей огромной мощью нередко сами подталкивают к их применению, пи­тают политический авантюризм, являются материальным основанием соответ­ствующих идей и военных решений. Усиление и угрожающее поведение одних армий зачастую вызывает аналогичные действия других. Военная сила всегда олицетворяла и обслуживала конфронтационность. Наличие сверхмощных ар­мий, готовых к широкомасштабным и внезапным наступательным действиям, сеет недоверие, усиливает возможность случайных войн и конфликтов.

Не удерживаются от соблазна использовать наличные сильные армии и страны «зрелой демократии», которая нередко объявляется решающим признаком миролюбия и неагрессивности. Вице-президент Академии воен­ных наук генерал В. Слипченко показал, что именно на западные демокра­тии приходится подавляющее большинство агрессивных войн в XX веке: бо­лее 95 процентов (см. В. И. Слипченко. Ядерное оружие — фактор сдержи­вания? — «Клуб «Реалисты»», 1997, № 30, стр. 29).

Количество агрессивных войн XX века, приходящихся на адерные государства

Ядерные государства	Количество развязанных войн	Процентное распределение войн (%)
США	30	23
Великобритания Франция Израиль (принимается за ядерное государство) СССР	40 28 28 4	30 21 21 2.5
Китай	7	1.5

 

И применяли свои ар^ии демократические западные государства, как правило, на полную их истребительно-разрушительную мощь, в том числе против мирного населения: массированные площадные бомбардировки мир­ных городов Германии и Японии, сброс атомных бомб на Хиросиму и Нага­саки, массовое применение ядовитых веществ и другие зверства во Вьетна­ме, Камбодже, Лаосе и других местах. Благодаря в значительной мере ста­раниям западных демократий война стала массированным организованным государственным террором против народов, о чем свидетельствует ниже­следующая таблица.

Рост жертв среди мирного населения в войнах XX века (в %)

Войны XX века	Первая мировая война	Вторая мировая война	Корейская война (1950—1953)	Вьетнамская война	Война в Чечне
Число жертв мирного населения от общего числа жертв	5	50	84	90	95

Становится более многообразным применение армий без непосредст­венного развертывания вооруженной борьбы: демонстрация силы и устра­шение, проведение учений и маневров, сосредоточение войск вблизи гра­ниц тех или иных стран, введение их для вмешательства во внутренние де­ла государств под предлогом содействия демократии и т. п. По данным за­падной прессы, только администрация Р. Рейгана осуществила 21 военное вмешательство в другие страны, в том числе для свержения действующих правительств.

В документе «Стратегия национальной безопасности США в следую­щем столетии» (1997) американским вооруженным силам отводится важ­нейшая роль в создании и укреплении коалиций государств и формировании выгодной для Америки международной обстановки, обеспечении мирового лидерства, эффективности дипломатии, усилении влияния во всех уголках мира, подпорки «демократических реформ» в постсоциалистических стра­нах. Для этого нужно мощное военное присутствие США в Европе, Азиат­ско-Тихоокеанском регионе, Юго-Восточной Азии и других местах. «Мы сохраним в Европе группировку вооруженных сил США численностью при­мерно 100 тысяч человек для сохранения американского влияния и обеспе­чения лидирующих позиций в НАТО, поддержания жизненно важных для нас трансатлантических связей, наглядности фактора сдерживания, реаги­рования на кризисы и действия региональной стабильности», — говорится в докладе президента США конгрессу о национальной безопасности в XXI веке («Стратегия национальной безопасности США в следующем столе­тии». М., 1997, стр. 36).

Открыто проповедуется усиление роли армии как постоянного факто­ра мировой политики. Другие страны предупреждаются, что если они не от­реагируют на устрашение, то Соединенные Штаты без санкции ООН пой­дут на прямое применение военной силы. Последняя должна быть готова осуществлять как чрезвычайные операции, так и вести одновременно две победоносные войны в различных регионах мира. Военная сила призывает­ся служить строительству единообразного мира по образу и подобию миро­вого лидера. Она должна обеспечить свободный доступ к источникам сырья, энергоносителей, рынкам во всех частях света. Идея мирового лидерства США с опорой на военную силу противопоставляет народы, сеет неприязнь, подрывает мир.

Силовое мышление и старый силовой подход к мировым делам полити­ков Запада толкают их к сохранению, расширению и усилению военных блоков, прежде всего НАТО, подчинению себе все большего числа армий.

 

Сейчас армии ряда постсоциалистических государств Европы ускоренно во­влекаются в НАТО, трансформируются и перевооружаются по стандартам этого союза, наращивают боевой потенциал.

При отсутствии реальных причин наращивания силы армий придумы­ваются новые лицемерные аргументы. Они будто бы нужны для поддержа­ния законности и порядка, ликвидации возможных массовых беспорядков и бесчинств в тех или иных регионах и странах; для борьбы с терроризмом, преступностью, наркобизнесом; при стихийных бедствиях и техногенных катастрофах, осуществлении гуманитарных операций; для улучшения окру­жающей среды и т.п. На деле выполнению всех этих функций служат дру­гие специальные институты (полиция, спасательные службы и т. п.), кото­рые дешевле и безопаснее для общества. Передача армиям функций других институтов свидетельствует лишь о вполне реальной возможности ради­кального сокращения вооруженных сил.

Российский компонент

На фоне почти всеобщего быстрого усиления боевой мощи армий большинства государств российские Вооруженные Силы переживают многолетнее и невиданное по масштабам падение боеготовности и бое­способности до практически ничтожного значения (если не считать ра­кетно-ядерных сил), оказались сильно отстающими, никак не могут вы­браться из глубокого кризиса, который продолжится как минимум еще 5—6 лет.

Если взять разрабатываемую наукой систему предельно критических (пороговых) показателей снижения качественно-количественных характери­стик армии, выход за которые на длительное время означает утрату ее бое­способности, то для российских Вооруженных Сил важнейшие из них выгля­дят следующим образом.

Таблица соотношения предельно критических и реальных показателей состояния российской армии в 1996 году (в%)

Название показателя	Предельно критическое значение в мировой практике	Величина показателя в 1997 году для российской армии	Вероятные последствия для боеспособности
Укомплектованность личного состава	70	-60	Утрата боеспособности
Доля новейших образцов оружия и боевой техники	60	<30	Техническая деградация
Финансовое, продовольственное, вещевое и другие виды обеспечения	85—90	Финансирование общее на 40—50 Оплата продовольствия -80 Вещевое довольствие -20	Падение здоровья личного состава, недоедание, ухудшение санитарно-бытовых условий. 70% военнослужащих не обеспечены
			положенным обмундированием
Уровень освоения личным составом учебно-боевых программ	60—70	По некоторым видам боевой подготовки 10—30 (летняя подготовка, морские походы и т.п.). В некоторых округах на боевую подготовку выделяется около 5%	Падение боевого мастерства, умения воевать
		необходимых средств
Уровень доверия общества к армии	30^0	^п	Недостаточная поддержка для решения боевых задач

 

Из-за того, что правительство начиная с 1993 года выделяло ежегодно лишь половину финансов, необходимых для покрытия минимальных потреб­ностей армии, резко снизились закупки нового оружия и военной техники, горюче-смазочных материалов, запасных частей и других средств. Усилива­ется техническая деградация армии. В 1997 году закупка новейших образцов вооружений и техники вообще не производилась. Исправность оружия вну­шает опасения. В Военно-космических силах 31 процент пусковых устано­вок и 67 процентов орбитальных группировок находятся за пределами гаран­тийных сроков эксплуатации. В РВСН 58 процентов ракет выработало га­рантийные сроки; количество неисправных самолетов в ВВС поднялось до рекордно высокого уровня — 30—50 процентов («Независимое военное обозрение», 1997, № 44 (71), стр. 1; «Красная звезда», 29 ноября 1997, стр. 8). Нет надежд, что дело существенно улучшится в ближайшие годы.

Острая нехватка финансовых, а следовательно, и материальных средств ведет к неуклонному сокращению объема отрабатываемых в войсках учебно-боевых задач, снижению уровня боевой подготовки, толкает к расходованию неприкосновенных запасов, что в совокупности не может не сказываться не­гативно на боеготовности и боеспособности. Все это сильно дало себя знать в ходе Чеченской войны. В несколько раз уменьшились ресурсы для совер­шенствования навыков боевого применения оружия и техники. В Военно-воз­душных силах, например, из года в год сокращается налет, особенно в слож­ных условиях и ночью, который в 1997 году составил 1/3 от планового. Пол­ковых и эскадрильских летно-тактических учений проведено почти на 30 про­центов меньше, чем предусматривалось. Известный авиационный марш те­перь поется по-другому: «Все ниже и ниже, и ниже...» Почти в 5 раз во мно­гих войсках сократилось время на вождение боевых машин. И это при том, что предельно низким показателем в мировой военной практике принято счи­тать уровень освоения личным составом учебно-боевых программ на 60—70 процентов, за которым утрачивается необходимое боевое мастерство.

Сегодня Россия является великой военной державой лишь благодаря наличию потенциала ядерного сдерживания. По всем другим показателям ее армия находится на уровне государств «третьего мира».

За последние 3—4 года существенно ухудшились питание, вещевое, ме­дицинское, коммунально-бытовое, культурное обслуживание личного со­става. Питание финансировалось в 1994—1997 годах на 50—70 процентов, а вещевое довольствие — на 20—25 процентов. Солдаты и офицеры полу­чали от 20 до 60 процентов положенного вещевого имущества. Во многих частях при суровых климатических условиях люди не обеспечиваются доб­ротной теплой одеждой.

Питание армии в 1997 году было профинансировано лишь на 290 дней, а в остальные 75 дней войска должны были полагаться на собственную из­воротливость. Газета «Красная звезда» неоднократно била тревогу по это­му поводу. 24 октября 1997 года она вынесла на первую полосу заголовок «Вопрос, чем кормить солдат, становится все более острым».

Перебои в обеспечении воинских частей хлебом, мясом, рыбопродук­тами, маслом и молоком стали постоянными. Произошло резкое (на 25—30 процентов) снижение питательной ценности армейского пайка. Летный со­став авиации, дежурные смены РВСН и ПВО, подводники, несущие самые высокие физические и морально-психологические нагрузки, фактически обеспечиваются на уровне общевойскового пайка. То обстоятельство, что на 1998 год предусматривается самый низкий военный бюджет, позволяет предполагать, что обеспечение армии продовольствием, вещевым имущест­вом, другими материальными средствами и в дальнейшем будет ухудшаться.

Ощущение брошенности, подавленности, отсутствие высоких идеалов, духовно-нравственная деградация ведут многих военнослужащих к отчая­нию и самоубийствам. Только в 1996 году число их выросло на 28 процентов и составило около 1 тысячи. Все это усиливает стойкую тенденцию к ухудшению самочувствия военных коллективов, обостряет напряженность в них, плодит недовольство, нервозность, межличностные и межгрупповые конфликты, неверие в способность высшего командования, руководства страны улучшить обстановку в государстве и армии. Распространяются ус­тановки типа «как власть платит нам, так и мы ей», «власть к нам, как к быдлу, так и мы к ней», «наверху все гребут под себя, и нам надо взять свое», «никому нельзя верить» и т. п. На основе таких настроений кримина-лизируется сознание, формируются установки на жестокость, насилие, ци­низм, глумления и издевательства. Ухудшаются дисциплина и порядок, про­исходит рост казарменного хулиганства. В 1997 году, по данным Главной во­енной прокуратуры, более чем на 20 процентов возросла преступность, свя­занная с неуставными отношениями. От казарменных дебоширов пострада­ло свыше 1400 военнослужащих. Учащаются случаи рукоприкладства со стороны начальников, в том числе весьма высокопоставленных. В 1997 го­ду по этому поводу заведено более 200 уголовных дел, включая даже гене­рал-полковника. Продолжается, несмотря на драконовские меры, рост из­девательств старослужащих над молодыми. Происходит общая деградация военного социума. Солдаты все более открыто связывают свое бедственное положение с провалами политики, несостоятельностью власти.

Невыполнение правительством своих обязанностей перед армией усили­вается негативным отношением со стороны многих новых «буржуев», осо­бенно крупных, которые не хотят давать денег на оборонные нужды, скрыва­ют доходы, не платят налоги. Об этом не раз говорили президент, члены пра­вительства. Это подтверждаете? и многими фактами. Потрясающий случай привела 25 ноября 1997 года «Красная звезда». Выведенная из Чечни воин­ская часть оказалась совершенно заброшенной в пустых корпусах Ставро­польского оборонного завода и доведенная до отчаяния холодом и голодом об­ратилась к одному из самых богатых людей России, да и мира, — президенту «Газпрома» Р. Вяхиреву — «усыновить часть». Ответа она так и не получила.

Власть понимает, что такое состояние армии не может надежно обес­печить безопасность страны. Однако при проводимой ныне политике в бли­жайшие годы она не способна изменить его к лучшему.

Развал советских Вооруженных Сил, военной организации Варшавско­го Договора, вывод из центра Европы и, по существу, ликвидация самой мощной военной группировки России, нынешний кризис российской армии коренным образом изменили глобальную военно-стратегическую ситуа­цию. Баланс сил резко поменялся в пользу других государств, прежде всего НАТО, и в ущерб России. Отношения ее вооруженных сил с армиями СНГ также не безоблачны и по ряду моментов ослабляют ее глобальные воен­ные позиции, континентальную оборону.

Для того чтобы во всей полноте представить глубину военно-стратеги­ческих изменений, важно вспомнить, что бывший СССР имел самые мощ­ные Вооруженные Силы, способные противостоять любой агрессии на За­паде, Востоке и Юге. Объективно на протяжении большей части уходящего столетия они оказывали определяющее влияние на развитие армий других государств, особенно западных великих держав. Это было связано с двумя основными обстоятельствами. Советские Вооруженные Силы воплощали в себе революционное начало, более всего пугавшее Запад. Одновременно они доказали превосходящую боевую эффективность, разгромив многие ка­завшиеся более подготовленными армии и войска в 1918—1921 годах, а так­же во Второй мировой войне 1939—1945 годов, поддерживая молодые ар­мии боровшихся с колониализмом стран, давая отпор воинственным наме­рениям в разных местах планеты. Запад не скрывал страха перед советски­ми Вооруженными Силами, считал их главным врагом и, исходя из этого, определял параметры своих армий.

После Второй мировой войны десятки государств строили свои армии по советской модели, готовили в СССР военные кадры, и многие из них по­ныне остаются приверженцами его идей и политики.

Нынешняя военно-политическая ситуация в определенном смысле по­добна тем, которые складывались после Первой и Второй мировых войн и главным выражением которых стало исчезновение самых сильных армий — дважды германской в Европе и японской в 1945 году в Азии. Однако от­крывшиеся тогда возможности существенной демилитаризации мира были упущены по вине прежде всего политиков Запада (но в не меньшей мере и СССР), предпринявших и все более наращивавших новую гонку вооруже­ний и вооруженных сил. Нынешняя ситуация открывает, быть может, са­мую благоприятную возможность для глубокой демилитаризации мира.

Многое в практической реализации такой возможности зависит от вы­бора политиков, особенно государств НАТО и прежде всего США. От За­пада зависит сейчас, начнется ли демилитаризация мира или же развернет­ся новый тур гонки вооружений и усиления милитаризации, в том числе вос­становление военной мощи России (Германия в канун Второй мировой вой­ны восстановила свою мощь и воссоздала самую сильную армию за 7—10 лет; ныне это можно сделать значительно быстрее). Самым мудрым со сто­роны Запада были бы: отказ от всякого использования армии в мировых де­лах, кроме как для прекращения конфликтов и войн; недопущение роста собственной военной силы; использование своего влияния для принятия и осуществления мировым сообществом решений о всеобщем значительном снижении военных расходов, прекращении модернизации вооружений и во­оруженных сил. Самым худшим же вариантом было бы использование воз­никшей ситуации, чтобы закрепить и нарастить и без того подавляющее во­енное превосходство, применение силы для отбрасывания и устрашения России, создания военно-стратегических позиций вблизи ее границ, особен­но на территории СНГ, вовлечение бывших союзников России в НАТО для утверждения своего неоспоримого господства, скрытого или открытого во­енного вмешательства во внутренние дела России.

В зависимости от военной политики Запада и развития его армий у Рос­сии может быть ряд вариантов строительства своих вооруженных сил. При благоприятных условиях она могла бы взять курс на глубокую демилитариза­цию всей жизни страны, строительство сугубо оборонительной армии, отка­заться от политики устрашения, активизировать внешнюю политику по вопро­сам всеобщего кардинального сокращения военной мощи государств, прекра­щения качественной гонки вооружений, выступить инициатором осуществле­ния идеи перехода к милиционной армии, которая наиболее важна для России. В этом случае приобрел бы прагматический дух тезис об отказе рассматривать какую-либо страну и ее армию как «врага», «противника». Если же Запад бу­дет расширять НАТО, наращивать силу своих армий, то Россия окажется вы­нуждена принять нежелательный вызов, ввязаться в соревнование по военной силе, возвратить себе статус «сверхдержавы», равной США и по обычным во­оружениям. Мир может вернуться к балансу военных сил, но при армиях мно­гократно более мощных. Тем более что Россия, лишившись военных союзни­ков на Западе, сравнительно легко может обрести их на Востоке.

Нынешняя международная иерархия по шкале силы может резко изме­ниться, и возобладать способны те, кто сейчас числится в «середняках» или «слабаках». Все это возвратит мир к военному противостоянию, новой «хо­лодной войне», не даст возможности сделать XXI век менее кровавым и во­инственным, чем век уходящий. Возможна новая и более высокоохватыва-ющая милитаризация международных отношений, в том числе (и особенно) на постсоветском пространстве, между странами СНГ и их армиями.

Для России особенно важно понять, что военная безопасность государ­ства обеспечивается не только способностью сдерживать и отражать любую агрессию, наличием адекватных реальным угрозам вооруженных сил. Тем более что к западу и востоку от России сосредоточены большие груп­пировки численностью до 4 миллионов человек. Вблизи границ по периме­тру находится 530 дивизий с десятками тысяч танков и тысячами боевых са­молетов. Причем выросло число государств, которые усматривают угрозы для себя от России.

В этих условиях возрастает способность государства улучшать между­народную военно-политическую среду, нейтрализовывать и устранять воен­ную опасность, ее источники при помощи эффективной внешней политики, которая в интересах военной безопасности призвана решать две задачи: а) создавать систему жизненно важных отношений между государствами и народами, международных организаций и механизмов, которые были бы не­преодолимыми «барьерами» для развязывания войн и вооруженных кон­фликтов; б) добиваться согласованного синхронного снижения уровня во­оруженности государств, боевых возможностей армий, особенно их способ­ности к внезапным крупномасштабным наступательным действиям. Такая задача и пути ее реализации были всесторонне обоснованы в свое время еще Лениным. В этом отношении в начале 20-х был накоплен исключительно ценный опыт.

Важно добиться, чтобы две указанные выше способности государства находились в гармонии (соответствии), усиливая друг друга. Особенно важ­но добиться общего регулирования развития мировой системы армий, со­гласования военных реформ, которые осуществляются во многих государ­ствах, с тем чтобы они отвечали условиям и потребностям мирового разви­тия, служили преодолению милитаризма и войн в XXI веке, а не создавали новые благоприятные предпосылки для них.

12	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: