 |
Пять принципов теории поля
|
|
|
|
Я попытаюсь пересмотреть теорию поля и изложить ее в форме пяти принципов, которые характеризуют общий подход к восприятию контекста, холизма и процесса, и которые лежат в основе нашего подхода и работы как Гештальт-терапевтов.
Перед тем как начать, я хотел бы выразить признание не только Левину и Кёлеру, но также Грегори Бейтсону (G.Bateson, 1979), а в современном Гештальт-мире – Гарри Йонтефу (G.Yontef, 1984) и Карлу Ходжесу (C.Hodges, 1990), которые помогли мне полнее обозреть теорию поля.
Пять основных принципов теории поля:
1. Принцип организации.
2. Принцип единовременности.
3. Принцип сингулярности (единственности).
4. Принцип изменяющегося процесса.
5. Принцип возможной значимости.
Принцип организации
Понимание исходит из взгляда на всю ситуацию, тотальность сосуществования фактов. Левин пишет: «Возникнет ли определенный тип поведения или нет, зависит не от наличия или отсутствия одного факта или множества фактов, рассматриваемых в отдельности, но лишь в констелляции (структуре и силах) особого поля как целого. «Значение» единичного факта зависит от его положения в поле» (Левин, 1952, стр. 150).
Все взаимосвязано, и значение получается из всей целостной ситуации.
Если бы, пока я говорю, неподалеку взорвалась бомба, то произошло бы большое количество изменений в поле. Вы бы прекратили здесь сидеть, а я остановил бы лекцию, мы бы полностью реорганизовались. Все внутри этой новой полевой структуры приобретет другое значение. Эта комната могла бы превратиться во временный госпиталь, либо командный пункт неотложной помощи, а то и в морг. Свойства вещей определены контекстом их использования. Мы могли бы обнаружить, что мы составили стулья для организации временных кроватей для раненых, столы могли бы стать носилками. Значение определяется контекстом использования вещей в «совокупности … особого поля как целого» (Левин, 1952, стр. 150).
|
|
|
Иными словами, едва ли имеет смысл думать о свойствах объектов, как о чем-то устойчивом и неизменном. Характеристики объектов определяются, скорее, общей организацией всецелого значения и смысла, «расставляющего акценты» на тех или иных конкретных особенностях.
Конечно, большую часть времени поле, структурированное так, как сейчас, остается постоянным: лекционная комната сохраняет свои каждодневные функции как лекционная комната, включая обычные ожидания того, как могли бы быть использованы, ее мебель и пространство. Следовательно, поля отличаются по континууму того, является ли их организация знакомой или новой. С одной стороны, функции могут быть «встроены» в кирпичи и архитектурные решения, с другой стороны, структура может быть по-новому сымпровизирована для изменяющихся и промежуточных целей текущего момента. Иначе говоря, «структура» и «функция» не строго разделены, а наоборот, обе являются попытками выразить свойства взаимосвязанного целого.
Скажу несколько слов о случайности. Как Гештальт-терапевты, мы знаем, что большинство из того, что может показаться случайным или нелогичным, на самом деле является фактом организованным (закономерным): то есть, значимым в некотором контексте, который частично или полностью нами не осознан. Если мы заметим человека, почесывающего колено, пощипывающего собственный мизинец, или просто суетящегося, мы порой обращаем внимание на эти обычные либо преходящие эпифеномены. Мы поступаем так, потому что знаем из опыта, что эти события чаще всего далеко не тривиальны: при дальнейшем исследовании мы обнаружим, что они являются частью большой схемы, возможно, незавершенной ситуации, в которой импульс был ретрофлексирован. Значение маленького события обнаруживается в контексте более широкой ситуации, которая и проясняет это событие. Поведение и феноменологический опыт, рассматриваемые как часть целого поля, или в конкретном контексте, оказываются организованными, закономерными и имеющими значение.
|
|
|
Принцип единовременности
Этот принцип указывает на факт того, что существует группа факторов в настоящем поле, которые определяют и «объясняют» поведение в настоящий момент. Нет какой-то особенной специфической связи с событием прошлого, которое во многих других системах расценивается как предопределяющее события настоящего. Таким же образом, будущим события, которые человек планирует и о которых фантазирует, не приписывается специальный статус «цели» или «побудительной причины» того, что, как нам кажется, случается в настоящем.
Левин указывает, что характер ситуации в данное время может включать прошлое-помнимое-сейчас или будущее-предвидимое-сейчас, которые формируют часть экспериментального поля личности в настоящем. «Индивид видит не только его настоящую ситуацию, у него также есть определенные ожидания, желания, страхи, мечты по поводу будущего» (стр. 53). Такие идеи, вместе с его понятиями о прошлом, составляют часть его настоящей реальности: «…психологическое прошлое и психологическое будущее одновременно являются составляющими психологического поля в данный момент времени. Перспектива времени постоянно меняется. Исходя из теории поля, любой тип поведения зависит от всего поля, включающего в себя временную перспективу в это время, в текущий момент, но не от любого поля прошлого или будущего и их временной перспективы. (Левин, 1952, стр. 54).
Короче говоря, отнюдь не актуальные события прошлого или будущего тревожат и беспокоят нас, потому что условия поля прошедшего времени не существуют более. Время изменилось, изменилось и поле.
Мы можем заметить здесь, сколь радикально отличается данная концепция каузальности от общепринятой в нашей культуре и в других направлениях психотерапии. Как Гештальт-терапевты, мы акцентируем внимание на переживании настоящего, мы не объясняем феномен, ссылаясь на его прошлые или будущие причины. Вместо этого, мы, скорее, концентрируемся на том, «что происходит сейчас», чем «что было» или «что будет», не потому, что мы хотим игнорировать историю Клиентки или ее будущие планы (например, опыт сексуального насилия над ней в прошлом или планы на замужество) но потому, что наше внимание направлено, в случае насилия, в первую очередь, на то, как оно вспоминается, или какое оно имеет сейчас значение, а, в случае с планами на замужество, мы интересуемся не столько самими планами, сколько тем, как они определяют часть ее настоящей действительности, или используя термины Левина, ее «жизненное пространство».
|
|
|
Рассматривая этот пример далее, мы можем видеть, что в самой терапии, собственно человек и присутствие терапевта также формируют часть настоящего поля. Припоминание или предвидение (прошлого насилия или будущей женитьбы соответственно) таким образом, имеют место в контексте настоящего дня человека, в котором также, в большей или меньшей степени, есть и доверие к терапевту, много или мало поддержки от терапевта, и где у терапевта могут быть более или менее ясные границы. Эти одновременные обстоятельства с неизбежностью являются частью настоящего поля, и, в свою очередь, будут влиять на то, каким именно образом прошлое и будущее будут проявляться так же, как и отклики прошлого опыта влияют на общую ситуацию (возможно, на курс терапии в целом). Гештальт-терапия как феноменологический подход, т.о. рассматривает события актуального настоящего внутри самой терапевтической ситуации.
Принцип сингулярности
Каждая ситуация и каждое поле «человек-ситуация» являются уникальными. И пусть некоторые психологи пытаются отыскать нечто «общее», подвести уникальный опыт под некие генерализованные законы, наш непосредственный личный опыт свидетельствует об ином. Обстоятельства никогда не бывают одинаковыми для всех, и у каждого человека неизбежно возникает своя перспектива и точка зрения, даже если несколько человек оказались в одном и том же месте в одно время. Все мы вместе находимся в данной лекционной комнате, но наши актуальные феноменологические переживания различны. Как мы неоднократно наблюдали в группах, интересы и фокусы внимания людей весьма различны, в зависимости от их «фона» неоконченных дел, текущих потребностей, распространяющихся на текущие заботы. Похожим образом, каждый, кто слушает или читает то, что я говорю, делает свои собственные выводы, принимая во внимание одни вещи и игнорируя другие. Значения будут индивидуально разными, и выводы - не идентичными.
|
|
|
Таким образом, обобщения (генерализации) неточны. Они привносят порядок и предсказуемость, которые часто отрывают внимание от того, «что есть». Фрустрирующим моментом для новичков в Гештальт-терапии, желающих получить ответ на вопрос «как вы работаете с анорексиями в Гештальте?», является ответ, что нет общих процедур, которые вывели бы из состояния анорексии. Вместо этого терапевт будет обращать внимание на индивидуальные обстоятельства, на уровень самоподдержки клиента, степень его осознанности, характер сопротивлений, неотложность текущих потребностей и того, как человек прерывает контакты. Из множества аспектов всей ситуации в настоящем терапевт может сосредоточиться лишь на некоторых, имеющих отношение к делу. Уважение к сингулярности, единственности каждой совокупности событий для каждого человека требует, таким образом, как уважения, так и стремления терпеть неоднозначность и неуверенность. Обобщение (генерализация), привносящая требуемую «похожесть» и «общность», - путь к преждевременному априорному структурированию переживаемой реальности, что легко может привести к «обнаружению» того, что ищет исследователь.
Я не имею в виду, что вообще нет непрерывности, сходства (подобия) и постоянства. Также я не желаю обойти вниманием всю массу теоретических обобщений, которые существуют в психотерапии. Однако, если концентрировать внимание на «общем», как это обычно бывает, в попытке объяснить что-либо в терминах, кажущихся удобными, законными и правдивыми, актуальность настоящей уникальной ситуации может быть не оценена в ее специфике. Как нам напоминает Левин, мы всегда имеем дело со «множественными, сосуществующими взаимозависимыми факторами», так же, как и «условиями, которые влияют на поведение в том или ином направлении. И нам нужен подход и метод, который охватил бы «исключительность» также как и «обычный случай». (стр. 150-151).
|
|
|
