 |
Глава III . Деятельность Валуева на посту министра внутренних дел
|
|
|
|
23 апреля 1861 г., Валуев был назначен управляющим министерством внутренних дел, а в конце того же года утвержден в этой должности. В бытность Валуева на посту министра внутренних дел хотелось бы отметить проведение двух наиболее важных реформ, в которых сам Валуев принимал деятельное участие: земская реформа(1864) и цензурная реформа(1865). Так же важнейшей задачей для министерства внутренних дел на тот период являлось проведение в жизнь Положения 19 февраля 1861года об отмене крепостного права.
Для понимания деятельности Валуева на посту министра необходимо учитывать его взгляды, имевшие продворянскую направленность, он отличался стремлением защитить экономические права поместного дворянства, попранные, по его мнению, авторами крестьянской реформы. Так он уже на первых порах ведет борьбу с либеральными губернаторами и той небольшой группой мировых посредников, которые не защищали узкосословные интересы помещиков. Проводя в жизнь Положение 19 февраля и принимая ряд мер к ускорению составления уставных грамот и перевода крестьян на обязательный выкуп, Валуев все же неизменно выступал защитником узкосословных интересов дворянства. Так, по его указанию, введение в действие уставных грамот могло осуществляться и без согласия крестьян, если они при этом не сделали «никаких законных возражений». Он увольнял либерально настроенных мировых посредников, заменяя их более благонамеренными.[46]
Валуев — инициатор закона 27 июня 1862 г., предоставлявшего помещикам право переводить своих крестьян на выкуп при условии отбывания ими барщинных повинностей. (По Положению, перевод крестьян на выкуп мог осуществляться лишь в том случае, если они предварительно были переведены на оброк.) Тем самым помещикам предоставлялась возможность продлить выгодную для них барщинную систему.[47]
|
|
|
Таким образом, можно утверждать, что эта буржуазная, по сути, реформа носила половинчатый, незавершенный характер, так как всяческими способами затруднялся перевод крестьян на выкуп и создавались условия, при которых пережитки крепостничества могли сохраняться долгое время. Позиция самого Валуева в этом вопросе целиком соответствовала позиции правящей консервативно настроенной верхушки и самого императора.
Второй не менее важной задачей, стоявшей перед Министерством внутренних дел, являлась разработка проекта закона о земских учреждениях. Валуев лично возглавил Комиссию о губернских и уездных учреждениях, он переработал проект и усилил его продворянскую направленность. Валуев не сочувствовал принципу всесословности и всячески стремился в то время поддержать и укрепить престиж и преобладание дворянского сословия, поколебленные отменой крепостного права. Однако отказаться вполне от принципа всесословности он в то же время уже не решился, а попытался лишь дать преобладание дворянству в земских учреждениях при помощи некоторого понижения ценза, для лиц дворянского сословия.[48]
По сравнению с первоначальным проектом, значительно сокращалось представительство крестьянства. Городские низы вообще исключались из числа избирателей. Кроме того, в проекте, подготовленном под руководством Валуева, земские учреждения были полностью отделены от администрации. В отличие от Н.А. Милютина, П.А. Валуев исключал будущие земские учреждения из числа местных правительственных инстанций; земства он называл «особым органом» государственной власти. Смысл «особого» статуса будущих земских учреждений в системе государственной власти, равно как и их права, раскрывался в проекте весьма туманно. С точки зрения Валуева, он заключался, прежде всего, в том, что правительство наделяло земские учреждения частью принадлежащих ему полномочий. Следовательно, за правительством предполагалось оставить право произвольного вмешательства в дела местного самоуправления. [49] Валуев так же полагал, что разделение избирателей на курии имеет в основе не сословный, а имущественный характер. В его объяснительной записке к проекту говорилось, что «сословное деление, доселе признаваемое и принятое законом, было бы неудобно в приложении к земским учреждениям, имеющим в принципе не сословные, но общие, хозяйственные интересы известных местностей».[50]
|
|
|
Вышеизложенное заставляет прийти к следующему выводу. П.А. Валуев, как защитник интересов класса помещиков, считал необходимым предоставить дворянскому сословию привилегии при выборах в земские собрания, и наоборот, по возможности сократить представительство крестьянства. В этом плане министр остается верен своим убеждениям. Следует обратить внимание и на то, что реально земствам не давалось существенных полномочий. Руководящим началом, по его мнению, мог быть только имущественный интерес, материальная заинтересованность в земских делах. Куриальная система при наличии имущественного ценза должна была обеспечить интересы частной собственности в местных, земских, хозяйственных делах.
Отношение Валуева к земской реформе может быть понято только в связи с оценкой им политического положения в стране. Свои взгляды он изложил в записке шефу жандармов кн. В. А. Долгорукову — «О внутреннем состоянии России» — от 22 июня 1862 г., в которой дается довольно подробный анализ внутреннего положения страны и намечаются пути укрепления монархии. «Правительство,— писал Валуев,— находится в состоянии изоляции,— внушающей серьезную тревогу всем, кто искренно предан императору и отечеству. Дворянство, или то, что принято называть этим именем, не понимает своих истинных интересов, недовольно, возбуждено, несколько непочтительно, раздроблено на множество различных течений, так что оно нигде в данный момент не представляет серьезной опоры. Купечество мало вмешивается в политику, но оно не пользуется доверием и не оказывает никакого полезного воздействия на массы. Духовенство содержит в самом себе элементы беспорядка; впрочем, оно не поддержало никакого прогресса и обладает влиянием только в качестве оппозиции или когда имеет тенденцию принести вред. Крестьяне образуют более или менее независимую или беспокойную массу, подверженную влиянию опасных иллюзий и несбыточных надежд.[51]
|
|
|
Вопрос о структуре земских учреждений определился в самом начале работы и не вызвал существенных расхождений ни в самой комиссии, ни в государственном совете. Заведование земскими делами уездов и губерний должно быть вверено самому населению уезда и губернии на том же основании, как хозяйство частное предоставляется распоряжению частного лица, хозяйство общественное — распоряжению самого общества. Отчасти результатом поверхностного отношения комиссии к этому предмету явилось и его неудовлетворительное разрешение. Первоначальные соображения о земско-хозяйственном управлении пытались, прежде всего, определить, что такое «земские дела». «Губернии и уезды как самостоятельные хозяйственные единицы имеют свои отдельные, местные интересы, свои земские дела; дела эти должны быть вверены местному (земскому) самоуправлению губерний и уездов, осуществляющемуся в земских учреждениях».[52]
Земским учреждениям вверялись дела, имевшие лишь хозяйственное значение. В этой заботе правительства о том, чтобы земские учреждения не выходили из границ чисто хозяйственной деятельности, видна, с одной стороны, боязнь политической активности земских деятелей, с другой стороны — желание занять умы общества практическими делами, отвлечь их от политического, оппозиционного направления мыслей.
В этом четко наблюдается «эволюция взглядов» комиссии в сторону все большего ограничения прав земских учреждений, последние были лишены самостоятельности даже в пределах отведенной им узкой компетенции. В этом в большой степени проявилась позиция самого Валуева. Земские собрания и управы не получали в проекте никакой исполнительной власти для осуществления своих постановлений и в этом отношении должны были всецело зависеть от действий исполнительной полиции
|
|
|
Таков был ход правительственных работ по выработке проекта земских учреждений и основные принципы созданного комиссией проекта. Земская реформа должна была, по мнению П.А. Валуева, «явиться дополнительным орудием для успокоения общества посредством переключения его от политических интересов к местным хозяйственным интересам»[53].
В марте 1862 г. Валуев представил государю доклад, в котором изложил главные основания своего законопроекта. Александр II внес проект Валуева в Совет министров, а затем — на обсуждение особого совещания, составленного из ряда ключевых министров и главноуправляющих, под председательством вел. кн. Константина Николаевича[54]
Составленный комиссией проект Положения о земских учреждениях, а так же Наказ земским учреждениям и Временные правила о земских повинностях в конце марта были отправлены на заключение главноуправляющего II отделением канцелярии е. и. в. барона М.А. Корфа М.А. Корф предлагал создать органы по управлению местными делами вообще; он считал, что, дав слишком мало, правительство не успокоит общество, а только вызовет его разочарование. Из II отделения собственной е. и. в. канцелярии документы вновь поступили в министерство внутренних дел. А уже в мае 1863 года проекты были представлены П.А. Валуевым в государственный совет, который отверг многие из существенных его положений. Проект обсуждался в течение августа, сентября и октября 1863 года. Дело подготовки реформы угрожало затянуться на неопределенный срок. Между тем политическая обстановка в стране продолжала оставаться напряженной. Работа Государственного совета протекала в самый разгар польского восстания, которое весной 1863 года перекинулось в Литву, Белоруссию и на Западную Украину. В результате 1 апреля 1864 года указом Сенату император возвестил, что «признав за благо призвать к участию в заведовании делами, относительно до хозяйственных польз и нужд каждой губернии и каждого уезда, их население, посредством избираемых от оного лиц, он находит составленные МВД, на указанных им началах, проекты постановления об устройстве особых земских, для заведования упомянутыми делами, учреждений соответствующими своим намерениям»[55].
Таким образом, подготовка проекта Земской реформы показали всю противоречивость и сложность изменений в сфере местного управления. Земская реформа также носила незавершенный характер, так как фактически земства как органы местного самоуправления не имели реального влияния, были сильно ограничены и могли осуществлять свою деятельность только под контролем государства. Сам Валуев проявил здесь себя как умеренный консерватор, действующий в интересах, прежде всего помещиков, он рассчитывал на то, что эта реформа будет способствовать снятию напряжения в обществе, и при этом отстоять интересы помещиков.
|
|
|
1 января 1864 года было принято «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». Земства вводились только в великорусских губерниях, в которых преобладало русское дворянство. Все места, ведавшие до 1864 года делами о земских повинностях, упразднялись. Выборы в земские учреждения проводились на трех избирательных съездах – от трех избирательных курий. [56]Положение 1864 года не содержало четкого определения функций земств. Основной их задачей считалось упорядочение выполнения земских повинностей.
Правительство, опасаясь влияния земских учреждений, ограничило их компетенцию узким кругом чисто хозяйственных дел, из пределов которых земства не имели права выходить. Отделив хозяйственную область от общей администрации, правительство раздробило местное управление между различными коронными и земскими учреждениями, что пагубно отражалось на всем ходе местной деятельности. Часто одна и та же область местных дел была в ведении различных инстанций. Земства могли, например, нанять помещение для школы и взять на себя ее содержание, но не имели права, по закону, руководить обучением в этой школе, не могли составлять программы, контролировать учебно-воспитательный процесс, так как это считалось функцией государственных органов.
Несмотря на эти ограничения и столь надежный состав земских учреждений, правительство, предоставив им заботу о местном хозяйстве, лишило их самостоятельности даже в указанных пределах. Земские учреждения не имели своих исполнительных органов, не обладали принудительной властью; они должны были действовать только через полицию. Они были лишены права общаться друг с другом, были поставлены под строгую опеку и контроль губернатора и министра внутренних дел, которые могли приостановить любое постановление земских собраний.
Но и в таком урезанном виде земства внушали опасение самодержавию. Поэтому земская реформа была введена не одновременно и не повсеместно. Введение земских учреждений началось с февраля 1865 года и растянулось на длительный срок. К концу 70-х годов земства были введены только в 35 губерниях Российской империи.[57]
Если П.А. Валуев и другие продворянски настроенные деятели желали сделать земскую реформу противовесом крестьянской реформе, защитить экономические интересы и повысить политическую роль дворянства, то либеральное, «антидворянское» крыло правительства (Н.А. и Д.А. Милютины, А.В. Головнин и др.), напротив, рассчитывало, что в будущем земство послужит настоящей школой «политического воспитания» для крестьянства. В то время, как Валуев готовил почву для введения продворянской конституции, вел. кн. Константин Николаевич выражал надежду, что со временем общинный крестьянский элемент превратится, «посредством земщины», в силу, равновеликую могущественной и амбициозной «аристократической олигархии», и тогда в России станет возможным создание бессословного «центрального представительства». В отличие от министра внутренних дел, царский брат придавал земской реформе первостепенное значение: «После освобождения крестьян это, по-моему, самая важная реформа в России, гораздо важнее судебной реформы, потому что от удачного образования земства зависит вся будущность политического строя и существования России». [58]
Земская реформа воспринималась, как способ избежать принятия конституции. Валуев занося в свой дневник разговор с императрицей пишет: «Из того, что она сказала мне о земских учреждениях видно, что она преимущественно видит в них средство откупаться от конституции». Жизненной необходимости этих реформ для дальнейшего развития России Александр 2 не понимал.[59]
Следует так же упомянуть о том, что Валуев считал необходимым провести реформу Госсовета, основные причины этого он подробно указал в «всеподданнейшей записке» с которой обратился к императору в начале 1863 г. Начало записки посвящено польскому восстанию и угрозе европейского вмешательства. Валуев указывает на необходимость определенных уступок полякам во избежание европейской войны. Внутри страны Валуев отмечал пробуждение «патриотических чувств» (точнее, националистическо-шовинистических) в высших слоях общества. В записке говорилось, что рост этого «патриотического чувства» вызван не только преданностью царю и заботой о сохранении «всецелости» государства, но и боязнью того, что вследствие происходивших в Польше событий царь вынужден будет предоставить полякам «такие льготы или преимущества, которые не предоставлены его подданным коренных русских областей». Валуев указывал, что эта мысль «просвечивает» в подносимых царю адресах и слышится в весьма благонамеренных органах прессы.[60]
Реформу Государственного совета Валуев неразрывно связывал с созданием земских учреждений, полагая, что «призываемые в Государственный совет» должны быть выборными от земских органов. В Сибири, на Кавказе, в Прибалтийских губерниях, где организации земства не предполагалось, представители в Совет должны были бы избираться на особых основаниях, не указанных в настоящей записке.[61]
П. А. Валуев предлагал уже весной 1862 г. преобразовать Госсовет по типу австрийского рейхсрата в совещательный орган из двух палат:
а) верхнюю палату, назначаемую императором, постоянно действующую;
б) нижнюю палату — съезд 180 государственных гласных из представителей земств, городов, окраинных областей, частично (1/5) назначаемых «высочайшей властью» и выбираемых.
Для организационной связи с верхней палатой 16 депутатов нижней должны были участвовать в ее заседаниях и общем собрании Госсовета. Предложены и «особые совещания» министров по самым важным вопросам исполнительного характера.
Этот проект постигла та же участь, что и рассмотренную выше записку. В декабре Александр II возвратил его министру внутренних дел. «Он забыл,— указывает Валуев в своем дневнике 13 декабря 1863 г.,— что говорил в апреле насчет мысли о преобразовании Совета, и теперь сказал, что эту мысль с самого начала будто бы отвергнул».[62]
В апреле 1865 г. была проведена буржуазная цензурная реформа. Для нас же особенно важно отметить то, что Валуев оценил значение и силу журналистики. Он пишет в одном из писем: «Для того чтобы правительственная пресса могла действовать, нужно, чтобы она могла говорить. Для того чтобы она могла говорить, нужна и программа, и некоторая свобода слова. Мы не имеем ни того, ни другого».[63]
Отметим, что в программе министра внутренних дел графа П.А. Валуева большое место отводилось именно журналистике, этим объясняется то, почему он стремился взять ее под свой контроль. В каждом направлении правительственной деятельности он учитывал фактор наличия такой силы, как журналистика. Он считал, что цензурные репрессии никак не будут способствовать сотрудничеству государства и прессы. И основная идея его программы заключалась в том, чтобы создать народившейся оппозиции некоторый правительственный противовес. «Противопоставляя одну сторону другой, – заявлял Валуев, – правительство может с большею безопасностью господствовать над обеими, и, охраняя общественный порядок, удерживать за собою надлежащий простор для собственно ему принадлежащей власти». В специальной записке, а затем докладе императору (октябрь, декабрь 1861 г.) граф Валуев обосновал необходимость выпуска ежедневной универсальной газеты Министерства внутренних дел, которая, широко распространяясь, воздействовала бы на аудиторию в нужном для правительства направлении. Все ведомства должны были поставлять информацию в официальную печать о тех преобразованиях, которые они проводят, чем показывалась бы дееспособность правительства, его работа (записка от 5 июля 1862 г.).[64] Проект министра был осуществлен в «Северной почте», вышедшей под редакцией академика А.В. Никитенко 1 января 1862 г.
Одной из важных сторон программы министра внутренних дел. Валуева в области журналистики было регулирование диапазона ее информации. Министр внутренних дел стремился предоставить прессе такое поле деятельности, которое отвлекало бы ее от сосредоточенности на политических вопросах, а именно – проблемы общественной и хозяйственной деятельности («земско-хозяйственные учреждения, новые предприятия, банки, заводы, железные дороги и т.д.»). «Это будет питать активность значительной части прессы, наряду с людьми, – замечал П.А. Валуев в записке императору 26 июня 1862 г., – которые шумят и фрондируют в настоящее время потому, что им нечего делать».[65]
Подход Валуева к политике в области цензуры заключался в регулировании взаимоотношений с журналистикой не только через цензурный аппарат, но и через другие средства, объединенные понятием «покровительство правительства», но негласного, «чтобы не уронить доверия публики к изданию, на которое тотчас может упасть обвинение в подкупности». С другой стороны, покровительствовать он считал нужным тем изданиям, которые вызывают «интерес у читателей», ведутся талантливо. Под покровительством подразумевалось субсидирование издания, долевое участие в нем правительства. Александр II внял министру. Этим началась новая страница в истории цензуры: определенные издания стали получать разные правительственные льготы и оплачивали их своим содержанием.
6 апреля 1865 года были приняты "Временные правила о печати", которые долгое время выполняли роль цензурного устава. Управлению вменялось в обязанность наблюдение за произведениями печати, выходящими без разрешения цензуры, наблюдение за типографиями, литографиями и книжными лавками, администрация по делам оставшейся предварительной цензуры. Все выходящие в столицах периодические издания и сочинения не менее 10 листов, а также все издания ученых учреждений, чертежи, планы и карты были повсеместно освобождены от предварительной цензуры.
Изданием «Временных правил о печати» цензуре придавалась большая гибкость. Цензурным комитетам предоставлялись более широкие права расправы путем предостережений, приостановки (после двух предостережений), конфискации номеров, штрафов, судебного преследования издателей и редакторов.
Для общего руководства цензурой и надзора за типографиями, книжной торговлей и библиотеками в составе министерства было создано Главное управление по делам печати; при нем находился совет, на заседаниях которого делались доклады о нарушениях цензурных правил, о законопроектах и пр. Первые шаги деятельности Главного управления по делам печати ознаменовались запрещением органов революционной демократии 60-х годов — журналов «Современник» и «Русское слово» (1866 г.).[66]
На основании вышесказанного, можно сделать вывод, о том, что Валуев стал основателем нового более сложного и гибкого подхода в создании цензурного режима в государстве. Он попытался решить вопрос не методами цензурных репрессий, которые, как он справедливо полагал, не могут привести к сотрудничеству прессы и государства, а путем отвлечения прессы от политических вопросов и усиления влияния правительственных изданий. В этом вопросе он проявил себя как самостоятельный и дальновидный политик. Однако и тут взгляды его носили больше консервативный характер, это видно из того что Валуев прежде всего говорит о поддержке правительственных изданий, и стремится подавить либеральную оппозицию. В целом реформу следует охарактеризовать как удачную и даже прогрессивную в плане именно методов ее проведения. Такова была та в высшей степени умеренная свобода печати, которая дана была реформой 1865 г. Из реформ 60-х годов это была, несомненно, наиболее скупая и осторожная.[67]
В чисто политическом смысле позиция Валуева являлась попыткой создать новый, более устойчивый и многочисленный центр с ориентацией на правые силы. Однако, во-первых, фигура министра оказалась недостаточно весомой для общества, во-вторых, взгляды и симпатии влекли его исключительно к консерваторам. В результате вместо стабилизации положения в стране политика Валуева еще больше раскачала государственный корабль.[68]
Таким образом, мы видим, что Валуев являлся одним из наиболее выдающихся реформаторов во время правления Александра II, хотя его взгляды отражали позиции консервативного блока, он провел ряд реформ, которые имели важное значение. Наиболее примечательна в этом плане цензурная реформа, которую можно назвать прогрессивной. Можно сказать, что Валуев в своей продворянской политике лишь отражал интересы правящей верхушки и императора.
Заключение
Должность министра являлась наиболее важной в российском государстве. Анализируя состав министров можно сделать несколько выводов: во-первых, это были выходцы из среды дворянства, причем почти все являлись представителями титулованных родов или же получали титул при жизни за службу. Во-вторых, очень сильное значение играло благоволение императора к тем или иным министрам. Это особенно заметно на примере правления Николая I, когда к власти пришли люди не заинтересованные в делах государства, а привыкшие исполнять приказы императора. В-третьих следует отметить что многие из них были недостаточно образованны в той отрасли, которой руководили, или же не испытывали интереса к делам, но без сомнения большинство получили прекрасное образование. Примечательно, что по политическим убеждениям многие являлись умеренными консерваторами, а реакционеры-крепостники имели большое влияние особенно после правления Николая I, да и во время правления Александра II они еще оказывали большое влияние.
Петр Алексеевич Валуев без сомнения был одним из наиболее выдающихся чиновников XIX века, который оказал заметное влияние на ход буржуазных реформ 60х годов. Он занимал в Российском правительстве времен царствования Александра II сначала пост министра внутренних дел, затем министра государственных имуществ и председателя комитета министров. Во время пребывания на посту министра внутренних дел Валуев руководил проведением земской и цензурной реформ. Итог этих реформ носит несомненный отпечаток личности и взглядов Валуева, который стремился отстоять интересы, прежде всего дворянского сословия, но пытался проводить в государственной политике свои принципы постепенных преобразований. Таким образом, он не примыкал ни к сторонникам преобразований, ни к реакционерам, и поэтому так и не смог найти единомышленников. Не сложилось и единого мнения относительно личности Валуева, однако как историки, так и современники отмечают его прекрасное разностороннее образование, яркую, вычурную речь, он владел легким пером и литературным слогом. Валуев представляется человеком, чья позиция не могла быть однозначной в условиях неоднозначного характера Александровских реформ. Большинство современников Валуева склонны были считать, что он сам по себе не умел принимать важных решений, полностью зависел от правительственного курса и от мнения окружавших его людей.
|
|
|
