 |
32. Всё к лучшему
|
|
|
|
Гарри вытащил её из ванны, не буквально, конечно, часа через два. Гермиона затруднялась сказать «чистого» времени или вместе с приступами. Он отвел её в спальню и вроде как пытался утешить, но, очевидно, не мог найти подходящих слов. Сложно говорить что-то хорошее про человека, которого ненавидел и сам не прочь был прикончить долгие годы. Все, что он мог сказать, определенно звучало бы либо лживо, либо слишком пафосно.
— Если бы я позволила тебе забрать эту проклятую палочку… — просипела она, закрывшись одеялом с головой, но все ещё держа Гарри за руку.
— То все вышло бы, вероятно, ещё хуже, — он не стал подыгрывать её истерике. — Ты же сама говорила, на счет школы. Думаешь, если бы Том заметил, что гробница вскрыта, он бы не выставил претензии Снейпу в первую очередь?
— Но вряд ли бы он… прямо тогда.
— А вдруг рассвирепел бы и поубивал бы кучу народу, включая учеников?
— Он был ещё нужен ему.
— В качестве директора? Как видишь, не особенно-то. После смерти Дамблдора самоценность Снейпа резко упала, — Гарри втолковывал ей все так, будто она сама ничего не понимала. Но, наверное, ей было нужно услышать это из чужих уст. — Тому-кого-нельзя-называть и так плевать на чужие жизни, в принципе, ему даже искренне жаль не было, когда он убивал его. Может, только немного досадно — все же преданный слуга и хороший исполнитель.
— Он бы что-нибудь придумал, — беспомощно пробормотала Гермиона, но Поттер услышал.
— Например? Что он мог? Пообещать найти палочку и принести её господину? — наверное, Гарри скривился на последнем слове. — Мы бы просто подставили его раньше времени и все. Возможно, тогда бы он с нами даже связаться не смог или не успел бы узнать необходимое.
|
|
|
Гермиона хотела было возмутиться, что ему только информация от Снейпа и была нужна, но гнев так и не пришел. Она всхлипнула и уткнулась в подушку. Гарри, видимо, решил, что молчать — плохая стратегия, так что быстро заговорил снова:
— Знаешь, а я ведь проследил за вами в тот день, ну, когда Снейп передал нам меч Гриффиндора.
Гермиона смутно помнила обстоятельства. Сейчас вообще все мысли в голове как будто таяли и расплывались в жижу полной неопределенности.
— И что?
— Он засек меня, естественно, — с застарелым раздражением сказал Гарри. Да, эта вечная настороженность Снейпа сильно усложняла им жизнь в прошлом — он же вечно вмешивался в их дела… Спасал из очередной передряги или, по крайней мере, пытался. — Мы повздорили. А потом появился этот отморозок, Амикус. Видела бы ты, как Снейп сразу переменился. Весь такой… директор, — Гарри хмыкнул. — Прикрыл меня и вышвырнул вон.
— Да, он умеет держать себя в руках, когда хочет, — хотя эта его окклюменция в общении с ней Гермиону порядком раздражала.
— И я подумал… Но потом ты вернулась вся в слезах, и меня опять переклинило, что вы что-то затеваете за моей спиной. И вся эта история про мою маму…
— А мы и затевали, только не против тебя, понимаешь? Не из-за тебя, Гарри.
— Так Снейп знал про эпизоды?
— Да, он знал про мои приступы. Все это время, — голос противно дрожал. — Собственно, он меня и подловил ещё, кажется, в прошлом ноябре и отвел к Дамблдору.
— А директор сказал помалкивать?
— Дамблдор не без оснований считал, что ваши с ним дела важнее всего… Всего.
— Да, я знаю. Слышала бы ты, как он отчитал меня за то, что я трачу время на что-то, помимо раскручивания Слизнорта на подлинное воспоминание.
Эти события казались сейчас такими далекими, как будто бы произошли в другой жизни. Наверное, так и было, все действительно четко разделилось на до и после, по крайней мере, для неё.
|
|
|
— Он поддерживал меня даже тогда, — говорить о Снейпе было тяжело, но ей хотелось поделиться. — У него, конечно, были свои цели — не дать мне нарушить планы директора, но все равно.
— Ему нужно было помешать тебе использовать способность на Астрономической башне. И в целом в ту ночь, — быстро догадался Гарри.
— Ага. И я послушно пришла к нему за ответами на вопросы, попавшись в ловушку. Хотя если бы они тогда нам больше доверяли, может, всего этого и не понадобилось бы, — Гермиона не стала развивать мысль и вздохнула.
Дамблдор все равно умер бы, а министерство пало, так о чем речь? Они действительно уменьшили ущерб на тот момент таким финтом, как бы все это не было жестоко.
— Так вы уже в то время?..
— Нет, — фыркнула она. — И да, в каком-то смысле. Думаю, он долгое время относился ко мне, ну, как всегда, просто был вынужден общаться, чтобы определить границы моего состояния — сколько длится эпизод, по какой причине начинается, нужен ли прямой визуальный контакт при угрозе жизни и все такое, — сейчас это казалось таким очевидным. — Да и когда я сама ему докладывалась, было проще отслеживать динамику. Вдруг приступы перестали бы меня мучить ещё до лета? Никаких корректировок планов и лишних телодвижений, чтобы вывести меня из игры, и не потребовалось бы.
Но, наверное, в какой-то момент, не могу сказать точно, в какой, мы начали симпатизировать друг другу. Уж я начала точно, и, возможно, это привлекло его внимание. Не было ничего такого, но… Он отдал мне свой учебник в тот же самый вечер, когда я пришла к нему на разговор, — Гермиона улыбнулась, пусть даже Гарри этого и не видел, но, возможно, почувствовал по изменившемуся тону голоса. — Взял меня в парную трансгрессию, чтобы показать, что это такое. Варил мне зелья, чтобы я проще переживала эпизоды безвременья. Пичкал меня ими, правда, не спросив разрешения, большую часть времени.
— Спасибо за уточнение, а то я уж боялся, что мы знали каких-то двух разных Снейпов, — с наигранным облегчением отозвался Поттер.
Гермиона хмыкнула и разжала судорожно сжатые пальцы, отпуская Гарри. Возможно, приступ будет сегодня милосерден, и она проспит если не до возвращения Рона, то хотя бы до рассвета, а не будет пялиться в потолок оставшуюся часть ночи.
|
|
|
— Если я влюблена в него, это не значит, что я не понимаю, какая он сволочь.
— Эм… Спокойной ночи.
Наверное, Гарри хотел добавить что-то вроде «был сволочью», но все же нашел в себе силы сдержаться. Он тоже умел быть даже каким-то заботливым и чутким, когда хотел.
* * *
— Но как же… — голос Рона звучал растеряно. — Когда? Мы ехали на поезде в одном купе. На перроне, конечно, мама меня отвлекла, но я думал, что её встретил отец!
— Не думаю, что им потребовалось много времени, чтобы похитить школьницу, — каким-то дурацким менторским тоном объявила Гермиона, будто сама не должна была сейчас учиться на седьмом году в Хогвартсе.
Сложно было представить Луну в бою, да и вряд ли она стала бы устраивать потасовку прямо на Кингс-кросс, особенно, если ей угрожали, что убьют отца, но… но не стоит так откровенно недооценивать людей. Рука у Лавгуд была твердая, а на занятиях Отряда Дамблдора она вполне неплохо справлялась.
— Я должен был присматривать за ней, — Рон продолжал сокрушаться.
— Ты ничего не смог бы сделать, — поддержка у Гарри вышла своеобразная. — А если начал бы встревать, то, вероятно, Круциатусом не отделался бы и отправился вместе с ней… — он замялся.
— В Азкабан? — предположила Гермиона.
— Наверное.
— Мы должны её вытащить, — Уизли совсем побледнел.
— Она справится, Рон. Луна сильная, — продолжил убеждать его Гарри.
Вся семья Уизли оперативно отправились по безопасным домам. Не то чтобы они горели желанием уйти в подполье, но уже давно подготовились к такому раскладу. Это было неизбежно, и не только из-за Рона, — они же все состояли в Ордене Феникса (ну, кроме Перси), так что это было просто вопросом времени.
Рон на Гриммо вернулся под утро, Гермиона к тому моменту уже выспалась и чувствовала себя… да ни грамма лучше. Может только чуть более отдохнувшей, как будто это сейчас имело какое-то значение для её эмоционального состояния. Гарри тоже подремал, а вот сам Рон откровенно клевал носом. Но все же они собрались в комнате мальчиков, чтобы незамедлительно обсудить актуальную ситуацию.
|
|
|
— Ладно, — Рон безучастно смотрел в сторону. — Ладно. А что насчёт поместья Малфоев? Как туда попасть?
— Зайти внутрь может только человек с Черной меткой, — Гарри глянул на неё, словно сомневаясь, в адекватном ли она состоянии. — Но мы пока прощупываем варианты, а не собираемся прямо сейчас бежать туда сломя голову.
— Правда? — Гермиона сложила руки на груди.
— Я понимаю, что ты хочешь побыстрее с этим разобраться, но нам надо думать не только о Нагайне, но и о чаше.
— Я хочу забрать его тело, — выпалила она и сама смертельно побледнела. — Если оно ещё там.
— Не думаю, что они станут, знаешь, хранить его…
В её глазах промелькнуло что-то такое, от чего Гарри мгновенно заткнулся, а вот Рон на неё не смотрел, так что продолжил:
— Снейпа? — она уж думала, что сейчас-то он и ввернет какую-нибудь бессердечную скабрезность, но он лишь больше помрачнел. — Тут я согласен с Гарри. Боюсь, Гермиона, это безнадежное дело. Вышло, конечно, хреново…
Уизли широко зевнул, даже не подумав прикрыться, и потер глаза.
— Рону надо отдохнуть, — быстренько перевела Гермиона тему, но ведь он действительно едва держался. — Да и тебе, Гарри, тоже. Договорим завтра, раз уж мы никуда не спешим.
Она сделала над собой усилие и улыбнулась не ядовито, а вполне дружелюбно, ну, Гермиона так посчитала. Поттер облегченно поддакнул, видимо, опасаясь, что она может расплакаться и вообще начать делать это каждый раз, когда в разговоре будет всплывать имя Снейпа. Рон же лишь рассеянно кивнул и тут же потянулся к подушке. В свою комнату Гермиона не пошла, а сразу спустилась на кухню. Ни есть, ни пить не хотелось, но надо было чем-то себя занять.
— Здравствуйте, мистер Блэк, — бесцветно поприветствовала она портрет. Кажется, он впервые появился на Гриммо со вчерашнего утра, когда все было ещё относительно хорошо. — Вы уже в курсе последних новостей?
— Новостей? — он приподнял брови, внезапно усилив свое сходство со Снейпом, хотя внешне они были совершенно не похожи. — Про директора?
— Боюсь, он больше не директор, его… уволили. Придется вам знакомиться с новым сразу после рождественских каникул. И вряд ли мы сможем продолжить наше общение. При всем уважении, ваша лояльность вызывает сомнения, а безопасность превыше…
— О, не думаю, что вам стоит беспокоиться об этом прямо сейчас. Назначить новое руководство официально не долго, конечно, но у Хогвартса есть и свои соображения на этот счет, — он говорил о школе, как о мыслящем существе, хотя, наверное, отпечаток личности давно умершего человека, заключенный в картину, мог себе это позволить. — Если кандидатура будет неподходящей, замок просто не примет её, — точно, так было с Амбридж.
|
|
|
— Скорее всего это будет Амикус Кэрроу.
Найджелус отчетливо поморщился.
— Плохой выбор. Не самый лучший представитель нашего факультета.
— Вы, вроде, были нисколько не против его действий ранее и, в целом, политики в школе.
— Вас, мелких паршивцев, нужно держать в узде, — высокомерно заявил Финеас, однако, добавил чуть мягче. — Но школа должна оставаться школой, а не ареной боевых действий.
— Ну, скоро станет совсем плохо, — Гермиона помрачнела и вздохнула. — Возможно, дойдет до… кровавых расправ прямо на месте.
— Убивать детей? — возмутился Финеас. — Профессор Снейп такого не допустит!
— Он уже никак не может повлиять на ситуацию.
— Почему это? Он ещё не сложил с себя полномочия даже официально, не то что действительно.
— А что, портрет имеет право голоса? — кажется, Найджелус много на себя брал и экстраполировал это на Снейпа.
— Не уверен, что у профессора вообще появится портрет, учитывая обстоятельства и сроки его руководства, — задумчиво протянул он.
— Так о чем речь? — догадка неприятно поразила её: — Он стал факультетским приведением? — впрочем, какая может быть власть у призрака? Что за бред?
— Нет, его плоть все ещё при нем, — фыркнул Финеас. — И он даже не превратился в инфернала.
Инфернала… Представившаяся картина ужаснула её.
— Зачем… Зачем вы так говорите?
— Что вам не по нраву, мисс Грейнджер? — Блэк смотрел на неё с насмешкой.
— Мисс Грейнджер, — передразнила его Гермиона. — Можете больше не изображать всю эту вежливость и звать меня, как вам заблагорассудится. Но даже если я паршивая грязнокровка, это не значит, что я позволю надо мной издеваться.
— Действительно, происхождение буквально кричит через вашу невоспитанность, — но при этом Найджелус вполне себе дружелюбно улыбнулся. — Но я бы не назвал вас паршивой грязнокровкой, вы, определенно, заслуживающая внимания грязнокровка.
Контекст был спорный, но Гермиона не смогла удержаться от смешка. Перенервничала.
— Приму как комплимент.
— И вы не правы. Если бы у меня была цель оскорбить или задеть вас, я сделал бы это без использования доброго имени, — ну, это как раз крайне сомнительное заявление, — профессора Снейпа.
— Так о чем вы толкуете? — она тоже приподняла брови, непонятно кого из них копируя.
— Профессор Снейп жив, — торжественно объявил Блэк. — Если вы вдруг думали иначе, то я видел его, может, только час назад и могу свидетельствовать об этом со всей уверенностью.
Произошел эпизод наоборот. Гермиона замерла и молча уставилась на Найджелуса. Ему, будучи портретом, видимо, не представлялось сложным, в свою очередь, сохранять относительную неподвижность и ждать, когда она соизволит отреагировать чуть более сознательно.
— А, — сказала Гермиона, наверное, целую минуту спустя.
Финеас, вероятно, посчитал это достаточным признаком наличия разума.
— Профессор Снейп сейчас находится в больничном крыле. Хогвартса, естественно. Не могу сказать ничего определенного насчет его состояния здоровья, но умирать он пока не собирается, это точно.
Она вскочила со стула, уронив его. И почувствовала поднимающуюся панику. Было совершенно не ясно, что думать и, тем более, что делать. Гермиона опять зависла, словно решению требовалось время, чтобы выкристаллизоваться.
— Мне нужно увидеть его, — просипела она странным, изломанным голосом. — Сейчас.
— О, ну, полагаю, попасть в школу вполне возможно, учитывая, что учащиеся и персонал…
Блэк говорил что-то ещё, но она его уже не слышала, умчавшись наверх. Стул так и остался лежать на полу.
А вот дементоры исчезли. То есть, конечно, они все ещё держались поблизости от замка, скорее всего, где-то в Хогсмиде. Даже тут, почти у ворот Хогвартса, она чувствовала уныние и могильный холод. Но, по крайней мере, их черные саваны не развевались в воздухе в каких-то десятках метров от неё. Другой охраны тоже поблизости не оказалось — сегодня было Рождество, и Гермиона надеялась, что даже Пожиратели захотят расслабиться, а не торчать под окнами и внутри пустой школы.
Впрочем, она все равно дождалась эпизода, а не ломанулась к Хогвартсу в открытую — только на это её терпения и благоразумия хватило. К тому моменту, когда звуки затихли, стало, нет, не светать, но все же небо чуть прояснилось и видимость улучшилась. Гермиона совсем замерзла, но так как она сорвалась в школу, даже толком не одевшись и ничего с собой не взяв, это было неудивительно. Ни корить, ни жалеть себя она не стала, все это было не важно. Шмыгнув носом, Гермиона покинула свое убежище рядом со старым деревом, за которым было удобно прятаться, и твердым шагом направилась в сторону замка. Правда, почти сразу перешла на легкую рысцу.
Но, неожиданно, ворота оказались заперты. Она наложила на замок Алохомору до начала эпизода, так что, вероятно, действовал ещё и магический барьер. Повышенная защита, установленная Дамблдором в прошлом году, давно спала, естественно. Ещё в свой первый, после установления нового режима, визит сюда Гермиона проникла внутрь без проблем. Так что, видимо, кто-то озаботился этим вопросом всерьез не так давно. Она выругалась в голос — в эпизоде это все равно никто не услышит — и поспешила назад, под мнимую защиту леса. Может, проход в Визжащей хижине все ещё безопасен? Понятное дело, что его держал открытым для себя (и их) Снейп, но вряд ли там что-то изменилось за день его отсутствия, правда?
Приступ не кончался, трансгрессировать ближе было нельзя, так что пришлось Гермионе нервно шагать ближе к Хогсмиду, молясь, чтобы безвременье продлилось подольше, и никакие сигнальные чары на неё не сработали. Или так и вышло, или ей просто повезло, но добежала до тайного хода она в целости, но в небольшой растрепанности. И со сбитым дыханием. С сомнением оглядевшись и засветив Люмос, Гермиона все же нырнула внутрь лаза и опять ускорила шаг, чувствуя, как колет в боку. Никогда ещё вылазка в Хогвартс или из него не давалась ей так тяжело.
В общем, когда она подошла к парадным дверям в сам замок, то была готова уже просто снести их с петель Бомбардой, если они окажутся запечатаны Коллопортусом или чем другим. Но простая внутренняя щеколда поддалась той же самой Алохоморе без проблем. Гермиона забежала внутрь, сразу же закрывая за собой вход, и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Нужно было действовать аккуратнее — внешняя относительная безопасность ещё ни о чем не говорила, внутри самого Хогвартса Пожиратели могли толпами ходить, но держать себя в руках у неё выходило так себе.
— Поппи, я не понимаю. Что происходит? Почему ты ухаживаешь за этим… человеком?
Похоже, она застала самое начало ссоры мадам Помфри и профессора Макгонагалл. Гермиона просочилась в больничное крыло, стараясь не шуметь, и подошла ближе к двери в кабинет и личные покои медсестры. Все койки в самом помещении крыла оказались пустыми.
— Минерва, во-первых, это мой долг.
Макгонагалл громко хмыкнула с отчетливым сарказмом.
— Во-вторых, — проигнорировала её издевку медиковедьма, — все не так, как ты думаешь.
— И что же я думаю не так?
— Профессор Снейп не предатель, — сказала Гермиона громко, но сдержано, и зашла внутрь.
— Мисс Грейнджер! — всполошилась мадам Помфри.
Макгонагалл же сохранила относительное спокойствие, однако, уставилась на неё с подозрением. Но на своего бывшего декана Гермиона вовсе не смотрела, все её внимание было сконцентрировано на медсестре.
— Как он?
— Жив, — как будто этого было достаточно. — Ох, дорогая…
— Мисс Грейнджер, Поппи, может, вы все же объясните мне, что тут происходит? — не выдержала Макгонагалл.
Гермиона опять посмотрела на медсестру, теперь уже с отчетливой мольбой. Если ей придется сейчас ещё и объяснять все это, то мозги просто взорвутся от переизбытка мыслей и чувств.
— Он там, — указала мадам Помфри на боковую дверь. — Я решила, что так будет безопаснее.
Действительно, так его хотя бы не смогут увидеть, если кто-то случайно зайдет в больничное крыло. Гермиона без зазрения совести оставила возмущенную Макгонагалл на мадам Помфри и сразу кинулась к Снейпу. Если до этого её сердце просто быстро билось, то теперь оно натурально сошло с ума. Она замешкалась в гостиной, не обнаружив его там, и поспешила в, очевидно, спальню. Балдахин был опущен со всех сторон, Гермиона в раздражении отдернула его в сторону, наверное, даже порвав что-то, и замерла у края кровати.
Прошла секунда, две, десять, тридцать. Она наконец заставила себя вдохнуть воздух, поняв, что забыла, как это делается. Сколько раз точно так же ей приходилось навещать друзей в больничном крыле? Иногда легко раненных, иногда едва избежавших гибели. А сколько она сама провела времени в этих стенах? Без сознания, окаменевшая или покрытая шерстью. Сейчас звучит по-дурацки, а тогда было не до смеха. Свое состояние после Отдела тайн ей и вовсе вспоминать не хотелось.
Гермиона медленно села на край матраса у его ног и нащупала ладонь, лежащую поверх одеяла. Пальцы оказались непривычно холодными, но все же не настолько ледяными, как представлялось в кошмарах, что мучили её этой ночью. Живой. Бледный, измученный и весь какой-то потускневший, но живой.
Снейп, конечно, глубоко спал, если не хуже. Ей так хотелось привести его в чувства, услышать голос, наорать, но… Убьет его позже. В конце концов, как там говорят? Месть — это блюдо, которое подают холодным. А в чем смысл пинать лежачего? Никакого удовлетворения. Пусть хотя бы расскажет, что случилось в поместье Малфоев. Да и вообще у неё к нему очень много вопросов. Было даже интересно, какие сейчас он придумает отговорки.
|
|
|
