 |
56. Ответственность
|
|
|
|
Гермиона задумчиво повертела в руках палочку Беллы, трансфигурировала при её помощи пергамент в стекло и обратно в качестве тренировки — практики в эпизодах ей действительно не хватало, и засунула обратно в сумочку, с которой так до сих пор и не расставалась. Хотя это было незаконно, и сейчас, вне условий военного времени, ей следовало бы это учитывать, но да черт с ним! Трофейные палочки никого волновать не должны, тем более, что Беллатриса уже не сможет высказать свои претензии, а уж за чары Незримого расширения на предмет личного пользования её в соседнюю камеру со Снейпом вряд ли посадят.
Сердце защемило. В заботах об учебе и попытках научиться жить в общем ритме заново прошел май, в июне началась экзаменационная гонка, так что ей почти удалось перестроиться только на эту задачу. Но к тому моменту, как она вышла из аудитории после заключительной проверки знаний и навыков, Гермиона опять начала нервничать. Приближались выборы, и Кингсли был единственным реальным кандидатом, но теперь и он тревожил её, хотя они были знакомы и, вроде как, на одной стороне.
Можно было бы напроситься на встречу с ним без особых проблем, чтобы развеять или наоборот укрепить свои подозрения, но что она ему скажет? Её аргументация защиты Северуса, даже если она подберет грамотные слова, едва ли прозвучит весомее того, что она уже как-то выдавала Биллу. А выливать на будущего министра нытье влюбленной дурочки было бы как-то странно с её стороны. Уж пусть Поттер продолжает ему талдычить, какой профессор замечательный, хоть и мразь.
Впрочем, влияние Гарри на Кингсли, общество и вообще было не то чтобы всеобъемлющим. Он, конечно, являлся лицом сопротивления, но, как и всегда, однозначно героем его назвать было сложно, по крайней мере, посторонним. То есть, если уж серьезно, учитывая, что про крестражи и всю эту предсказанную муть про Поттера и Воландеморта знали единицы, то оставался вопрос… А кто, собственно, убил Того-кого-нельзя-называть? Статья Риты Скитер с практически одноименным названием вышла через пару дней после скандального заседания Визенгамота по делу Дамблдора, которое переросло в дело Поттера, Малфоя и, собственно, самого почившего Темного Лорда. Естественно, с крупицей реальных фактов там была намешена ещё и куча домыслов и откровенных выдумок. С учетом, что Гарри утверждал, что поспособствовала гибели Тома именно она, Гермиона, Рите пришлось и её упомянуть в своей писанине. Хотя, естественно, она не желала приписывать это достижение ни ей, ни Поттеру. В «Придире» все оказалось расписано более однозначно, правда, конспирологии тоже хватало.
|
|
|
Гермиона, буквально, проспала всю шумиху и в собственных тревогах и делах не обращала на неё внимание и позже, умудрившись игнорировать сплетни даже в Хогвартсе, хотя тут они цвели буйным цветом. Сама себя героиней она не чувствовала ни капли, впрочем, как Северус иронизировал, наверное, не отказалась бы от признания заслуг общественностью — Орден Мерлина хоть на полочку поставить можно. Особенно если учесть, что вместе с восхищением, которое им с Гарри и, естественно, Роном, выказывали, звучали и недовольство, мол, что-то долго они возились, и сомнения в их честности (но тут хоть можно было смириться, врали они предостаточно), и куда более мерзкие вещи. Та же Скитер, нисколько не делая скидку на их стесненное положение во время фактического правления Воландеморта, даже «пошутила» на тему того, в каких отношениях она состояла с Гарри, с Роном или с ними обоими. И в который раз Гермиона убедилась, что полагаться на все это общественное мнение не имеет никакого смысла. Тут либо менять его, а это тот ещё сизифов труд, либо плевать с высокой колокольни.
|
|
|
Она вздохнула и покрутилась на хорошо знакомом стуле, оглядывая не менее приевшуюся кухню. Так как дом стоял, фактически, закрытым все это время, тут ничего не изменилось — соваться на Гриммо никому из Ордена не было большой нужды, а Гарри ещё и активно (но как можно более незаметно) этому препятствовал. Потому что тут все ещё находилась Белла. Точнее её радикально обновленная версия. Как Гермиона поняла, после ментального воздействия она некоторое время пребывала в состоянии овоща, но постепенно стала проявлять функциональную активность — сама держала ложку и даже ходила, если вести её за руку. Конечно, ни о каком восстановлении личности не могло идти и речи, а эмоциональные реакции едва можно было считать, но оставлять Беллатрису один на один с Кикимером становилось все более неуместным. Тем более, что Гарри все же планировал тут жить и, естественно, открыть свои двери для всех близких. И это ещё не считая того, что Белла была единственной выжившей представительницей семьи Лестрейндж, то есть являлась наследницей, её могли искать, то, что она жива, наверняка выдавали какие-нибудь артефакты, вроде особых часов Уизли, и так далее, и тому подобное. В общем, как всегда, тонна проблем.
Кикимер суетился за плитой, напевая хоть и заунывную, но песню, а не брюзжа, как обычно. Гарри и Рон тоже были тут, но ещё не спустились — решали судьбу оставшегося в их комнате барахла. Пока, судя по звуку, выигрывала мусорка: что-то то и дело громыхало о бок обычного металлического ведра.
— Ну вы долго там? — крикнула Гермиона, не особенно надеясь, что они её услышат.
И тоже начала рыться в своей сумочке от нечего делать, хотя там все было рассортировано и уложено чуть ли не в алфавитном порядке в кои-то веки. Однако, уже через пару минут на лестнице показались две пары ног.
— Да сдать её Нарциссе и дело с концом, сестра она ей или кто? — бурчал Рон.
— Ага, скажи ещё Андромеде всучить, — беззлобно отозвался Гарри.
— Отличный план, Рональд, — протянула она, вклиниваясь в их разговор. — Правильно, давай дадим Малфоям еще один козырь и рычаг давления на всех нас.
|
|
|
— Ой да ну вас! Меня просто бесит, что мы вынуждены так над ней трястись.
— Не трястись, а быть предусмотрительными, — Гермиона так и придерживалась максимально серьезного тона. — Лучше держать её «под рукой», но в безопасных условиях. Если что-то измениться, то можно будет даже случайно «найти» её.
Гарри откровенно прыснул.
— В каком-нибудь лесу?
— Ага. Эпидемия амнезии прокатилась по магическому сообществу, как чума в средние века, — саркастично отозвалась Гермиона. — Могу даже подкинуть пару идей Скитер для заголовков.
Часть пропавших без вести егерей, которых она отправила пускать слюни ещё осенью, нашли. Опасности для них они никакой не представляли, да и такое почти безобидное, на фоне пыток и убийств Пожирателей, обезвреживание не сильно заинтересовало аврорат и прочие следственные органы. Но, конечно, сам факт того, что это раскрылось, слегка напрягал Гермиону. О их стычке с Фенриром и компанией из людей при власти не знал даже Кингсли.
А вот тот же Малфой, будь неладен, был в курсе, что они причастны к исчезновению Беллы — Гарри все же зря болтал с ним тогда в Хогвартсе, даже если по итогу они и заполучили тело Воландеморта. Так что подсунуть миссис Лестрейндж под шумок они, конечно, могли, но… Да и обставить это было бы сложно. Просто выкинуть её на природу не получилось бы: она не могла о себе позаботиться. Рон, конечно, предложил прибить Беллу, наплевав на обещание Кикимеру, и закопать в том же лесу (предварительно трансфигурировав тело во что-нибудь неинтересное). Но слился тут же, как только получил встречное предложение сделать все это собственноручно. Легко решать чужую судьбу со стороны.
Снейп, конечно, на допросах ничего спорного не рассказал и рассказывать не собирался, тут и беспокоиться было не о чем. Уж если его Воландеморт не разгадал… Но со всеми этими геройскими статусами положение у них было все равно так себе. Повышенное внимание к их персонам, конечно, могло послужить хорошую службу: поспособствовать освобождению Северуса (кажется, Рита уже писала про него книгу, полную противоречий), дать им неплохой старт, обеспечить работой и тому подобное. Но обещанный послевоенный покой так и не пришел. Их однозначная политическая позиция до сих пор чувствовалась мишенью на лбу. Сколько у них теперь было врагов, не тех, что пускают Аваду в спину, а предпочитающих решать вопросы другими, более деликатными способами, было страшно даже представить. Не факт, что и Кингсли сможет долго усидеть в министерском кресле: пока маятник качнулся в другую сторону, наступила оттепель, но власть-то все равно оставалась в руках чистокровных.
|
|
|
Гермиона поморщилась своим мыслям, пока парни садились за стол, а Кикимер подавал чай. Где бы взять это влияние, власть, силу, чтобы разрешить все проблемы магического общества? У них даже денег не было, как у тех же Малфоев, которые наверняка откупились, учитывая, что Драко даже не дергали на Визенгамот, только Люциуса. Впрочем, из-за денег они сегодня тут и собрались. Их новый поход в Гринготтс был чуть более хорошо спланирован. Хотя бы просто спланирован.
Средства, не считая элементарного самообеспечения, не все же им пользоваться гостеприимством Уизли, нужны были на содержание — опять она! — Беллы. Можно было бы, конечно, просто задурить магглам в какой-нибудь клинике головы, подсунув им эту болезную, но на такое предложение Рона они с Гарри оба поморщились. Они и так уже достаточно накуролесили, пора уже как-то начинать действовать аккуратнее. Вероятно, подправить мозги управляющему, или с кем они будут договариваться в хосписе, придется — убедить его взять человека без документов, как минимум. Но и честность проявить хотелось бы, пусть даже деньги поступят анонимно.
Впрочем, легко Гермионе было раскидываться чужими средствами. При том, что ей самой приходилось пользоваться добротой Гарри и просить у него в долг. То есть, конечно, Поттер заявлял, что его деньги — её деньги. И вообще, без неё он все равно погиб бы, а имущество отошло бы непонятно кому, так что он ей и так, и так обязан, но Гермиона чувствовала себя неуютно в этом вопросе. Возможно, потому что уже наворовала на приличную сумму до и вообще как-то вольно распоряжалась чужим имуществом.
Не зря они со Снейпом шутили о дарственных, но сейчас, находясь под следствием, он, конечно, не хотел указывать заинтересованным лицам на их связь слишком очевидно. Это Гермиона понимала, как и то, что от него принять подобную помощь ей было бы куда легче. И это нисколько не удивляло, несмотря на всю их особую связь с Гарри. Впрочем, что за пустые рассуждения? Возможно, никаких денег они и не увидят. Мало ли что там решили гоблины. Вдруг, все галлеоны Гарри ушли на компенсацию ущерба банку, а они ещё должны остались.
|
|
|
— Итак, — подобралась Гермиона, сделав глоток горячего ароматного чая. — О погибших среди гоблинов нам ничего не известно.
— Или они просто это не афишируют, — цыкнул Гарри. — Управляющий уж точно должен был пострадать, раз Том его допрашивал.
— Драка в атриуме, обрушенный свод… — Гермиона прищурилась. — Но они так и не сообщили публично о самом ограблении, только о стычке с Пожирателями.
— Так из банка ничего не пропало, — пожал плечами Рон. — Кроме Беллы, — он опять скривился.
— Но, когда Квиррелл пытался стащить Философский камень, об этом стало известно.
— Времена были другие, — Гарри тоже повертел в руках чашку, видимо, вспоминая детство. — Сейчас болтать никто особенно не настроен. Да и тогда Дамблдор, возможно, хотел показать Фламелю, что тот не зря передал камень ему, вот и раздул историю. Раз уж банк вскрыли, то ни перед чем не остановятся.
— Логично, — протянула она, хотя даже не задумывалась об этой стороне вопроса. — А сейчас можно сыграть на молчании.
— Гермиона, игры с гоблинами до добра не доведут, — серьезно отметил Рон. — Билл неоднократно говорил…
Билл хоть и не выносил им мозг по поводу ограбления (или она просто опять все проспала), но, понятное дело, к агрессивным переговорам с гоблинами относился скептически. Впрочем, играть в поддавки и вообще торговаться с ними тоже было, в целом, проигрышным решением изначально. Куда ни плюнь…
— Я просто перестраховываюсь. Если они откажут Гарри в обслуживании или попросят отступные, — она бросила взгляд на задумавшегося Поттера, — неподъемные для нас отступные, то надо продумать тактику.
— И что мы будем делать? Угрожать им? — Рон сложил руки на груди.
— Ну, скажем так, чья репутация пострадает сильнее, если станет известно, что мы-таки ограбили Гринготтс? Наша, юных и отчаянных героев войны, — Гермиона едва удержалась от скептичного хмыканья, — или самого банка? Три недоучки с Гриффиндора справились со всей системой безопасности, какой позор! А с их охраной и вовсе разобралась одна магглорожденная девочка.
Она улыбнулась и выудила из сумочки пару гоблинских кинжалов.
— Уверена, по крайней мере, вернуть свои вещи они захотят.
* * *
В аэропорту было многолюдно и как-то неуютно. Не то чтобы Гермиона ждала нападения или чего-то подобного, но, наверное, все же опасалась слежки по привычке (и не без оснований). Именно поэтому она решила воспользоваться этим видом транспорта, вместо того чтобы просто заказать портключ — вышло бы, наверное, даже дешевле. Оповещать Министерство о своих передвижениях ей совсем не хотелось. Спасибо Гарри за поддержку, её личных припасенных средств едва хватило на билет в одну сторону.
Не считая этих заморочек, сама близость к магглам, к их повседневной жизни ощущалась странно. Толпа людей спешила по своим делам, огибая её, стоящую посреди зала перед табло. Конечно, у них у всех были свои проблемы и, возможно, даже трагедии, но Гермиона, только что прошедшая через войну, чувствовала себя среди них абсолютно чужой. Ей бы сейчас задумываться о том, чтобы вернуться в мир магглов полностью, наплевав на все эти сложности магмира, но было слишком очевидно, что жить в вечном притворстве (и без палочки под рукой) она тоже не сможет.
Её самолет улетал почти через час — Гермиона перестраховалась и приехала пораньше. Прошла контроль, сдала багаж и теперь могла просто гулять по зоне ожидания, но ноги как будто к месту приросли. Уже накрутила себя! А ведь ей ещё нужно долететь, обустроиться и начать поиски. Кое-какие зацепки у неё имелись — пришлось воздействовать, совсем чуть-чуть, на юриста, который решал вопросы с имуществом и бизнесом четы Грейнджеров, но ничего конкретного из него вытащить не удалось. Гарри с Роном предлагали ей помощь, но она считала, что должна сделать все сама. Надо нести ответственность за свои действия.
Именно поэтому они все же разрешили конфликт с гоблинами практически цивилизованным путем и даже принесли извинения тому самому управляющему, что пострадал по их вине. Именно поэтому неловкий разговор с Кингсли все же состоялся. Не важно, что она говорила, важна была её позиция и цели, ради которых Гермиона была готова на многое пойти. Уж это Брустверу было отлично понятно, верил ли он в силу и продолжительность романтических чувств или нет.
И именно поэтому Гарри передал ей Бузинную палочку не только физически, но и, кхм, в духовном плане. Они с Роном планировали идти в авроры, а там только на тренировках Гарри предстояло проиграть не раз, так что он справедливо опасался, что сила Старшей пойдет по рукам. Хоть сам концепт Даров смерти и был понят ими довольно условно, Поттер все же решил перестраховаться. Вероятность, что она влезет в драку была гораздо ниже, чем у него. С приступами, если они вернутся, Гермиона и вовсе не имела возможности продуть вчистую — все продумано. Впрочем, от обладания старинным древком ничего в её жизни и самосознании не изменилось. Да и колдовать что-то грандиозное она не собиралась, только если… только если вернуть родителям память.
А с этим могла возникнуть проблема. Мало того, что их ещё предстояло найти, так не факт, что она нормально наложила заклинание, чтобы его можно было снять без последствий. Специалистом в ментальных чарах она не была, но и к кому бежать за помощью с такой щепетильной проблемой не знала. К целителю из Мунго? Для начала надо было хотя бы предоставить ему пациентов. А потом, видимо, умолять, чтобы он не доложил о её родителях кому следует. Чудесный мир без Воландеморта стал не особенно дружелюбнее.
Наконец, объявили посадку, и Гермиона облегченно зашагала к выходу — хоть какое-то дело, а не только тяжкие размышления. О том, что лететь ей почти сутки, да ещё и с пересадкой, она предпочитала не думать, надеясь на пару хороших книжек, взятых с собой. Бисерную сумочку можно было не сдавать в багаж. Вот только устроить себе полностью комфортную жизнь в самолете при помощи магии она все же опасалась. Мало ли как отреагирует электроника на волшебство.
Гермиона без проблем заняла свое место, жесткий эконом, конечно, но зато у окна, и уставилась на взлетную полосу. Она уже летала пару раз с родителями в Европу, так что прекрасно знала распорядок и не особенно нервничала. Да и ничего интересного не происходило. Раздался бодрый голос пилота, трап начали отводить, и она позволила себе помечтать.
Вот бы стюардесса отвлеклась от инструктажа техники безопасности и вернулась к двери или люку, как это правильно называть, чтобы помочь опоздавшему пассажиру подняться на борт. Обычно в таких ситуациях неудачник оставался на земле, вне зависимости от причин возникновения ситуации, график есть график, но если добавить немного магии… За рядом кресел Гермиона не увидела бы его сразу. Да и с чего бы ей интересоваться? Наверное, кто-то из бизнес-класса, вряд ли исключение стали бы делать для рядового пассажира. Но, к её удивлению, вежливый голос стюардессы раздался бы ближе, соседи рядом начали бы недовольно перешептываться, а человек, из-за которого, теоретически, им могли отказать во взлете, если они пропустили свое окно, сел бы в кресло рядом с ней.
В груди Гермионы ёкнуло, похолодело, в голове пронесся табун мыслей. Она резко повернулась от иллюминатора и обомлела. Он вольготно развалился на сидении и улыбался так торжествующе, что мог бы посоперничать с близнецами Уизли, празднующими какую-нибудь особенно удачную шутку. Черный маггловский пиджак — статут же надо соблюдать, такие же темные непроглядные глаза, худое, бледное лицо.
— Раз уж ты боишься летать, я решил поддержать тебя в пути, — его голос звучал насмешливо.
— На самолете не страшно, — на автомате выдала она. — По статистике вероятность падения…
Он подался вперед, обхватывая её лицо ладонями, и поцеловал. Собственно, как они взлетели, Гермиона не заметила. В какой-то момент Северус сообразил убрать мешающий подлокотник, так что она почти что залезла ему на колени, обнимая, ощупывая, зарываясь пальцами в волосы, прикасаясь везде, где только можно. О приватности позаботились отводящие чары. А о безопасности их использования на маггловском огромном летающем куске металла Гермиона даже не успела подумать.
— Сев… — выдохнула она на грани слышимости.
И проснулась. С гудящей головой, неловко сползя по спинке вниз. Рядом с ней сидела пожилая женщина и читала книгу, щелкая фисташки.
* * *
Родители не нашлись ни в Сиднее, ни в Канберре. Рядом с Мельбурном в дешевом, но вполне уютном мотеле Гермиона заметила, что успела загореть, хотя по местным меркам была зима. Экономя на жилье — с магией все равно можно было компенсировать большую часть неудобств, в еде она ни в чем себе не отказывала: набрать парочку килограммов ей явно было необходимо. Возвращение к нормальной, мирной жизни из оборонительной позиции, в которой она постоянно находилась до сих пор, пришлось обеспечивать самыми банальными вещами из списка естественных потребностей. Впрочем, вдалеке от Великобритании это сделать было проще. Тут оказалось банально больше свежих впечатлений, и не мелькали то и дело знакомые, связанные с не с самыми приятными воспоминаниями, места и лица. По друзьям она, конечно, скучала, но, вполне вероятно, небольшая разлука пошла им только на пользу. Они-то с ней уже расставались, пока Гермиона лежала в коме, а вот она с ними — нет. Правда, Северуса она очень хотела бы сейчас видеть рядом с собой, да и он бы наверняка предпочел бы Австралию Азкабану.
Гермиона считала, что родители, как жители мегаполиса, вряд ли переехали бы в глубинку, по крайней мере сразу, но в Сиднее, куда они прилетели почти год назад, их следы терялись. Поэтому было логично посетить все более-менее крупные города, но в каком порядке? После Мельбурна она долго решала, куда двинуться дальше, разрываясь между Пертом и Брисбеном, но, в конце концов, остановилась на Аделаиде. И там действительно проживало несколько Уилкинсов! К стоматологам, работающим в центре города, Гермиона спешила с замиранием сердца, но то оказались совершенно посторонние люди.
Энтузиазм чуть спал, однако, по следующему адресу её ждал цветочный магазин, и она рассмеялась своим мыслям о букетах и прочих классических ухаживаниях. Подарит ли Северус ей когда-нибудь что-то подобное? Ждать ли ей кольца?
Но тут же поток взбалмошных мыслей прервался, Гермиона замерла. Мама встречала её за прилавком с дежурной улыбкой продавца:
— Вам что-нибудь подсказать?
— Да, — она сделала над собой усилие и прошла вглубь лавки. — Мне нужен букет для… для подруги. У неё день рождения.
— Есть готовые, могу собрать вам новый.
— Думаю, лучше новый. Что вы можете предложить?
— Как на счет, орхидей, фрезий и альстромерий? — задумалась мама. — Смотреться будет просто чудесно.
Гермиона поддакнула, хотя совершенно в цветах не разбиралась, и постаралась придать своему лицу более нейтрально-дружелюбное выражение. Но маму, похоже, тоже взволновало её странное поведение. Или внешность. Естественно, принимать оборотное перед каждой возможной встречей было бы дикостью, но Гермиона порадовалась, что сейчас её кудри были аккуратно забраны, половину лица скрывали солнцезащитные очки, а голову защищала какая-то нелепая цветастая панамка.
— Все в порядке? — спросила мама участливо, уже доставая из холодильника веточки с нежно-розовыми соцветиями.
— О, простите, мэм, я просто бывала у вас на приеме в Лондоне, — придумала что-то на ходу Гермиона. — И не ожидала встретить вас тут, в Австралии.
— Как тесен мир, — Моника, так её теперь звали, прищурилась, разглядывая её. — Вроде, решил все переменить в своей жизни, а прошлое все равно в какой-то момент настигает.
Выражение показалось слишком фаталистичным для неё, так что Гермиона выпалила просто чтобы что-то сказать:
— Довольно резкая смена, ну, всего. Особенно сферы деятельности.
— Ну почему же, все та же работа с людьми. Раньше красивые зубы, теперь красивые цветы, — мама отвернулась, доставая другой цветок из прохлады. — И забот хватает, хотя теперь они чуть грязнее — земля, удобрения.
— Вы сами выращиваете все это? — выдавила Гермиона.
— Только малую часть: у нас с мужем есть своя оранжерея, но она совсем крохотная. Но могу так же предложить вам ароматные травы — собрала их только сегодня утром.
— Нет, спасибо.
Моника кивнула, опять растянув губы в вежливой улыбке. Она ловко сортировала цветы и заворачивала их в оберточную бумагу. Композиция вышла небольшой и очень нежной, напомнив ей букет невесты.
— А ваша дочь… — начала Гермиона и чуть сама себя не прокляла от досады — вот зачем? — Простите, это не мое дело.
— О, вы знали Гермиону? — Моника опять впилась взглядом в её лицо.
— Да, совсем немного.
— К сожалению, она стала одной из причин, почему мы решили переехать на новое место.
Даже не спросила, как они познакомились. Хотя до Хогвартса Гермиона часто болталась под ногами у родителей, раз уж они работали вместе, и их клиника располагалось на первом этаже, прямо под квартирой. Мама продолжила:
— Полагаю, вы были бы сейчас ровесницами, но, к сожалению, наша девочка умерла, не дожив и до двенадцати.
— Извините, — упавшим голосом прошептала она.
Вот значит как магия (её или их подсознание) решила вычеркнуть родного человека из памяти. Логично. Как раз в то время она отправилась в Хогвартс и перестала быть частью их жизни.
Они неловко попрощались, и Гермиона на негнущихся ногах вышла из магазина, сжимая в руках цветы, чувствуя запах, но едва ли обращая на него внимание. Она приехала сюда как раз за этим, но сейчас ощущала лишь растерянность. Стоило ли оно того?
В смысле, конечно, она просто испугалась и опять хотела спрятаться за простым, удобным вариантом — оставить все, как есть. Но мама выглядела… нормально. Здоровой, счастливой, видимо, уже смирившейся со своей потерей. Вот вернет она им память и что? Их Гермиона все равно никогда не сможет вернуться к родителям, полностью.
С другой стороны, она и так решила за них многое, лишила их привычного порядка жизни, а теперь не хочет возвращать ребенка. Конечно, мама улыбалась ей, незнакомке, и говорила то, что и говорят обычно посторонним, с чего бы ей изливать боль. Но ведь она так хотела детей, Гермиона была долгожданным ребенком.
|
|
|
