Глава 3. Ислам в России в 16-м - 20-м веках

16-ый век, а именно 1552 год, год завоевания Иваном Грозным Казани, коренным образом изменил положение ислама на территории будущей России. Мы выше рассматривали тему отношения ислама к христианству в мусульманских государствах, которые в будущем стали частью единого государства. Мы отметили, что православная церковь являлась организующей, консолидирующей силой общества практически с момента принятием христианства в 10 веке. Несомненно, христианские деятели представляли собой самую образованную, самую деятельную часть того, что называют социумом. Уже в Древней Руси образовалось две формы христианского миссионерства. Ещё в 11 веке мы видим первый тип миссионера - это монах-колонизатор, ради религиозного подвига идущий на север, в дремучие дикие леса, который начинал с кельи, буквально с ямы в земле. Своим неистовым трудом он образовывал монастырь, осваивал новые земли, нёс людям свет Божий. Второй тип христианского миссионера-это монах-просветитель, и первый среди них на Руси - это святой Стефан Пермский, просветитель народа зырян (коми), который, подобно Кириллу и Мефодию, поставил перед собой задачу создать национальную зырянскую церковь с богослужением на родном для зырян языке. Для этого он создал зырянскую письменность, даже перевёл на зырянский язык основные богослужебные книги. Миссионерство Стефана уникально тем, что в эпоху становления русской православной церкви как, в первую очередь, проводника русской религиозно-национальной идеи, русской славянской письменности, он, Стефан Пермский, смирил своё национальное сознание перед национальной идеей другого, малого народа. Несомненно, приоритетом для этого человека было доведение сути слова Божьего до людей в наиболее доступной для них форме. Дело крещения он не соединял с обрусением - это ключевой, основополагающий момент в его деятельности. Однако, первый тип, тип монаха-колонизатора, стал преобладающим в православной церкви, в её миссионерской деятельности. Начиная с 16 века христианское миссионерство в России выступает преимущественно в роли русификатора инородцев. Рефреном преобладающего большинства миссионерских изданий звучит идея: принять православие означает стать русским (человеку меняют имя, фамилию, отчество), а русскость означает переход от дикокультурного состояния в состояние культурное. Теперь уже инородец - это не человек иного рода, а человек иной веры. Таким образом, этноним слова «русский» приобретает синоним слова «православный», а слово «православный» является, как правило, этническим обозначением русских. Поскольку церковь теснейшим образом была связана с государством, можно утверждать, что миссионерство являлось одной из форм колониальной политики, более того, миссионерство было больше государевым делом, нежели церковным. Именно поэтому родоначальник православной миссионерской деятельности святитель Гурий (в миру Григорий Руготин), принявший назначение на должность первого казанского архиепископа в 1555 году в Москве в Большом Успенском Соборе от самого митрополита Макария, был провожаем от стен Кремля государем Иоанном Васильевичем. По мере его, Гурия, следованию, во всех городах его встречали крестным ходом и вёз он в своём обозе не только церковную утварь и книги, но и огромную государственную казну для построения церквей и монастырей.

Когда мусульманин начинает обсуждать вслух или в письме эту очень не простую тему возникают проблемы этического характера, потому что мы вторгаемся в чужую религию, где следует быть крайне аккуратным и осторожным в суждениях. Однако в данном случае нам поможет, как я полагаю, следующая форма рассуждения: в религии, любой, есть внутреннее содержание и её внешняя форма. Мне не следует, наверное, лезть в содержание религии христиан, но вот о внешнем её проявлении, которое, несомненно, в силу огосударствления её, имело касательство, в частности, и к мусульманам, мы рассуждать можем, имеем право. Несомненно, христианизация мусульманского Поволжья в целом носила насильственный характер. Мы в этой работе рассмотрим конкретные события. Но вот какой непростой вопрос возникает в связи с этим - как нам, сегодняшним мусульманам, относиться ко всему этому? Делать вид, что этого не было, или, наоборот, ставить этот вопрос во главу угла? Среди нас, мусульман, есть те, кто требует покаяния от христиан, а также и те, кто требует вообще не поднимать вопрос ради сохранения спокойствия в обществе. Кто же прав? Каждый мусульманин обязан не только приобретать знания, но и научиться размышлять на базе приобретённых знаний, делать свой «маленький иджтихад», выстраивая своё личное поведение в той или иной ситуации. Так учит нас Коран, так велел поступать наш Пророк Мухаммад (Мир ему!). Попробуем это сделать и мы. Во-первых, покаяние, личное или коллективное, это акт абсолютно добровольный, глубоко личный, внутренний. Просить это делать дело со стороны - дело бесперспекивное и ненужное. В нашем случае это внутреннее дело христианской общины. Но и молчать тоже нельзя, ведь мы живем в «галями асбаби», в мире причин, по закону причинной обусловленности. То есть условия, в которых мы, российские мусульмане, живём сегодня, были созданы причинами, созданными нашими предками-мусульманами. А действия мусульман были обусловлены действиями православной церкви или внешними проявлениями её, церкви, деятельности. Что имеется в виду? Когда условия, в которых существовал ислам в исламских государствах - Булгаре, Золотой Орде, Казанском ханстве были изменены от комфортных к губительным (в результате совместных действий церкви и государства), мусульмане не смирились с этим, прямо отказываясь от принятия другой веры, делали хиджру согласно заветам пророка Мухаммада (Мир ему!), переселяясь в другие места - Урал, Сибирь, наконец, они брали в руки оружие для защиты веры, дома, своей земли. И они отстояли свою религию и себя как народ. Создали причину. Следствие этой причины - наличие сегодня в нашей стране нас, мусульман. И если мы сегодня забудем об этом, не будем передавать знание, информацию новым, вырастающим нашим поколениям, то мы создадим причину, следствием которой создастся такое условие, при котором вера ислам исчезнет. Вот и всё. Поэтому я делаю мой «маленький иджтихад», по крайней мере, для самого себя - с притязаниями к христианам не приставать, о своей истории говорить, но последнее с одним условием: помнить, что сунниты называются «людьми золотой середины», знать меру, и не нагнетать ситуацию нетерпимости вокруг нашей уммы. Только Аллах знает, сколько мусульман, их детей, стариков погибли при преследованиях, при переселениях через урманы и разбойничьи места, сколько их могил раскидано по действительно бескрайней нашей Родине. Ведь их целью было восстановить такие условия, при которых мы могли бы свободно следовать нашей религии ислам. И сегодня это реальность. Создавать такие условия, чтобы вновь лишаться этого - значит совершить преступление против них, наших предков.

При Петре I приходит первое понимание, что силовое решение вопроса о мусульманах тупиковое, нужны были иные варианты. В 1716 году по распоряжению императора П.Постников сделал первый в России перевод Корана с французского перевода Дю Рию на русский, но в связи с противостоянием между Россией и Турцией в верхах империи вновь возобладали антимусульманские настроения. После Петра I возникают первые миссионерские образования. По Указу Анны Иоановны в Свияжске, что под Казанью, в 1731 году была учреждена «Комиссия для крещения казанских и нижегородских мусульман и иных инородцев». Ежели ранее утвердить, принять крещение мог только царь, то теперь это вошло в компетенцию этой самой комиссии. В 1740 году эта комиссия была переведена в Казань и стала называться «Новокрещенской конторой», которую возглавил известный церковный деятель Лука Конашевич. Известен он был тем, что поставил себе великую цель - выселить из Казани всех мусульман. Для этого находчивый архиерей дал толкование о пролетевшей как наудачу в нужное ему время комете как об огненной змее - посланнице сил небесных с предупреждением о том, что если в городе останутся жить мусульмане, то наступит страшная кара Господня. В Казани охотно организовали кровопролитный татарский разгром. Синод Русской православной церкви направил царице Екатерине документ, доказывающий необходимость очищения святой русской земли в Казани от поганых татар. Царица вникла и татар выселили. В царском Указе от 11 сентября 1740 года давали новокрещённым следующие льготы: «Каждому по кресту медному, весом по пяти золотников, да по одной рубахе с порты и по сермяжному кафтану с шапкой и рукавицы, обуви чирики с чулками; а кто познатнее, тем при крещении давать кресты серебряные по четыре золотника, кафтан из сукон крашеных, ценой по 50 копеек аршин, а вместо чириков сапоги ценой по 45 копеек, женскому полу волосники и очельники, по рубахе холщовой, да от денег мужска пола, кои от рождения выше 15 лет, по рублю и 50 копеек, а от 10 до 15 лет по рублю, а кои ниже 10 лет, тем по 50 копеек; женска пола от 12 лет и выше по рублю, а прочим, кои ниже 12 лет, по 50 копеек…». В губерниях организовывались противомусульманские комитеты, более того, при Казанской духовной академии был открыт противомусульманский факультет. Думается, что названия этих образований были крайне неудачными, непродуманными, поскольку фраза «против мусульман» сразу настраивала часть граждан государства против существующей власти того времени и отзвук этого ощущается до сих пор. При Екатерине II мусульманам сначала не повезло по причине участия их в пугачевском восстании, которое было известным образом подавлено - многие участники были казнены, поражены в правах. Но считается, что эти события способствовали изменению политики государства по отношению к мусульманам. В 1773 году царицей был издан указ «О терпимости всех вероисповеданий и о запрещении архиереям вступать в дела, касающихся до иноверных исповеданий и до построения по их закону молитвенных домов, предоставляя всё сие светским правительствам». А затем в 1788 создано Уфимское магометанского закона собрание - орган самоуправления мусульман. К концу 18-говека в Казанской губернии действовало около 100 мечетей, при которых открывались медресе и мектебы. Но дело христианизации не прекращалось, соучастие в этом деле государства придавало этому действу формальный характер. Димитрий Сеченов доносил, что в подведомственной ему Казанской и Нижегордской губерниях настолько успешно мусульмане крестились, даже деревнями и целыми волостями переходили в христианскую веру. Но известно, что если и имело место такое, то не в результате проповедей, не в результате внутреннего свободного выбора, а из-за страха перед властями перед репрессиями или материальной заинтересованностью, ведь многие крестились, затем снова, а некоторые и по третьему разу, каждый раз получая материальную выгоду. Об истинном уверовании здесь речь вести было как-то и неудобно. Ведь крещёные чуваши на чукленьи (молении о хлебе), перебрав всех языческих богов, обращались под конец к русскому богу и к богу Николе. Во всеподданнейшем отчёте за 1884 год Обер-Прокурор Святейшего Синода К.П.Победоносцев о мусульманах писал о том, что из всех инородцев на востоке страны они, мусульмане, наименее всего доступны к христианизации. Причину этому он видел в фанатизме, опирающейся на ложном, по его мнению, религиозном мировоззрении, ощущении мусульманами превосходства над христианами, а также в высоком образовательном уровне и высоком авторитете их духовенства.

Утрата татарами во второй половине 16-го века своей государственности привела к нарушению естественного хода развития татарского, читай, мусульманского, общества. В эти тяжёлые для народа времена задачи сохранения основ культуры, духовности взяло на себя духовенство, деятельность которой переместилась в основном на территории сельских общин, которые стали выполнять функции органа самоуправления. Именно ислам был в 16-18вв. стабилизирующим фактором в татарском обществе. Правительство России стало осознавать, что неприятие во внимание интересов мусульманского общества сохраняет очаг нестабильности внутри России, и поэтому нужно было выработать более эффективные, чем христианизация, механизмы вовлечения татарского общества в российскую государственную систему. Одним из таких мощных механизмов было создание Оренбургского Магометанского Духовного Собрания. Внутри же татарского общества рождалось понимание необходимости коренных изменений, связанных с развитием современности, но это понимание не отрывалось от тесной связи с традиционными представлениями и идеями, то есть налицо было двойственное общественное сознание. Это был результат взаимодействия двух направлений - понимания необходимости радикальных идейных изменений и сохранения силы традиций.

Джадидизм, определявший одну из основных тенденций мусульманской мысли, возник во второй половине 19-го, начале 20-го века как реформа системы религиозного образования. Термин «джадидизм» возник в связи с новым звуковым методом обучения, что означает «усуль саутия», но в народный язык он вошёл как «усуль джадид». У истоков этого движения Гаспринским (1851-1914),проживавший в Крыму в Бахчисарае. Этот незаурядный человек организовал деятельность на территории всей России, предоставив татарской общественности механизм нового метода обучения, который сделал возможным обучить человека в течении 2-3 месяцем тому, на что раньше уходили годы. Джадидизм по своей сути постоянно развивающийся внутри самого себя инструмент - после реформы обучения в мектебе и медресе начинают реализовываться идеи, выдвинутые Ш. Марджани и Х. Файхзановым по приближению содержания обучения к современным требованиям и преподаванию светских наук. Позднее джадидизм имел уже отношение ко всем важным и идеологическим проблемам своей эпохи. Но не всё было так просто - то были времена открыто шовинистической политики самодержавия на тюркские народы империи. Например, в течении всего 19-го века поволжские татары обращались с просьбой разрешить им издавать газеты и журналы, но добились своего лишь в годы революции 1905-1907 гг. В общем и целом царская власть в мерах по обретению знаний татарами-мусульманами видела угрозу и вред для империи. Доказательством тому является хоты бы документ из архива Казанского учебного округа к джадидисткому движению и новометодной школе: «Центральное правительство, учитывая поступающие сведения о развивающейся среди мусульманского населения просветительской деятельности, проводимой, главным образом, через посредство мусульманских школ, которые мусульманские реформаторы пытаются сделать главным орудием объединения на почве религиозно-националистической и для обособления их в ущерб интересам русской государственности, принуждает необходимым принять соответствующие меры, направленные к своевременному предотвращению вредных последствий национализации мусульманских школ».[3] Среди мер, принятых властями в отношении джадидистских школ, были полицейскими наблюдения за их деятельностью, конфискация учебных пособий, преследование учителей - мугаллимов и закрытие джадидистских учебных заведений.

Но кроме сопротивления государственных чиновников был ещё один враг новому движению, пытавшемуся не остаться на обочине истории и развития всего общества - это темнота и безразличие, которым был собственный народ. Очень характерен следующий эпизод: в 1882 году И.Гаспринский приезжает в Казань, с трудом добивается разрешения на проведение вечера встречи, арендовав для этого помещение в лучшей гостинице в центре города, расклеивает в рай онах проживания татар объявления, ждёт более двух часов после наступления установленного времени, но пришло только три человека, да и то все они приезжие. Об этом свидетельствует Джамалетдин Валиди, видный деятель татарской культуры 20 века. Но поездка И.Гаспринского всё равно имела положительный итог - он познакомился с престарелым уже к тому времени Ш.Марджани, видным учёным и просветителем, и получает полную поддержку и благословление своей деятельности во имя просвещения народа. Зародившееся в таких условиях джадидистское движение превращается в мощную силу. В конце 19 века идеи и начинания И.Гаспринского начинают входить в жизнь и в различных городах России, где проживают татары, появляются джадидистские школы. Основу такого учебного заведения в Казани заложил Галимджан Баруди, сыгравший существенную роль в развитии татарской общественной мысли. Работа его учебного заведения, получившего впоследствии название медресе «Мухаммадия», имела большой резонанс в жизни нации. Первые сведения об этом учебном заведении значатся в донесениях полиции. А в письме Казанского учебного округа департаменту народного просвещения указывается, что «в этом медресе первым среди начало вестись преподавание светских дисциплин», что мулла - джадидист «пригласил в медресе по-новому мыслящих преподавателей и ввёл новый звуковой метод преподавания».[4] Инспектор Казанской учительской школы Шахбазгирей Ахмеров в своей брошюре «Кое-что о казанском мусульманстве», изданной в 1893 году пишет о Галимджана Баруди: «Один из теперешних имамов Казани, сын богатого образованного коммерсанта и имеющий лично значительное состояние, блестяще образованный по части мусульманских наук, подаёт большие надежды на пути стремления к самостоятельности в преподавании. Он ввёл у себя в медресе новый метод обучения детей грамоте, непрочь постепенно вводить и другие улучшения и вообще установить порядок в жизни учебного заведения; он сам составляет учебники, разрабатывает и популяризует необходимые для мусульман положения в издаваемых им брошюрах. Его бывшие ученики, сделавшись муллами, являются выполнителями идей своего учителя и проводят в жизнь и практику те же начала, которые они восприняли, будучи ученикаи этого имама».[5] Вскоре в Казани начинает работает второе джадидистское медресе «Усмания», затем «Хусаиния» (Оренбург), «Галия»(Уфа), «Расулия» (Троицк), медресе селения Иж-Буби (нынешний Агрызский район республики Татарстан). Стараниями видного коммерсанта Гани-бая Хусаинова в начале 90-х годов в Самарканде начинает функционировать джадидистская школа, которая известность под названием «мектеб-машина». Джадидистские идеи преодолевают и уральские горы и распространяются в различных районах Сибири. Они первоначально укореняются в медресе селения Манчыл (Тюменская область), которое содержалось известными сибирскими богачами Сайдуковыми. Таким образом, движение, начало которому в 80-х годах 19 века было положено Исмагилем Гаспринским, из года в год распространяется все шире и шире и пускает глубокие корни. По сведениям, приводимым профессором Р.И.Нафиговым, в 1910 году в Казанской губернии около 90 процентов татарских школ имели джадидистскую направленность.

Джадидизм рос и развивался в упорной борьбе кадимизмом (от араб-ского слова «кадим»-«старый», «древний»). Последний в лице консервативной части мусульманского духовенства и богачей старого толка объединял в своих кругах приверженцев феодальной системы. Сторонники этого течения стояли на позициях обычной старины и сохранения в неприкосновенности утвердившихся в прошлом общественных отношений и идеологических установок. Надо сказать, в условиях национальных притеснений и религиозных гонений после завоевания Казанского ханства русским царем эти идеологические установки сыграли для мусульман защитную функцию. При бесчинствах царских чиновников и миссионеров и проведения ими ничем не прикрытой политики насильственного крещения они сыграли роль щита, прикрываясь которым, наши предки сумели сохранить верность вековым традициям и верованиям отцов и дедов, а отсюда самобытность своего народа. Но новое время, развитие науки и техники, производства, новые факторы в сфере общественных отношений и поставили перед народом новые проблемы. Оставаясь под властью обычной средневековой феодальной идеологии нельзя было решить эту проблему. Для вступления в новый век требовались новые ориентиры. Джадидисты во имя будущности нации, для того, чтобы она могла достойно вступить в новый век, определяли эти новые ориентиры и хотели вести народ к прогрессу и обновлению. Кадимисты же, считая старое святым, хотели сохранить всё без изменения, обрушивались на просветительские и национально-освободительное движение, сеяли религиозный фанатизм. Руководствуясь принципом «всё старое свято», они решительно выступали против любого свежего поветрия, наотрез отрицали возможность каких-либо заимствований у других, немусульманских народов, старались задержать проникновение научных знаний и освободительных идей. Светское образование молодежи, посещение ею библиотек, театров, свободное и открытое появление женщиы-татарки на улице, в парках или на гуляньях представлялись ими как «развращение» нравов, ведущее к зарождению у молодого поколения «бунтарских» идей против Бога и царя. Истинный мусульманин, по их мнению, должен отличаться исключительной преданностью Исламу и шариату своим внешним видов, поведением, привычками и нравами. Поскольку джадидисты выступали с требованием общественных перемен и духовного обновления, между этими двумя течениями общественной мысли развернулась острая идейная борьба. Газета «Урал» назвала эту борьбу двух течений «противоборством старой и новой мысли» и отмечала отстаивание вторым необходимости вступления на путь прогресса, перенятия у других народов новых форм быта, посещения театров, обновления школ и внедрения новых методов обучения.

Духовное наследие, оставленное джадидизмом, идеи просвещения и свободы, что проповедовались его идеологами, дают благодатный материал и для размышления о сегодняшнем положении и будущем мусульман России. Изучение джадидистского этапа нашей истории, внимание к идеям свободы, мощно звучащим в то время, учет опыта джадидистов в борьбе по защите национальных интересов могут сыграть важную роль в поисках путей решения острых проблем, возникших сегодня перед мусульманами. Джадидисты много сделали в создании татарской национальной школы нового типа. Изучение их опыта может дать толчок в вопросе способа истинного возрождения ислама в России.