 |
А никак, Ирман. Ты упустил свой шанс еще в ту ночь, когда уснул и позволил ему сбежать.
|
|
|
|
Тяжелый вздох… он не умеет решать такие проблемы. Они с Сеттоном уже больше не дети. И кулаки тут, к сожалению, больше не помогут.
***
Жизнь всегда пинает неудачников особенно болезненно и особенно жестоко. А уж над мечтателями и вовсе издевается с изощренностью, достойной самых кровожадных маньяков.
Амис никогда не задумывался над тем, мечтатель он или реалист, неудачник или счастливчик. Он просто жил. Следовал каким-то своим принципам, желаниям и стремлениям. И, наверное, всё так бы и продолжалось, если бы не одно "но"… жизнь, заметив искорку веры в чистой душе, не смогла пройти мимо и нацелилась своим тяжелым сапогом прямо в его покорно подставленный зад.
Пинок за пинком, удар за ударом, пощечина за пощечиной…
Жизни пришлось приложить много усилий, чтобы до парня наконец-то дошла вся тщетность его жалких попыток сделать этот мир чуть более красочным и счастливым хотя бы для двух человек.
Но, даже уверив парня в бесполезности его светлых порывов, мерзавка-жизнь не отпустила свою любимую игрушку для битья. С завидным рвением и садизмом она продолжала наносить ему выверенные отточенные удары, доказывающие, что инициатива наказуема, любовь – это сплошное разочарование, а доверие – идеальное подспорье для предательства.
И одной из самых действенных марионеток в безжалостных руках жизни стал Грегори Сеттон. Стоило только Амису заявить отцу, что он не намерен больше возвращаться к прошлому, как на него посыпались неожиданные угрозы.
- Я что, в вашей с Джозефом лаборатории, нелюбимая крыса? - спросил парень у отца во время очередного скандала. - Я что ли бракованный какой-то? Я не понимаю.
- Вот именно, не понимаешь. - Совершенно спокойно ответил Грег. – Хотя должен бы понимать.
|
|
|
- Не должен. Никому и ничего не должен. Хватит уже! Если Гердер так дорог тебе, усынови его и дело с концом! Только не впутывай меня в ваши с ним семейные посиделки. Лучше сразу откажись от родства с неугодным!
- Амис, я тебе уже говорил, что...
- Да к черту! Увольняй меня. Забирай свои деньги и не плати за мое обучение. Как-нибудь без тебя справлюсь. В конце концов, пойду работать крысой в лабораторию. У меня огромный опыт в этом деле!
- Дурак. – Мужчина устало покачал головой, провожая взглядом выскочившего из его кабинета сына.
После этого они больше не разговаривали. Амис избегал встречи с родителем, а тот не настаивал, уповая на то, что парень успокоится и в итоге сможет принять взвешенное решение.
Несмотря на угрозы, Амиса с работы не уволили. И даже оставили в его ведении нескольких не особо проблемных пациентов, на лечение которых парень и бросил все свои силы.
Теперь у него получалось лучше. Проблемы других людей помогали забыть о своих собственных. Длинные занудные рассказы пациентов об их запутанных взаимоотношениях с окружающими заглушали предсмертные вопли разрывающегося от отчаяния и обиды сердца. А когда стены кабинета начинали давить на сознание, проецируя Гердера то на диване, то в углах, то у окна, а порой и за окном, на тропинке больничного парка, Амис уходил.
Вот и в этот раз, вновь узрев смутный силуэт в дверях теперь уже своего кабинета, парень резко тряхнул головой и, зажмурив глаза, понял, что пора бы развеяться. У него как раз было окно между приемами, и он мог позволить себе небольшое отвлечение.
На улице было солнечно и душно. Для такого отстойного лета, изобилующего дождями, подобная жара казалась аномальной. И Амису пришлось сбежать под сень парковых деревьев, чтобы ненароком не обуглиться под лучами свирепого светила.
|
|
|
Тенистые тропинки, густо заросшие травой, встретили молодого доктора приятной прохладой и веселым щебетом птиц. Ласковая и нежная музыка парка успокаивала расшалившиеся нервы, и парень облегченно вздохнул, осознавая, что если ситуация в скором времени не изменится, то он из психолога превратиться в душевнобольного, и ему самому понадобится доктор.
Прогуливаясь среди деревьев и размышляя над своими галлюцинациями, Амис и не заметил, как вышел к озеру, обнесенному высокой оградой. Когда-то они играли здесь с Ирманом. Парень помнил все в мельчайших подробностях, как будто это было вчера. И, несмотря на то, что он отчаянно гнал от себя эти воспоминания, они вторгались в его голову, не спрашивая разрешения.
- Амис... - голос из прошлого все так же дорог сердцу, как и прежде.
Вот только принадлежит он не ребенку, а уже взрослому человеку. Наверное, потому, что он забыл голос маленького Ирмана, и память исказила его, сделав доступным для восприятия.
- Амис...
- Я слышу. - Грустно улыбнувшись, проговорил парень и прикрыл глаза.
Быть может, ему удастся вернуться туда? Вот прямо сейчас громко залает Дин и выскочит на дорожку, ломая ветки кустарников, а они с Ирманом заливисто рассмеются, приветствуя своего четвероногого приятеля.
Глубокий вдох и... ничего. Нет ни человека-пса, ни веселых забавных мальчишек. Только ветер, играя листьями, продолжает хрипло шептать:
- Амис...
Гуляя по саду, Ирман забрался в самую его глубину и укрылся от посторонних глаз под разлапистым деревом в широкой расщелине коры, которая некогда служила убежищем для двух мальчишек. Теперь он поместился туда с трудом, но все равно ему было приятно прикоснуться к давно забытому прошлому и, сидя на старом изогнутом корне, вдыхать такие знакомые, такие родные запахи сухой травы и сырости. Ностальгируя и размышляя о прошлом, он и не заметил, как его отчужденное одиночество нарушил непрошеный, но долгожданный гость.
В первые моменты Ирман даже решил, что у него глюки, но все же позвал застывшего над берегом Амиса. Тот не вздрогнул, даже не напрягся. Наверное, так же решил, что это призрак из прошлого взывает к нему, тревожа память. Прикрыв глаза, молодой доктор вслушивался в шелест ветра, и Ирман не стал ему мешать, внимательно его изучая.
Всматриваясь в каждую деталь, парень обрисовывал взглядом тощую, но уже более складную фигуру, и острые черты лица, которые и любил, и ненавидел одновременно. И снова задержал взгляд на губах. Тогда, в нише под лестницей, он целовал эти губы. А Амис крепко обнимал его, уверяя, что все будет хорошо.
|
|
|
