 |
Амис не слушал. Поглядывая на часы, он думал, думал, думал... А под конец сеанса извинился перед женщиной и честно признался, что не уловил ни слова из ее рассказа.
|
|
|
|
- Вам самому психолог не помешает. - Совсем беззлобно сказала она и поднялась с кушетки. - Впрочем, это доказывает, что Вы тоже человек. Я запишусь к Вам снова, естественно за хорошую скидку.
Амис искренне обрадовался такому исходу и проводил пациентку до выхода из клиники, по пути извиняясь за свою некомпетентность. А когда женщина ушла, чуть ли не бегом бросился в регистратуру.
- Беатрис, посмотрите, пожалуйста, мое расписание. - Хмуро почесывая переносицу, попросил парень, пытаясь скрыть сильное волнение, которое, вдруг, охватило его. – Гердер… Ирман Гердер записывался ко мне на прием на этой неделе или нет?
- О, Боги! - не молодая уже женщина закатила глаза и сурово глянула на молодого доктора. – Этот настырный мальчишка обрывает мой телефон четвертый день подряд! Он, видите ли, записаться забыл! А я тут при чем, спрашивается? Объясняю ему, значит, что у Вас расписание забито, а он меня, паршивец, терроризирует с утра до ночи.
Сердце пропустило удар. Замолкло на мгновение, и вновь пустилось вскачь, да так неистово, что на мгновение стало трудно дышать. Амис резко поджал губы, чтобы скрыть от женщины улыбку, и, облокотившись на регистрационную стойку, попросил со всей любезностью, на которую был способен:
- Беатрис, милая, позвоните Гердеру и запишите его на прием. Это очень важно.
- Но доктор Сеттон, Ваше расписание....
- Я знаю. - Амис медленно выдохнул скопившийся в легких воздух и улыбнулся как душевнобольной. - Я приму его после рабочего дня. Звоните, Беатрис, звоните. У меня не так много времени, и... скажите ему, если вдруг спросит, что это директор клиники назначил сеанс.
Женщина только кивнула и начала выискивать в толстой учетной тетради нужный номер телефона, а Амис направился к себе в кабинет.
|
|
|
Мысли больше не крутились в голове рассерженным роем взбесившихся пчел, а сердце постепенно выравнивало свой бег. Вот только руки все еще сильно дрожали, да воздух казался ледяным и колючим, а глупая и абсолютно счастливая улыбка никак не хотела сойти с губ.
***
Звонок из клиники застал Ирмана перед самым выходом из ресторана.
- Доктор Сеттон ждет Вас, господин Гердер. - Проговорила медсестра из регистратуры каким-то удрученным голосом.
- Сейчас? - голос парня сошел на сип.
- Личное распоряжение доктора Сеттона старшего. - Ответила женщина. - Вам выделили дополнительный час сегодня. Вы приедете?
Было начало одиннадцатого ночи, но Ирман, сглотнув тяжелый комок, сказал:
- Я приеду. Буду через двадцать минут.
- Ирман, ты куда? - позвала Стейси, когда он, наспех застегнув пуговицы рубашки, побежал к выходу. - А как же вечеринка?
- Потом... - голос был похож на хриплый рык. - Все потом...
Сейчас главное увидеть его, сказать обо всем, наконец-то признаться. Заткнуть, если снова будет мешать говорить. Выкрикнуть ему в лицо обо всем, что тревожит разум, обо всем, что накипело за эти бесконечные два месяца.
Такси ехало быстро и все равно слишком медленно. Адская неделя давала о себе знать, и Ирман клевал носом, вскидываясь иногда и хлопая себя по щекам.
Нельзя спать, он слишком близко. Так близко, что даже сердце останавливается от счастья.
- Доктор Сеттон вышел. Подождите его в кабинете. - Санитар, открывший парню калитку, провел его в клинику и закрыл дверь на замок.
Ирман кивнул, и на негнущихся ногах поспешил в кабинет Амиса.
Парня действительно там не было. В кабинете было темно, только свет настольной лампы освещал письменный стол, чашку с парующим кофе и блокнот.
Ирман сел на диван и откинул голову на спинку, переводя дыхание.
|
|
|
Все... он здесь... он больше не упустит свой шанс. Сегодня он скажет Амису обо всем... обо всем, что думает... обо всем, что чувствует... непременно скажет. И все, наконец-то, встанет на свои места.
***
Время близилось к одиннадцати. Ночной сумрак сгустился над городом и теперь укутывал мир своим нежным бархатным покрывалом.
Сидеть в кабинете и ждать Ирмана сил не осталось. Сердце вылетало из груди, словно он вернулся в прошлое и ждал встречи со своим безумным зверем. Чтобы хоть немного успокоить разыгравшиеся эмоции, Амис решил прогуляться по парку и привести чувства и мысли в порядок. А когда вернулся в кабинет, Ирман уже был там.
В горле тут же застрял комок, а по телу прошла волна дрожи. Даже волосы на затылке и те зашевелились, но не от страха, а от какого-то сладкого, ноющего чувства в груди.
Делая шаг вперед, Амис осознал, что ноги его совсем не слушаются. Ладони вдруг сильно взмокли, словно он был первоклассником, которого вызывали к директору, чтобы отчитать за глупую шалость. Он улыбнулся и собственным мыслям, и совершенно ненормальным ощущениям, но… приблизившись к дивану, на котором сидела окутанная мраком фигура, увидел, что Ирман спит, уронив голову себе на грудь.
Разочарованный вздох сорвался с уст Амиса. Уснул! Надо же… а так добивался этой встречи, как будто от нее зависела его жизнь. Преисполненный праведного негодования, Амис потянулся к парню, чтобы растолкать его. Но едва коснувшись напряженного плеча, отнял руку и обреченно прикрыл глаза. Гердер выглядел как жертва голодомора. Такой же бледный, замученный и уставший, со впалыми щеками и темными пятнами вокруг глаз, с сухими, шероховатыми губами, и заострившимися чертами сильно исхудавшего лица.
Сердце предательски дрогнуло. Защемило от жалости.
Что же он сделал с собой? Ради чего?
Амис обеспокоенно поджал губы и осторожно уложил Ирмана на диван, после чего отошел к неприметному шкафу, достал оттуда небольшую подушку и плед, и вернулся назад.
Голова Ирмана была ужасно тяжелой, а кожа горячей и сухой. Волосы его потускнели и были очень жесткими наощупь. И пахло от них странно и очень вкусно. Светлые пряди буквально пропитались ароматами кухни. Парень явно не успел принять душ. Очевидно же, что спешил на сеанс.
|
|
|
Амис тепло улыбнулся и опустился перед диваном на колени. Осторожно подложил подушку под голову Ирмана, который никак не отреагировал на это действие, и укрыл его пледом до подбородка, борясь с желанием примоститься рядом и почувствовать в полной мере, насколько сильно скучал по своему голубоглазому психу. И все же в итоге подавил в себе эту слабость, боясь очередного разочарования.
|
|
|
