Особенности эмоциональной сферы

 

Понятно, что период зрелости слишком широк, чтобы можно было говорить о каких-либо более или менее общих характеристиках эмоциональной-сферы. Поэтому ограничим рассмотрение динамики эмоциональных процессов в этот возрастной период отражением в них переживаний людьми жизненных кризисов. Традиционно в литературе выделяется кризис середины жизни, относящийся к возрасту 35—45 лет. Но часть авторов говорят о существовании менее острого кризиса, приходящегося примерно на возраст 30 лет. Наши собственные наблюдения подтверждают это мнение. Поэтому коротко обсудим кризис тридцатилетних, затем основное внимание уделим кризису середины жизни.

Как нам кажется, психологическое содержание данного кризиса — это первая реальная встреча с ограниченностью времени жизни. Переживания этого времени концентрируются вокруг окончательного ухода молодости, традиционно считающегося самым лучшим жизненным периодом. Если ранее, в юности, казалось, что молодость со всеми ее преимуществами вечна (а старость вообще со мной произойти не может), то теперь человек встает перед неизбежностью своего уже не взросления, но постепенного старения. Действительно, меняется форма обращения к человеку, например с «девушки» на «женщину». Меняется соответственно и самоощущение. Некоторые женщины в этот период начинают остро чувствовать снижение сексуальной привлекательности, может появиться ревность к более молодым, стремление всеми силами скрыть свой возраст. Спрашивать у женщин о возрасте становится неудобным. Интересно, что происходит расширение возрастных рамок для людей, называемых сверстниками. Теперь сверстниками считаются люди старше или младше себя на 7 —8 лет.

Примерно в этом возрасте происходит первый подсчет жизненных итогов и сличение его с собственными мечтами и планами, с одной стороны, и общепринятыми стереотипами достижений — с другой. Женщина торопится родить ребенка, если не сделала это ранее. Мужчина пытается успеть совершить желаемый профессиональный рост. По-иному начинает ощущаться время, темп его субъективно ускоряется, поэтому и достаточно распространен страх не успеть, не догнать, не обогнать. Могут появиться первые сожаления, что надо было строить свою жизнь совсем по-другому.

 

«Мой друг, приближаясь к своему тридцатилетию, говорил, что если до 33 лет ничего не добился, то все кончено. Он всячески пытался найти себе достойную цель. Но до сих пор не нашел, хотя и перешагнул этот возрастной рубеж. Теперь он все время пребывает в дурном расположении духа. Недоволен семьей, работой, начальством и правительством, которые мешают ему раскрыться». М., 31 год.

 

На эмоциональном плане уход молодости может отражаться такими чувствами как грусть, тоска, иногда обеспокоенность. У некоторых появляется чувство скуки от жизни, желание перемен.

 

«Все надоело и хочется резких перемен. Иногда кажется, что все уже позади. Ничего нового в жизни не будет. Все знаешь, все умеешь, все налажено. Один день похож на другой. Еще понимаешь, что время начинает лететь очень быстро. Летят недели, месяцы, годы, и ничего не успеваешь сделать». Ж., 32 года.

 

По мнению Д. Левинсона, переход 30-летия для многих носит стрессовый характер, поскольку подвергаются первой переоценке профессиональные цели и образ жизни.

Разрешение кризиса обычно происходит через признание жизненных ограничений и необходимостей как в профессиональной, так и в семейной сфере. Это ведет обычно к возрастанию самодисциплины, организованности, концентрации усилий вокруг желаемых изменений. Многие обращаются к повышению уровня своего образования. Сейчас становится распространенным получение второго высшего образования. Таким образом, развитие профессиональной карьеры остается основной задачей при переходе 30-летия. Однако существует мнение, что это характерно только для мужчин. У женщин же часто происходит переключение интереса с достижения профессионального успеха на получение удовлетворения от личных, в том числе внутрисемейных, взаимоотношений.

Заключая обсуждение кризиса 30 лет, еще раз отметим, что он довольно мало изучен зарубежными исследователями и практически не изучен отечественными. Поэтому заинтересовавшемуся этой проблемой стоит подумать по этому поводу самому.

Перейдем к рассмотрению влияния на эмоциональную сферу так называемого кризиса середины жизни, который условно относят к возрасту 35 — 45 лет.

Как считал К. Юнг, чем ближе середина жизни, тем сильнее человеку кажется, что найдены правильные идеалы, принципы поведения. Однако слишком часто социальное утверждение происходит за счет потери целостности личности, гипертрофированного развития той или иной ее стороны.

Большое значение кризису середины жизни придавал Э. Эрик-сон. Возраст 30—40 лет он называл десятилетием роковой черты, главными проблемами которого являются убывание физических сил, жизненной энергии и уменьшение сексуальной привлекательности. К этому возрасту, как правило, появляется осознание расхождения между мечтами, жизненными целями человека и его реальным положением. И если 20-летний человек рассматривается как подающий надежды, то 40 лет — это время исполнения взятых когда-то обещаний. Успешное разрешение кризиса, по Э. Эриксону, приводит к формированию у человека генеративности (продуктивности, неуспокоенности), которая включает стремление к росту, заботе о следующем поколении и собственном вкладе в развитие жизни на земле. В противном случае появляется застой, которому соответствуют чувство опустошения, регрессия. Человек может начать потакать собственным желаниям и удовольствиям, как если бы был собственным ребенком [22].

Рассмотрим эмоциональные процессы, сопровождающие кризис. Прежде всего для него характерны депрессивные переживания: достаточно стойкое снижение настроения, негативное восприятие актуальной ситуации. При этом человека не радует даже то объективно хорошее, что реально имеется.

 

«Настроение последнее время плохое. Хорошего практически не бывает. Я прекрасно понимаю, что нахожусь в депрессии, но ничего не могу поделать». Ж., 40 лет.

«Все плохо: здоровье плохое, денег мало, да еще работа. Вот из Швейцарии вернулись, на лыжах катались, но отпуск уже закончился. На работе чувствую равнодушие. И во всем такая безысходность». М., 43 года.

 

Пожалуй, основное чувство — это усталость, усталость от всего — семьи, работы и даже детей. Причем чаще всего реальная жизненная ситуация не вызывает усталости. Поэтому можно сказать, что это эмоциональная усталость, хотя нередко сам человек считает ее физической.

 

«От всего устала. Дома все на мне: готовка, собака. За мужем надо следить, чтобы он зарабатывал нормально. За дочерью, она хоть и взрослая, но домой вечно поздно приходит. Я так устала с ней бороться». Ж., 47 лет.

«Ну уж не знаю, как у других, но для меня мой теперешний возраст — самый отвратительный. Никогда в жизни не было так сложно. Как только 45 наступило, так и пошло-поехало. Я уже настолько от всего устал, что порой по утрам вставать не хочется. И вообще нет ничего хорошего». Ж., 45 лет.

 

Кроме того, люди ощущают снижение интереса или удовольствия ко всем событиям, апатию. Говорят, что им стало невыносимо скучно жить.

 

«Жить стало скучно. Вот в молодости было весело. Мы постоянно куда-нибудь ходили — в театр, в кино. Сейчас, если даже и хочется пойти, то трудно себя заставить. Появилась какая-то апатия, инертность. Вообще, я, по сути, душевный пенсионер». Ж., 45 лет.

 

Иногда человек может чувствовать систематическое отсутствие или снижение энергии, так что приходится заставлять себя ходить на работу или выполнять домашние дела. Нередко встречаются горькие сожаления по поводу собственной никчемности, беспомощности.

Особое место занимают переживания, связанные с восприятием прошлого, настоящего и будущего. Как мы уже говорили, настоящее кажется скучным, неинтересным, безрадостным.

 

«Такое впечатление, что время остановилось. Все застыло. Каждый день похож на прошедший. Застой и упадок сил». Ж., 40 лет.

 

Появляется устремленность в прошлое. Молодость кажется наполненной радостью и удовольствием в отличие от настоящего. Иногда наблюдается желание вернуться в молодость, прожить жизнь еще раз, не повторяя сделанных ошибок. Если, к примеру, вечер встречи старых друзей превращается лишь в вечер воспоминаний о том, как раньше было хорошо, можно вспомнить слова К. Юнга: «Только возвращаясь в прошлое, к своему героическому студенческому времени, они способны разжечь пламя жизни» [48].

 

«Вот если бы я мог стать молодым, я бы все делал по-другому. Поступил бы в институт, женился бы позже, сына бы по-другому воспитывал». М., 45 лет.

 

У некоторых людей можно заметить перекос между восприятием прошлого и будущего. Будущее ими воспринимается более коротким и менее наполненным значимыми событиями, чем прошлое. Возникает субъективное восприятие законченности жизни, близости ее конца.

 

«Знаешь, жизнь прошла, а вспомнить нечего». Ж., 40 лет.

 

Особое место в депрессивных переживаниях занимает тревога в отношении своего будущего, которая зачастую маскируется тревогой за детей или даже за страну в целом.

 

«Я ничего не жду от будущего, потому что в наше время не знаешь, чего ждать». Ж., 45 лет.

 

Иногда тревога становится настолько сильной, что люди совсем перестают строить планы на будущее, думают только о настоящем.

 

«Раньше строила планы на будущее, теперь нет. Я не знаю, что будет дальше. День прошел, и слава богу». Ж., 40 лет.

 

Меняются взаимоотношения в семье. Повышаются раздражительность, конфликтность. Частыми становятся размышления о собственной востребованности, которые могут сопровождаться укорами в адрес близких и вызыванием у них чувства вины. Иногда возникает страх взросления собственных детей, поскольку в связи с этим теряется ощущение собственной нужности.

 

«Для меня тяжело было. Когда дочь искала мою руку... а тут сразу раз — и не ищет. Хотя мне бы очень хотелось. Мне, честно говоря, очень не хочется, чтобы она взрослела. Может быть, я вообще больше маленьких люблю. Я и сейчас хочу маленького. Маленьким нужна забота. Конечно, дочка сейчас тоже во мне нуждается, хотя раньше я была больше востребована ею». Ж., 44 года.

 

Переживания по поводу своей нужности действительно очень значимы в этот период. Поэтому многие стремятся подтвердить свою нужность через профессиональную сферу.

 

«Я считаю, что в этом возрасте женщине необходимо работать, потому что необходимость дома отпадает. У кого маленькие дети, у которых есть необходимость в матери, те проще смотрят на работу. Если дети выросли, то только на работе ощущаешь собственную нужность». Ж., 41 год.

 

Часто можно встретить проекцию внутриличностного кризиса на свое окружение: социальную обстановку в стране, семейную ситуацию.

«Во всем виноват кризис в стране...», «Государство сбросило нас в яму...», «В стране кризис, уберите его, и у людей кризиса не будет», «Из-за жены я сломал свою жизнь...», «Во всем виноват сын — не такой, каким бы я хотела его видеть, он разбил все надежды».

Естественно, что проекция кризиса на окружение приводит к попыткам, часто хаотичным, изменить именно окружение: страну, семью, работу. Некоторые женщины в этот период заполняют внутреннюю пустоту рождением еще одного ребенка. И психологическая поддержка человека в этом случае затруднена, поскольку наличие причин трудностей в самом себе он категорически отрицает.

При достаточно высоком уровне развития рефлексии люди пытаются осмыслить свое состояние, понимают, что причина кроется не в окружении, а в них самих. Здесь частыми становятся размышления о собственных достижениях, сожаления о том, что не получилось, но что хотелось бы иметь.

«В детстве я мечтала стать актрисой, да не получилось. Я продавщица. Ничего путного не достигла. Ничего делать не хочется. Вот на западе в 45 только жить начинают, а я уже старая развалина. Вы, психологи, депрессией, по-моему, это называете?» Ж., 43 года.

Иногда происходит переоценка ценностей.

 

«Переоценка ценностей происходит очень большая. То, что в молодости могло довести до безумия, воспринимается спокойно. Деньги не имеют значения — ни их присутствие, ни их потеря». Ж., 41 год.

«Одна и главная проблема — это изменение шкалы ценностей. Достигнув каких-либо результатов в материальном благополучии, начинаешь понимать бренность этого процесса и хочется достижений в чем-то другом, в другой сфере, может быть, духовной». М., 35 лет.

 

Однако у некоторых переживание кризиса происходит настолько остро, что может послужить причиной суицида. Как отмечал Э. Гроллман, для тех, кого опустошают отсутствие истинного самоопределения, разлука с детством и страх перед грядущей старостью, «кто испытывает муку утраты собственного Я, смерть может показаться освобождением». И действительно, по его свидетельству, уровень самоубийств в 40 — 45 лет повышается [26].

Особо следует остановиться на осложнении у значительной части людей кризиса середины жизни кризисом идентичности. Ранее мы отмечали негативное значение проецирования внутреннего конфликта при кризисе на внешнее окружение. Однако следует отметить, что внешний кризис действительно может обострить протекание кризиса внутреннего, что характерно для современной России. Известно, что быстрое изменение социально-политической и идеологической обстановки в стране является для многих настолько стрессогенным фактором, что приводит к распаду существовавшей ранее эго-идентичности. Э. Эриксон относил к подростковому возрасту формирование эго-идентичности через нормативный кризис. Ученый справедливо замечал, что кризис идентичности присущ не только подростковому возрасту. Он происходит всегда, когда сильные внешние воздействия разрушают старую идентичность, когда человек испытывает состояние эго-тревоги, когда задерживается формирование новой идентичности [22].

Кризис идентичности российских взрослых, таким образом, определяется противоречием между требованиями резко изменяющихся общественных и экономических отношений и ригидностью личностных установок и стереотипов (Л. Ф. Бурлачук и Е. Ю. Коржова). Ригидность же установок, стереотипов, как известно, с возрастом чаще всего возрастает, поэтому кризис идентичности часто переживается людьми зрелого и, как позже покажем, пожилого возраста.

 

«Я как-то не вписываюсь в современную жизнь. Не могу решать проблемы. Не привык к самостоятельности, борьбе. Раньше все точно знали, что вот окончишь институт, и работа будет обеспечена. А теперь вертись, как знаешь». М., 50 лет.

 

Следует отметить, что особую остроту кризис может приобрести у людей творческих профессий. Об этом свидетельствует высокая частота ухода из жизни поэтов, художников, артистов: В. Высоцкий, О. Даль, Л. Енгибаров, С. Довлатов, А. Миронов.

Мы описали субъективное чувствование ситуации кризиса, варианты его осмысления. Обсудим возможные факторы, влияющие на разрешение кризиса. Начнем с факторов, затрудняющих его разрешение. Прежде всего, как мы уже отмечали, это проекция кризиса на свое окружение. В этом случае человек будет стремиться изменить именно окружение, а не самого себя. Действительно, многие люди в этот период начинают хаотично менять место работы, семью, иногда страну проживания. Следующий фактор — это страх изменений. Человек всеми силами старается сохранить стабильность. При этом он может заявлять о своих желаниях изменить ситуацию, но на самом деле какой бы болезненной она ни была, она его в чем-то устраивает. Неизвестность и необходимость предпринимать какие-либо действия пугают еще больше. Довольно редко человек признает наличие этого страха. Чаще говорит об объективных причинах невозможности изменений. Как писал М. С. Пек, многие люди не хотят или не способны выдерживать душевную боль, связанную с процессом отказа от того, что они переросли. Поэтому они цепляются за выношенные идеи, привычные методы работы, ракурсы, с которых привычно смотреть на мир [59].

 

«Уже мало что в жизни можно изменить В тридцать лет можно было подумать о перемене профессии, причем кардинально, где-то подучиться. Сейчас получается, что этих возможностей становится все меньше и меньше». Ж., 41 год.

«Страшно что-либо менять, так как уже выработан некий стереотип поведения, который помогает тебе выживать. И еще вопрос: смогу ли я, переложив новую модель поведения в реальность, быть более счастливым? Может, оставить все как есть?» М., 35 лет.

 

Фактор, облегчающий благополучное разрешение кризиса, — это умение быть счастливым, т. е. находить радость и получать удовольствие от имеющейся ситуации. Как правило, основными источниками счастья являются отношения близости, а также возможность творчества. При этом творчество может проявляться как в семейной, так и в профессиональной сфере.

 

«Я считаю, что я счастливый человек. Конечно, мне пришлось потрудиться, чтобы отношения с мужем остались такими же теплыми, как и 20 лет назад. И мне по-прежнему интересно с этим человеком. Я прекрасно понимаю, что дети почти выросли, что все они разлетятся из родного гнезда. Но я стремлюсь к тому, чтобы дети знали, что они в любой момент могут прийти в родительский дом и получить поддержку или просто отдохнуть. Теперь появилось время для сада и огорода. Здорово иногда выйти в цветущий сад или послушать соловьев поутру с чашечкой кофе. Еще я люблю шить и вязать. Я всю жизнь занималась семьей — это мое творчество». Ж., 42 года.

«Почему я счастлива? Я люблю придумывать что-то новое, но обязательно полезное окружающим. Меня радует мой достаточно быстрый профессиональный рост, хотя и несколько удивляет. Меня очень любят мои родные, и я их тоже очень люблю. У меня есть возможность отдыхать так, как мне нравится, на даче, плавать, собирать грибы. И еще я научилась доверять жизни». Ж., 45 лет.

«Да, в жизни бывает много сложного. Если на все реагировать, здоровья не хватит. Но все равно она прекрасна. Жить, чувствовать, двигаться, любить и быть любимым. Заниматься интересным делом. Подниматься в гору — стоять на месте невозможно. И надо кое-что оставить потомкам». М., 39 лет.

 

Важным фактором, способствующим успешному разрешению кризиса, является также способность поддерживать баланс между устремленностью в будущее и жизнью в настоящем. Мы уже говорили, что эта способность формируется в юности при решении конфликта между необходимостью думать о будущем и желанием получать удовольствия от настоящего. Хотя, безусловно, в течение последующей жизни под влиянием тех или иных обстоятельств он может нарушаться или, наоборот, формироваться.

Итак, мы рассмотрели некоторые факторы, влияющие на разрешение кризиса. Как мы уже говорили, в позитивном варианте у человека формируется генеративность, в негативном — застой.

Следует особо отметить, что нередко неразрешенный кризис сопровождается появлением тех или иных психосоматических заболеваний, которые, с одной стороны, снимают с человека ответственность за несложившуюся, по его мнению, жизнь, с другой — предоставляют ему желаемые внимание и поддержку окружения. Интересную мысль по этому поводу высказал А. Адлер: наша культура сродни детской комнате — она предоставляет слабому особые привилегии [30].

Для современной России характерен еще один вариант ухода от разрешения кризиса — это обращение к религии. По исследованию студентки О. Польской, изучавшей причины этого явления, многие люди обращаются к религии, реализуя отнюдь не религиозную потребность, а желание восполнить одиночество, получить поддержку, утешение, уйти от ответственности или решить какие-либо другие нерелигиозные проблемы.

В заключение обсуждения проблемы кризиса нужно еще раз сказать, что его переживание обогащает человека, является необходимой ступенью развития в зрелости.

 

«Мне когда было 18, смотрел календарь, сколько мне будет в 2000 г. — 36. Думал, старый буду, жутко стало. А сейчас я понимаю простую вещь, что каждый возраст по-своему хорош. Конечно, я прошел такое состояние — года два было, похоже на депрессию. Ничего не хотелось делать, много размышлял. Просто думал о жизни и все. И сейчас думаю о смысле жизни постоянно, не потому что это давит, а просто размышляешь. Мне кажется, что самое главное — это движение в жизни. Тогда будешь чувствовать себя хорошо в любом возрасте». М., 36 лет.

 

Однако, как нам кажется, время переживания кризиса не определяется календарным возрастом человека. Он наступает тогда, когда человек, с одной стороны, накапливает достаточно жизненного опыта, а с другой — достигает достаточно высокого уровня рефлексии, необходимого для осмысления этого опыта. Тогда у человека появляется возможность постижения смысла своего существования на земле. Таким образом, кризис — это не кара за сделанные ошибки, а возможность продолжения процесса развития. Поэтому, может быть, более точно называть его не кризисом середины жизни, а экзистенциальным кризисом — нормативным кризисом периода зрелости.

Рассмотрев особенности эмоциональных реакций в периоды возрастных кризисов, нужно отметить, что, безусловно, нельзя сводить все течение жизни в зрелости только к переживанию кризисов. Следует остановиться на такой важнейшей проблеме, как общий эмоциональный фон жизни человека и его возрастная динамика. Понятно, что удовлетворенность человека жизнью в целом, ощущение счастья коррелируют с достаточно частым переживанием радости. Кроме того, способность человека к частому переживанию радости повышает его стрессоустойчивость и способность к познанию, облегчает социальные взаимодействия, усиливает отзывчивость [60]. Радость выполняет и терапевтическую функцию: успокаивает человека, находившегося до этого в напряжении. Очень важно отметить, что частота переживания радости коррелирует с жизненной успешностью. Работа радующихся людей является более последовательной, целенаправленной и результативной. Они, как правило, обладают чувством собственной значимости, владеют навыками и умениями, необходимыми для достижения своих целей, и получают огромное удовлетворение от самого процесса этого достижения.

Понятно, что способность к радости зависит от генетических факторов. Так, К. Е. Изард описывал исследования смеха у младенцев, которые показали, что уже они существенно отличаются по способности смеяться. Но переживание радости имеет также возрастные закономерности, т.е. во многом социально обусловлено. У многих людей после 30 лет наблюдается тенденция постепенного сокращения источников получения радости, переживание радости носит все более и более кратковременный характер. К пожилому возрасту некоторые совсем утрачивают эту способность. Отчего зависит частота переживания радости? Как писал К. Е. Изард, во многом не от актуальной ситуации, а от наличия у человека оптимистического взгляда на жизнь.

Я. Мак-Дермотт и Дж. О'Коннор рассматривали оптимизм и противоположность ему — пессимизм как атрибутивные стили или способы мышления человека. Под оптимизмом понимается такой стиль мышления, когда события не обобщаются, люди избегают самообвинений. В стиле пессимиста ими выделяются три составляющие:

люди, использующие этот стиль, относятся к каждой неудаче как к собственной ошибке и обвиняют себя в этом;

они склонны обобщать негативную ситуацию на всю оставшуюся жизнь, т.е. предполагают ее повторение;

они переносят ситуацию на все сферы жизни, т.е. ожидают неудачи не только во времени, но и в пространстве [61].

Важно отметить, что следование атрибутивному стилю пессимиста мешает переживанию счастья со всеми вытекающими последствиями и является серьезным фактором риска заболеваний.

Помимо атрибутивного стиля на способность человека к переживанию радости влияет степень контакта его со своим «внутренним ребенком». Под «внутренним ребенком» мы будем понимать качества и проявления, традиционно приписываемые детям: спонтанность, открытость, умение играть. Сегодня понятие «внутренний ребенок» довольно часто используется в психологии, хотя различные авторы по-разному интерпретируют его содержание. Так, К. Юнг придавал большое значение архетипу ребенка. По его мнению, он прокладывает путь будущему преображению личности, воплощает жизненные силы, находящиеся вне ограниченных пределов нашего сознательного разума, выражает самое сильное и непреодолимое стремление каждого существа — стремление к самореализации. Именно «ребенок» синтезирует противоположности (качества характера) и высвобождает новые возможности, придающие жизнеспособность человеку. Ребенок умеет радоваться, бескорыстно любить, он оптимист, умеет видеть сердцем, способствует активизации творчества и продуктивности.

Э. Берн выделял «ребенка» как одно из состояний в структуре личности вместе с «родителем» и «взрослым». По Э. Берну, «ребенок» — это эмотивное состояние личности, которому соответствуют все импульсы, присущие ребенку (доброта, нежность, непосредственность), благодаря чему он приобретает большую ценность независимо от возраста человека, придавая ему обаяние и теплоту. Но есть и вторая часть «ребенка» (адаптивная), а именно состояние, которое, желая порадовать «родителя» и боясь отвержения, не позволяет себе поведения, не соответствующего их ожиданиям, что проявляется в повышенной конформности, неуверенности человека, лишении его возможности чувствовать радость жизни [31]. Таким образом, часть людей еще с детства содержат в себе в основном приспособившегося «ребенка», несущего запрет на открытость и спонтанность проявлений. А часть постепенно теряют контакт со своим «ребенком» в течение жизни. И это понятно, так как еще в процессе развития человека проявление детских качеств не поощряется значимыми людьми: родителями, педагогами. Кроме того, в нашей культуре существует мало возможностей для его проявления: праздников, карнавалов и т. п.

Поэтому чаще всего взрослый человек считает открытые проявления «детских качеств» непозволительными для себя.

 

«Конечно, порывы есть, но приходится себя осаживать. Молодым девочкам позволителен громкий смех, а тетечкам уже нет. Ведь нужно более или менее соизмерять свой внутренний мир с тем, как тебя видят другие». Ж., 41 год.

 

Как следствие этого, перед многими людьми в зрелости встает задача восстановления контакта со своим «ребенком». Ярко описывал свою собственную встречу с ним К. Юнг. Находясь достаточно долго в депрессивном состоянии, он решил предоставить полную свободу своим бессознательным импульсам. А затем вспомнил свои детские ощущения от игры в кубики, построения замков и домиков из бутылок. И наконец, после длительного внутреннего сопротивления сам стал играть: выстроил из камней несколько домиков и замок — маленькую деревню. И так он начинал играть всякий раз, когда перед ним возникало жизненное затруднение. К. Юнг писал, что все ценное, что он сделал в тот период, было благодаря его работе с камнем.

Однако в реальной жизни люди чаще всего не следуют своим импульсам, как это сделал К. Юнг, хотя у некоторых они и присутствуют.

 

«Хочется какой-то остроты, как-то растормошиться, проснуться, сделать что-нибудь безумное. Но уже, наверное, смелости не хватит». М., 37 лет.

 

Американский психолог С. М. Кидд предлагала для восстановления контакта с «ребенком» учиться у детей, поскольку именно они могут показать взрослым нечто, что взрослые не видят из-за их серьезности. А их открытость жизни может напомнить взрослым, что особенно ценно в этом мире.

 

«Красивый воздушный змей прибыл в подарок от моей подруги из Миссисипи. Я посчитала, что он предназначен для двух моих детей, но все-таки заглянула в карточку. "Ребенку в тебе", — написала подруга.

— Пойдем запустим его, — начали просить дети. Я посмотрела на горы бумаг на своем столе. Но день был так хорош: полный солнца, с порывистым ветром и бирюзовым небом. И мы отправились на ближайший стадион.

Я смотрела, как дети пытались пристроить змея в ненадежные руки ветра. "Почему ты не попробуешь сама? — сказал сын. — Ведь это же твой змей". Я взяла бечевку и смущенно побежала, а ребята поддерживали меня громкими криками. Змей вдруг сразу оседлал воздушный поток. Стал подниматься все выше и выше — и с ним летел мой смех» (Кидд С.М. Чему нас учат дети // Семья и школа. — 1996. — № 4).

 

Подводя итоги обсуждению вопроса об общем эмоциональном фоне настроения в зрелости и переживании радости как необходимом компоненте этого фона, нужно отметить, что невозможно достичь радости тем же путем, каким достигаются умения или успехи. Радость — побочный продукт усилий, направленных на другие цели, служащие в основном достижению самореализации. Только тогда возможно переживание радости как «чувства тождества или сопричастности с объектами радости и с миром в целом» [60].

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: