 |
Понятие и роль политической культуры.
|
|
|
|
Политическая культура есть совокупность индивидуальных позиций и ориентации участников данной политической системы. Это субъективная сфера, образующая основание политических действий и придающая им значение». Указанные индивидуальные ориентации, по мнению американских ученых, включают в себя несколько элементов: а) познавательную ориентацию — истинное или ложное знание о политических объектах и идеях; б) аффективную ориентацию -
чувство связи, ангажированности, противодействия и т. д. в отношении политических объектов; в) оценочную ориентацию — суждения и мнения о политических объектах, которые обычно предполагают использование в отношении к политическим объектам и событиям оценочных критериев.
Наряду с ориентациями на политическую систему в целом американский политолог также выделил ориентации на структуры «входа» в политическую систему и «выхода» из нее, а также ориентации индивида относительно своего места в политическом процессе и возможностях политического участия.
В приведенной дефиниции можно выделить две характерные особенности. Во-первых, политическая культура предстает как совокупность ориентаций на политическую деятельность, это еще не сама деятельность, а лишь субъективная установка на нее, она не задает индивиду определенный тип поведения, необходимый для достижения поставленных целей, но предопределяет выбор направленности деятельности. Во-вторых, политическая культура предстает как структура ориентаций, в которую включены: знания о политической системе, ее ролях, функциях, решениях и действиях, возможностях и способах влияния на принятие политических решений (когнитивные ориентации); чувства относительно политической системы, ее структур, ролей, функций и политических деятелей, их исполняющих (эмоциональные ориентации); суждения, мнения и представления о политической системе, ее ролях, функциях, состоящие из комбинации ценностных стандартов и критериев, информации и эмоций (оценочные ориентации).
|
|
|
Три типа политической культуры: патриархальный, подданнический и активистский. Для патриархального типа («приходская», «общинная», «провинциальная», «парохиальная» культуры) характерны ориентации граждан на местные ценности — общину, род, клан, деревню, племя и т. п. Таким образом, индивид с патриархальной культурой ориентирован на конкретные личности — вождей, шаманов. Знания о политической системе у членов сообщества полностью отсутствуют, по-
литические ориентации не отделены от экономических и религиозных. Поэтому у личностей с патриархальной культурой нет никаких ожиданий, связанных с самой политической системой. Подданнический тип культуры характеризуется пассивным отношением граждан к политической системе. Здесь личность уже ориентирована на политическую систему, связывает с ней свои ожидания, но в то же самое время опасается санкций с ее стороны. Представления о возможностях влияния на процесс выработки решений отсутствуют, личность не рассматривает себя как творца политического
процесса. Активистский тип, или политическая культура участия, отличается активным включением индивидов в политическую жизнь. Граждане умело артикулируют свои интересы и через выборы, группы интересов, партии оказывают влияние на процесс выработки политики. В то же самое время они демонстрируют лояльность к политической системе, законопослушность и уважение к принятым решениям.
Любая политическая культура состоит из субкультур (от англ. sub — под).В политической науке выделяются их различные типы: религиозные, этнолингвистические, региональные, демографические. Алмонд разделил субкультуры на вертикальные и горизонтальные. Первые из них отличаются разделением на субкультуры масс и элит. Вторые — на региональные, религиозные и этнические.
|
|
|
В зависимости от характера взаимоотношений субкультур, - интегрированные и фрагментированные типы политических культур. Интегрированный тип предполагает согласие большинства по базовым ценностям (относительно основных целей развития общества, функций политической системы и по-
литических норм). Фрагментированные же политические культуры отличаются острой конфликтностью субкультур; преобладанием патриархальных и подданнических ориентаций над общенациональными; глубокой подозрительностью носителей различных субкультур друг к другу. В конечном итоге фрагментарная культура обусловливает нестабильность политической системы и неустойчивость
ее политических институтов. Подобный тип политической культуры характерен
для развивающихся стран, а также для Канады, Северной Ирландии, современной
России.
73Теория «бесшумной революции» Роберта Инглхарта.
Значительный вклад в изучение политических ценностей был внесен американским политологом Р. Инглхартом, разработавшим концепцию «бесшумной революции». Согласно ее основным положениям, наиболее устойчивые ценностные ориентации и настроения массовых слоев общества являются важнейшими элементами политической культуры. Специфические сочетания этих ориентаций и
настроений определяют устойчивость и жизнеспособность демократии. Инглхарт предположил, что в индустриально развитых странах под влиянием социально-экономического развития происходит переход от материальных к постматериальным ценностям, которые начинают играть ведущую роль в жизни людей. Основной культурный раздел начинает проходить между «материалистами» и «постма-
териалистами».
Материалисты ориентированы на экономическое благополучие и безопасность государства, процветание своей семьи, сохранение собственного материального благополучия. Для них уровень жизни, законность и порядок имеют первостепенное значение.
Постматериалисты в большей степени ориентированы на ценности нематериального характера: гарантии прав и свобод человека, самовыражение и самоопределение личности, защиту окружающей среды и т. п. В отличие от «материалистов» «постматериалисты» ценят качество жизни.
|
|
|
Между этими двумя «чистыми» группами располагаются две промежуточные: «смешанные» материалисты и «смешанные» постматериалисты. У «смешанных» материалистов на первом месте стоят материалистические ценности, а на втором — постматериалистические, а у «смешанных» постматериалистов — наоборот. Ряд постматериалистических ценностей — удовлетворенность жизнью (работой, досугом, семейной жизнью) и склонность доверять другим — непосредственно включены, согласно Инглхарту, в структуру гражданской культуры. «Доверие к другим» — это элемент культуры, предопределяющий возможность объединения граждан в ассоциации и группы по интересам, без деятельности которых, в свою очередь, становится невозможной демократия. Настроения же, выражен-
ные формулой «удовлетворенность жизнью», оказывают сильное влияние на отношение граждан к политической системе в целом. Инглхарт размещает ценности между двумя «координатами» (параметрами):
• традиционной и рационально-легальной (государственной) властью;
• ценностями дефицита (материальными) и постматериальными ценностями
Общества, в которых широко распространены постматериальные ценности, характеризуются большей толерантностью и терпимостью по отношению к социальным и национальным меньшинствам. В отличие от них в обществах, где превалируют дефицит и материальные ограничения, достаточно часто распространенной оказывается ксенофобия.
Главный вывод, к которому приходит Инглхарт, заключается в том, что само по себе экономическое развитие не порождает демократию, оно влияет на демократизацию лишь в той мере, в какой способствует культурным переменам.
74 Концепция политической культуры Габриэля Алмонда.
В политической науке существуют многочисленные типологизации политической культуры. Первое глубокое исследование типов политической культуры было осуществлено Г. Алмондом и С. Вербой.
|
|
|
Три типа политической культуры: патриархальный, подданнический и активистский. Для патриархального типа («приходская», «общинная», «провинциальная»,«парохиальная» культуры) характерны ориентации граждан на местные ценности — общину, род, клан, деревню, племя и т. п. Таким образом, индивид с патриархальной культурой ориентирован на конкретные личности — вождей, шаманов.Знания о политической системе у членов сообщества полностью отсутствуют, политические ориентации не отделены от экономических и религиозных. Поэтому уличностей с патриархальной культурой нет никаких ожиданий, связанных с самой политической системой.Подданнический тип культуры характеризуется пассивным отношением граждан к политической системе. Здесь личность уже ориентирована на политическуюсистему, связывает с ней свои ожидания, но в то же самое время опасается санкций с ее стороны. Представления о возможностях влияния на процесс выработки
решений отсутствуют, личность не рассматривает себя как творца политического процесса. Активистский тип, или политическая культура участия, отличается активным включением индивидов в политическую жизнь. Граждане умело артикулируют свои интересы и через выборы, группы интересов, партии оказывают влияние на процесс выработки политики. В то же самое время они демонстрируют лояльность к политической системе, законопослушность и уважение к принятым решениям.
Однако в реальной политической жизни, замечает Алмонд, политическая культура любого общества представляет собой комбинацию, «смесь» из нескольких типов политических культур. Особое внимание он уделил трем типам таких комбинаций. Для демократической индустриальной политической системы характерно следующее сочетание: 60% представителей активистской культуры, 30% — под-
даннической, 10% — патриархальной; для авторитарной индустриальной — 5% —активистской, 85% — подданнической и 10% — патриархальной; для авторитарной переходной системы соответственно — 10,60 и 30%; для демократической доиндустриальной — 5,40 и 55%. Указанные пропорции, конечно же, достаточно условны и могут варьировать, но они выражают характер соотношения различных типов
политических культур в разнообразных обществах.
Демократической индустриальной политической системе, по Алмонду, соответствует гражданская политическая культура, которая имеет смешанный характер. Автор концепции гражданской культуры утверждает, что она опирается на античную традицию «смешанного правления», представителями которой являлись Аристотель, Полибий, Цицерон. Этот тип культуры предполагает, во-первых, наличие трех фрагментов политической культуры в обществе (патриархальный, подданнический и активистский), во-вторых, наличие качеств подданных и «прихожан» даже у активных участников. Алмонд и Верба подчеркивали, что патриархальные и подданнические ориентации уравновешивают активность и политическое участие индивида, обеспечивая тем самым устойчивость и стабильность
|
|
|
демократической политической системы. Таким образом, «идеальный гражданин» должен одновременно: стремиться оказать влияние на власть и в то же самое время сохранять к ней лояльность; быть потенциально активным, но не проявлять активность постоянно.
Основными чертами гражданской политической культуры выступают: консенсус относительно легитимности политических институтов; терпимость по отношению к другим ценностям и интересам; компетентность. Безусловно, это черты нормативной модели политической культуры. Наряду с ними Алмонд предлагает более подробный перечень черт гражданской политической культуры:
• знание о политической системе, о том, что собой представляет демократия
и как она функционирует в конкретной стране;
• ощущение индивидом своей политической значимости и возможности оказы-
вать своим участием влияние на политику государства;
• признание обязательности участия в общественных делах;
• ощущение политической свободы, выражающееся в свободном обсуждении лю-
бых политических вопросов;
• готовность к кооперации с другими в политических акциях;
• гордость за демократическое устройство своей страны;
• доверие общественным и государственным институтам;
• интерес к политике, понимание ее содержания и целей.
Типология политической культуры, предложенная Г. Алмондом, неоднократно подвергалась критике. Ее критиковали, во-первых, за чрезвычайно абстрактный характер; во-вторых, за америкацентризм, так как за термином «гражданская культура» просматривалась вполне конкретная культура — культура американская; в-третьих, за то, что вся западная культура в предлагаемой концепции выглядела весьма однообразно, в то время как существовали серьезные различия между политическими культурами западных стран, в-четвертых, за «статичный» характер политических ориентаций.
Политическая социализация
Под политической социализацией понимается процесс усвоения политических ценностей и политических ориентаций, освоения форм политического поведения, приемлемых для данного об-
щества. В результате процесса политической социализации индивиды и группы приобщаются к определенной политической культуре, что, в свою очередь, способствует обеспечению и поддержанию стабильности политической системы. Содержанием политической социализации является приобщение человека к нормами традициям определенной политической системы, формирование навыков поли-
тического участия, информирование о целях и методах проводимой политики.Выделяются различные типы политической социализации: прямая и косвенная (первичная и вторичная). Прямая социализация — это непосредственное приобретение политических знаний и установок. Косвенная социализация — это своего рода «проекция» черт характера, раннего детского опыта, непосредственного окру-
жения личности на формируемые политические установки. Так, например, установки ребенка по отношению к отцу, формирующиеся в ранние периоды жизни, могут быть в дальнейшем трансформированы в отношение к политическим объектам (президенту, парламенту, суду, партии и т. п.).
Политическая социализация личности осуществляется в несколько этапов.Два этапа: латентной и прямой социализации. На стадии латентной социализации индивид усваивает неполитические
нормы и ценности, оказывающие в дальнейшем влияние на политическое поведение. Некоторые особенности раннего воспитания ребенка в семье могут сказываться на особенностях поведения личности во взрослом возрасте. Этап прямой социализации включает знакомство с основными
политическими идеями и политическими символами. На этапе же прямой социализации индивид обучается основным формам поведения в политической жизни.
Исследователи выделяют несколько этапов политической социализации. На первом из них — этапе политизации — у детей под влиянием оценок родителей, их отношений и реакций формируются первые представления о мире политики. Второй этап — персонализация. В этот период восприятие власти персонифицируется. Образцами власти становятся, к примеру, фигуры президента, премьер-министра или полицейского. На третьем этапе — этапе идеализации — важнейшим политическим фигурам приписываются определенные качества, и на этой основе образуются устойчивые эмоциональные отношения к политической системе. Четвертый этап, получивший название институционального, характеризуется переходом от персонифицированного восприятия политики к более абстрактному. На этой стадии закладываются представления об институтах власти.
Процесс же радикального изменения ценностей, сформировавшейся политической культуры (получивший название ресоциализации) является весьма болезненным и может сопровождаться острыми внутриличностными конфликтами и даже разрушением структуры личности. В процессе социализации участвуют и взаимодействуют несколько субъектов: социализант, или собственно тот, на кого направлен процесс социализации; агентуры социализации, или институты, ее осуществляющие (образовательные учреждения, партии, общественные организации, средства массовой информации и
т. п.); агенты социализации (социализаторы), или непосредственные проводники социализирующего воздействия (преподаватели, активисты общественных движений, общественные деятели, журналисты и т. п.).
Существует несколько моделей политической социализации. Американский политолог Р. М. Мерелман выделяет четыре такие модели. Первая — системная — характеризуется формированием позитивного отношения к власти, правовому порядку, традиционным институтам. Важнейшими аген-
турами социализации являются школа и семья, а также окружение личности, ее сверстники. Вторая модель, обозначаемая как гегемонистская, формирует молодежь, враждебно настроенную против любой социальной и политической системы, кроме «своей». Ведущими агентурами в этой модели являются средства массовой информации. В третьей модели, названной плюралистической, целями социализации являются формирование представлений граждан о своих политических интересах, желания участия в их реализации, высокого уровня гражданской активности. В результате граждане становятся привержены определенным политическим группам и могут их свободно менять в зависимости от результатов политики и степени реализации своих интересов. Агентурами являются школа, родители, средства
массовой информации, партии и группы интересов. Четвертая модель — конфликтная — сводится к формированию лояльности к определенной группе и готовности поддержать ее в борьбе против других групп. Агентурами социализации являются органы пропаганды и агитации, представ-
ляющие интересы группы. Первая модель социализации в большей степени характерна для англо-амери-
канской культуры. Вторая — для стран незападной цивилизации. Третья присуща континентально-европейской культуре. И наконец, последняя модель характерна для закрытых (авторитарных) политических систем. Многими исследователями был подмечен тот факт, что, несмотря на сохране-
ние моделей политической социализации и воспроизводства ее традиционных структур, в современном обществе происходят значительные межпоколенческие сдвиги в структуре ценностей. Некоторые ученые объясняют этот феномен, опираясь на теорию К. Маннгейма, согласно которой молодежь в условиях быстрых социальных и политических перемен ищет ответы, адекватные новой ситуации.
Геополитика и её сущность
Геополитика — общественно-географическая наука, часть политической географии; наука о контроле над пространством.
Геополитика — междисциплинарная область знания о закономерностях распределения и перераспределения сфер влияния (центров силы) различных государств и межгосударственных объединений в многомерном коммуникационном пространстве Земли. Различается традиционная геополитика, новая геополитика (геоэкономика) и новейшая геополитика (геофилософия). Традиционная геополитика делает акцент на военно-политическую мощь государства и доминирующую роль географических факторов в захвате чужих территорий, является (по Хаусхоферу)[2] географическим разумом государства. Геоэкономика в отличие от традиционной геополитики делает акцент на экономической мощи государства. Новейшая геополитика, в которой доминирует сила духа над военной и экономической мощью, способствует преодолению традиционного географического и экономического детерминизма за счет расширения базисных факторов, определяющих поведение государств в международных отношениях. Зависимость человека от пространства основной тезис геополитики.
Основной объект изучения геополитики — геополитическая структура мира, представленная множеством пространственных моделей. Исследование механизмов и форм контроля над геопространством — одна из основных задач геополитики. Историческим ядром геополитики выступает география, ставящая во главу угла исследование прямых и обратных связей междусвойствами пространства Земли и балансом (соперничеством или сотрудничеством) мировых силовых полей. Методологическим ядром геополитики при этом является «моделирование» на общепланетарном уровне, хотя в составе этой научной дисциплины существуют и региональные и локальные разделы, например, исследование границ, проблем спорных территорий, межгосударственных конфликтов и т. п. Тем не менее региональные и локальные проблемы могут успешно исследоваться только в контексте указанного методологического ядра, то есть следуя от общего к частному.
Александр Дугин проводит такое сравнение: Марксизм и либерализм равно кладут в основу экономическую сторону человеческого существования… Но в отличие от «экономических идеологий», она [геополитика] основана на тезисе: «географический рельеф как судьба». География и пространство выступают в геополитике в той же функции, как деньги и производственные отношения в марксизме и либерализме, к ним сводятся все основополагающие аспекты человеческого существования, они служат базовым методом интерпретации прошлого, они выступают как главные факторы человеческого бытия, организующие вокруг себя все остальные стороны существования.
Главным законом геополитики является утверждение фундаментального дуализма, отраженного в географиче ском устройстве планеты и в исторической типологии цивилизаций. Этот дуализм выражается в противопос тавлении "теллурократии" (сухопутного могущества) и "талассократии" (морского могущества).
77 Основные школы геополитики
Немецкая Немецкая школа геополитики подчеркивала роль географических факторов в политическом развитии. Немецкие геополитики сформулировали три важные идеи:
идея государства-организма, предложенная Ф. Ратцелем: государство рождается и развивается подобно организму, естественным образом стремясь к территориальному расширению. сформулированная Р. Челленом (одним из первых идеологов создания германской сверхдержавы ) идея государственной самодостаточности, как непреложного закона успешного функционирования государственного организма; идея сверхрегионов, которую выдвинул К. Хаусхофер.
Все немецкие геополитики стремились обосновать притязания Германии на статус главной «континентальной» силы на планете. Таким образом, конечной целью немецкой школы, так же как и англо-американской, являлось определение условий, при которых Германия могла бы установить господство над миром.
Продолжателем традиций немецкой геополитической школы выступило интеллектуальное движение европейских «новых правых», на которое значительное влияние оказал философ и правовед Карл Шмитт (1887—1985), написавший ряд эссе, посвященных «номосу земли» — принципу, интегрирующему территориальную геополитическую организацию пространства и особенности его государственного устройства, правовой системы, социального и духовного склада. Шмитт противопоставляет «традиционное», военное, имперское и этическое устроение «номоса земли», символом которого является Дом, и «модернистское», торговое, демократическое и утилитаристское устроение «номоса моря», символом которого является Корабль.
Английская Британская геополитическая школа предложила глобальную геополитическую концепцию. Её сформулировал в 1904 году в работе «Географическая ось истории» английский географ и политик Хэлфорд Маккиндер (1861—1947). Маккиндер выделяет две макрогеографические зоны планеты — океаническое полушарие (Западное полушарие и Британские острова) и континентальное полушарие, или Мировой Остров, — Евразию и Африку, являющиеся основной зоной расселения человечества. Центральной зоной Мирового Острова является Хартленд — зона, которая практически недоступна для морского проникновения (Русская равнина, Западная Сибирь и Средняя Азия). Хартленд является источником сосредоточения «континентальной силы», которая способна управлять всем Мировым Островом, захватывая контроль над внутренним полумесяцем — районами Острова, доступными морскому вторжению и являющимися одновременно и защитным буфером Хартленда, и объектом экспансии морских держав. Сами морские державы опираются на внешний полумесяц, включающий в себя Америку, Британию, Японию и Южную Африку. Располагающееся в Хартленде практически неуязвимое «срединное государство» является прочной, но маломобильной структурой, вокруг которой совершается более оживленное политическое «круговращение» стран внутреннего и внешнего полумесяцев. В дальнейших модификациях теории Маккиндера сохранялся мотив опасения угрозы морским державам, которую представляет собой государство Хартленда, обычно ассоциируемое с Россией. Поэтому Маккиндер выстраивал концепцию глобального доминирования, в которой контроль над Хартлендом обеспечивает безусловное геополитическое преимущество любой державе.
Американская Американская геополитическая школа сформировалась под влиянием идей военно-морского историка адмирала Альфреда Мэхена ( 1840—1914). В работах «Влияние морской силы на историю (1660—1783)» и «Заинтересованность Америки в морской силе» Мэхен выдвинул концепцию «морской силы» как фактора, обеспечивающего безусловное геополитическое превосходство. Именно обеспеченность страны морскими базами и торговым флотом, а также мощь военного флота делают её великой державой, решающей судьбы мира, а морская цивилизация обеспечивает более благоприятные условия для развития. Видя в истории противостояние морских и сухопутных держав, Мэхен предложил использование в качестве глобальной геополитической стратегии «принципа Анаконды» — удушения противника путем морской блокады его стратегических объектов.
В концепции Николаса Спайкмена (1893—1944) были объединены идеи Мэхена и Маккиндера. Разрабатывая геополитику в рамках концепции стратегической безопасности США, он выдвинул принцип «интегрированного контроля над территорией», который должен осуществляться Америкой по всему миру в целях недопущения усиления геополитических конкурентов. Придерживаясь идеи противостояния моря и суши (СССР и Америки), Спайкмен, однако, счил геополитической осью мира не неподвижный Хартленд, а зону противостояния Римленд — пограничную зону Суши и Моря, тянущуюся вдоль границ Хартленда через Европу, Ближний и Средний Восток, Индию и Китай.
Русская геополитика
Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885) был универсальным ученым. Он оставил труды, например, в естественных науках (книга “Дарвинизм”) и политической экономии (“О низком курсе наших денег”). Но наиважнейшее его сочинение – фундаментальная книга по геополитике под названием “Россия и Европа” (1869). Методологическим основанием книги является органическая теория: на ней базируется теория социальных общностей (наций) и формируется область знания, называемая ныне геополитикой. Данилевский вводит в науку категорию “культурно-исторические типы”. Впоследствии его идеи развивали немецкий философ О. Шпенглер и английский историк А. Тойнби. Большинство идей Данилевского актуально и в третьем тысячелетии, когда идет столкновение цивилизаций, заново перекраиваются карты Европы, Евразии, Ближнего Востока. Сейчас идет очередной виток социального и национального переустройства России и мира, так что главная тема книги “Россия и Европа” – судьба России, условия выживания русского народа и славян вообще – не потеряла своей остроты и в наши дни.
Если в работах Милютина и Данилевского геополитические идеи были похожи на вкрапления в военную географию и статистику, в теорию социальных общностей, то в начале XX в. появились оригинальные геополитические работы. К их числу можно смело отнести солидный труд А. Вандама “Наше положение”, вышедший в 1912 г. Давая характеристику местоположения России, он, в частности, пишет: “Несмотря на большие размеры своей территории, русский народ, по сравнению с другими народами белой расы, находится в наименее благоприятных для жизни условиях”12. И далее, развивая эту мысль, ученый констатирует:“Страшные зимние холода и свойственные только северному климату распутицы накладывают на его деятельность такие оковы, тяжесть которых совершенно незнакома жителям умеренного Запада. Затем, не имея доступа к теплым наружным морям, служащим продолжением внутренних дорог, он испытывает серьезные затруднения в вывозе за границу своих изделий, что сильно тормозит развитие его промышленности и внешней торговли и, таким образом, отнимает у него главнейший источник народного богатства”13. Отсюда, отмечает ученый, в народных массах хранится инстинктивное стремление “к солнцу и теплой воде”, что определило положение русского государства на театре борьбы за жизнь.
Концепция евразийцев формировалась во многом на идеях славянофилов, почвенничества Ф.М. Достоевского. Евразийцы, отстаивая эту идею, ввели новый термин для геополитики – “месторазвитие” (его автор – П.Н. Савицкий) и включили в него неповторимую географическую среду, основу которой составлял “Хартленд”. В этой среде происходило становление не только отдельного индивида, но и крупных человеческих общностей.
Термином “месторазвитие”, Савицкий обозначил взаимосвязь и целостность социально-исторической и географической среды. Он в определенной степени напоминает немецкий термин “Raum” (пространство). Как известно, Ратцель подчеркивал, что по геологическому устройству, климату, качеству почвы и растительности географическая среда может быть различных типов. Народы исторически приспосабливаются к географической среде, которая накладывает свой отпечаток на образ жизни, нравы, традиции обитателей тех или иных ландшафтов. Месторазвитие, испытывая влияние населяющих его народов, детерминирует формы их хозяйственной деятельности.Большее месторазвития включает в себя меньшее. Для человечества в целом, таким глобальным месторазвитием выступает вся планета. Идея месторазвития Савицкого признает множественность форм человеческой истории. Евразия выступает как интегральная форма для многих мелких месторазвитий.
Вадим Леонидович Цымбурский (17 февраля 1957, Львов — 23 марта 2009, Москва) — филолог, философ, историк и лингвист, гомеровед, этрусколог, хеттолог, политолог, исследователь геополитики, которого называли «русским Хантингтоном»; выдающийся российский мыслитель. Среди научных интересов В. Л. Цымбурского — этническая и языковая история средиземноморского ареала в древности, теория и история геополитики, вопросы цивилизационной гео- и хронополитики, цивилизационного строения современного объединенного мира, проблемы анализа языка политики.
В написанной совместно со своим учителем Л. А. Гиндиным монографии «Гомер и история Восточного Средиземноморья» (1996) рассматривает хеттские тексты об ахейцах (Аххияве), Вилусе (Илионе) и Труисе (Трое), упоминания ликийцев и хеттов в эпических сказаниях о Троянской войне. В последние годы жизни занимался изучением малоазиатско-этрусских связей.
Алекса́ндр Ге́льевич Ду́гин (род. 7 января 1962, Москва) — русский философ (кандидат философских наук; тема диссертации „Эволюция парадигмальных оснований науки: Философско-методологический анализ“[15][16]; основатель идейного течения „неоевразийство“), политолог. Его политическая деятельность направлена на создание евразийской империи через интеграцию России с бывшими советскими республиками, и в первую очередь русскоязычными территориями за пределами РФ, особенно Восточной Украины и Крыма. С начала 2000-х Дугин отстаивает идеи евразийства и консерватизма, предлагая их в качестве идеологической платформы российской власти, которую он упрекает в отсутствии какой-либо идеологии.
Александр Дугин является основоположником неоевразийства. Вот что он пишет в своей работе «Евразийский Путь как национальная идея»,Разные исторические и философские школы спорят о том, кто является, в последнем счёте, субъектом истории. Этот вопрос остаётся открытым. Но когда мы говорим о стране, об исторической общности, о культуре, о форме специфической цивилизации, мы подразумеваем, что субъектом истории, который мы рассматриваем, является «народ». Типы государственности, хозяйственные механизмы, культурные модели, идеологические надстройки меняются, сменяют друг друга и поколения. Но нечто остается постоянным сквозь все эти трансформации. Эта постоянная величина, живая в течение долгих веков и на обширных пространствах, и есть народ. Говоря и думая о России, мы думаем не столько о государстве, сколько о той внутренней жизни Государства, которой является народ. Государство — лишь форма, народ — содержание.
Официально признан ная "фашистской" и "буржуазной псевдонаукой" геополитика как таковая в СССР не существовала. Ее функции выполняло несколько дисциплин стратегия, военная география, теория международного права и международных отношений, география, этнография и т.д. Собственно же геополитика развивалась исключитель но маргинальными "диссидентскими" кружками. Самым ярким представителем этого направления был историк Лев Гумилев, хотя он никогда не использовал в своих работах ни термина "геополитика", ни термина "евразийство", и более того, стремился всячески избежать прямого обращения к социально-политическим реальностям. Благодаря такому "осторожному" подходу ему удалось опубликовать даже при советском режиме несколько книг, посвященных этнографической истории.
После распада Варшавского договора и СССР геополитика стала в российском обществе снова актуальный. Отмена идеологической цензуры сделала возможной, наконец, называть вещи своими именами. Не удивитель но, что первыми в возрождении геополитики приняли участие национально-патриотические круги (газета "День", журнал "Элементы"). Методология оказалась настолько впечатляющей, что инициативу перехватили и некоторые "демократические" движения. В скором времени после перестройки геополитика стала одной из популярнейших тем всего русского общества.
Французская геополитика "Региональная геополитика ", довольно развитая во Франции ("школа Ива Лакоста", издателя журнала "Геродот"). Эта "региональная геополитика" абстрагируется от глобальных схем Макиндера, Мэхэна или Хаусхофера, мало внимания уделяет основополагающему дуализму, и лишь применяет геополитические методики для описания межэтнических и межгосударственных конфликтов, демографических процессов и даже " геополитики политических выборов ". Геополитическая концепция Лакоста отличается преуменьшением роли географического пространства и естественных климатических условий в жизни государства. По его мнению «пространства и границы — пассивные нейтральные элементы», тогда как «определяющая роль принадлежит политике, преобразующей пространства и границы».
|
|
|
