 |
Чтобы было понятнее, расскажу одну притчу.
|
|
|
|
"Жил-был один Учитель. Этот странный человек всю свою жизнь оставался счастливым, улыбка ни на секунду не сходила с его лица! Вся его жизнь был словно бы исполнена ароматом праздника...
И даже на смертном одре он продолжал весело смеяться. Казалось, что он наслаждается приходом смерти! Его ученики сидели вокруг - озадаченные, растерянные - и недоумевали.
И наконец, один из них не вытерпел и спросил:
- Учитель, почему Вы смеетесь? Всю жизнь Вы смеялись. Но мы так и не решались спросить у Вас, как Вам это удается. А сейчас мы и вовсе растеряны. Умирая, Вы продолжаете смеяться! Но что же в этом смешного?!
И старик ответил:
- Много лет назад я пришел к моему Учителю.
Я был тогда молод и глуп, как вы сейчас. Мне было всего семнадцать лет, а я уже был страдальцем - измученным и озлобленным на жизнь.
Моему Учителю тогда было семьдесят, и он смеялся просто так, без всякой причины.
Я спросил его: "Как вам это удается?"
И он ответил: "Я свободен в своем выборе. И это мой выбор. Каждое утро, когда я открываю глаза, я спрашиваю себя: что ты выберешь сегодня - блаженство или страдание?"
И так получается, что с тех пор и я каждое утро выбираю блаженство. Но ведь это так естественно!" (Анхель де Куатьэ, "Золотое сечение").
Эта притча наглядно показывает то, как действительно можно стать счастливым - нужно просто выбрать для себя счастье, а не ожидать его когда-то впереди, не связывать его с событиями во внешнем мире, достижениями финансового благополучия, успешной карьеры, замужества и т.п.
Потому что ты или счастлив здесь и сейчас, либо не счастлив. А иллюзия будущего счастья - это всего лишь иллюзия. А гоняться за иллюзией бесполезно. Нельзя поймать то, чего нет в природе. Поэтому очень верно и злободневно звучит древнее высказывание: "Что ищешь, странник, - все с собой несешь, и не находишь нового, теряешь с каждым шагом".
|
|
|
Если мы сейчас несчастны, и думаем, что счастье нас ждет где-то впереди, то мы попали на иллюзию счастья. Вот что в этом случае советует делать А.В.Курпатов:
1) Мы не чувствуем себя счастливыми только потому, что считаем, что наше счастье где-то далеко впереди, что это цель нашего жизненного пути. Это ошибка. В жизни существует две дороги: идя по одной, мы всегда счастливы, идя по другой, - всегда несчастны. Свернуть с одной дороги на другую можно в любой момент по нашему собственному желанию. Т.е. счастье - это не цель пути, это состояние, с которым мы идем по пути.
Когда человека спрашивают: "К чему ты стремишься?" и он отвечает "К счастью!", то этот человек ошибается. Он думает, что счастье - это что-то за горизонтом, вдали, далеко от него. К счастью нельзя стремиться - можно быть или не быть счастливым.
Поэтому, если вы несчастны, то достаточно рассмеяться или улыбнуться и сказать себе: "Я - счастлив".
2) Часто мы считаем себя несчастными потому, что не ценим того, что имеем. Между тем у нас есть все для счастья. У нас есть руки, ноги, глаза, слух, хлеб и крыша над головой. Но мы хотим приобретать все новые и новые блага - мы хотим купить новую стиральную машинку, новый холодильник, кухонный комбайн, микроволновую печь и много-много еще чего. Без этих предметов мы чувствуем себя несчастными.
Поэтому нужно оглянуться по сторонам, оценить то, что у вас уже есть и сказать самим себе: "Для счастья мне и этого хватит!" Потому что для счастья у нас уже и так есть все, что нужно. А все те приобретения, которые мы когда-либо еще сделаем, пусть будут, как бы, сверх нашей нормы.
Иллюзия страдания.
Иллюзия страдания, так же, как и все остальные иллюзии, закладывается в раннем детстве.
|
|
|
Когда ребенок сделает что-то неправильное, то его наказывают. Причем наказание длится до тех пор, пока ребенок не проявит страдание: заплачет, закричит, начнет говорить, что больше не будет. Если ребенок все-таки проявляет характер и упорство, то родитель продолжает экзекуцию до тех пор, пока тот все-таки тем или иным способом не изобразит страдание.
Т.е. только увидев страдание ребенка, родитель прекращает наказание. В итоге у ребенка формируется устойчивый стереотип: "избежать наказания и добиться желаемого можно, изобразив страдание".
Насколько это верно показал один интересный эксперимент: группе взрослых предлагали решить, какого наказания заслуживает подросток, который совершил правонарушение. Им показывали два специально снятых для этого фильма, с двумя подростками, совершившими один и тот же проступок. Первый подросток признавал свой проступок неправомерным, говорил, что заслуживает наказания, но вел себя достойно, не увиливал и смотрел прямо в глаза дознавателю. Второй подросток плакал, молил о пощаде, обещал, что он больше так не будет.
Взрослые были единодушны: первому они "впаяли на полную катушку", второму - простили все и вообще никак не наказали. Тот подросток, который выбрал "роль жертвы" и продемонстрировал страдание, был единогласно оправдан.
Ребенок привыкает к этой "роли жертвы" и начинает с ее помощью манипулировать взрослыми. Ребенок заплакал, пожаловался на учительницу или ребят во дворе и добился того, что его приласкала мама, погладила по голове. Увидев новую игрушку в магазине, ребенок начинает куксить губы, глаза наливаются слезами, и сердобольная бабушка достает кошелек с последней пенсией и покупает эту игрушку, которая будет уже через пару часов сломана. Вырастая, ребенок учится использовать страдания, как средство нападения, как хлыст для близких: "Мама, посмотри, что ты сделала с моей жизнью!", или мужу: "Я столько на тебя потратила сил, я так страдала, а ты!..."
Наши страдания - это всего лишь роль "жертвы", к которой мы привыкли с самого детства. Но что хуже всего, мы настолько вживаемся в эту роль "страдальца", что мир действительно начинает восприниматься нами подобным образом. Постепенно мы начинаем терять способность отличать - где наигранное страдание, а где фактическое, и в результате находимся в состоянии постоянной жалости к себе. Мы упиваемся своим страданием, оно становится ярким переживанием, страстным чувством.
|
|
|
Мы жалуемся всем и каждому на свою жизнь, часами готовы рассказывать о том, как тяжела и драматична наша жизнь, и в итоге страдаем еще больше.
Мы попали на крючок иллюзии страдания.
Мы стали профессиональными актерами, изображающими страдание на сцене собственной жизни. Но мы не замечаем собственной игры только потому, что верим в иллюзию страдания. Игра стала нашей второй натурой.
Мы настойчиво ищем внимания и поддержки, но при этом любое внимание и любая поддержка нам кажется недостаточной. Больше того, чаще все выглядит еще парадоксальнее - мы буквально купаемся во внимании и поддержке, и, тем не менее, все равно уверены, что "никому не нужны". Мы ведем себя как скупец, сидящий на мешке с золотом и говорящий: "мне мало... Мне Мало! больше... Больше!"
Страдания без элемента актерства не бывает. А актеру всегда нужна публика. Но т.к. окружающие нас люди со временем перестают нас понимать и нам сочувствовать, то этой публикой становимся мы сами.
Страдание - это сострадание самому себе. Своим страданием мы сами себе в чем-то потакаем.
|
|
|
