Так как же нам привлечь инвестиции?

Ключевым моментом для понимания ситуации в нашей стране является вопрос о привлечении ино­странных инвестиций.

Все годы перестройки и реформ практически, на лю­бой газетной странице, посвященной проблемам эконо­мики, можно было встретить минимум два-три совета, что нужно сделать для привлечения иностранных инве­стиций в экономику России.

На инвестиции был весь расчет. Не было только иностранных денег, а все остальное было - заводы, оборудование, технологии, квалифицированные рабо­чие и инженеры, богатейшие ресурсы.

"Приидите и володейте!"

И вот уже ''мир капитала" нам не враг, а партнер. Двери открыты - можно купить почти любые предпри­ятия, вложить доллары в фермы, шахты, нефтяные ме­сторождения. И не одни мы - бывшие соцстраны от­крылись тоже. Вся Чехия скуплена немцами на корню!

Конечно, кое-какие иностранные деньги у нас все же
были - от продажи довольно широкого диапазона то­
варов. Даже микросхемы мы продавали, хотя сырье в
экспорте превалировало.

И, заметьте, вырученные от продажи наших ресурсов | доллары тоже оказалось легко вложить. В государственные облигации США. в производство электроники в Юго-Восточной Азии, в туристический бизнес Италии и недвижимость Испании. Ведь дверь для капиталов откры­та в обе стороны! Об этом не говорили пропагандисты мирового рынка, непонятно почему. Надо было хотя бы предупредить о такой неприятной особенности экономи­ческой свободы.

Годы шли, а инвестиций в российскую экономику все не было и не было. Иностранцы везли импорт, ску­пали ресурсы, вплоть до хоккеистов и одаренных школьников, замучили советами, как реформировать экономику. Кое во что вложили - скупили сигаретную, водочную промышленность, системы связи. Но для эко­номики в целом это почему-то ничего не дало. Предла­гают для инвестирования газ Ямала - инвесторов нет. Предлагают автомобильные заводы - дальше протоко­лов о намерениях дело не идет.

Вопрос об инвестициях использовался для полити­ческого давления. "Не снимайте Гайдара - а то не да­дим 24 миллиарда". "Разгоните парламент - будут ин­вестиции". "Не выберете Зюганова - и экономика рас­цветет". И это действовало.

Помню тогдашние беседы с оппозиционерами -"ничего сделать нельзя, Запад вложит деньги, и в Рос­сии будет капитализм". Говорил им, успокаивал (люди все хорошие): "Не беспокойтесь, не будет инвестиций, гарантирую" - не верили, боятся западных инвестиций до сих пор, уж скоро десять лет.

В 98-м году тон западных советов стал более меланхо­личен. Это легко объяснимо - не только иностранных ин­вестиций в производство не было, но и отечественные ин­весторы предпочитали так или иначе вывозить капиталы за границу, а не вкладывать в производство. Инвестиции из России пошли на Запад! Даже люди, которые просто способствовали вывозу капиталов, приобрели виллы и круглые банковские счета, что же говорить о владельцах этих капиталов? Во Франции и Германии на русские день­ги были скуплены целые отрасли хозяйства. Какой-то та­инственный "инженер Владимир Пономаренко" привез во Францию 40 млрд. долларов! А в нашу экономику вложе­но за все время реформ по самым оптимистичным оцен­кам 7 млрд. долларов. Всего! При нашем ежегодном экс­порте на 50-70 млрд.!

Так почему же этим глупым иностранным инвесто­рам не понравились наши заводы, наши рабочие, наши инженеры? Ведь они умеют делать то, что Западу и не снилось. К тому же эти самые рабочие, инженеры и уче­ные сами согласились пойти в рабство к западным "партнерам". Но их не взяли, вот чудеса!

А тут еще грянуло 17-е августа, и вообще все рухнуло.

Почему же это произошло?

Ответ есть, и он несложен:

привлечь иностранные инвестиции в российское промышленное производство нельзя никак, никаки­ ми силами.

Трудно поверить столь категоричному утвержде­нию, а, тем не менее, оно верно, по крайней мере, соот­ветствует практике.

Для осознания же его правомерности нам придется немного подумать, и даже не просто подумать, а дока­зать одну теорему. Теоремы бывают в математике, а сейчас мы будем иметь дело с экономикой.

Экономика вообще состоит из математики пополам с психологией. Поэтому для того, чтобы доказать эту тео­рему, мы должны провести психологический опыт -"влезть в шкуру" инвестора - Джона или Бориса. Все рав­но кого - в основном вопросе их психологии одинаковы.

ИНВЕСТИЦИИ

Для начала попробуем разобраться, что же такое инвестиции, зачем они нам нужны? В противном слу­чае меры по их привлечению - это типичный "манок на слонопотамов". Если не знать, кто они такие, то можно назвать так любую дудку - как проверить, действует или нет?

Инвестиции - это не просто долг. Долги (креди­ты) мы должны возвращать независимо от того, как и куда мы их потратили.

Инвестиции - это "долгосрочные вложения капи­тала в отрасли промышленности". И только. Почему долгосрочные? Имеется в виду, что на эти инвести­ции должно быть развернуто производство, оно должно начать выдавать продукцию, и лишь когда начнет поступать выручка за нее, только тогда инве­стор начнет получать отдачу - сначала он возместит свои вложения, затем начнет получать и прибыль.

Но главное отличие инвестиций от дачи денег в долг состоит в том, что инвестор рассчитывает толь­ ко на прибыль от производства. Если прибыли не бу­дет, то это проблемы инвестора, значит, он просто потерял свои деньги.

Теоретически инвестиции можно застраховать, но сути дела это не меняет, просто риск перекладывает­ся на страховую компанию.

Если наше, российское предприятие уговорит иностранный банк выделить кредит - то это инвести­ции? Нет. Кредит, он и есть кредит. Если у предпри­ятия ничего не получится, банк получит деньги об­ратно, хотя бы и после распродажи имущества пред­приятия.

То есть инвестиции - это долг, который мы не обязаны возвращать. Интерес инвестора заключается в получении прибыли от организованного на его деньги производства. И прежде чем осуществить ин­вестиции, инвестор оценивает ситуацию - удастся ему вернуть вложения с прибылью, или нет - и на основании оценки принимает решение.

Более того - первоначально имелось в виду, что инвестиции должны обеспечить развертывание в на­шей стране не просто конкурентоспособного произ­водства, а такого, продукция которого должна была продаваться на мировом рынке и увеличивать посту­пление валюты в страну. Ради этого все начиналось!

В Советском Союзе Госплан не только решал, ка­кими деньгами оплатить строительство нового заво­да, но и где взять материальные и людские ресурсы для строительства и работы завода. В ''мировой эко­номике" ситуация проще - достаточно поднять над головой пачку долларов - и со всех сторон сбегаются рабочие и менеджеры, волоча за собой станки и кон­торские столы. Резерв рабочей силы и других факто­ров производства в мире всегда есть. Почему нам и требовались именно иностранные инвестиции - в ми­ре можно было купить то, чего у нас в стране не бы­ло. А своей, заработанной нами валюты не хватало для модернизации промышленности, по крайней ме­ре, нам так объясняли. В тридцатые годы хватало, а вот тут хватать перестало.

И при описании самого понятия инвестиций надо хорошо представлять себе следующее: просто покуп­ка и эксплуатация нашего завода иностранцем - это еще не инвестиции. Это просто смена хозяина. Вы­плаченные деньги идут продавцу, и он на них скорее всего купит виллу в Коста-Браво и "Хаммер" красно­го цвета. То есть вовсе не любая пачка долларов, вброшенная в нашу страну, является инвестициями. Чтобы заслужить гордое звание "инвестиций", эти доллары должны быть использованы только на раз­вертывание или расширение производства.

Инвестиции - это не просто ввоз в страну некото­рого количества долларов. Инвестиции - это не толь­ко и не столько деньги. Инвестиции в конечном ито­ге должны быть материальны - это строительство, закупка нового оборудования, смена технологий. Не­маловажно и отношение к персоналу предприятий -проходит ли он обучение, делаются ли пенсионные вклады, вообще - заботится ли новый владелец о своей репутации, надеется ли он долго присутство­вать на выбранном участке рынка.

Если же новый владелец какого-нибудь купленно­го завода интенсивно использует здания и сооруже­ния, а "инвестиции" свелись к установке линии по фасовке чего-то импортного, да еще с нормативным сроком эксплуатации 2-3 года, да еще, самое главное, прибыль не идет в производство, а уходит из страны - значит, дело сомнительное. Значит, наобо­рот, за счет износа наших основных фондов дела­ются инвестиции куда-то еще. Наши рабочие и слу­жащие не задумываются о будущем, радуясь, что по­лучают неплохую зарплату. У них нет опыта - у нас в СССР еще ни один честный работник без пенсии не оставался.

Это обычное дело в мировой практике: если пред­приятие неконкурентоспособно, то, в преддверии его краха, руководители, если они уловили тенденцию, начинают эксплуатировать предприятие на износ -не вкладывают в него прибыль, а расходуют ее на расширение другого производства. Если присмот­реться, то такое предприятие хорошо различимо -оно не расширяется, не внедряются новые техноло­гии, ликвидируются работающие на перспективу подразделения, персонал не отправляется на повыше­ние квалификации, работодатель не заботится о пен­сионном обеспечении своих работников - значит, в него инвестиции не идут, на самом деле за счет тако­го предприятия инвестируется какое-то другое.

Поэтому одного факта покупки какого-то завода иностранцами мало, чтобы считать это иностранными инвестициями - может быть, покупатели просто подсчитали, что окупят траты и даже получат при­быль фактически за счет ликвидации завода.

Аналогично, когда авианосец приобретают на ме­таллолом, это не инвестиции в военно-морской флот России. Тут то же самое - приобретается оставшийся ресурс оборудования и сооружений и используется.

Иногда вопрос с инвестициями намеренно или не­намеренно запутывается. Скороговоркой говорится, что нам необходимы "инвестиции, "ноу-хау", со­временные технологии и т. д.". ("Ноу-хау" - до­словно "знаю как" - это тоже технологии, они так называются, чтобы звучало непонятно, по-научно­му.) Но давайте разделим - мухи отдельно, компот отдельно. А почему мы не можем технологии или "ноу-хау" эти просто купить, за валюту? Ведь валюту мы зарабатываем?

МАНОК НА ИНВЕСТОРА

Мы знаем, как трепетно долж­ны относиться инвесторы к вложению своего капитала. Чуть промахнулся - и каюк..

Чем руководствуется инвестор при принятии реше­ния? Примем в качестве аксиомы, что инвестиции дела­ются только исходя из экономической целесообразно­сти, а из всех возможных вариантов выбирается наивы­годнейший. Эта аксиома никем не оспаривается, и,.ви­димо, она верна. Никакие другие соображения - поли­тические, романтические - во внимание не принимают­ся. "Уговорить" нормального инвестора расстаться со своими деньгами нельзя.

Это приходится подчеркивать, потому что заинтере­сованные лица у нас упорно путают займы и инвести­ции. Повторяю: инвестиции - не займы! Инвестициями рискует сам инвестор. А займы надо отдавать нам, и рискуем мы (мы - это российские граждане). И вернуть займы с процентами мы обязаны в любом случае, неза­висимо от судьбы инвестиционного проекта. Поэтому займы нам давали.

Добавлю, что есть, увы, в современной российской политике люди, путающие понятия "инвестиции" и "подаяние убогим", или "инвестиции" и "тридцать сребреников". Ну, тут уж просто неприлично разъяс­нять разницу.

Так вот:

в конкурентной борьбе за инвестиции, если игра ве­дется по правилам свободного мирового рынка, почти любое российское предприятие заведомо обречено на проигрыш.

Попробуем если не математически точно, то нагляд­но доказать эту чрезвычайно горькую теорему. С ней нелегко примириться, но, не поняв проблему, решить ее нельзя.

Сначала договоримся о понятиях. Под свободным мировым рынком понимаем ситуацию, когда товары и капиталы могут свободно перемещаться по всему миру, валюты свободно конвертируются, пошлины на грани­цах невелики, или вообще ни пошлин, ни границ нет, и предприятия, независимо от формы собственности, тор­гуют самостоятельно.

Такое определение не очень научно, но, по сути, я думаю, правильно.

При этом курс обмена валют, если в нашей стране продолжает ходить своя валюта, разумный, правиль­ный. То есть если батон белого хлеба можно купить в США за доллар, а у нас в стране за 5 рублей, то и об­менный курс поддерживается - доллар за пять рублей.

Представим себе, с чего начинает инвестор, имею­щий средства и желающий вложить их в производство?

Первое, что в этом случае делается, это подсчитыва­ется возможный приход-расход. Если между приходом и расходом есть положительная разница, то предпри­ятие оказывается прибыльным.

Так вот приход во всем мире оказывается примерно одинаковым. Готовая прод>кция стоит примерно оди­наково во всем мире. Ведь рынок-то свободный! Если где-то можно продать что-то чуть подороже, туда этого навезут со всего мира, цена и подравняется.

А вот расход (затраты, издержки) в разных местах разный.

Выгодность производства определяется разницей между мировой ценой произведенного продукта и мест­ными уровнями затрат на его производство. Например, на станции Беллинсгаузен в Антарктиде в принципе можно построить ткацкую фабрику. И хотя транспор­тировка туда хлопка и оттуда готовых тканей морем не очень дорога, все равно никто этого не сделал и не сде­лает. Дороговато эта ткань обойдется, а продать ее до­роже только на том основании, что она антарктиче­ская, вряд ли удастся.

Мировые цены на продукцию во всем мире при­мерно одинаковы, в этом вся прелесть свободного рынка. А вот местные условия в мире различны и по­стоянно меняются, поэтому капиталы и "перетека­ют" из одной страны в другую. Теперь уже точно из­вестно,.что направление перемещения капитала у нас в стране одно - за границу. Это может быть только в том случае, если затраты на производство выше, чем в других странах. Вот мы сейчас это и проверим.

В этом нам поможет редкий случай - мы можем сравнить расходы в сопоставимых ценах. Такое в на­шей истории случается не часто, одна из проблем при проведении экономического анализа в советские време­на в этом и состояла. Все сравнения того времени были спекулятивными, и беззубая советская пропаганда, и зу­бастая антисоветская - правды не говорили.

Наши цены нельзя было напрямую сравнить с миро­выми - например, в советские времена можно было ку­пить качественный фотоаппарат по цене трех тысяч по­ездок на московском метро, а в Англии этот же аппарат можно было купить за цену двадцати поездок на лон­донском. Затраты на жилье и энергию у нас были неза­метны, а колготки и электроника были относительно дороги. И вообще соотношение цен у нас сильно отли­чалось от мирового.

Вот поэтому в начале перестройки товары шли в обе стороны, и реальная картина сравнительной конкурентоспособности экономик была еще неясна. Когда границы уже открылись, но обмена валюты еще не бы­ло, тогдашнее челночничество включало в себя не толь­ко закупку ширпотреба в Турции. Раньше челноки так­же вывозили из страны дешевые у нас ликвидные (то есть такие, которые было легко продать) товары - фо­тоаппараты, поливитамины, титановые лопаты, элек­троинструменты и т. д., даже гвозди, а ввозили те, кото­рые легко было продать у нас.

Опытным путем была найдена максимально эф­фективная комбинация - какой-то садовый насос, стоивший у нас в советское время 28 рублей, при вы­возе за границу оборачивался двумя видеомагнито­фонами. Естественно, так дешево он стоил у нас не потому, что затраты на производство у нас были ма­лы - просто цена на него устанавливалась без нор­мального экономического расчета. Уверен, что, если эти насосы у нас сейчас производятся, то они и стоят как два видеомагнитофона.

Но вот уже несколько лет челноки только ввозят то­вары, а вывозят только доллары, при том, что доллары у нас не производятся! То есть вопрос о конкурентоспо­собности экономик решен рыночной стихией, и не в на­шу пользу. И сейчас мы поймем почему.

Вернемся к оценке затрат на производство. При этом отрешимся от тех цен, которые мы помним по со­ветским временам - те цены зачастую были унаследова­ны от старых времен.

Итак: во что обходится производство в нашей стране?

Из чего же складываются затраты на производство вообще? Наши хозяйственники издавна руководству­ются специальным документом, именуемым "Положе­ние о составе затрат по производству продукции (ра­бот, услуг)...". Оно иногда слегка пересматривается. Так, сейчас действует новый вариант, утвержденный каким-то Е.Гайдаром в 1992 году. В этом "Положе­нии..." затраты делятся на пять элементов:

· материальные затраты;

· затраты на оплату труда;

· отчисления на социальные нужды;

· амортизация основных фондов;

· прочие затраты.

Каждый из элементов в свою очередь состоит из многих возможных затрат - чего только не включают, например, "прочие затраты".

Но для простоты рассуждений немного перегруппи­руем элементы затрат.

1. Надо построить здание завода.

2. Надо купить оборудование, сырье и комплектующие.

3. Надо оплатить накладные расходы (отнесем сюда •транспортные расходы и расходы на энергию).

4. Надо заплатить наемным работникам.

5. Надо заплатить налоги и кое-что еще.

Попробуем пройти по пунктам списка затрат и вы­яснить, где российские предприятия имеют преимуще­ства перед предприятиями в других странах, а где усту­пают.

Хуже всего при решении любого вопроса беспред­метность. Оказалось, что сделать шаг в решении про­блемы можно, если рассматривать конкретную страну Россию. Но рассматривать не в отрыве от остального мира - необходим масштаб, необходимо сравнение с другими странами мира. И все становится ясно.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

Доказательство чрезвычайно горькой теоремы.

Из пяти составляющих общего объема затрат на любое производство в условиях нашей страны две (сырье и нерыночные изъятия) - не ниже среднемиро­вых, а три (капитальные вложения, накладные расхо­ды и минимально необходимая зарплата) - сущест­венно, в несколько раз, выше.

Поэтому в условиях свободного перемещения ка­ питалов ни один инвестор, ни наш, ни зарубежный, не будет вкладывать средства в развитие практически ни одного производства на территории России. И дело не в отсутствии патриотизма у наших капиталистов, а также жуликов и коррупционеров - я вполне допус­каю, что они горячие патриоты - дело в законах эко­номики, ориентированной на прибыль.

Никаких инвестиций в нашу промышленность нет и не будет. То есть каждый буржуй понимает, что значительная часть его денег, вложенная в россий­скую промышленность, будет потрачена просто на борьбу с неблагоприятными условиями, без вся­кой пользы для конечного продукта. Если этого не понимает инвестор, то понимает банкир, даю­щий инвестору кредит и проверяющий его бизнес-

план. А что бывает с промышленностью без инвести­ций, мы знаем.

«Хотят русские жить в холодильнике - пусть жи­вут. Причем тут мои доллары?» - так думает наш буржуй, и он абсолютно прав. И напрасно ждать, что вывезенные из России капиталы (по-русски говоря, краденое или выручка от продажи краденого) вер­нутся в Россию. Это может произойти разве что под конвоем, а наш конвой туда не пустят.

Конечно, мы вольны выбирать экономическую модель развития общества, что и сделали несколько лет назад. Но при этом мы должны были хорошо представлять, что значительные отрасли нашей эко­номики (вся обрабатывающая промышленность, все товарное сельское хозяйство, большая часть сырь­евой) попадут при вхождении в мировое экономиче­ское пространство под уничтожающий удар дейст­вующих там экономических законов. Почему не представляли? Это отдельный вопрос.

И ведь не поспоришь. А если у нас кто-то захочет поспорить, спросим для уточнения диагноза - согла­сен ли он лично жить и работать в здании из кро­вельного железа без отопления, на работу ездить в шортах и безрукавке, а рацион чтобы был как у вьет­намца на его родине (проконсультируйтесь на бли­жайшем вещевом рынке).

Если согласен - значит демократ в российском смысле этого слова, т. е. сторонник свободного мирового рынка (в остальном мире эти идеи на­зывают либеральными). Если задумался и начал дополнительные вопросы задавать - не безнаде­жен. Насчет демократа я ничуть не ерничаю. Сам читал весной 1996 года, перед президентскими вы­борами, интервью с каким-то пенсионером, кото­рый, фактически умирая с голоду, собирался го­лосовать за демократов. То же будет и в 1999-м, и в 2000-м. Такая самоотверженность, доходящая до идиотизма и даже далее, свойственна части нашей «интеллигенции», о чем как-то рассказал С. Кара-Мурза в одной из своих публикаций. Но в качестве долговременной основы функционирования эконо­мики приверженность демократическим ценностям не годится, так как человек без пищи не проживет да­же 500 дней.

Путаница в понятиях пошла с первых перестроеч­ных лет, когда отдельные предприятия прорывались со своей продукцией на мировой рынок, как те же шахтеры. Поди плохо - квартплата коммунистиче­ская, лечат-учат коммунисты, транспорт, электро­энергия и лес - коммунистические, а уголь буржуям за доллары. Нужен был буржуям тот уголь - им нуж­но было Союз развалить - да разве можно было то­гда объяснить? Тогда в массовом сознании зарплата слабо ассоциировалась с квартирой, садовым доми­ком, поликлиникой, школой, отпуском на море. По­чему-то считалось, что это отдельно от зарплаты. Знали, что при рынке баран даром не чихнет? Знали. Но как-то не понимали. Ничего, это лечится, хотя и небезболезненно.

Каковы же следствия из этой теоремы? Если тео­рема горька, то и следствия не слаще.

1. Утверждения о том, что «инвесторы уже стоят в
очереди» - либо свидетельство о профнепригодности, либо наглое вранье.

2. Обещания «создать благоприятный инвестицион ный климат» в условиях свободного мирового рынка ре­ альной почвы не имеют, если только обещающий не со­ бирается направить Гольфстрим по Севморпути.

3. Жизнь из нашей экономики и общества будет ухо­
дить по мере износа инфраструктуры и основных фон­
дов, донашивания и проедания запасов. А каждый поя­
вившийся у нас доллар немедленно побежит туда, где он
сможет получить прибыль. Уцелеют только сырьевые
предприятия, и то далеко не все.

Если говорить без скидок, то данное доказатель­ство, не являясь абсолютно точным, в принципе от­ражает реальность. Конечно, свободного мирового рынка нет, это пропагандистский миф, реальный ми-

ровой рынок не свободен, отрегулирован, но не на­ми. Нам-то с того какая польза?

Те, кто его регулирует, делает это в своих интересах.

Никто не будет нам приплачивать за климат, рас­тянутые коммуникации и отсутствие незамерзающих

портов.

И небольшое пояснение. Нигде в тексте вы не найде­те указаний, что теорема верна только для частных предприятий, а государственные обладают иммуните­том. Судьба «Уралмаша» и под руководством красного госдиректора, и Кахи Бендукидзе будет совершенно одинаковой. Другое дело, что предпринимателю про­ще, грубо говоря, продать в случае чего станки на ме­таллолом, рабочих на колбасу и смыться на Канары.

Один мой знакомый советует: «прежде чем выска­заться, подумай, а не дурак ли ты». Он, конечно, прав, но как проверить правильность мысли, на чей авторитет опереться? На мнение людей, по какому-то недоразумению именуемых «нашими ведущими эко­номистами»?

Да это просто опасно. С зарубежными тоже не все ладно, у них тоже свой интерес. Но некоторые под­тверждения есть.

Очень давно во время визита к Горбачеву Тэтчер обронила фразу, которую перевели примерно так: «британские бизнесмены хотели бы инвестировать в российские горнодобывающую и лесообрабатываю­щую отрасли промышленности». Если бы переводчик озаботился смыслом этого высказывания, то непре­менно бы добавил: «а о вложениях в другие отрасли они и думать не собираются». И действительно, сто­ит понаблюдать за ситуацией, и эти слова полностью оправдываются.

Общий объем западных инвестиций в производство за весь период плюрализма - от 5 до 7 млрд. долларов. Да хотя бы и 10! Для нашей экономики это мизер.

Правда, некоторые вложения есть. Но чтобы не затуманивать реальной картины, с ними надо ра­зобраться.

Во-первых, создаются предприятия, даются день­ги с целью уничтожения ракет, боеголовок, броне­техники, сокращения нашего военного потенциала и создания системы контроля над ним, в частности под видом «конверсии» происходит выведение из строя объектов военной промышленности.

Во-вторых, под видом «инвестиций» идет скупка сырьевых ресурсов из уже созданных горнодобываю­щих предприятий. Как правило, сразу видно, что ин­вестиции эти рассчитаны не на десятки лет, а на два-три года - так, снятие сливок.

В-третьих, имеются вложения (крайне неболь­шие), внешне похожие на инвестиции для развития производства. Они ориентированы на вывоз ранее созданных материальных ценностей, на прекращение деятельности конкурирующих предприятий и на экс­плуатацию пока действующих основных фондов.

Так вот, если откинуть от и без того мизерного, объема вложений «инвестиции» этих трех видов, то останется тот самый шиш, который и должен был остаться.

Я сознательно не принимаю в расчет инвестиции в некоторые специфические виды промышленности, а именно табачную и алкогольную. Дело в том, что это не совсем промышленность. Испокон веков госу­дарства мира пополняют свои бюджеты за счет «на­логов на пороки», так как прибыль от торговли сига­ретами и водкой - это живые деньги. Оцените разни­цу: налоги надо собирать, а тут народ сам деньги не­сет! В свое время тот флот, что японцы утопили при Цусиме, был целиком построен на деньги от винной монополии государства.

И вот сейчас табачная промышленность скуплена тре­мя гигантскими концернами - Ротманс. Филип-Моррис и БАТ. Эти фирмы любезно согласились собирать «налог с порока» с российских граждан в свою пользу, ценой уста-

новки нескольких технологических линий по набивке си­гарет. Причем ну никак нельзя сказать, что производится конкурентоспособная продукция. Она вся предназначена для нашего внутреннего рынка, прибыль будет конверти­рована в валюту и вывезена из страны. Что реально полу­чим мы? Рак легких. И никакая это не наша продукция -это просто фасовка импортного табака.

То же самое с пивом. Скандинавский концерн «Бол­тик си» производит у нас пиво «Балтика», опять-таки, в конечном итоге уменьшая наши валютные резервы. Это касается и многих других пивзаводов, как бы патрио­тично ни звучали названия сортов. И, кстати, ячмен­ный солод, хмель или иногда пивной концентрат - тоже импортные. И спирт - для России делают фактически алкогольные напитки, а не пиво.

Есть еще займы, кредиты... Заинтересованные лица упорно называют их «инвестициями». К экономике это отношения не имеет, разве что со знаком минус. Займы ведь надо отдавать! А инвестиции - это не займы! При инвестиции буржуй рискует своими деньгами! А при займах его деньгами рискуем мы! И его деньги мы обя­заны вернуть с процентами в любом случае, независимо от судьбы инвестиционного проекта!

Во что же выльется эта тенденция? Например, какое население сможет жить на территории России в условиях рынка? Сколько рынок сможет просто прокормить? За­падные оценки разнятся - от 15 до 50 миллионов. Такие цифры иногда шокируют, а тем не менее никакой ереси в них нет. Ведь чтобы закупать продовольствие на нынеш­нее население за счет экспорта нефти, ее производство надо увеличить в 6-7 раз. Возможно ли это? Нет, конечно. Пропускная способность «трубы» 125 млн. тонн, и строи­ли ее всем Союзом. Кто возьмется за такую стройку сей­час? Даже смешно спрашивать, ведь даже Туркмении за­падные эксперты порекомендовали не тянуть свой нефте­провод, а подключаться к российскому.

А почему придется переходить на покупную еду? Да потому что для сельского хозяйства действует аналогичная горькая теорема № 2.

Так что если увеличить сырьевой экспорт нельзя, то откуда взялись в докладе Тэтчер цифры о населе­нии, понятно. Остальным просто на сникерсы не хва­тит. Кстати, цифры (увеличение экспорта нефти в 6-7 раз) верны только в том случае, если выручка от него останется в стране.

Реально рассчитать численность «рыночного», или «экономически эффективного по Тэтчер» населе­ния просто - это численность занятых в горнодобы­вающем и лесохозяйственном комплексах плюс об­слуга соответствующей инфраструктуры. Плюс их се­мьи. Управление этими комплексами вряд ли будет осуществляться с территории России, хотя бы просто из-за дороговизны проживания управленцев.

Вот они, те самые 15-20 миллионов жителей быв­шего СССР, чье проживание на нашей территории экономически оправдано! Вот о чем говорила Тэт­чер! Наш народ и мировой рынок промышленного капитала - несовместимы. Либо одно, либо другое. Призывая наших лидеров в личных беседах открыть­ся мировому рынку, у себя они говорили правду. Практически не скрывалось, что наша экономика по­гибнет. Чем руководствовались наши руководители того времени (не один Горбачев), что им говорили их референты - Бог знает.

Достаточно было хотя бы просматривать в 80-х го­дах популярные журналы, типа «Тайм» или «Ньюсуик», чтобы понять настоящее мнение «мировой обществен­ности» о перспективах нашей страны, когда мы приве­дем нашу экономику к мировым стандартам.

Неспроста в последние годы мы практически изо­лированы от источников информации из-за рубежа, в чем-то даже сильнее, чем в 70-е годы. Нет вещания всемирной сети новостей СММ, нет в продаже ино­странных журналов и газет. Настоящий железный за­навес. Что говорить, если даже пропагандистское ве­щание на нашу страну практически прекратилось. Даже журнал «Америка» закрылся, как выполнив­ший свою задачу. Но, судя по крохам доходящей ин-

формации, за ситуацией у нас следят внимательно и оценки довольно трезвые.

Какова же перспектива нашего рыночного хозяй­ства, «интегрированного в мировую экономическую систему»? Временные рыночные структуры, создан­ные для вывоза стратегических запасов, уже практи­чески отмерли, горнодобывающая (конкурентоспо­собная), тоже не вечна, ей осталось лет с десяток, а вот лес будет расти практически всегда, так что по­считать Просто.

Судьба же нерыночного населения не обязательно трагична. Те, кто смогут, вернутся к натуральному хо­зяйству. И это немалая часть населения. В начале 20 ве­ка нерыночное население России составляло несколько десятков миллионов человек и даже платило налоги зерном и солдатами. Так что вымрут, быстро или по­степенно, только крупные и средние промышленные и политические центры, что с рыночной точки зрения со­вершеннейшие пустяки.

Этого мы хотели?

Причем - обратите внимание - такая судьба ждет нашу страну после подключения к мировому рынку любым способом. И если мы войдем в него сами в ви­де независимого государства, и если мы будем завое­ваны «культурными» и «цивилизованными» нация­ми. В отношении наших перспектив врастания в эту модель экономики оба наших политических крыла -демократы и патриоты - делают одну и ту же ошиб­ку. Они считают, что это врастание возможно, вся разница в отношении - демократы считают, что это желательно, а патриоты - что нежелательно.

Патриоты пугают народ, что мы будем сырьевым придатком, а демократы намекают, что и сырьевым придатком, и, возможно, еще и сборочным цехом.

Но дело-то в том, что это невозможно! Мы не мо­жем стать ни сырьевым придатком, ни сборочным цехом! После исчерпания уже разработанных и обу­строенных месторождений они будут заброшены. Никто не будет осуществлять «северный завоз» на

ту территорию, которая когда-то была Советским Союзом - у нас нет ничего, что могло бы этот завоз окупить.

Итак.

Любое производство на территории России харак­теризуется чрезвычайно высоким уровнем издержек. Эти издержки выше, чем в любой другой промышлен­ной зоне мира. Простейший анализ затрат на произ­ водство по статьям расходов показывает, что по каж­дой статье Россия проигрывает почти любой стране мира, а компенсировать излишние затраты нечем. В первую очередь это происходит из-за слишком сурово­ го климата - производство, да и просто проживание в России требует большого расхода энергоносителей. Энергия стоит денег, поэтому наша продукция при прочих равных условиях получается более дорогой.

Из этого следуют два следствия. Во-первых, наша промышленная продукция, аналогичная иностранной по потребительским характеристикам, оказывается выше по себестоимости и при реализации по мировым ценам приносит нам убыток, а не прибыль.

Во-вторых, наши предприятия оказываются невы­ годным объектом для привлечения капиталовложений из-за рубежа, да и для отечественных инвесторов при­ влекательнее иностранные рынки капитала.

Удивительная ситуация - то, что я изложил - лег­ко понять. Опровергающих доводов я не слышал, да их, видимо, и нет. Практика мои рассуждения под­тверждает. Тем не менее, самоубийственное стремле­ние в мировой рынок не ослабевает.

Ни один нормальный человек не поставит все свое достояние на кон, играя в игру, правила кото­рой ему незнакомы, тем более, если он не участвует в раздаче карт. А в мировой рынок мы кинулись! Ребя­та! Мало ли что на этом рынке продается! «Зъисть-то он зъист, да кто-ж ему дасть!». Может, правду гово­рят, что все русские - сумасшедшие? Да нет. Другие бывшие соцстраны тоже свое получат, вскоре после минования в них надобности.

Так что, если мы хотим выжить - то придется вос­становить экономическую границу страны, а нет -«входим в мировой рынок» еще дальше и «углубляем реформы» еще глубже. Развязка не за горами.

 

 

Список литературы

1. Моисеева Н.К., Анискин Ю.П. Современное предприятие: конкурентоспособность, маркетинг, обновление. – М: Внешторгиздат, 19993. – 304 с.

2. Орехов Н.А., Лаврухина Н.В. Оценка конкурентоспособности промышленной продукции. – Калуга: МГТУ, 1997. – 38 с.

3. Стуколов П. М.. Организация, планирование и управление предприятиями электронной промышленности. – М: Высшая школа, 1986.

4. Феоктистова Е. М., Красюк И. Н. Маркетинг: теория и практика. – М: Высшая школа, 1993.

5. Липсиц И.В. Бизнес-план – основа успеха. М: Машиностроение, 1993. – 80 с.

6. Мескон М. Х., Альберт М. Основы менеджмента. – М: Высшая школа, 1988.

7.  Тейлор Д. Основы научного менеджмента. – М: Высшая школа, 1991.

8. Мескон М.Х., Альберт М., Хедоури Ф. Основы менеджмента: Пер. с англ. – М.: Дело, 1999. – 800 с.

9. Эванс Дж.М., Берман Б. Маркетинг: Сокр. пер. с англ. – М.: Экономика, 1993. – 335 с.

10. А.П. Паршев “Почему Россия не Америка”, 1999. – 410с.

 

[1] Слова автора данной курсовой работы

⇐ Предыдущая1234

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: