Да пребудут бесплодными его чресла 2 глава

Внимая молитвам просящего, Васиштха погрузился в глубокую медитацию. Воцарилось полное молчание. Царь сидел на голом полу в позе лотоса, устремив свой разум к Господу; к Богу были обращены и все мысли царицы.

Наконец, Васиштха открыл глаза и произнес: "Царь! Никакой человек, как бы силен и могущественен он ни был, не может пойти наперекор воле Божьей. Не в моей власти отвергать Божественный указ. Моего благословения недостаточно, и своей милостью я не могу даровать тебе желанного сына. Ты навлек на себя проклятие. Как-то раз, когда ты возвращался домой из путешествия, при приближении к столице твой путь пролегал мимо Божественного древа Кальпатару, в тени которого отдыхала Божественная корова Камадену. Ты бросил взгляд на нее, но, опутанный сетью мирских удовольствий, не обратил на нее никакого внимания и, миновав ее, горделиво прошествовал во дворец. Камадену была обижена таким пренебрежением, ее задело то, что ты не удостоил ее почтением. Она предвидела, что и твои подданные перестанут поклоняться ей, видя, что сам царь позабыл о своем долге. Она рассудила, что Дхарме не удержаться прочно на земле, которой правит вождь, не способный обуздать свои чувства, не почитающий Веды, не преклоняющийся перед знатоками Вед - браминами, живущими по их Слову, и пренебрегающий коровой, от которой зависит человеческая жизнь.

В тот день Камадену прокляла тебя, лишив возможности иметь сына - будущего наследника престола; она объявила, однако, что если ты, последовав совету Гуру, начнешь служить Корове почтительно и смиренно и поклоняться ей с благодарностью, то сила проклятия исчезнет, и ты будешь вознагражден сыном и наследником.

Поэтому ты должен прямо с этого момента приступить к покорному служению Корове, не отступая в этом от слова священных текстов. Тогда Бог наверняка дарует тебе сына. Скоро наступит час, когда коровы обычно возвращаются с пастбища. Мое сокровище - моя божественная корова Нандини - сейчас уже на пути к обители. Ступай и служи ей со всею преданностью и твердой верой. Корми, пои и обмывай ее в надлежащее время, приводи ее с пастбища и следи за тем, чтобы никто не причинял ей вреда, пока она пасется на лугу".

Васиштха посвятил царя и царицу в тайну ритуального обряда "Поклонение Корове" (Дженуврата), после чего, снабженные святой водой и священными атрибутами для церемонии, они направились в стойло. Сам Васиштха удалился к реке для совершения омовения и вечерней молитвы.

Однажды, когда Нандини безмятежно щипала траву на лесной поляне, ее подкараулил лев и притаился в кустах в надежде утолить свой голод. Это не укрылось от бдительного взора Дилипы. Он пустил в ход всю свою ловкость и физическую мощь, чтобы одолеть льва и помешать ему наброситься на корову; он готов был отдать взамен собственную жизнь. Тот лев, хоть и был свирепым и коварным, твердо следовал закону Дхармы. Он преисполнился сочувствия к царю, тронутый его решимостью пожертвовать собой во имя спасения почитаемой коровы. Лев прекратил борьбу, отпустив их обоих, и скрылся в лесу.

Нандини, охваченная невыразимой радостью и благодарностью к Дилипе за его самоотверженный поступок, сказала: "Царь! С этого дня снято проклятие, терзавшее тебя! У тебя будет сын, который покорит весь мир, который поддержит и укрепит законы Дхармы, приобретет славу на земле и на небе, приумножит мощь династии, а главное, продолжит род Икшваку, в одном из сынов которого воплотится в один прекрасный день сам Бог, Нараяна! Да будет скорым рождение сына!". Нандини благословила царя, после чего Священная корова, сопровождаемая Дилипой, вернулась в ашрам Васиштхи.

Васиштхе ненужно было ничего рассказывать! Он уже знал обо всем; стоило ему взглянуть на лица царственной четы, и он догадался, что их желание исполнилось; он благословил их и дал согласие на возвращение в столицу. Дилипа и царица Судакшина пали к ногам мудреца и, счастливые и довольные благоприятным исходом событий, вернулись во дворец.

Согласно предсказанию, царица понесла. В благоприятный день, по истечении положенного срока, она родила сына. Когда счастливая новость распространилась по городу и по всему царству, торжествующие тысячные толпы собрались вокруг дворца; улицы были украшены гирляндами из живых листьев и цветов, народ танцевал и пел, ликуя, призывая всех разделить праздничное волнение. В воздух взметалось пламя от бесчисленных факелов и светильников, зажженных по случаю ра достного события. Слышались восклицания толпы: "Джей!" "Джей!" - "Слава!" "Слава!" - и народ все продолжал стекаться ко дворцу.

Дилипа поручил самому главному министру объявить собравшимся подданным о рождении наследника престола. Когда это было сделано, толпа взорвалась единым ликующим возгласом; этот возглас, как волна, прокатился по улицам города, и эхом отозвался от его стен. Прошло еще немало часов, прежде чем народ рассеялся и разошелся по домам.

На десятый день царь пригласил во дворец Гуру для проведения церемонии выбора имени новорожденному {Намакаранам). Царевича назвали Рагху, что соответствовало расположению звезд в момент рождения. Младенец вызывал всеобщий восторг своим игривым нравом и безмятежным детским лепетом; он был всеобщим любимцем, прелестным и светлым ребенком и, миновав подростковые годы, превратился в храброго и решительного юношу - достойного преемника своего отца.

Однажды вечером, беседуя с царицей, движимый неожиданно возникшим чувством, - кто знает, почему оно появилось, - Дилипа сказал: "Судакшина! Я одержал в этой жизни немало грандиозных побед. Я преуспел в совершении великих жертвоприношений. Я возглавлял жестокие сражения с могущественными захватчиками и победил их всех, включая великанов-людоедов и демонов-титанов. Бог даровал нам драгоценное сокровище - нашего сына. Нам больше не к чему стремиться, давай же проведем остаток лет в поклонении Богу. Рагху - средоточие всех добродетелей, и он полностью готов к тому, чтобы принять бразды правления. Пора доверить ему царство. Мы же удалимся в лес и будем жить в тишине, питаясь плодами и кореньями, служа святым мудрецамподвижникам и аскетам, чьи помыслы и устремления направлены к Богу, и освятим наши дни Шраваной, внимая священному слову; Мананой, размышляя о скрытом смысле этого Слова, и Нидхидхьясаной, следуя указанному в слове пути. Мы не должны ни минуты более пребывать в лени и косности, которые суть порождение тамаса".

Произнеся такие слова, он приказал, как только наступит рассвет, прислать к нему главного министра и начать немедленные приготовления к коронации и бракосочетанию принца. Исполненный духа самоотречения, он спросил царицу, каковы ее намерения. Сдерживая слезы радости и благодарности, она сказала: "Могла ли я мечтать о более счастливой судьбе? Я вся во власти твоей воли и поступлю согласно твоим желаниям". Ее готовность и добровольное согласие разделить его долю еще более укрепили решение правителя.

Дилипа собрал придворных, мудрецов, ученых, министров и сообщил им о своем намерении отпраздновать коронацию и бракосочетание сына; они всем сердцем откликнулись на его призыв, и оба события были отмечены с надлежащим великолепием. Затем отец дал принцу прощальные советы и наставления по поводу управления страной, напом нив, что необходимо всячески содействовать изучению Слова Вед и поощрять ученых-пандитов, искушенных в знаниях; перечислил законы, призванные способствовать всеобщему процветанию. После этого он немедленно тронулся в путь со своею царицей, влекомый стремлением снискать милость Божью.

С этого дня царь Рагху стал властителем державы. Он правил страной в строгом соответствии с наставлениями мудрецов - пандитов и преследовал две неразрывно связанные цели: счастье народа и поощрение праведной жизни. Он верил, что счастье и праведность - животворные силы, подобные вдоху и выдоху. Он делал все возможное, чтобы претворить в жизнь высшие идеалы, и помогал утвердиться на истинном пути всем своим министрам и приближенным. Несмотря на молодые годы, он был богат добродетелями. Он мгновенно охватывал суть самой нелегкой и запутанной ситуации, и всегда находил способы ее разрешения; все его подданные были довольны и счастливы.

Немало суровых уроков пришлось ему преподать жестоким и неправедным властителям. Он побеждал их либо мирными способами, используя тонкую дипломатическую тактику, либо снаряжая в поход небольшое войско, либо, расторгнув мир, одерживал победу на поле битвы в открытом бою.

Вся его деятельность служила процветанию и способствовала развитию культурных традиций, заложенных в Ведах. Его правление превозносилось среди всех сословий и варн общества - всеми его подданными, независимо от возраста, богатства, рода занятий и достижений. В народе говорили, что он превосходит даже своего отца в невиданной доблести, отваге, справедливости и сострадании. Все считали, что он навеки прославил свое имя.

Особое внимание уделял Рагху заботе об охране и удобстве уединенных приютов лесных аскетов. Он следил, чтобы их ничто не тревожило и лично наблюдал за тем, чтобы принимались все меры по их защите и дальнейшему благоустройству. Своей почтительной опекой он снискал благословение и милость святых подвижников.

Однажды один из учеников священного ашрама, Каутсу, чьим наставником был Варатанту, по завершении обучения явился ко двору. Он обратился к царю со смиренной просьбой, чтобы тот помог ему совершить обряд благодарственного подношения своему Учителю. Рагху снабдил его необходимой суммой денег. Каутсу был безмерно счастлив чистотою царского дара, так как люди, жертвовавшие деньги, не испытывали от этого никакого ущерба и отдавали их с радостью и признательностью. Рагху никогда не брал и лишней пайсы у своих подданных сверх того, что требовалось на первоочередные нужды, ибо всегда страшился гнева Господня. Деньги были вручены с уважением и любовью, и Каутсу преисполнился радостью и благодарностью. В порыве сердечного чувства он обратился к царю: "Позволь благословить тебя на рождение сына, слава о котором прогремит на весь мир". С этими словами он покинул царские покои.

Предсказание сбылось, и через десять лунных месяцев милостью Божией Рагху обрел сына, сияющего, как прекрасная жемчужина!. После совершения придворными жрецами необходимых ритуалов ребенку было дано имя Аджа. Это было прелестное дитя. Он вырос живым и смышленым мальчиком, который тянулся к наукам и искусству, и превратился со временем в их тонкого и глубокого знатока. По всей стране разлетелась слава о нем, как о юноше, полном совершенства и владеющим многими знаниями.

Через некоторое время Рагху, подобно своему отцу, ощутил потребность переложить на плечи сына бремя правления, чтобы удалиться в лес, предавшись размышлениям о Боге. Он так же созвал своих министров, чтобы они занялись приготовлениями к ритуалу коронации и передачи престола наследнику, а одновременно - и поиском подходящей невесты для бракосочетания. Спутницей жизни для Аджи была выбрана Индумати, сестра Бходжараджи, правителя Магадхи. После воцарения Аджи на троне его царственные родители удалились в уединенную лесную обитель.

Аджа и нежно любящая его супруга завоевали преданную любовь подданных своей мудростью и отзывчивостью; в вопросах управления державой они твердо следовали принципам и заветам, оставленным Рагху. Аджа благоговейно любил весь мир и его обитателей, ибо сама жизнь была для него образом и отражением обожаемой им супруги Индумати; он всегда был полон счастливого восторга. Они любили проводить целые дни и недели в чудесных лесных пристанищах, восхищаясь красотой и величием Природы.

В скором времени царица родила сына. Родители были безмерно счастливы этим радостным событием и послали гонцов, чтобы оповестить Васиштху, почитаемого наставника. Они хотели, чтобы он руководил ритуальными церемониями, связанными с появлением новорожденного. Младенцу было дано имя Дашаратха.

Маленький Дашаратха становился любимцем для всякого, кто хоть раз видел его и удостаивался чести его ласкать и нянчить. Малыш был настолько резв и безмятежен, что, казалось, в нем сосредоточились вся радость и веселье жизни, будто он вскормлен молоком Ананды, Высшим блаженством, и появился на свет только для того, чтобы делиться этой Анандой со всем миром.

Однажды Аджа и Индумати, по своему обыкновению, удалились в лес, чтобы набраться сил на лоне природы. Было нечто особенное в величественной тишине этого дня. Они сидели в тени дерева и вели нежную задушевную беседу, как вдруг поднялся сильный порывистый ветер. Он принес с собою благоухание, сладость которого невозможно описать, и пленительные звуки божественной музыки! Царь и царица вско чили и посмотрели вокруг в надежде обнаружить источник этих загадочных чудесных даров. Они увидели, что высоко в небе над их головами, промелькнув среди облаков, мимо них пронесся Нарада, духовный сын (манаса путра) самого Брахмы! В тот момент, когда они увидели его, один из цветков гирлянды, вплетенной в его развевающиеся волосы, оторвался и, подхваченный ветром, полетел вниз, коснувшись головы Индумати. Аджа замер в изумлении, но вдруг с ужасом увидел, что царица тут же замертво упала на землю, и ее глаза закрылись навеки!

Смерть женщины, безграничной любовью к которой он дышал, как воздухом, повергла царя в пучину горя и отчаяния. Весь лес сотрясался от его горестного плача. Сочувственной дрожью отзывалась на него земля; застыли деревья, скованные смущением перед скорбью, переполнявшей и разрывавшей царственное сердце.

Нарада услышал отчаянный вопль Аджи, его стоны и рыдания над бездыханным телом возлюбленной Индумати. Он спустился, чтобы облегчить страдания царя. "Раджа! - сказал он, - нет смысла скорбеть, когда смерть уже пришла. Свойство тела - умирать и рождаться. У рождения и смерти один источник и одна причина, но попытаться узнать ее было бы проявлением безумия. Деяния Бога - вне обычных причинноследственных связей. Обычный интеллект не способен разгадать Его тайны; ограниченные возможностями своего рассудка, мы можем только предполагать причину Его деяний. Как может человеческий ум объять необъятное - то, что простирается далеко за его пределами?

Смерть неизбежна для каждого из воплощенных. Однако, поскольку смерть Индумати загадочна и необычна, я должен раскрыть тебе ее причину". Нарада велел царю подойти поближе и сказал: "Слушай! В давние времена святой мудрец Тринабинду предавался суровейшей аскезе, и тогда Индра решил испытать, насколько глубоко и непоколебимо его отречение. Он послал к нему красавицу Харини, небесную деву, чтобы своими волшебными чарами она завлекла его в мир чувственных наслаждений. Однако ее уловки никак не подействовали на святого - он остался равнодушным. Тринабинду приоткрыл глаза и сказал: "Ты не похожа на обыкновенную женщину. Скорее всего, ты - божественная дева. Но кем бы ты ни была, ты должна понести наказание за то, что служишь исполнению нечестивого, скверного плана! Так снизойди же с небес и родись человеческим существом! Узнай, что есть жизнь простого смертного!" Произнеся слова проклятия, мудрец закрыл глаза и снова погрузился в медитацию.

Харини задрожала от страха, и из ее глаз хлынули слезы раскаяния. Она молила о прощении, страстно взывая к святому, чтобы он избавил ее от вечного изгнания из небесной обители. При виде этого мудрец немного смягчился и сказал: "О слабовольное создание! Для меня невозможно взять свои слова обратно. Но я расскажу тебе о том единственном случае, при котором рассеется сила проклятья. Слушай! В тот мо мент, когда божественный цветок упадет на твою голову, твоя земная оболочка исчезнет и ты возвратишься на Небо!" Знай, Аджа, - продолжал Нарада, - твоя супруга Индумати - та самая божественная дева, и сегодня она получила освобождение. Когда цветок из моей гирлянды коснулся ее, она была избавлена от проклятья. К чему горевать об этом? Это бессмысленно". Нарада напомнил Адже о его царственных обязанностях, о грузе лежащей на нем ответственности, о том примере, который он должен подавать окружающим; он говорил о быстротечности человеческой жизни, о таинстве смерти, о неизбежной судьбе всех рожденных в этом мире живых существ. После этого Нарада покинул Аджу, чтобы продолжить свой путь в небесной выси.

Не в силах спасти возлюбленную, Аджа предал земле прах царицы и вернулся назад в город. Он был раздавлен горем, и только принц Дашаратха приносил ему некоторое утешение и ненадолго возвращал волю к жизни. Он проводил свои дни, замкнувшись в угрюмой печали. Как только Дашаратха достиг совершеннолетия, Аджа передал ему права на царство, а сам удалился на берег реки Сарайю, связав себя священным обетом Анасана (отказ от пищи). Лишив свое тело необходимой поддержки для дальнейшего существования, он добровольно позволил своей жизни постепенно угаснуть.

Услышав скорбную весть, Дашаратха поспешил на берег Сарайю, где горько оплакал потерю любимого отца. Он распорядился о немедленном совершении похоронного обряда. Некоторое облегчение от охватившей его боли утраты царь чувствовал только при мысли о том, что отец расстался с жизнью ради выполнения обета. Это придавало ему силы, чтобы возобновить свою деятельность как правителя державы, в полной мере используя свои многочисленные таланты и добродетели.

Прошло совсем немного времени, и слава Дашаратхи проникла во все затаенные уголки царства, осветив их, как освещают землю лучи восходящего солнца. Он обладал бесстрашием и ловкостью десяти колесничих, слитых воедино, чем полностью оправдывал выбранное для него имя (Дашаратха - "герой десяти колесниц"). Никто не мог противостоять натиску его несокрушимой колесницы. Могучие владыки царств, далеких и близких, смертельно напуганные его невиданной доблестью, склонились перед его мощью, отдавая дань уважения и почтения его трону. Весь мир провозгласил его несравненным героем, образцом совершенства и добродетели, величайшим из существующих правителей.

Глава 3

Да пребудут бесплодными его чресла

Равана, царь ракшасов с острова Ланки, прослышал о славе Дашаратхи. Его охватила такая сильная зависть, что он выработал хитрый план, чтобы сокрушить Дашаратху всеми правдами и неправдами, используя для этого любые средства. Равана искал предлог, чтобы вынудить Дашаратху на принятие открытой схватки; он отправил ему с гонцом послание, в котором говорилось, что если Дашаратха не будет платить ему дань, он вызовет его на поле боя и продемонстрирует свое превосходство в военном искусстве. Этот вызов не соответствовал всемирному нравственному уставу, но разве существовали для Раваны законы морали?

Когда царь Айодхьи услышал сообщение посла, он рассмеялся прямо ему в лицо. В то время как смущенный гонец наблюдал за его действиями, Дашаратха достал острые стрелы и метнул их прямо на остров Ланку! Когда стрелы достигли крепостных стен столицы, все городские ворота оказались намертво закрытыми.

Обратившись к посланникам Раваны, Дашаратха сказал: "Ну что же, почтенные мужи! Я только что запер наглухо все ворота и двери вашего города! Сколько бы ни трудился над ними ваш хозяин, ему не удастся открыть их; это и есть та "дань", которую я заплатил вашему дерзкому владыке". Когда гонцы вернулись и поведали обо всем Раване, он был поражен, обнаружив, что все двери действительно крепко закрыты. Отчаянные усилия, предпринятые Раваной и его прислужниками, не дали никаких результатов - ни двери, ни ворота не поддавались. Только когда пристыженный Равана отступил, признав свое бессилие, стрелы вернулись в Айодхью, и двери снова распахнулись.

Равана, однако, не оставлял надежды подчинить себе весь мир, сделавшись его полным властелином, и рассудил, что сможет добиться этого, если завоюет милость Божию. Он удалился в лесную чащу и выбрал удобное и благоприятное место, чтобы предаваться суровому воздержанию.

Равана так преуспел в своем аскетизме и отречении, что его заслуги привлекли внимание Бога Брахмы, что побудило Его явиться перед Раваной и предложить в награду божественный дар - любой, какой он только пожелает. "Равана!, - сказал Брахма, - проси, что хочешь. Я исполню все, что твоей душе будет угодно". Равана припомнил оскорбление, нанесенное ему Дашаратхой; ему пришло на ум, что Дашаратха может породить могущественных сыновей, которые причинят ему еще больший вред; тут его осенило, в чем состоит его желание: "Господин! Ниспошли мне милостивый дар: сделай так, чтобы чресла Дашаратхи не произвели потомства!". Брахма ответил на это: "Да будет так!" - и немедленно исчез, чтобы не дать времени Раване, пользуясь присутствием Бога, измыслить и облечь в слова очередную гнусную просьбу. Равана надулся от важности, возгордившись своей силой и ловкостью, и, довольный тем, что избавился от страха, торжествовал победу.

Тем временем в его ум закрался еще один план! "Дашаратха уже достиг возраста, подходящего для вступления в брак. Если я изобрету способ, чтобы он вовсе не смог жениться, это обеспечит мне двойную безопасность". При помощи тайных сил, присущих ракшасам, ему удалось разузнать, что невестой Дашаратхи станет, вероятнее всего, дочь царя Кошалы. Итак, он решил покончить с этой принцессой! Если личность близка к разрушению и краху, это ведет к помутнению рассудка. Равана, приняв неузнаваемый облик, тайком пробрался в царство Кошалу и похитил принцессу. Он посадил ее в деревянный ящик и бросил в волны океана.

Раване была недоступна истина, что ничто в этом мире не происходит без вмешательства воли Божьей. В данном случае воля Брахмы отличалась от воли Раваны: ящик был выброшен на берег морской волной. Место, куда он попал, оказалось спокойным и тихим. Случилось так, что на следующее утро Сумантра, первый министр Дашаратхи, воспользовавшись свободным днем, явился туда, чтобы в тишине поразмыслить о государственных делах. Его взгляд упал на деревянный ларь. Он приблизился к нему и, открыв крышку, был крайне изумлен, обнаружив внутри прелестную юную девушку с чудесными сияющими глазами, волосы которой украшал сверкающий венец дивной красоты. Сумантра исполнился жалости и произнес мягко и нежно: "Дитя мое! Как случилось, что ты оказалась в этом ящике?" Она отвечала: "Господин, я принцесса из царства Кошала, зовут меня Каушалья. Я не помню, как я оказалась внутри этого ларя и кто посадил меня туда. Последнее, что я помню - как я играла с подругами в саду у дворца и не знаю, что случилось потом". Сумантра был очень тронут ее простым и искренним ответом. Он сказал: "К таким варварским уловкам прибегают лишь ракшасы, им безразличны человеческие законы! Я отведу тебя к твоему отцу и передам тебя прямо в его руки. Пойдем! Нам следует поторопиться!"

Сумантра усадил принцессу в свою колесницу и направился в Кошалу. Он привел девушку к царю и в присутствии собравшихся придворных рассказал обо всем, что ему было известно.

Царь, в свою очередь, подробно расспросил Сумантру, кто он таков и откуда родом. Он обнаружил, что перед ним не кто иной, как сам первый министр Дашаратхи, владыки Айодхьи, и что его господин до сих пор не женат. При этом известии внезапная радость охватила его. Он сказал: "Министр! Ты вернул мне мою дочь, избавив ее от гибели. Я бы хотел, чтобы она стала женой твоего господина. Будь добр, извести своего царя о моем предложении". В честь Сумантры была проведена пышная церемония, после чего он отправился в Айодхью с грузом подобающих случаю подарков и в сопровождении придворного жреца.

Сумантра подробно рассказал Дашаратхе о случившемся. Чтобы оповестить царя Кошалы о своем согласии, Дашаратха отправил в Кошалу вместе с прибывшим жрецом своего собственного придворного жреца и, в свою очередь, снабдил их богатыми дарами. Был назначен день и час свадьбы.

Дашаратха тронулся в путь, сопровождаемый внушительной процессией из боевых слонов, колесниц, пехоты и конницы. Шествие оглашалось ликующим пением победных гимнов, отзвуки которых неслись к небесам и отражались от далекого горизонта. Бракосочетание Дашаратхи и Каушальи было отпраздновано с непревзойденным великолепием и пышностью. Царь Кошалы подозвал к себе Сумантру и сказал: "Именно ты - причина нашего сегодняшнего триумфа. Разумеется, во всем проявляется воля Господа, но как мне вознаградить тебя и выразить тебе свою благодарность? Прошу тебя почтить согласием мое предложение: пусть и твоя свадьба будет сыграна сегодня в моей столице! Если ты не против, я прикажу тотчас же начать приготовления к церемонии".

Дашаратха и Сумантра согласились на предложение царя. Сумантра вступил в брак с дочерью Вирадасы, из рода Ганги. Известия о свадьбах царя и первого министра, сыгранных в один и тот же день, в одной и той же столице, мгновенно разлетелись по городу, и не только по городу - по всему царству. Радуясь и изумляясь, торжествовала вся страна. Празднество длилось три дня. Огромное количество простого народа было вовлечено в музыкальные представления, танцы, игры и другие праздничные увеселения. Дни и ночи длилось веселье и не стихал возбужденный гомон толпы.

Настала пора возвращаться в Айодхью, и на четвертый день после свадьбы Дашаратха с царицей и придворными, а также министр Сумантра с супругой и свитой тронулись в обратный путь. При въезде в город народ приветствовал их радостными возгласами. Подданные ликовали от восторга, что были сыграны сразу две свадьбы - царя и министра; люди танцевали прямо на улицах и выкрикивали "Джей! Джей!", пока их голоса не охрипли от натуги. Жители столицы высыпали на улицы и выстроились вдоль стен, чтобы полюбоваться на свою царицу; они окропили розовой водой дорогу до дворца, по которой шествовали новобрачные, и зажгли в их честь масляные светильники.

Дашаратха вновь приступил к своим царским обязанностям и правил страной с заботой и любовью. Часто он отправлялся со своей супругой в лес на прогулку, и они счастливо проводили свои дни. Однако время шло - миновали дни, месяцы и годы, и горестная тень омрачила лицо царя. Его снедала боль, что он до сих пор бездетен.

Царь собрал на совет своих жрецов, пандитов и министров, и, убедившись, что их воля не противоречит искренним мольбам Каушальи, привел во дворец вторую жену, Сумитру. Сумитра была достойна своего имени (Сумитра - "дружелюбная"), так как обладала общительным нравом, полным сострадания и деятельной доброты. Каушалья и Сумитра горячо полюбили друг друга, их связали узы глубокой привязанности - более глубокой, чем любовь матери к своему дитя. Каждая стремилась доставить радость другой; обе женщины были сильны духом, отзывчивы и самоотверженны. Но снова полетели годы, и с течением лет убывала надежда на появление наследника престола. Движимый отчаянием, царь, по настоянию цариц, женился в третий раз. Новой избранницей стала Кайка - принцесса невиданной красоты, дочь царя Кекайи из Кашмира.

Царь Кекайи, однако, поставил определенные условия, прежде чем согласиться на бракосочетание дочери. Он настаивал на том, чтобы сын Кайки получил первоочередное право вступления на престол. Он сказал, что если царь Айодхьи не примет этого условия, он не даст согласия на свадьбу. Придворный жрец Гарга вернулся в Айодхью, чтобы сообщить царю это известие. И Каушалья, и Сумитра прекрасно понимали, как жаждет царь вступить в брак с принцессой из Кекайи, молва о необыкновенной красоте и прелести которой распространилась повсюду. Они чувствовали, что их долг как преданных жен - подчиняться малейшему желанию супруга и делать все возможное, чтобы его воля исполнилась; кроме того, они были полностью уверены в том, что царский род Айодхьи не может быть запятнан, и в нем никогда не родится сын, способный нарушить Дхарму. Даже если Дашаратха даст клятву, что сын его третьей жены станет наследником престола, сын Кайки, рожденный в славной династии, будет воплощением праведности и никакой изъян или порок не смогут коснуться его. Поэтому они обе взмолились, простирая руки к царю: "Господин! У нас нет большего счастья, чем видеть счастливым тебя! Прими условия царя Кекайи! Возьми в жены его дочь и обеспечь этим продолжение династии Рагху! Нет нужды тратить время на дальнейшие размышления!"

Слова цариц еще более распалили пламя, горевшее в сердце царя. Он послал Гаргу обратно в Кекайю, вручив ему многочисленные дары. Он велел передать царю, что принимает его условия и начинает немедленные приготовления к свадебной церемонии. Свадьба была сыграна со щедрым великолепием.

Во главе пышной процессии, сопровождаемый тремя царицами, вернулся Дашаратха в свою столицу и прошествовал по улицам города, сияя, как луна на звездном небе! Царь проявлял одинаковое внимание и заботу по отношению к каждой из своих жен. Они также выказывали равную любовь и уважение друг к другу и к своему господину. Они преклонялись передним и боялись хоть в чем-то огорчить его. Царицы стремились сделать все, что в их силах, чтобы исполнить любое желание Дашаратхи и никак не препятствовать осуществлению его воли, ибо почитали его, как Бога, как и подобает праведным женам. Взаимная любовь, связавшая их, была настолько глубока, что, казалось, само дыхание их тел, живущих врозь, слилось для всех троих в едином вдохе и выдохе!

Годы шли. Молодость царя и его трех верных подруг миновала, пролетели годы зрелости, и старость уже была не за горами; царь так и не дождался желанного сына. И хотя женские покои дворца своим изысканным удобством и роскошным убранством взывали к счастливой жизни, сердца цариц томились тревогой, тоской и отчаянием.

Однажды вечером вся царственная семья - царь и три его супруги - собрались в одном из покоев дворца и, снедаемые волнением и беспокойством, обсуждали дальнейшую судьбу Айодхьи, ее будущую безопасность и процветание. Беседа длилась много часов, и каждый старался внести в нее свой полезный вклад, чтобы найти необходимое разумное решение. Однако так и не придя ни к какому выводу, они разошлись, еще более удрученные, видя единственное спасение в том, чтобы обратиться за помощью к Васиштхе, семейному Гуру, и последовать его совету.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: