 |
Литературный род и жанр произведения.
|
|
|
|
Литературный род произведения Б. Шоу «Пигмалион» - драма.
Драма (от греч. drama — действие) — один из основных родов художественной литературы. В широком смысле слова драмой называется всякое литературное произведение, написанное в форме разговора действующих лиц, без авторской речи.
Автор романа, повести, рассказа, очерка, для того чтобы читатель мог представить себе жизненную картину или действующих в ней лиц, повествует об обстановке, в которой они действуют, об их поступках и переживаниях; автор лирического произведения передаёт переживания человека, его мысли и чувства; автор драматургического произведения показывает всё это в действии, в поступках, речах и переживаниях своих персонажей и к тому же имеет возможность показать действующих лиц своего произведения на сцене.
Жанр произведения – пьеса.
Пьеса — (франц. pièce) - это общее видовое название произведений драматургии, предназначенных для исполнения со сцены.
Основная проблематика произведения.
Проблематика произведения социокультурная.
Развитие общества стало причиной изменения роли и места женщин в Новом мире. Чтобы представить себя активными участниками и делателями жизни, женщинам нужно было совершить внутреннюю революцию. Чтобы это новое понимание женщины как личности и члена общества стало само собой разумеющимся, потребовалась долгая и сложная работа по перестройке образно-символической системы культуры, всего общественного дискурса. Литература и другие искусства (особенно театр) как его важнейшие составляющие принимали в этой работе самое непосредственное участие. Образы традиционной «настоящей женщины» и ее оппонентки «новой женщины» создавали разные модели женского бытия. Тема женской эмансипации была важна для многих представителей «новой» драмы, стремившихся поднимать на театре злободневные социальные вопросы.
|
|
|
Шоу последовательно боролся за новый – социально значимый – театр: интеллектуальная пьеса- дискуссия – излюбленный жанр Шоу – смело ставила для обсуждения и «женский вопрос».
В «Пигмалионе» Б. Шоу со свойственной ему проницательностью не только продолжает тему женской эмансипации, но и дает ей особый поворот, важный для феминизма ХХ и ХХI веков: соединив вопросы экономической самостоятельности женщины и ее роли в семье, он впервые рассматривает их в совершенно особом ракурсе – как обретение женщиной языка, ее выход из безмолвия и унизительности нечленораздельной речи.
Ш.П. Гилман (южноамериканская писательница, экономист, педагог и самый ранний теоретик феминистского движения) еще в начале 1890-х высказала мнение о том, что английский язык отражает и закрепляет идеологию, отождествляющую мужчину с человеком, с нормой, а женщину – с отклонением от нормы, а стало быть, чем-то менее совершенным. В последнее время исследователи все чаще обращают особое внимание на способность языка конструировать социальные роли, разделять мужчин и женщин, предписывать поведение
Пьеса проникнута глубоким пониманием значения слова: показывает, как через слово человек овладевает своим собственным сознанием и активно осваивает действительность, как слово упорядочивает для человека окружающий мир.
«Пигмалион» Б. Шоу – одно из самых успешных художественных произведений, где данный аспект словесности прямо выдвигается на авансцену. Сама пьеса – и это принципиально для Шоу – построена как своеобразное высказывание, развернутая реплика в общественном дискурсе: Шоу вступает в диалог с современным зрителем и читателем, планомерно ставя под сомнение его стереотипные представления и литературные предпочтения, показывая, тем самым, и ту огромную роль, которую словесное искусство играет в формировании общественного сознания.
|
|
|
Чудесное превращение Элизы происходит через обретение ею грамотной и внятной речи. Шоу мастерски показывает, насколько непростым, внутренне конфликтным и болезненным является для человека процесс рождения нового сознания, овладения новым языком, ведь фактически это процесс определения собственного нового «я» и его места в мире. Знаменательно, что пьеса завершается не «лингвистическим триумфом» Элизы на балу, а уже после бала, после того, как Элиза уходит от своих учителей, и в этих важнейших заключительных сценах, на глазах у зрителя, собственно, и совершается ее метаморфоза. Драматургический гений Шоу проявляется в полной мере, когда он решает данную сверхзадачу сценически через смену самих форм речи, мышления и поведения Элизы, объединив их в одном образном ряду.
Тема произведения.
Тема произведения социальная.
Элиза, первоначально желавшая лишь повышения своего социально- экономического статуса, в итоге обретает себя как личность, выстраивает свой новый человеческий мир. Такое превращение объекта в субъект, немой «статуи» в самостоятельную женщину, чудесное рождение нового человека превосходит все самые «романтические» истории, оно предстает в пьесе как «обыкновенное чудо», его невероятную значительность и, вместе с тем, его обычность Шоу не раз подчеркивает: подобные «чудеса» происходят с тысячами людей.
После победы учителя, естественно, несколько утрачивают интерес к объекту приложения своих талантов, Элиза же, естественно, не может с этим смириться, ведь она не объект, а важный участник события. Она сетует, что Хиггинсу она безразлична, на что Хиггинс отвечает, что любит жизнь и человечество, а Элиза – часть этого человечества в его доме, чего еще можно требовать. Элиза, сбиваясь на просторечие, словно и не было ее триумфа на балу, заявляет, что не собирается заботиться ни о ком, кто не заботится о ней, кому она безразлична. Просторечие здесь совершенно не случайно, и Хиггинс в ответ с иронией указывает Элизе, что она вновь вернулась к себе прежней, когда ее убогая речь соответствовала и отсутствию высоких стремлений, когда в ее сознании преобладали корыстные интересы: «Коммерческие принципы, Элиза. Как [воспроизводит ее ковентгарденовское произношение с профессиональной точностью] фиялочки продавать, не так ли?»
|
|
|
Хиггинс не хочет торговать эмоциями, не хочет дать Элизе «подкупить» его мелкими услугами, завладеть частью его личности, подавая ему тапочки и очки; для него «женщина, приносящая мужчине шлепанцы – отвратительное зрелище», он говорит, что был более высокого мнения об Элизе, когда она швырнула их ему в лицо.
Эта тирада Хиггинса укрепляет в Элизе стремление к свободной жизни, ее новый голос начинает уже вполне отчетливо звучать, наконец, далее в финальной сцене, где она высказывает свою позицию, о которой зрители и читатели раньше могли только догадываться, поскольку и сама Элиза еще не была вполне готова ее сформулировать. Теперь же она четко и внятно определяет свое положение, свои потребности, свои желания: она говорит, что хочет «немного доброты», понимает, что она – «простая и необразованная девушка», а Хиггинс – «образованный джентльмен», но это никак не принижает ее человеческого достоинства.
Но, наверное, решающим в этой полемике между мужчиной и женщиной является то, что из них двоих по части эмансипированности сознания Элиза продвинулась дальше и обогнала своего учителя. Так, Элиза безусловно отвергает его предположение о том, что она могла бы жить на иждивении своего отца. Более того, когда речь заходит об ухаживаниях Фредди, реакция Хиггинса весьма характерна: он возмущен, полагает, что Элиза «не имеет права поощрять» Фредди, для Хиггинса основным в отношениях между мужчиной и женщиной является вопрос: «Может ли он из тебя что-нибудь сделать? Это главное». Хиггинс, несмотря на все свою образованность, по- прежнему мыслит отношения между мужчиной и женщиной в категориях мастера-творца и произведения его искусства, субъектом выступает для него только мужчина, женщина же – объект приложения мужских талантов. Элиза дает ему достойный отпор: «Возможно, это я могла бы из него что-нибудь сделать. Но я никогда не думала о нас с такой позиции, а Вы только об этом и думаете». Элиза правильно видит в Хиггинсе пережитки «жестокого тирана», который желает говорить с ней свысока, готов «переехать ее», как автобус, погружен в профессионализм и никогда не задумывается над человеческими последствиями своих действий.
|
|
|
Теперь герои оказываются, наконец, на равных: именно таким относительным человеческим равенством, трудным балансом взаимных страстей и интересов завершается пьеса.
Шоу создает образ общества, находящегося перед лицом великих перемен, на пороге ХХ века. Это общество, где девушки-цветочницы стремятся изменить свой социально-экономический статус, где устоявшаяся классовая, иерархическая структура трещит по швам. Шоу не раз подчеркивает это, прямо характеризуя Элизу как «деклассированный» элемент (цветочница, ставшая образцом для высшего света).
Композиция.
Пьеса состоит из пяти актов.
В первом акте идет дождь. Под портиком ковент-гарденской церкви Святого Павла люди спасаются от ливня. В их числе уличная цветочница, армейский полковник и человек с записной книжкой. Последний оказывается профессором фонетики Хиггинсом. В дальнейшем Хиггингс и полковник, который оказывается и сам известный лингвист по фамилии Пикеринг, знакомятся.
Во втором акте к профессору Хиггинсу приходит та самая уличная цветочница, которую он и Пикеринг встретили ранее. Цель девушки – улучшить свое произношение, что в дальнейшем помогло бы ей получить хорошую работу.
Акт третий. Элиза (цветочница) оказалась очень прилежной ученицей. После трех месяцев обучения Хиггинс хочет узнать, можно ли ее показывать в высшем обществе. Он приводит ее в дом своей матери – Миссис Хиггинс.
Акт четвертый. Момент решающего эксперимента. Элиза в шикарном платье и с безупречными манерами появляется на приеме в посольстве, где производит фурор. Все присутствующие гости принимают ее за герцогиню. Придя домой Пикеринг поздравляет Хиггинса с успехом. Про Элизу забывают. Элиза раздражена и обеспокоена. Хиггингс и «Галатея» ссорятся.
В пятном, финальном акте мы узнаем об исчезновении Элизы. Также нам становится известно, что отец Элизы внезапно становится наследником крупного состояния. В приемной Миссис Хиггинс все герои встречаются. Элиза заявляет, что не вернется к Хиггинсу, но также и не будет жить за счет отца. Она принимает решение выйти замуж за Фредди и вести самостоятельную и независимую жизнь.
Идея.
|
|
|
Шоу показывает, что преображение личности связано с изменением общественного сознания и социальной реальности и, и это, в свою очередь, требует кардинальных перемен в обстоятельствах: новая личность не укладывается в ту роль, которую предписывает ей старая культурная модель. Так и сентиментальный стереотип «романтической истории» – бедная героиня выходит замуж за героя, который и обеспечивает ей благородное положение, соответствующее ее благородной сущности, – отвергается Шоу. Но делает он это весьма иронично, – и по отношению к своим персонажам, и по отношению к зрителю.
Ирония Шоу распространяется здесь не только на стандарты «романтических историй», но и новые феминистские иллюзии относительно того, как «новая женщина» распорядится своей свободой, – иллюзии, на удивление совпадающие с иллюзиями мужчины, неспособного представить себе «новую женщину» иначе как убежденным холостяком. Элиза не хочет быть одинокой деловой женщиной, она выходит замуж за никчемного, но любящего ее Фредди.
Но совершенно особая художественная ирония Шоу состоит в том, что стереотип «романтической истории», против которого Шоу так яростно выступает, осуществляется самим выбором Элизы: героиня действительно выходит замуж за благородного, влюбленного в нее героя, просто мы не ожидаем, что таким героем будет Фредди. Шоу в послесловии даже особо отмечает, что Фредди весьма спокойно относился к своему благородному происхождению, зато Элиза гордилась и хвасталась тем, что она теперь Айнсфордхилл
Однако Шоу не был бы Шоу, если бы у этого сюжетного поворота не было двойного дна: в данном браке, внешне отвечающем старой модели, на самом деле всё поменялось местами. Замужество – вполне обдуманное решение Элизы. Шоу пишет, что сильный человек – будь то мужчина или женщина, – ощущающий в себе силы на двоих, не стремится найти себе в браке сильного партнера, в то время как слабый человек желает брака с сильным, но не слишком отпугивающим его человеком. Фредди любит Элизу, у него нет большего жизненного интереса, чем Элиза, и Элиза, естественно, выбирает его: «Пожелает ли она всю жизнь подавать Хиггинсу тапочки или предпочтет, чтобы всю жизнь Фредди приносил тапочки ей? Нет сомнений, каков будет ответ». В итоге они вместе открывают цветочный магазин, вместе учатся и вместе, на равных ведут дела, каждый вкладывает в общее дело, что может. Надо сказать, что пригодилось и аристократическое происхождение Фредди, оно придало их магазинчику особый статус.
Как видим, и в сценической части пьесы, и в послесловии к ней Шоу настойчиво и последовательно подрывает как старые сентиментально- романтические стереотипы, так и новые феминистские иллюзии, его взгляд скептичен, реалистичен и, вместе с тем, исполнен высокой веры в высочайшие возможности человека по преодолению унижающих его обстоятельств и преобразованию самого себя, утверждению своего человеческого достоинства и обретению лучших человеческих качеств.
|
|
|
