Культура и личность в теории А.Швейцера

Основное направление философии А.Швейцера - по теории культуры, прежде всего «Культура и этика», где изложена квинтэссенция взглядов Швейцера на культуру и пути ее развития. Именно на эту работу мы будем ссылаться в дальнейшем, раскрывая комплекс идей, составляющих концепцию культуры немецкого мыслителя.

Если попытаться сформулировать главную идею «Культуры и этики», то она может быть выражена следующим образом: культура западного общества переживает не лучшие времена. Можно смело говорить о том, что из нее исчезло этическое начало и она все больше и больше превращается из мира человека в мир, противостоящий человеку, где деятельность всех субъектов осуществляется на основе не принципов гуманизма, а технической целесообразности и экономической эффективности. Поиск мер, способных приостановить этот процесс прогрессирующей дегуманизации, представляется исключительно важным делом, ибо с этим связаны судьбы миллионов людей и будущее человечества в целом. Именно этой идеей, если судить по автобиографическим работам Швейцера, он руководствовался, создавая свою главную книгу.

Но что же такое культура и каковы причины ее упадка? Культуру немецкий мыслитель понимает как особое сложное и интересное «жизненное явление в развитии человечества», не имеющее аналогов ни в природном, ни в социальном мире. Он определяет ее как

Поясняя свою мысль, он пишет, что этот прогресс проявляется прежде всего в «смягчении как для тех, так и других борьбы за существование». Другим словами, о культурном состоянии той или иной социальной системы говорит прежде всего наличие условий, способствующих не только нормальной жизни человека, но и благоприятствующих реализации его способностей и задатков. В том случае, если подобные условия отсутствуют, о культуре того или иного общества не может идти и речи.

Сущность культуры, по Швейцеру, двояка, ибо она предполагает господство разума над силами природы и господство разума над человеческими убеждениями. Из этих двух функций культуры Швейцер наиболее важной считает вторую, так как только господство разума над человеческими убеждениями и помыслами дает гарантию, что люди и целые народы не используют друг против друга силу, которую сделает для них доступной природа, что они не втянутся в борьбу за существование более страшную, нежели та, какую человеку пришлось вести в нецивилизованном состоянии.

Господство же над силами природы, особенно то, которое обеспечивается с помощью машин, зачастую, по мнению Швейцера, стимулирует расширение поля бескультурности, ибо рождает иллюзию всевластия человека и резко снижает нравственную мотивацию его поступков. Влияние экономического фактора на культуру, с его точки зрения, сплошь и рядом проявляется самым негативным образом, поэтому наличие эффективного экономического механизма еще ничего не говорит о культуре общества, которая может находиться на чрезвычайно низком уровне при высоком уровне развития техники и бесперебойно работающей экономике.

Культура, с точки зрения Швейцера, может твориться только мыслящими и свободными существами.

Мыслящими, потому что лишь человек, способный к рефлексии и интенсивной умственной деятельности, «в состоянии выработать и достойным образом выразить разумные идеалы». Свободными, потому что только люди, действующие в соответствии со своей волей, способны «распространить разумные идеалы на универсум». Однако сегодня мыслящих и свободных духом людей становится все меньше и меньше. Ремесленники под воздействием машин превращаются в полностью подчиненных воле нанимателя фабричных рабочих. Место независимых предпринимателей все чаще занимают бюрократы и чиновники, действующие в соответствии с предписаниями председателей советов директоров и президентов крупных корпораций. Представители свободных профессий - музыканты, художники, писатели - остаются такими номинально, ибо вынуждены подчиняться вкусам непросвещенной и агрессивной массы, в основном жаждущей только развлечений и не стремящейся к вершинам духа. Даже те, кто обладает собственностью, не являются, с точки зрения Швейцера, свободными в полной мере, ибо в силу нарастающей конкуренции они вынуждены также вести повседневную борьбу за существование. Расширение «поля несвободы» Швейцер связывает не только с экономическими и политическими процессами, протекающими в недрах современного западного общества, но и с фактором интенсивной миграции сельского населения в города. Массы оторванных от земли людей, утративших представление о своей этнической и культурной идентичности, пополняют ряды бесправных маргиналов, которые ни при каких обстоятельствах не могут рассматриваться в качестве свободных людей, ибо лишены собственности, своей культуры и традиций.

Превращению человека в несвободное существо способствует и сложившаяся система общественных, прежде всего экономических, отношений, которая заставляет большинство людей продавать свою рабочую силу по все более низким расценкам, вынуждая их работать все напряженнее для обеспечения достойного уровня жизни. «Ставшая обычной сверхзанятость современного человека во всех слоях общества, - пишет Швейцер, - ведет к умиранию в нем духовного начала»159, ибо для работы над собой, для серьезных бесед, чтения книг или знакомства с высочайшими достижениями музыкального и изобразительного искусства у него просто не остается ни времени, ни желания. Для современного сверхзанятого человека потребностью становится абсолютная праздность и приятное времяпрепровождение. «Не познания и развития ищет он, а развлечения - и притом такого, которое требует минимального духовного напряжения».

Удовлетворению потребностей подобного человека подчинена деятельность всех институтов культуры, видоизменяющихся в соответствии с тем социальным заказом, который диктует духовно обедненный и нравственно ущербный человек. Поэтому нет ничего удивительного в том, что сегодня опера проигрывает в споре оперетте, театр - кабаре, серьезная литература - развлекательной, живопись - фотоискусству, а высокая публицистика - описанию скандалов и дешевых сенсаций в «желтых» газетах. Так ограничение «поля свободы» человека приводит к понижению уровня культуры, к торжеству серости, бездуховности, аморализма.

Фактором, способствующим возрастанию несвободы человека, Швейцер считает и усиливающуюся профессионализацию. С его точки зрения, превращение человека в «частичного работника», способного эффективно трудиться, выполняя одну операцию, неизбежно приводит к снижению трудовой мотивации, лишает труд его воспитательной силы. Современное автоматизированное производство не требует сообразительности и проявления инициативы, т.е. личностных качеств работника, которые не столько способствуют, сколько мешают достижению высшей производительности труда. На взгляд современного предпринимателя человек ценен настолько, насколько он органично дополняет машину, выступая как ее неотъемлемый элемент. В результате превращения в элемент машины творческое и художественное начало в человеке умирает, как и умирает его чувство собственного достоинства, в основе которого лежит прежде всего осознание своей уникальности. Усиление специализации, по мнению Швейцера, самым негативным образом сказывается на уровне нравственного и интеллектуального развития человека XX в., который постепенно теряет способность к целостному, интегральному видению мира и не обладает необходимой широтой взглядов для того, чтобы прогнозировать возможные и далеко не очевидные последствия своих поступков.

Ограниченный в своих проявлениях человек не способен к созданию подлинных культурных ценностей, поэтому нет ничего удивительного в том, что культура западного общества находится в состоянии кризиса, который углубляется год от года. «Мы живем в условиях, характеризующихся упадком культуры», - пишет Швейцер, и нет никакой надежды на то, что ситуация изменится в лучшую сторону в обозримой перспективе, ибо процесс зашел весьма далеко и потребуется потратить много усилий, чтобы переломить доминирующую сегодня тенденцию. Кризис культуры, разворачивающийся на наших глазах, с точки зрения Швейцера, отнюдь не является случайным. Он назревал на протяжении нескольких столетий и представляет собой логическое следствие, вытекающее прежде всего из нашей неспособности задумываться над судьбами культуры, из нашего неумения проникать в глубь тех процессов, которые происходят в культурной сфере.

Человек, не обладающий ничем, кроме своей рабочей силы, не располагающий условиями для реализации заложенных в него природой задатков и способностей, с точки зрения Швейцера, не способен быть активным субъектом культуры, создавать и усваивать культурные ценности.

Недостаточное уважение человека к собственному мнению, отсутствие стремления вырабатывать и отстаивать собственные убеждения делают его чрезвычайно податливым внешнему воздействию. Способность современного человека менять свои взгляды и убеждения, принимать образно говоря, любой духовный облик, подобно тому, как обретает заданную форму кусок глины под руками гончара, ныне рассматривается в качестве достижения, тогда как, считает автор «Культуры и этики», ее необходимо квалифицировать как величайшее несчастье, поскольку предельно толерантный индивид, обладающий исключительными адаптивными возможностями, не способен быть культуросозидающей личностью, ибо последняя возникает только в бореньях, в труде, в результате выявления и реализации индивидуального творческого начала.

С точки зрения Швейцера, наиболее ярким показателем этого является прежде всего усиливающаяся дегуманизация всей системы общественных отношений, в первую очередь межличностных. Присущее человеку от природы участливое отношение к ближнему исчезает. На смену ему приходит проявляющаяся в более или менее разнообразных формах абсолютная индифферентность. Всячески подчеркиваемые в отношении незнакомых людей высокомерие и безучастность уже не воспринимаются как проявления внутренней неотесанности и грубости, а квалифицируются как светское поведение.

Показателем кризисного состояния культуры, согласно воззрениям Швейцера, является также и утверждение в массовом сознании представления о человеке прежде всего как о Homo faber, обладающем одним достоинством - способностью производить полезные вещи благодаря продаже своей рабочей силы. В большинстве случаев сегодня, подчеркивает Швейцер, к тому или иному конкретному индивиду относятся не как к уникальной личности, а как к носителю общественно значимой функции. Работодателей, да и, впрочем, всех нас, меньше всего интересует, что он представляет в личностном плане, каков его духовный мир, что его тревожит и волнует. Подобная установка, которой руководствуются миллионы, в конечном счете создает атомизированное общество, не согретое теплотой подлинных человеческих отношений, с повышенным уровнем конфликтогенности и девиантности.

Наконец, об упадке культуры свидетельствует и резкое уменьшение числа мыслящих и подлинно свободных людей, способных принимать ответственные решения, опираясь прежде всего на свои знания и нормы морали. Свобода мышления и действия, как пишет Швейцер, сегодня изъята из употребления и большинство людей руководствуется в своих поступках предписаниями, которые навязываются средствами массовой информации и теми организациями, где они состоят.

Однако Швейцер не только констатирует факт кризиса культуры и описывает его. Он обрисовывает пути выхода из создавшегося положения, предлагая в качестве первой неотложной меры обретение духовной свободы и независимости от тех структур, которые интеллектуально поработили миллионы. Вторым шагом может стать, по его мнению, утверждение этической концепции культуры, которая должна прийти на смену существующей и несущей в себе заряд антигуманизма. Третьим - выработка культуротворческого мировоззрения. «Только при условии постоянного апеллирования к мыслящему мировоззрению могут пробудиться все духовные способности человека», - пишет Швейцер. Но самое главное - это сохранение «веры в возрождение наших творческих сил». Если эта вера не исчезнет, то «закат превратится в восход, как только вновь пробудится этическая энергия в нашем образе мыслей и в идеях, с помощью которых мы пытаемся воздействовать на действительность». Другими словами, Швейцер смотрит на будущее европейской культуры не столь мрачно, чем, например, Шпенглер. Он верит, что час ее возрождения непременно наступит, но его оптимизм окрашен в сумрачные тона, ибо, будучи великим мыслителем, он понимает всю глубину той трагедии, которая разворачивается на наших глазах, и отдает отчет в том, что надежда на быстрое решение проблем, стоящих перед человечеством, весьма призрачна.

Завершая рассмотрение швейцеровской концепции культуры, следует подчеркнуть, что, в отличие от многих своих современников, Швейцер не различает культуру и цивилизацию. С его точки зрения это деление носит надуманный характер, ибо, анализируя мир, созданный человеком, немец говорит о культуре, а француз о цивилизации. Более правильным является констатация существования этической и неэтической культуры как двух разновидностей, находящихся на полюсах ценностной шкалы. Неэтическая культура только номинально может считаться культурой, ибо она антигуманна и развивается не по имманентным ей законам, а в соответствии с установлениями техники, которая навязывает свои алгоритмы, в частности организацию жизнедеятельности на основе принципа рациональности, действующему индивиду.