 |
Истоптанные в танцах башмаки
|
|
|
|
Давненько это было. У одного короля было в семье двенадцать дочек, одна другой красивее. Все они спали вместе в одной зале, где их кровати стояли рядком, и вечером, когда они, бывало, улягутся, король сам запирал дверь в залу и задвигал ее задвижкой. Когда же наутро он отпирал к ним дверь, то видел, что их башмаки были от пляски совсем истоптаны, и никто не мог ему объяснить, как это случилось.
Тогда король приказал всюду на торгах и площадях выкликать, что если объявится такой человек, который разыщет, где они ночью пляшут, тот бери себе любую из них в жены и после его смерти будь королем; а если кто за это дело возьмется, да в течение трех дней и ночей не разыщет, тот за это головой поплатится.
Не много прошло времени, и вот один королевич изъявил о своем желании взяться за смелое дело. Он был отлично принят и вечерком сведен в комнату, смежную с опочивальнею королевен.
Там ему была постель приготовлена, и он должен был оттуда наблюдать, куда они из опочивальни уходят и где они пляшут; а для того, чтобы, они ничего не могли совершить тайно или чтобы они не вышли другим путем из опочивальни, то и самая дверь в нее оставлена была открытой. Но у королевича веки словно свинцом были налиты, и он с вечера заснул очень крепко, а когда наутро проснулся, то увидел, что все двенадцать королевен уходили куда-то плясать, и их башмаки стояли у дверей все с дырами на подошвах.
И во второй, и в третий вечер ему не посчастливилось, и вот пришлось ему поплатиться головою.
Приходили и потом очень многие и брались за это смелое дело, но и им тоже пришлось расстаться с жизнью. Вот и случилось так, что бедняк-солдат, который из-за ранения не мог продолжать свою службу, шел однажды по дороге к городу, где жил король.
|
|
|
Тут повстречалась ему старуха, которая и спросила его, куда он идет. «Я и сам хорошенько не знаю, – отвечал солдат да шутя и добавил: – Пожалуй, не прочь и я был бы то место разыскать, где королевны свои башмаки на пляске протаптывают, и затем в короли попасть!» – «Это вовсе не так трудно, – сказала старуха, – надо только тебе вина не пить, которым тебя вечером угощать станут, а затем прикинуться, что ты крепко спишь». Тут дала она ему коротенький плащ и сказала: «Коли его накинешь, то будешь невидим и тогда можешь идти следом за двенадцатью королевнами».
Получив" этот добрый совет, он и не на шутку решился взяться за это дело; собрался с духом и пошел во дворец к Королю предлагать свои услуги.
Он был принят так же хорошо, как и другие, и даже одели его в королевскую одежду. Вечером, когда надо было ложиться спать, солдата отвели в переднюю комнату около опочивальни королевен.
В то же время, когда они собирались лечь в постель, пришла к нему старшая королевна и принесла кубок вина, но он подвязал себе губку у подбородка, все вино в губку спустил, а сам ни одной капли так и не выпил. Потом улегся в постель и захрапел, будто крепко уснул.
Услышали это двенадцать королевен, стали смеяться, и старшая сказала: «Ну, этот тоже мог бы поберечь свою жизнь, не губить ее понапрасну», в
Затем они поднялись с постелей, открыли шкафы, сундуки и ящики и вынули оттуда богатые платья; принарядились перед зеркалами и стали кругом прыгать и радоваться тому, что им предстояло поплясать.
Только младшая из них сказала: «Не знаю, что это со мною? Вы радуетесь, а у меня так странно на душе: так и кажется, что ожидает нас несчастье». – «Ну, ты, пуганая ворона! – сказала ей старшая сестра. – Ты и куста боишься! Или ты забыла, сколько королевичей уж тут напрасно перебывало? Солдату, право, даже не стоило подносить сонного зелья; этот олух и так бы не проснулся».
|
|
|
Когда они все были готовы, то прежде всего подошли посмотреть на солдата; но тот лежал с закрытыми глазами и не двигался, и им показалось, что они в полной безопасности. Тогда старшая подошла к своей кровати и постучала в нее; кровать тотчас опустилась в отверстие в полу, и все они сошли туда одна за другою, и старшая впереди всех. Солдат, который все видел, не мешкая накинул свой плащ и спустился по пятам младшей королевны.
На лестнице, по которой они спускались, он еще наступил ей немного на платье, так та перепугалась и крикнула: «Ах, что же это такое? Кто меня за платье держит?» – «Ну, что ты пустяки говоришь! – сказала ей старшая. – Ты просто зацепила платьем за крючок!»
Наконец они сошли с лестницы и очутились в чудесной аллее, где на деревьях все листья были серебряные, все сверкали и блестели.
Солдат подумал: «Дай-ка я возьму с собою одну ветку в доказательство того, что я тут был», – отломил он ветку от одного из деревьев, и вдруг страшный треск раздался из дерева. Младшая опять закричала: «Ах, не чисто дело! Слышите, как что-то вдруг загремело?»
А старшая отвечала ей: «Да ведь это наши принцы стреляют от радости, что мы их скоро от колдовства избавим».
И затем они вступили в аллею, где все листья на деревьях были золотые, и, наконец, в третью, где все они были брильянтовые: и от тех, и от других солдат отломил по ветке, причем каждый раз раздавался такой треск, что младшая королевна трепетала от ужаса; но старшая все попрежнему продолжала ее успокаивать. Потом они пошли далее и пришли к широкой реке, на которой стояло двенадцать лодочек, и в каждой лодочке сидел принц; все они ожидали королевен и каждый взял себе по королевне; а солдат сел в лодку с младшей.
Тут принц и сказал: «Что бы это значило? Сегодня лодка гораздо тяжелее, и я должен изо всех сил грести, чтобы ее продвинуть с места». – «Отчего бы это могло быть? – сказала младшая королевна. – Разве от жаркой погоды? И мне тоже как-то не по себе сегодня».
А по ту сторону реки стоял прекрасный, ярко освещенный замок, из которого раздавалась веселая музыка труб и литавр. Они переплыли реку, вошли в замок, и каждый принц стал плясать со своей милой; и солдат, никем не видимый, танцевал вместе с ними, и когда которая-нибудь из них собиралась поднести кубок с вином к устам, солдат выпивал его досуха; и младшая сестра всего этого пугалась, а старшая все старалась рассеять ее опасения. Так плясали они там до трех часов утра следующего дня, пока не протоптали все свои башмаки, и тогда уже должны были прекратить танцы. Принцы опять переправили их за реку, и на этот раз солдат сел в переднюю лодку, к старшей королевне. На противоположном берегу они распростились со своими принцами и обещали им прийти и в следующую ночь.
|
|
|
Когда они подошли к лестнице, солдат побежал вперед и улегся в свою постель, а когда королевны, утомленные пляской, еле-еле подымались по лестнице, солдат опять уже храпел так громко, что все они могли слышать этот храп и стали говорить между собою: «Ну, этого нам опасаться нечего». Сняли свои богатые наряды, убрали их, побросали протоптанные башмаки под кровать и улеглись.
На другое утро солдат ничего никому не сказал, а еще захотел посмотреть на ночные похождения королевен – и вторую, и третью ночи с ними же ходил. И все было точно так, как и в первый раз; и плясали они каждую ночь до тех пор, пока башмаки до дыр не протрут. На третью ночь солдат прихватил с собой из подземного замка один из кубков.
Когда настало время перед королем ответ держать, он сунул все три ветки и кубок к себе за пазуху и пошел смело; а двенадцать королевен притаились за дверью и стали подслушивать.
Когда король задал солдату вопрос: «А ну-ка, скажи, где мои двенадцать дочерей за ночь башмаки свои протоптали?» – тот отвечал прямо: «Протоптали их с двенадцатью принцами во время пляски в подземном замке». И рассказал он, как все было, и вытащил свои доказательства.
Тут король велел явиться своим дочерям и спросил их, правду ли солдат говорит, и так как те увидели, что их плутни открыты и никакое отрицание не поможет, то они должны были во всем сознаться. Затем король спросил солдата: «Которую хочешь ты взять за себя замуж?» И солдат отвечал: «Я уж не молоденький, так дай мне старшенькую».
|
|
|
И в тот же день сыграна была свадьба, и королевство по смерти короля обещано солдату. А принцам пришлось еще оставаться под землею в заколдованном замке ровно столько лишних дней, сколько они ночей с королевнами проплясали.
ЛИС И ЛОШАДЬ
У одного крестьянина была лошадь, которая служила ему верой и правдой, да состарилась и служить больше не могла, а потому хозяин не захотел ее больше кормить и сказал: «Ты мне, конечно, не можешь уж теперь ни на что годиться, однако я тебе зла не желаю, и если ты выкажешь себя еще настолько сильной, что приведешь сюда льва, так я тебя содержать готов; а теперь проваливай из моей конюшни», – и выгнал ее в поле.
Лошадь запечалилась и пошла к лесу, чтобы там поискать защиты от непогоды.
Тут повстречался с нею лис и сказал: «Чего ты так голову повесила да бродишь тут одинешенька?» – «Ах, – отвечала лошадь, – на свете так ведется, что скупость и верность не могут ужиться в одном доме: мой господин забыл, сколько я ему услуг оказывала в течение моей долгой службы, и вот из-за того, что я теперь не могу так же хорошо пахать, как прежде, он мне и корму давать не хочет и выгнал меня из стойла». – «Даже ничем и не утешил?» – спросил лис. «Плохое было утешение: он сказал, что если хватит у меня силы к нему льва привести, так он меня держать не прочь, да ведь он же знает, что я этого не могу сделать». – «Ну, так я же тебе берусь помочь, – сказал лис. – Ложись здесь, вытянись и не шевелись, словно бы мертвая».
Лошадь выполнила все, что ей лис приказал, а тот отправился к пещере льва недалеко оттуда и сказал: «Тут неподалеку лежит дохлая лошадь, пойдем-ка вместе – тебе там есть чем полакомиться».
Лев пошел с ним, и когда они подошли к лошади, лис стал говорить льву: «Здесь тебе кушать ее не так удобно будет… Знаешь ли что? Я привяжу ее к тебе за хвост, так ты полегоньку и стащишь ее в свою пещеру и преспокойно там уберешь».
Льву совет понравился; он и дал к себе привязать лошадь. А лис крепко-накрепко связал льву задние ноги хвостом лошади, так что их никак и отцепить было невозможно.
Закончив это дело, лис похлопал лошадь по загривку и сказал: «Ну, тащи. Саврасый, тащи!»
Тут лошадь разом вскочила на ноги и поволокла за собою льва. Лев стал рычать так, что птицы изо всего леса улетели, но лошадь, не обращая на это внимания, тащила да тащила его через поле к дому своего господина.
Увидев это, хозяин и одумался, и сказал лошади: «Оставайся у меня», – и кормил ее сытно до самой смерти.
ШЕСТЕРО СЛУГ
Много лег тому назад жила-была на свете старая королева, да притом еще колдунья; и была у ней дочка, первая красавица на всем свете. А старая колдунья только о том и думала, как бы ей погубить побольше людей, и потому, когда являлся к ней жених к дочке свататься, она задавала ему сначала загадку, а если он той загадки не разгадывал, то должен был умереть.
|
|
|
Многих Ослепляла красота ее дочери, и решались они свататься; но ни один не мог разгадать колдуньиной загадки, и всем им без милосердия отрубали головы.
Прослышал о дивной красавице и еще один королевич и сказал своему отцу: «Отпусти меня, я хочу тоже к этой красавице посвататься». – «Ни за что не пущу! – отвечал отец. – Коли ты уйдешь, тебе не миновать смерти».
И вдруг сын слег и тяжело заболел, и пролежал семь лет, и никакой врач не мог ему помочь. Когда увидел отец, что нет никакой надежды, он с сердечною грустью сказал: «Ступай искать своего счастья – вижу, что ничем иным тебе помочь нельзя».
Как только это сын услышал, так тотчас поднялся с постели и выздоровел, и весело пустился в путь.
Случилось, что когда он проезжал по одной поляне, то еще издали увидел, что лежит что-то на земле, словно большая копна сена, а когда он подъехал поближе, то увидел, что это лежит на земле такой толстяк, у которого брюхо, словно большой котел.
Толстяк, завидев путника, поднялся на ноги и сказал: «Если вам нужен слуга, то возьмите меня к себе на службу». Королевич отвечал ему: «А что я стану делать с таким нескладным слугою?» – «О, это сущие пустяки, – сказал толстяк, – ведь если я захочу, то могу сделаться в три тысячи раз толще». – «А! Если так, то можешь мне пригодиться, – сказал королевич, – пойдем со мною».
Вот толстяк и поплелся за королевичем, и, немного еще проехав, они увидели человека, который лежал, приложив ухо к земле. «Что ты тут делаешь?» – спросил королевич. «Я прислушиваюсь», – отвечал тот. «К чему же это ты так внимательно прислушиваешься?» – «Прислушиваюсь к тому, что на белом свете творится; потому от слуха моего ничто не укроется: я слышу даже, как трава растет».
Вот королевич и спросил: «Скажи, пожалуйста, что слышишь ты при дворе старой королевы, у которой дочь красавица?» – «Слышу, как свистит меч, который отрубает голову еще одному жениху». Королевич сказал: «Ты можешь мне пригодиться, пойдем со мною».
Проехав далее, увидели они на земле пару ступней и начало чьих-то ног, а далее не могли видеть; только проехав еще порядочный конец дороги, увидели они и тело, и голову этого долговязого человека. «Э-э! – сказал королевич. – Что ты за верзила такой?» – «О! это еще пустяки! – отвечал долговязый. – Коли я порастянусь хорошенько, так могу быть еще в три тысячи раз длиннее, могу быть выше самой высокой горы на земле; и я не прочь служить вам, если вы меня захватите с собою». – «Пойдем со мною, – сказал королевич, – ты можешь мне пригодиться».
Поехали далее и видят, сидит человек при дороге и глаза себе завязал. Королевич спросил его: «Что это? Глаза у тебя болят, что ли, что ты на свет смотреть не можешь?» – «Нет, – отвечал человек, – я потому не могу развязать глаза, что от моего взгляда все в прах рассыпается: так силен мой взгляд. Если это может вам пригодиться, то охотно готов служить вам». – «Пойдем со мной, – сказал королевич, – ты можешь мне пригодиться».
Поехали далее и встретили человека, который, лежа на самом солнцепеке, дрожал всеми членами. «С чего ты дрожишь? – сказал ему королевич. – Или солнце не жарко греет?» – «У меня природа совсем иная, – отвечал этот человек, – чем жарче греет солнце, тем более я зябну, и мороз меня до мозга костей пробирает; а чем холоднее на дворе, тем мне теплее: среди льда я не знаю, куда деваться от жара; а среди огня мне мочи нет от холода». – «Ты малый мудреный! – сказал королевич. – Но если хочешь мне служить, то пойдем со мною».
Поехали далее и увидели человека, который, стоя при дороге, вытягивал шею и озирался, во все стороны. Королевич спросил его: «Куда это ты так пристально смотришь?» – «У меня такие ясные очи, – сказал этот человек, – что я через леса и горы, через поля и долины, от края до края света могу видеть». Королевич сказал ему: «Коли хочешь, пойдем со мной, такого мне и недоставало».
Вот и вступил королевич со своими шестью слугами в тот город, где жила старая королева. Он не сообщил ей, кто он такой, но сказал: «Если вы желаете отдать за меня вашу красавицу-дочь, то я исполню все, что вы мне прикажете сделать».
Обрадовалась волшебница, что еще один красавецюноша попадает в ее сети, и сказала: «Трижды задам я тебе по задаче, и если ты их разрешишь, тогда будешь господином и супругом моей дочери». – «А какая будет первая задача?» – «Добудь мне кольцо, которое я в Красное море обронила».
Пошел королевич домой к своим слугам и сказал: «Нелегка первая задача!» И рассказал он им, в чем дело. Вот и сказал ему тот, что с ясными очами: «Посмотрю, где оно лежит, – и тотчас добавил: – Вон оно лежит на камне». Долговязый сказал: «Я бы его тотчас вытащил, кабы мог его увидеть». – «Коли за этим дело стало…» – сказал толстяк, прилег к воде и приник к ней губами, и волны морские полились ему в брюхо, как в пропасть, и выпил он все море, так что оно обсохло, как лужайка.
Тогда долговязый принагнулся немного и вытащил кольцо из моря, а королевич принес его к старухе. Та удивилась и сказала: «Да! Это то самое кольцо! Ну, первую задачу ты благополучно разрешил, теперь – вторую! Видишь, вон там на лугу перед моим замком пасутся триста жирных волов? Ты должен их съесть с кожей и шерстью, с костями и рогами. А в погребе у меня лежат триста бочек вина, ты и те должен вдобавок выпить, и если от волов останется хоть волосок, а от вина хоть капля, ты поплатишься жизнью».
Королевич спросил: «А могу ли я кого-нибудь к своему обеду пригласить? Ведь одному-то и кусок в глотку не полезет». Старуха злобно засмеялась и сказала: «Одного, пожалуй, пригласи для компании, но больше никого».
Тогда пошел королевич к своим слугам и сказал толстяку: «Ты должен сегодня быть моим гостем за столом, хоть раз сытно наешься». Толстяк порасправился и съел все триста волов, так что от них ни волоска не осталось, да еще и спросил: «Неужели ничего, кроме этого завтрака, не будет?»
А вино выпил он прямо из бочек, не нуждаясь в стакане, и высосал все до капли.
Когда этот обед был закончен, королевич пошел к старухе и сказал, что разрешил и вторую задачу.
Та удивилась и сказала: «Так далеко никто еще не заходил; но вроде еще одна задача у меня в запасе…» А сама подумала: «Не уйти тебе от меня! Не сносить тебе головы на плечах!..»
«Сегодня вечером, – так сказала она, – я приведу мою дочь к тебе в комнату, и ты должен ее принять в свои объятия; а как будете вы там сидеть обнявшись, то берегись, как бы не заснуть. Я приду, как будет бить полночь, и если не найду ее в твоих объятиях, то ты ее навсегда утратишь».
Королевич подумал: «Задача не трудная! Я уж не сомкну глаз». Однако же призвал своих слуг, рассказал им все и добавил: «Кто знает, какая хитрость под этим кроется! Предосторожность не мешает; посторожите же и позаботьтесь, чтобы красавица не могла уйти из моей комнаты».
С наступлением ночи пришла старуха со своей дочкой и подвела ее к королевичу, и тогда долговязый сплелся вокруг них кольцом, а толстяк загородил собою дверь, так что ни одна живая душа не могла войти в ту комнату.
Так и сидели королевич с красавицей обнявшись, и красавица не обмолвилась ни единым словом; но месяц освещал ее лицо, и королевич надивиться не мог ее красоте. Он только и делал, что на нее смотрел, и полон был любви и радости, и никакая усталость не смыкала его очей.
Это продолжалось до одиннадцати часов; но тут старуха уже напустила на них на всех свои чары, так что все они заснули, и в то же мгновение красавица была вырвана из объятий королевича.
Так и проспали они до четверти двенадцатого часа, когда уже чары не могли более действовать, и все они снова проснулись. «О, беда и горе! – воскликнул королевич. – Теперь я пропал!»
Начали было и верные слуги – его сокрушаться, но ушастый сказал: «Полно вам реветь! Дай-ка я послушаю! – потом прислушался с минуту и сказал: – Она сидит, заключенная в скалу, в трехстах часах пути отсюда и оплакивает свою долю. Ты один, долговязый, можешь пособить нам: коли ты припустишь, так в два перескока туда дойдешь». – «Ладно, – отвечал долговязый, – но пусть и востроглазый с нами идет, чтобы нам скалу-то разбить».
И вот долговязый подхватил востроглазого на спину, и в минуту – вот как рукой взмахнуть! – очутились они перед заколдованной скалой. Тотчас долговязый снял у востроглазого повязку с глаз, и чуть тот на скалу глянул, рассыпалась скала на тысячу кусков.
Тогда долговязый подхватил и красавицу, и своего товарища, мигом снес их к королевичу, и прежде, чем двенадцать успело ударить, они опять уже сидели по-прежнему и были веселы и довольны.
Когда ударило двенадцать часов, старая колдунья проскользнула в комнату, скроила уж и рожу насмешливую: вот, мол, он теперь у меня в руках, воображая, что ее дочка сидит в скале за триста часов пути оттуда.
Но когда увидела свою дочь в объятиях королевича, то перепугалась и сказала: «Ну, этот молодец посильнее меня!» – и препятствовать она уже не могла, а должна была отдать ему красотку.
Только на ухо ей успела она шепнуть: «Стыдно тебе, что ты должна покориться простолюдину и не можешь выбрать себе мужа по твоему вкусу и желанию».
Эти слова наполнили сердце гордой девушки злобою и заставили ее думать о мщении. Вот и приказала она свезти триста вязанок дров и сказала королевичу, что, хотя он и разрешил все три задачи, она все же не будет его супругою до тех пор, пока кто-нибудь не решится взойти на костер из этих дров и не выдержит его пламени.
Она полагала, что никто из его слуг не захочет за него сгореть живьем и что он сам, пожалуй, из любви к ней взойдет на костер и избавит ее от себя.
А слуги сказали: «Мы все кое-что уже успели поделать, один только зябкий еще ни на что не пригодился! Пусть теперь идет!» – посадили его на костер и подожгли дрова.
Огонь запылал и горел три дня, пока все дрова не сгорели; и когда пламя улеглось, все увидели зябкого среди золы – стоит и дрожит, как осиновый лист, да еще приговаривает: «Такого холода я еще на своем веку не испытывал, и продлись он подольше, я бы, пожалуй, замерз».
Тут уж никакой уловки больше подыскать было нельзя, и красавица должна была выйти замуж за неизвестного ей юношу.
Но когда уже они в кирху венчаться поехали, старуха сказала: «Не могу перенести этот стыд», – и послала вслед за ними свое войско в погоню, приказав всех порешить, кто им на пути попадется, и возвратить ей дочь.
Но ушастый навострил уши и услышал те тайные речи старухи. «Что станем теперь делать?» – сказал он толстяку; но тот уже знал, что делать: выпустил изо рта часть проглоченной им морской воды, и образовалось позади повозки новобрачных большое озеро, в котором войско старухи все и перетонуло.
Услышав об этом, старуха пустила в погоню за дочкой своих закованных в железо рыцарей, но ушастый заслышал еще издали звяканье их доспехов и снял повязку с глаз востроглазого, а тот как глянул на рыцарей построже, так они, словно стекла, вдребезги рассыпались.
И тут уж королевич с невестой и со слугами поехали вперед беспрепятственно, а когда они были в кирхе обвенчаны, то шестеро слуг с ним распрощались и сказали своему господину: «Ваши желания исполнены, мы вам более не нужны, пойдем дальше искать своего счастья».
Невдалеке от замка королевича была деревушка, и перед нею свинопас на поле пас свое стадо; когда молодые к той деревушке приехали, королевич сказал своей жене: «А знаешь ли, кто я? Я свинопас, и вон тот пастух при стаде – это мой отец; мы двое тоже должны помочь ему в этом».
И остановился он с нею в гостинице, и шепнул тамошним людям, чтобы они ночью унесли от нее ее богатые одежды.
Проснувшись утром, она не знала, что ей и надеть, и хозяйка гостиницы дала ей старое платье и пару шерстяных чулок, да и то еще словно из милости, сказав при этом: «Кабы не для мужа вашего, так и вовсе бы вам не дала».
Красотка и поверила тому, что муж ее свинопас, и пасла с ним стадо, и думала про себя: «Я заслужила такую долю за мою гордость и высокомерие».
И это длилось дней восемь; затем уж она и не могла более выносить испытания, потому что у нее на ногах появились раны.
Тут пришли к ней добрые люди и спросили ее: «Знаешь ли ты, кто твой муж-то?» – «Да, – отвечала она, – он свинопас и вот только недавно отлучился, пошел завести небольшую торговлю шнурками да тесемками».
Но ей сказали: «Пойдем, мы отведем тебя к твоему мужу» – и привели ее в замок; а когда она вошла в залу, то увидела своего мужа в королевской одежде.
Но она его не узнала, пока он к ней не бросился на шею, поцеловал ее и сказал: «Я за тебя столько натерпелся, что надо было и тебе за меня пострадать».
Тут только свадьбу как следует справили, и кто на той свадьбе был, тот со свадьбы и уходить не хотел.
БЕЛАЯ И ЧЕРНАЯ НЕВЕСТЫ
Пошла одна женщина со своими дочкой и падчерицей на край поля корму набрать. И видят они – идет прохожий, одет бедненько; подошел он и спросил: «Где мне тут пройти в деревню?» – «Коли дорогу узнать хочешь, так сам ее поищи», – сказала мать; а дочка добавила: «А коли найти ее не надеешься, так проводника возьми». А падчерица над ним сжалилась, говорит: «Пойдем, добрый Человек, я тебя проведу».
Тогда прохожий отвернулся от матери с дочерью и в гневе своем заколдовал их так, что они должны были тотчас же сделаться черными, как ночь, и дурными, как смертный грех.
А к бедной падчерице он отнесся милостиво и пошел с нею, и, подходя к деревне, сказал ей: «Придумай себе три желания, и я все их исполню». Девушка сказала: «Я бы хотела быть чистой и прекрасной, как солнце», – и тотчас она просветлела и украсилась, как ясный Божий день. – «Затем я хотела бы иметь кошелек, который никогда бы не был пуст». Прохожий дал ей этот кошелек и только заметил: «Не забудь самого лучшего». – «Желаю, – сказала девушка, – вечного спасения себе после смерти». Прохожий сказал ей, что и на это она может надеяться, и расстался с нею.
Когда мачеха с дочкой вернулись домой да увидели, что они черны, как уголь, и безобразны, а падчерица и бела, и красива, то злость в такой степени овладела их сердцем, что они только о том и думали, как бы падчерице зло сделать.
А у падчерицы был брат по имени Решнер; она его очень любила и все рассказала ему, что с нею случилось. Брат и сказал ей однажды: «Сестрица, я хочу тебя написать, чтобы мне можно было постоянно на тебя смотреть, я ведь так тебя люблю, что с тебя и глаз не хотел бы спускать».
Она ему на это ответила: «Только ты никому своей картины не показывай». Вот он и написал свою сестру и повесил тот холст в своей комнате; а жил-то он в королевском замке, служил у короля в кучерах. Каждый день становился он перед тем холстом, смотрел на него и благодарил Бога за счастье своей сестры.
А тем временем у его короля умерла супруга, такая красавица, что подобную ей разыскать было невозможно, и король этим был очень опечален. Слуги же королевские заметили, что кучер каждый день становится перед изображением какой-то красавицы, да, видно, позавидовали ему и донесли "о том королю.
Король приказал ту картину к себе принести, и когда увидел, что написана на ней красавица, как две капли воды похожая на его покойную супругу, и даже еще красивее ее, так и влюбился в нее смертельно. Приказал он позвать к себе кучера и спросил, кого эта картина изображает. Кучер отвечал, что это его сестра, и тогда король решил, что ни на ком ином, кроме этой красавицы, не женится; затем дал кучеру карету и лошадей, и чудные золотые одежды и отправил его за своей избранницей.
Когда брат принес к сестре от короля поклон, то она очень обрадовалась, а мачехина дочка ей позавидовала, разгневалась и сказала матери: «Что толку в ваших всяких чарах, когда вы мне не могли добыть такого счастья!» – «Молчи сиди, – сказала старуха, – я к тебе это счастье поверну!»
И при помощи своего колдовства она помутила кучеру очи, так что он почти ослеп, а падчерице уши завесила, так что та почти оглохла. Затем сели они в карету: сначала невеста в богатом своем наряде, а затем мачеха с дочкой, а брат влез на козлы.
Проехав немного, кучер крикнул:
Прикрой лицо, сестренка!
Дождем не омочи
И ветром не обвей,
Красавицей явися к королю!
Невеста спросила: «Что говорит братец?» – «Ах, – сказала старуха, – он говорит, чтобы ты свой золотой наряд сняла да сестрице отдала».
Невеста скинула с себя наряд, отдала его сестре, а сама надела ее дрянное серое платьишко. Так и поехали они далее.
Немного спустя братец опять то же крикнул:
Прикрой лицо, сестренка!
Дождем не омочи
И ветром не обвей,
Красавицей явися к королю!
Невеста спросила: «Что говорит братец?» – «Говорит, чтобы ты свой золотой убор с головы сняла и сестричке отдала».
Тогда она и убор сняла, и сестре его передала, и осталась с непокрытою головой.
Поехали далее, и опять брат крикнул:
Прикрой лицо, сестренка!
Дождем не омочи
И ветром не обвей,
Красавицей явися к королю!
Невеста спросила: «Что сказал мой братец?» – «А вот, – говорит старуха, – он сказал, чтобы ты разочек из окошка выглянула».
А они в то время переезжали по мосту глубокую реку. Когда невеста поднялась с места и наклонилась в окно кареты, мачеха с дочкой ее выпихнули, и упала она в воду.
Когда она погрузилась в реку, на воде всплыла беленькая уточка и поплыла вниз по течению.
Брат ничего этого не заметил и ехал себе да ехал, пока не приехал к королевскому замку. Тут он и привел к королю черную невесту вместо своей сестры, а сам думал, что привез сестру, потому что, будучи теперь подслеповат, видел перед собою женщину в золотом наряде.
Король, увидев черноту и безобразие своей мнимой невесты, страшно разгневался и велел бросить своего кучера в яму, наполненную ядовитыми змеями. Однако же старая ведьма так сумела обойти короля своими чарами и так ему глаза отвести, что он ее с дочкой у себя удержал, и дочка уж не стала ему казаться такой безобразною, как прежде, он даже решил на ней жениться.
Однажды вечером, в то время, как черная невеста сидела у короля на коленях, пробралась в кухню белая уточка и говорит поваренку:
Вздуй, дружок, огонь скорей,
Меня, бедную, согрей!
Поваренок развел огонь в очаге: уточка подошла, села около огня, стала встряхиваться и перышки носочком перебирать. Сидит, греется, а сама спрашивает:
Где-то милый братец мой? Поваренок ей ответил:
Брат твой в яме той сидит,
Что вся змеями кишит.
А уточка спросила:
Где же ведьма? Что с ней сталось?
Поваренок ответил ей:
В душу короля забралась.
Уточка только проговорила:
Упаси его Господь! – и уплыла из кухни по сточному желобу.
На следующий вечер она опять вернулась и задавала все те же вопросы, и на третий вечер тоже. Тут уж поваренок не вытерпел, пошел к королю и рассказал ему все.
Король все сам захотел увидеть, пошел на следующий вечер в кухню, и чуть только уточка высунула голову из желоба, он взял свой меч да и обрубил ей голову. И обернулась уточка девицей-красавицей, как две капли воды, на ту картину похожей, которую писал с нее брат.
Король очень обрадовался, а так как красавица стояла перед ним мокрешенька, то он приказал принести чудные одежды и нарядил ее в них.
Тогда и рассказала ему красавица, как она была хитростью да коварством обманута и как потом в реку сброшена; и первая просьба ее была, чтобы брат был выпущен из змеиной ямы.
Исполнив эту просьбу красавицы, король пошел в свои покои, где сидела старая ведьма, и спросил: «Чего заслуживает та, которая вот так-то поступила?» – и рассказал все случившееся.
Та была так ослеплена, что и не поняла о чем речь: «Ту злодейку, – сказала старая ведьма, – следует раздеть донага да посадить в бочку, гвоздями утыканную, и в ту бочку впрячь лошадь и пустить ее, куда глаза глядят».
Так король и приказал поступить с нею и ее черною дочерью.
Сам же он женился на белой и прекрасной невесте и щедро вознаградил верного брата, наделив его и богатством и знатностью.
ЖЕЛЕЗНЫЙ ГАНС
Жил да был король, у которого около замка был большой лес, а в том лесу всякая дичь водилась. Однажды послал он в тот лес егеря, который должен был ему застрелить дикую козу, а егерь и не вернулся. «Быть может, с ним случилось какоенибудь несчастье?» – сказал король и на другой день выслал за ним, на поиски двоих егерей; но и те не вернулись.
Тогда король на третий день собрал всех своих егерей и сказал: «Весь лес должны вы обыскать и до тех пор ко мне не возвращайтесь, пока вы их троих не разыщете». Но и из этих никто не вернулся, и из той стаи собак, которую они с собою взяли, ни одна не пришла обратно домой.
С той поры уж никто не решался заходить в тот лес, и затих он, молчаливый и одинокий; изредка только орел над ним подымется либо ястреб взлетит.
Так прошло много лет, и вдруг явился к королю иноземный егерь, попросился к нему на службу и взялся в тот опасный лес заглянуть.
Король на это не хотел дать согласия и сказал: «В том лесу нечисто, и я опасаюсь, что тебе там также несдобровать, как и тем, что в нем пропали, и ты оттуда не выйдешь». Егерь отвечал на это: «Государь, хочу попытаться на свой страх, а боязни я еще никогда не испытывал».
Вот и пошел он со своею собакою в лес. Немного спустя собака напала на след зверя и хотела гнать по следу; но едва она пробежала шага два, как очутилась перед глубокой лужей и не могла ступить ни шагу далее, а из лужи выставилась голая рука, схватила собаку и стащила ее в ту же лужу.
Увидев это, егерь вернулся, привел с собою еще троих людей и заставил их всю эту лужу ведрами вычерпать. Когда они дочерпали до дна, то увидели на дне дикого человека, темнокожего, словно ржавое железо, и волосами он весь так оброс, что висели они у него до колен. Они его связали веревками и привели в замок. Все на того дикого человека дивились, а король приказал его посадить на своем дворе в железную клетку и под страхом смертной казни воспретил отворять у клетки дверцы, а ключ самой королеве на хранение отдал.
И с той поры все уже могли свободно входить в тот лес.
У короля был сынок лет восьми, который однажды играл во дворе, и во время игры его золотой мяч попал в ту клетку. Мальчик подбежал к клетке и сказал дикому человеку: «Отдай мне мой мячик». – «Тогда только отдам, – отвечал тот, – когда ты мне дверцу отворишь». – «Нет, – сказал мальчик, – этого не сделаю: король это запретил», – и побежал прочь.
На другой день он опять пришел и потребовал свой мячик. Дикий человек отвечал ему: «Отвори дверцу», – но мальчик не захотел этого сделать.
На третий день, когда король уехал на охоту, мальчик пришел еще раз и сказал: «Если бы и хотел, то не могу открыть – ключа у меня нет». Дикарь сказал на это: «Он лежит у твоей матери под подушкой; там можешь его достать».
Мальчик, которому хотелось вернуть себе мячик, махнул на все рукой и принес ключик.
Дверь отпиралась туго; мальчик, отпирая ее, еще прищемил себе палец, а когда он отворил дверь, дикарь вышел из клетки, отдал ему мячик и поспешно удалился. Мальчик перепугался. Он стал кричать дикарю вслед: «Не уходи, дикий человек, не то мне из-за тебя достанется».
Тот вернулся, приподнял его, посадил к себе на плечо и быстро удалился в лес.
Когда король вернулся и увидел пустую клетку, то спросил королеву, как это могло случиться. Она ничего не могла объяснить, стала искать ключик, но он исчез. Стала кликать сына, и не было ответа.
Король разослал людей на поиски, но те не отыскали королевича. Тогда король догадался, в чем дело, и великая печаль воцарилась при королевском дворе.
Когда дикий человек вновь вернулся в свой дремучий лес, то ссадил мальчика и сказал ему: «Отца с матерью ты не увидишь больше, но я тебя буду у себя держать; ты меня освободил, и я над тобой должен сжалиться. Если ты будешь все исполнять, что я тебе прикажу, то будешь жить хорошо. Всяких сокровищ и золота у меня довольно – больше, чем у кого-либо на свете».
Он устроил мальчику постельку изо мха, и тот на ней уснул, а на другое утро дикарь повел его к колодцу и сказал: «Видишь, этот золотоносный ключ светел и прозрачен, как кристалл; ты должен около него сидеть и зорко следить за тем, чтобы ничто туда, в колодец, не упало, а то он будет осквернен. Каждый вечер стану сюда приходить и смотреть, исполняешь ли ты мое приказание».
Мальчик присел у ключа и стал любоваться золотыми рыбками и золотыми змейками, которые в нем мелькали, и все следил, чтобы ничто в тот колодец не попало.
И в то время, как он так сидел, у него вдруг заболел палец да так, что он его невольно сунул в воду.
Он поскорее его вынул из воды, но увидел, что палец у него весь позолотился, и как он ни старался это золото с пальца стереть, все было напрасно.
Вечером вернулся дикий человек (а звали его Железный Ганс), взглянул на мальчика и сказал: «Что сталось с колодцем?» – «Да ничего», – отвечал мальчик и держал руку с позолоченным пальцем за спиною, чтобы тот ее не увидел. Но Железный Ганс сказал: «Ты окунул палец в воду; на этот раз спускаю тебе, но берегись – ничего больше туда не оброни».
На другой день спозаранок опять сидел мальчик над колодцем и стерег его.
И опять заболел у него палец; он провел им по волосам, и тут, как на беду, волос с головы его упал в колодец. Он поскорее этот волос вытащил, но и волос совсем позолотился.<
|
|
|
