Размах политического и размах аграрного

ПЕРЕВОРОТОВ

Труден «выбор», сказали мы, имея в виду, конечно, не субъективный выбор (что же­лательнее), а объективный исход борьбы общественных сил, решающих исторический вопрос. В чем, собственно, «трудность» благоприятного для крестьян исхода, этого со­вершенно не продумали люди, говорящие об оптимизме моей аграрной программы, связывающей республику с национализацией. Вот плехановское рассуждение на эту тему:

«Ленин обходит трудность вопроса с помощью оптимистических предположений. Это — обычный прием утопического мышления; так, например, анархисты говорят: «не нужно никакой принудительной организации», а когда мы возражаем им, что отсутствие принудительной организации дало бы возмож­ность отдельным членам общества вредить этому обществу, если у них

324_______________________________ В. И. ЛЕНИН

окажется такое желание, то анархисты отвечают нам: «этого быть не может». По-моему, это значит об­ходить трудность вопроса посредством оптимистических предположений. И это делает Ленин. Он об­ставляет возможные последствия предлагаемой им меры целым рядом оптимистических «если». В дока­зательство приведу упрек Ленина Маслову. Он на с. 23 своей брошюры говорит: «Проект Маслова, в сущности, молчаливо предполагает то, что требование нашей политической программы-минимум не осуществлено полностью, что самодержавие народа не обеспечено, постоянная армия не уничтожена, выборность чиновников не введена и т. д. Другими словами, что наша демократическая революция так же не дошла до своего конца, как большая часть европейских демократических революций, так же уреза­на, извращена, «возвращена вспять», как все эти последние. Проект Маслова специально приспособлен к половинчатому, непоследовательному, неполному или урезанному и «обезвреженному» реакцией демо­кратическому перевороту». Допустим, что упрек, делаемый им Маслову, основателен, но приведенная цитата показывает, что собственный проект Ленина хорош только в том случае, если осуществятся все указываемые им «если». А если тут не будет налицо этих «если», то осуществление его проекта будет вредно. Но нам не нужно таких проектов. Наш проект должен быть подкован на все четыре ноги, т. е. на случай неблагоприятных «если»» («Протоколы» Стокгольмского съезда, 44—45).

Я полностью выписал это рассуждение, ибо оно ясно показывает ошибку Плеханова. Оптимизм, который испугал его, им совершенно не понят. Не в том заключается «оп­тимизм», чтобы предполагать выборность чиновников народом и т. п., а в том, чтобы предполагать победу крестьянской аграрной революции. Действительная «трудность» заключается в том, чтобы в стране, развивающейся, по крайней мере с 1861 года, по юнкерски-буржуазному типу, победила крестьянская аграрная революция, а раз вы до­пускаете эту основную экономическую трудность, то смешно усматривать чуть не анар­хизм в трудностях политического демократизма. Смешно забывать, что между разма­хом аграрных и политических преобразований не может не быть соответствия, что эко­номический переворот предполагает соответственную политическую надстройку. В непонимании того, где корень «оптимизма» нашей общей,

См. Сочинения, 5 изд., том 12, стр. 261. Ред. Но тогда это не будет моим проектом! Нелогично рассуждает Плеханов!

____________ АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ___________ 325

и меньшевистской и большевистской, аграрной программы, и заключается основная ошибка Плеханова по данному вопросу.

В самом деле, представьте себе конкретно, что значит в современной России «кре­стьянская аграрная революция» с конфискацией помещичьего землевладения. Не под­лежит сомнению, что в течение полувека капитализм прокладывал себе дорогу через помещичье хозяйство, которое стоит в общем и целом безусловно выше крестьянского в данный момент не только по высоте урожаев (что объяснимо отчасти лучшим качест­вом помещичьих земель), но и по распространенности усовершенствованных орудий и севооборотов (травосеяние). Не подлежит сомнению, что помещичье хозяйство тыся­чами нитей связано не только с бюрократией, но и с буржуазией. Конфискация подры­вает массу интересов крупной буржуазии, а крестьянская революция ведет, как спра­ведливо указывал Каутский, и к банкротству государства, т. е. к нарушению интересов не одной русской, но всей международной буржуазии. Понятно, что при таких услови­ях победа крестьянской революции, победа мелких буржуа и над помещиками и над крупными буржуа, требует особенно благоприятного стечения обстоятельств, требует совершенно необычайных, «оптимистических» предположений с точки зрения обыва­теля или обывательского историка, требует гигантского размаха крестьянской инициа­тивы, революционной энергии, сознательности, организованности, богатства народного творчества. Это неоспоримо, и обывательские шуточки Плеханова насчет этого по­следнего слова — дешевенькая увертка от серьезного

Сравни сводку новых и массовых данных о превосходстве помещичьего хозяйства над крестьянским по распространенности травосеяния у Кауфмана в II томе «Аграрного вопроса».

«Народное творчество», это — «народовольчество», — потешался Плеханов в Стокгольме. Это — того же сорта критика, которая «Похождения Чичикова» критикует насмешкой над фамилией: «Чичиков.... Чхи... чхи... ах, как смешно!»¹¹⁹. Считать серьезно народовольчеством идею о необходимости «народ­ного творчества», новых форм борьбы, новых форм организации крестьянства в русской революции мо­жет только тот, кому самое допущение крестьянской революции против буржуазии и помещиков кажется народовольчеством.

326__________________________ В. И. ЛЕНИН

вопроса. А так как товарное производство не объединяет и не централизует крестьянст­ва, а разлагает и разъединяет его, то крестьянская революция в буржуазной стране осуществима только под руководством пролетариата, — обстоятельство, еще более восстановляющее самую могущественную буржуазию всего мира против такой рево­люции.

Следует ли из этого, что марксисты вовсе должны оставить мысль о крестьянской аграрной революции? Нет, такой вывод был бы достоин только людей, чье миросозер­цание представляет из себя либеральную пародию на марксизм. Из сказанного следует только, во-1-х, что марксизм не может связывать судеб социализма в России с исходом буржуазно-демократического переворота; во-2-х, что марксизм должен считаться с обеими возможностями капиталистической эволюции земледелия в России и ясно по­казать народу условия и значение каждой возможности; в-3-их, что марксизм должен решительно бороться с тем взглядом, будто возможен радикальный аграрный перево­рот в России без радикального политического переворота.

1) Социалисты-революционеры, как и все сколько-нибудь последовательные народ­ники, не понимают буржуазного характера крестьянской революции и связывают с ней весь свой квазисоциализм. Благоприятный исход крестьянской революции означал бы, по мнению народников, торжество народнического социализма в России. На деле такой исход был бы самым быстрым и самым решительным крахом народнического (кресть­янского) социализма. Чем полнее и решительнее была бы победа крестьянской револю­ции, тем быстрее превратится крестьянство в свободных буржуазных фермеров, кото­рые «дадут отставку» народническому «социализму». Наоборот, неблагоприятный ис­ход на некоторое время затянет агонию народнического социализма, даст возможность несколько продержаться той иллюзии, будто критика помещичье-буржуазной разно­видности капитализма есть критика капитализма вообще.

____________ АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ___________ 327

Социал-демократия, партия пролетариата, никоим образом не связывает судьбы со­циализма с тем или иным исходом буржуазной революции. Оба исхода означают капи­талистическое развитие и угнетение пролетариата и в монархии помещиков с частной собственностью на землю, и в республике фермеров, хотя бы с национализацией земли. Поэтому безусловно самостоятельная и чисто пролетарская партия одна только в со­стоянии отстоять дело социализма «при всяком положении демократических аграрных преобразований», как сказано в заключительной части моей аграрной программы (эта часть вошла в тактическую резолюцию Стокгольмского съезда).

2) Но буржуазный характер обоих исходов аграрного переворота ни в каком случае не означает того, что с.-д. могут безразлично относиться к борьбе за тот или иной ис­ход. Интересы рабочего класса безусловно требуют самой энергичной поддержки им крестьянской революции, — более того: руководящей роли его в крестьянской револю­ции. Борясь за благоприятный исход ее, мы должны распространять в массах самое от­четливое понимание того, что значит сохранение помещичьего пути аграрной эволю­ции, какие неисчислимые бедствия (вытекающие не из капитализма, а из недостаточно­го развития капитализма) несет оно всем трудящимся массам. С другой стороны, мы должны также разъяснять мелкобуржуазный характер крестьянской революции и неос­новательность «социалистических» упований на нее.

При этом наша программа — раз мы не связываем судьбы социализма с тем или иным исходом буржуазного переворота — не может быть одинаковой и на благоприят­ный и на «неблагоприятный случай». Если Плеханов сказал, что нам не нужно проек­тов, особо предусматривающих тот и другой (следовательно, построенных с «если»), то он просто сказал, не подумавши. Ибо именно с его точки зрения, с точки зрения веро­ятности наихудшего исхода или необходимости

См. Сочинения, 5 изд., том 12, стр. 269. Ред.

328__________________________ В. И. ЛЕНИН

считаться с ним, особенно необходимо разделение программы на две части, которые и были у меня. Необходимо сказать, что на данном пути помещичье-буржуазного разви­тия рабочая партия отстаивает такие-то меры, но вместе с тем она помогает всеми си­лами крестьянству совершенно уничтожить помещичье землевладение и открыть этим возможность более широких и свободных условий развития. Об этой стороне дела у меня подробно сказано в «Докладе» (пункт об аренде, его необходимость в программе «на худший случай»; его отсутствие у Маслова). Добавлю только, что именно теперь, когда непосредственные условия деятельности с.-д. всего менее похожи на оптимисти­ческие предположения, ошибка Плеханова выступает еще яснее. Третья Дума ни в ка­ком случае не может побудить нас прекратить борьбу за крестьянскую аграрную рево­люцию, но на известный промежуток времени приходится работать на почве аграрных отношений, обеспечивающих самую дикую эксплуатацию помещиков. Именно Плеха­нов, особо заботившийся о худшем случае, оказался теперь без программы на худший случай!

3) Раз мы ставим своей задачей содействие крестьянской революции, надо ясно соз­нать трудность задачи и необходимость соответствия между политическими и аграр­ными преобразованиями. Иначе соединение «оптимизма» аграрного (конфискация плюс муниципализация или раздел) с «пессимизмом» политическим (Новоседский: де­мократизация «сравнительной степени» в центре) получается научно-несостоятельное, практически-реакционное.

Меньшевики точно против воли допускают крестьянскую революцию, не желая ясно и определенно поставить перед народом всего облика ее. У них сквозит взгляд, с бес­подобной наивностью выраженный меньшевиком Птицыным в Стокгольме: «Пройдут революционные передряги, течение буржуазной жизни вернется в обычную колею, и, если не произойдет рабочей революции на Западе, буржуазия у нас неизбежно

См. Сочинения, 5 изд., том 13, стр. 26. Ред.

____________ АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ___________ 329

станет у власти. Этого не станет и не может отрицать т. Ленин» (91 стр. «Протоколов»). Вышло так, что непродуманное абстрактное понятие буржуазного переворота заслони­ло вопрос о той его разновидности, которой является крестьянская революция! Все это — одни «передряги», а реальна лишь «обычная колея». Трудно рельефнее выразить обывательскую точку зрения и непонимание того, из-за чего собственно идет борьба в нашей буржуазной революции.

Осуществить аграрный переворот крестьянство не может без устранения старой вла­сти, постоянного войска и бюрократии, ибо все это — вернейшие оплоты помещичьего землевладения, связанные с ним тысячами нитей. Поэтому научно-несостоятельно представление о крестьянском перевороте при демократизме одних местных учрежде­ний без полной ломки учреждений центральных. Практически-реакционно это пред­ставление потому, что оно играет на руку мелкобуржуазной тупости и мелкобуржуаз­ному оппортунизму, — «попросту» представляющему себе дело: землица нужна, а там политика, бог ее знает! Землю всю надо взять, а надо ли всю власть, можно ли всю власть взять, как ее взять, об этом не думает крестьянин (или не думал, пока разгон двух Дум не надоумил его). В высшей степени реакционна поэтому точка зрения «кре­стьянского кадета», г. Пешехонова, который еще в своей «Аграрной проблеме» писал: «несравненно нужнее сейчас определенный ответ по аграрному вопросу, чем по вопро­су, например, о республике» (стр. 114). И эта точка зрения политического юродства (наследие реакционных дел мастера, г. В. В.) сказалась, как известно, на всей програм­ме и на всей тактике партии «народных социалистов». Вместо того, чтобы бороться с недомыслием крестьянина, не понимающего связи между радикализмом аграрным и радикализмом политическим, энесы («народные социалисты») подлаживаются к его недомыслию. Им кажется, что «так практичнее», а на деле именно такая постановка и осуждает на абсолютный неуспех аграрную программу крестьянства. Труден радикаль­ный политический переворот — слов

330__________________________ В. И. ЛЕНИН

нет, но труден и аграрный; второй невозможен вне связи с первым, и долг социалистов не скрывать этого от крестьян, не набрасывать флера (посредством недостаточно опре­деленных, полукадетских фраз о «демократическом государстве», как в нашей аграрной программе), а договаривать до конца, учить крестьян, что, не дойдя до конца в полити­ке, они не могут серьезно думать о конфискации помещичьей земли.

Тут не «если» важны в программе. Важно указание на то, что должно быть соответ­ствие аграрных и политических преобразований. Вместо «если» можно ту жб мысль выразить иначе: «партия разъясняет, что лучшим в буржуазном обществе способом владения землей является отмена частной собственности на землю, национализация земли, переход ее в собственность государства, и что такая мера не может быть ни осуществлена, ни принести действительной пользы без полного демократизма не толь­ко местных учреждений, но и всего устройства государства вплоть до республики, уничтожения постоянной армии, выборности чиновников народом и т. д.».

Не включив такого разъяснения в нашу аграрную программу, мы внушили народу ложную мысль, будто возможна конфискация помещичьей земли без полного демокра­тизма центральной власти. Мы опустились на уровень оппортунистической мелкой буржуазии, т. е. «народных социалистов», ибо в обеих Думах вышло так, что и их про­грамма (проект 104-х) и наша оговаривала связь аграрных преобразований с демокра­тизмом только местных учреждений. Такой взгляд — мещанская тупость, от которой 3-ье июня 1907 г. и III Дума должны бы излечить многих, а социал-демократов прежде всего.

5. КРЕСТЬЯНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ БЕЗ ЗАВОЕВАНИЯ ВЛАСТИ КРЕСТЬЯНСТВОМ?

Аграрная программа российской социал-демократии есть пролетарская программа в крестьянской революции, направленной против остатков крепостного права, против всего средневекового в нашем аграрном строе.

____________ АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ___________ 331

Теоретически это положение, как мы видели, признается и меньшевиками (речь Плеха­нова в Стокгольме). Но меньшевики совершенно не продумали этого положения, не за­метили неразрывной связи между ним и общими основами социал-демократической тактики в российской буржуазной революции. И именно в произведениях Плеханова всего яснее сказалась эта непродуманность. Всякая крестьянская революция, направ­ленная против средневековья при капиталистическом характере всего общественного хозяйства, есть буржуазная революция. Но не всякая буржуазная революция есть кре­стьянская революция. Если бы в стране с земледелием, организованным вполне капита­листически, капиталисты-земледельцы при помощи наемных рабочих совершили аг­рарную революцию, уничтожив, к примеру скажем, частную собственность на землю, то это была бы буржуазная революция, но вовсе не крестьянская революция. Если бы в стране, аграрный строй которой настолько сросся уже с капиталистическим хозяйством вообще, что уничтожить этот строй было бы невозможно без уничтожения капитализ­ма, произошла революция, ставящая, скажем, у власти промышленную буржуазию на место самодержавной бюрократии, то это была бы буржуазная революция, но вовсе не крестьянская революция. Другими словами: возможна буржуазная страна без крестьян­ства и возможна буржуазная революция в подобной стране без крестьянства. Возможна буржуазная революция в стране с значительным крестьянским населением и, однако, такая революция, которая отнюдь не является крестьянской революцией, т. е. такая, ко­торая не революционизирует специально касающихся крестьянства поземельных отно­шений и не выдвигает крестьянства в числе сколько-нибудь активных общественных сил, творящих революцию. Следовательно, общее марксистское понятие: «буржуазная революция» содержит известные положения, обязательно применимые ко всякой кре­стьянской революции в стране развивающегося капитализма, но это общее понятие ровно ничего еще не говорит о том, должна ли (в смысле объективной необходимости) буржуазная

332__________________________ В. И. ЛЕНИН

революция данной страны стать крестьянской революцией, чтобы одержать полную победу, или не должна.

Основной источник неверности всей тактической линии Плеханова и шедших за ним меньшевиков в первый период русской революции (т. е. в 1905—1907 годах) состоит в том, что они совершенно не поняли этого соотношения между буржуазной революцией вообще и крестьянской буржуазной революцией. Обычный в меньшевистской литера­туре грозный шум по поводу того, что болыпевики-де не понимают буржуазного ха­рактера происходящей революции, есть не что иное, как прикрытие этого недомыслия. На деле ни один социал-демократ ни той, ни другой фракции ни до революции, ни во время нее не отступал от марксистских взглядов на буржуазный характер революции; только «упростители», вульгаризаторы фракционных разногласий могли утверждать обратное. Но часть марксистов, именно правое крыло, отделывалась все время общим, абстрактным, шаблонным понятием буржуазной революции, не сумев понять особен­ности данной буржуазной революции именно как крестьянской революции. Совер­шенно естественно и неизбежно, что это крыло социал-демократии не могло понять ис­точника контрреволюционности нашей буржуазии в русской революции, не могло оп­ределить ясно, какие классы способны одержать в этой революции полную победу, не могло не сбиваться на взгляд: в буржуазной революции пролетариат должен поддержи­вать буржуазию, в буржуазной революции главным деятелем должна быть буржуазия, размах революции ослабеет, если отшатнется буржуазия, и т. д., и т. п.

Наоборот, большевики с самого начала революции весной и летом 1905 года, когда не могло еще быть и речи о столь распространенном теперь у невежественных или не­умных людей смешении большевизма с бойкотизмом, боевизмом и т. п., ясно указали источник наших тактических разногласий, выделив понятие

У Плеханова в «Новых письмах о тактике и бестактности» (изд. Глаголева, СПБ.) этот шум прямо комичен. Грозных слов, брани против большевиков и кривлянья бездна, мысли — ни капли.

____________ АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ___________ 333

крестьянской революции, как одного из видов буржуазной революции, и определив ее победу: «революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства». Крупнейшим идейным завоеванием, которое сделал большевизм с тех пор в междуна­родной социал-демократии, было выступление Каутского со статьей о движущих силах русской революции (русский перевод под редакцией и с предисловием Н. Ленина: «Движущие силы и перспективы русской революции». М. 1907, книгоиздательство «Новая эпоха»). Как известно, в начале раскола между большевиками и меньшевиками, в 1903 году, Каутский встал на сторону последних. В 1907 году, после наблюдения за русской революцией, о которой Каутский писал неоднократно, он сразу понял ошибку Плеханова, пославшего ему свой известный опросный лист. В этом опросном листе Плеханов спрашивал только о буржуазном характере русской революции, не выделяя понятия крестьянской буржуазной революции, не идя дальше общих скобок: «буржуаз­ная демократия», «буржуазные оппозиционные партии». Исправляя эту ошибку, Каут­ский ответил Плеханову, что буржуазия не является движущей силой русской револю­ции, что в этом смысле время буржуазных революций миновало, что «прочная общ­ность интересов во весь период революционной борьбы существует только между про­летариатом и крестьянством» (назв. брошюра, с. 30—31), что «она-то (эта прочность интересов) и должна лечь в основу всей революционной тактики русской социал-демократии» (там же, с. 31). Здесь вполне ясно выражены основы большевистской так­тики против меньшевистской. Плеханов страшно сердится в «Новых письмах и т. д.» по этому поводу. Но досада его только рельефнее выставляет бессилие аргументации. Кризис мы переживаем «все-таки буржуазный», — твердит Плеханов, браня большеви­ков «безграмотными» (с. 127). Эта брань — сердитое бессилие. Плеханов не понял во­проса об отличии крестьянской буржуазной революции от некрестьянской буржуазной революции. Говоря, что Каутский «преувеличивает быстроту развития нашего крестья­нина» (с. 131),

334__________________________ В. И. ЛЕНИН

что «разномыслие между нами (Плехановым и Каутским) возможно только в оттенках» (131) и т. п., Плеханов прибегает к самым жалким, трусливым уверткам, ибо всякий чу­точку думающий человек видит как раз обратное. Дело не в «оттенках», не в вопросе о быстроте развития, не в «захвате» власти, о чем кричит Плеханов, а в основном взгляде на классы, способные быть движущей силой русской революции. Плеханов и меньше­вики неизбежно сбиваются, вольно и невольно, на оппортунистическую поддержку буржуазии, ибо они не понимают контрреволюционности буржуазии в крестьянской буржуазной революции. Большевики сразу определили общие и основные классовые условия победы этой революции, как демократическую диктатуру пролетариата и кре­стьянства. Каутский по существу дела пришел к тому же взгляду в «Движущих силах» и повторил его во втором издании своей «Социальной революции», где он говорит: «Она (победа русской социал-демократии в близком будущем) может быть лишь делом союза (einer Koalition) пролетариата и крестьянства» («Die soziale Revolution», von К. Kautsky. Zweite Auflage. Berlin, 1907, Seite 62.). (Место не позволяет нам остановиться на другом добавлении Каутского во втором издании, на его оценке уроков декабря

1905 г. — оценке, в корне расходящейся с меньшевизмом.)

Таким образом мы видим, что Плеханов совершенно спасовал по вопросу об основах всей вообще социал-демократической тактики в такой буржуазной революции, которая может победить лишь как крестьянская революция. Мои слова в Стокгольме (апрель

1906 г.), что Плеханов довел до абсурда меньшевизм, отвергнув завоевание власти
крестьянством в крестьянской революции, нашли себе самое полное подтверждение в
последующей литературе. И эта основная ошибка тактической линии не могла не ска­
заться на меньшевистской аграрной программе. Муниципализация, как

— К. Каутский. «Социальная революция», 2 издание, Берлин, 1907, стр. 62. Ред. См. Сочинения, 5 изд., том 12, стр. 365—366. Ред.

____________ АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ___________ 335

я не раз показывал выше, ни в экономической, ни в политической области не выражает полностью условий действительной победы крестьянской революции, действительного завоевания власти пролетариатом и крестьянством. В экономической области такая по­беда не может быть совмещена с закреплением старого надельного землевладения; в политической области — с одним только областным демократизмом при неполном де­мократизме центральной власти.

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: