 |
3. Лондонская Декларация. а. Обстоятельства, при которых декларация была опубликована
|
|
|
|
3. Лондонская Декларация
а. Обстоятельства, при которых декларация была опубликована
После вступлении Японии в мировую войну ее дипломаты обязаны были готовиться к мирной конференции по окончании войны. В то время автор был японским послом в Париже и в часы, свободные от повседневной работы, занимался изучением возможных условий мира. Французское правительство тогда временно находилось в Бордо, и в те критические дни Великобритания, Франция и Россия опубликовали декларацию о союзе, которая впоследствии стала называться Лондонской декларацией (от 4 сентября 1914 г. ). Ознакомившись с этой декларацией, автор на основании своих размышлений и заключений немедленно сообщил токийскому правительству, что он считает присоединение Японии к декларации крайне желательным. Совсем недавно автор опубликовал по этому поводу статью в журнале «Гайко дзихо» («Дипломатическое обозрение»), в январском номере 1928 г. Вот некоторые выдержки из этой статьи:
«Когда началась мировая война, Япония очутилась перед необходимостью твердо заявить о своей позиции. От ее решения зависела не только будущность империи; это решение должно было показать также истинную цену имперской дипломатии. Требовалась предельная настойчивость, объективность и осторожность, чтобы найти правильное решение. Несмотря на серьезность положения, для Японии было открыто только три пути, а именно:
1) придерживаться нейтралитета;
2) выступить на стороне Германии и Австрии;
3) выступить на стороне союзников.
Одна группа предлагала идти по безопасному пути нейтралитета. Другая, будучи глубоко уверена в победе Германии и Австрии, стояла за вступление в войну на стороне держав Центральной Европы. И, наконец, была третья группа, считавшая, что, как союзник Англии, Япония была обязана воевать на ее стороне. В конечном счете общественное мнение было настроено против строгого нейтралитета, и так как вероломство было противно характеру японского народа, он не мог, предав принципы англо-японского союза, выступить на стороне Германии, которая презирала гуманность и справедливость и нарушала всеобщий мир. Поэтому императорское правительство решило действовать совместно с союзниками и, объявив войну Германии и Австрии, определило путь, по которому должна была следовать империя. После этого в течение пяти долгих лет Япония вела военные операции против держав Центральной Европы. Она заняла Циндао, германскую базу на Дальнем Востоке, посылала военные корабли в северную, центральную и южную части Тихого океана и даже в далекое Средиземное море и лояльно сотрудничала с союзниками в деле ведения войны. В результате международное положение Японии значительно усилилось. Со времени Парижской мирной конференции Япония считается одной из пяти великих держав мира, а теперь является одним из трех великих морских государств. Сейчас, в результате быстрого развития, она неприступна. Японцы имеют все основания быть удовлетворенными прогрессом их империи.
|
|
|
Размышляя о прошлом, мы поняли, как правильно было дальновидное решение японского народа покинуть безопасный путь нейтралитета и, руководствуясь принципами международной честности и справедливости, начать войну против стран, которые тогда казались вероятными победителями. Если бы мы имели несчастье оставаться строго нейтральными, мы в настоящее время, по всей вероятности, были бы третьестепенной державой вроде Испании, и мир не признавал бы нашей силы и престижа. Или еще того хуже, если бы мы послушались советов некоторых интеллигентов и военных и выступили на стороне Германии и Австрии, мы неизбежно разделили бы злополучную судьбу других союзников этих стран. Теперь нетрудно сказать, что, решив выполнить свои обязательства в отношении англо-японского союза и, значит, решив воевать вместе с Англией, Францией и Россией, Япония не сделала ничего из ряда вон выходящего, — она просто исполнила свой долг. Но вспомнив все возможные последствия этого решения, мы поймем, что вопрос был не так прост, как кажется.
|
|
|
Решению императорского правительства вступить в войну в самом начале мы в значительной мере обязаны покойному маркизу Окума, бывшему в то время премьером, и его министру иностранных дел графу Като; эти два политических деятеля достойны вечной благодарности страны. Однако я сомневаюсь, что только участие Японии в войне в соответствии с условиями англо-японского союза создало для Японии ее теперешнее международное положение. Были и другие причины — спокойная и добросовестная закулисная работа министерства иностранных дел, о которой я вынужден сказать несколько слов…
Выполняя условия англо-японского союза, Япония 26 августа 1914 г. объявила войну Германии и вступила в европейскую войну. Однако помимо Великобритании, против Германии и Австрии воевали также Россия и Франция. Мы находились в состоянии войны вследствие англо-японского союза, поэтому я считал, что мы фактически вступили в союз с Францией и Россией. Мне также казалось, раз мы фактически были в союзе с Францией и Россией, то, чтобы империя завоевала должный почет после войны, было необходимо официально оформить эти отношения. Пока я размышлял над этим, Англия, Франция и Россия 4 сентября 1914 г. Лондонской декларацией объявили о заключении союза. Лондонская декларация предусматривала следующее:
«Союзные правительства Великобритании, Франции и России обязуются не заключать сепаратного мира в течение настоящей войны.
Три вышеуказанных союзных правительства обязуются во время мирных переговоров не выдвигать никаких требований без предварительного обмена мнений между союзниками».
В то время я находился в Париже и немедленно послал телеграмму в Токио, советуя как можно скорее присоединиться к Лондонской декларации. Мои доводы были следующие.
|
|
|
Что касается отношений с Англией, то участие Японии в декларации необязательно, потому что между ними уже существует союз, который равноценен Лондонской декларации. Однако с Францией и Россией у Японии нет подобных официальных связей, и поэтому их необходимо было установить. Наиболее удобным путем к этому является участие в Лондонской декларации. Иначе Япония не будет иметь никакой гарантии, что Франция и Россия не заключат сепаратного мира или не достигнут какого-нибудь тайного соглашения с неприятелем. Поэтому Япония должна стать участником декларации. Кроме того, без официального союза с Францией и Россией мы можем оказаться в самом невыгодном положении во время мирной конференции.
Участие же в Лондонской декларации обеспечит нам одну из ведущих ролей во время будущих мирных переговоров.
В ответ на мою телеграмму относительно участия в Лондонской декларации министр иностранных дел Такаакира Като заявил приблизительно следующее:
«Я не могу представить себе, каким образом участие Японии в Лондонской декларации может принести ей большую пользу в предстоящих мирных переговорах. По условиям англо-японского союза Япония и Великобритания не имеют права начинать мирные переговоры самостоятельно и без предварительного откровенного обмена мнениями относительно условий мира. Лондонская декларация обязывает Англию, Францию и Россию соблюдать такой же порядок по отношению друг к другу, отсюда следует, что Япония будет иметь возможность советоваться и обмениваться мнениями об условиях мира не только с Англией, но также и с Францией и Россией».
Я обратил внимание барона Като на случай с Италией, или, точнее, с Сардинией, во время Крымской войны. Тогда итальянский премьер Кавур заключил официальное соглашение с Наполеоном III, но он не счел нужным оформить подобным же образом свои отношения с другими союзниками. Поэтому, когда в 1856 г. в Париже открылась мирная конференция, Кавур имел юридическое право предъявить требования только Франции. Что касается других союзников, то его руки были, так сказать, связаны, потому что не было никакого законного основания для итальянских требований. Положение Италии после Крымской войны мне казалось совершенно сходным с положением, в котором могла очутиться Япония но окончании мировой войны. Я уговаривал министра иностранных дел снова рассмотреть мое предложение присоединиться к Лондонской декларации, но он оставался непреклонным.
|
|
|
Год спустя, в августе 1915 г., премьер-министр граф Окума конфиденциально сообщил мне о своем намерении предложить мне портфель министра иностранных дел и спросил, соглашусь ли я занять этот пост. Я безоговорочно согласился, но перед отъездом из Парижа я послал ему телеграмму с просьбой просмотреть мою переписку с министром иностранных дел о присоединении к Лондонской декларации. Я добавил, что, если он ничего не имеет против, я желал бы перед отъездом в Японию поговорить по этому вопросу с Эдуардом Греем и Делькассе, министрами иностранных дел Англии и Франции. На этот раз я получил вполне сочувственный ответ от премьера Окума, который по совместительству исполнял тогда обязанности министра иностранных дел. Вследствие этого перед отъездом я имел несколько откровенных бесед с английскими и французскими политическими деятелями. Я дал им понять, что после моего приезда в Токио и вступления в должность японское правительство подпишет Лондонскую декларацию. Это обещание было впоследствии исполнено. Английский и французский министры горячо меня поблагодарили и заявили, что японское участие превратит Тройственный союз в гораздо более могущественный Союз четырех держав и усилит надежды на победу. Вскоре после этого Италия, возможно, по тем же причинам, что и мы, присоединилась к Лондонской декларации, и Союз четырех держав превратился в Союз пяти держав…
Таким образом возник союз Японии, Великобритании, Франции, России и Италии. Во время революции Россия выпала из него, но ее место заняли Соединенные штаты, и эти пять держав стали называться «главными союзниками». На Версальской конференции эти пять держав, действуя совместно, добились вполне удовлетворительных результатов. Наше официальное участие в Лондонской декларации дало нам юридическое право предъявлять свои требования и защищать свои права свободно и с полным авторитетом. Кроме того, будучи в силу Версальского договора одним из членов группы могущественных союзных и связанных с ними держав, мы теперь участвуем в наиболее важных конференциях, — одним словом, мы прочно занимаем положение одной из великих держав мира. Не так давно я слышал, как один известный японец, участвовавший в Версальской конференции, заметил следующее:
|
|
|
«В результате участия в Лондонской декларации мы пользовались большим влиянием на конференции и смогли успешно отстаивать интересы империи. Не приходится сомневаться, что, если бы мы не присоединились к декларации, наше положение во время переговоров о мире было бы чрезвычайно трудным».
В общем, наша дипломатия во время войны проводилась мудро. Она изменялась в соответствии с изменявшейся обстановкой и была рассчитана на укрепление международного положения Японии. Вызывает большое удовлетворение тот факт, что в настоящее время Япония имеет постоянного представителя в Совете Лиги наций и что не только на заседаниях Лиги, но и на всевозможных международных конференциях влияние империи возрастает.
( Примечание автора. Я глубоко сожалею, что не имел возможности узнать от покойного графа Като причины, которые побудили его возражать против японского участия в Лондонской декларации. Я предполагаю, что граф, который всегда был исключительно осторожен, был намерен свести роль Японии в войне до минимума, совместимого с ее обязательствами по отношению к Англии и соответствующего всеобщему желанию, чтобы Япония предприняла действия, доказывающие ее уважение к международным договорам. Он не решался превысить этот минимум из боязни, что Япония будет слишком сильно вовлечена в войну и вынуждена будет послать войско в Европу.
Опасения графа нельзя назвать совершенно необоснованными, но все же надо отметить, что расстояние, отделявшее Японию от Европы, делало невозможной посылку туда экспедиционного корпуса. Возможно, что мы разошлись с графом Като именно вследствие различия мнений по этому вопросу. )
|
|
|
