Синергетический подход в праве

Российские и зарубежные правоведы возлагают большие надежды на синергетику, как современный метод научного познания, способный качественно улучшить процесс познания правовых явлений и детерминирующих их развитие социальных фактов. Синергетика — новое научное направление, сформировавшееся в России лет 20 назад, исследующее механизмы перехода сложных систем от беспорядка (хаоса) к порядку.

Суть синергетики и ее методологические возможности А. Б. Венгеров интерпретировал следующим образом. Он признавал, что «система (политическая, правовая, экономическая) подвергается различным воздействиям (флуктуациям — отклонениям, возмущениям). И если система находится в неравновесном, неустойчивом, кризисном состоянии, то процесс воздействия (флуктуаций) достигает критической точки — точки бифуркации, в которой состояние системы становится максимально неопределенным, ин- детерминистским, случайностным. В этом состоянии подчас именно случай толкает систему в неожиданном, непредсказуемом направлении. Здесь случайное малое, порой незначительное и даже незамеченное воздействие может порождать во всей структуре системы и для всей системы колоссальные перемены. Система делает новый выбор и уже в новом качестве, в новом содержании подчиняется принципу детерминизма»[108].

Таким образом, уверял А. Б. Венгеров, синергетика выступает «уже как новое мировидение, мировосприятие, коренным образом меняющее понимание необходимого (закономерного, детерминированного) и случайного в самих основах мироустройства... Словом, речь, по-видимому, идет — не больше и не меньше — о смене парадигмы общественных наук... и о переосмыслении материалистической диалектики как основного метода научного познания действительности»[109]. В результате диалектика становится лишь частным методом синергетики. Более того, полагал цитируемый автор, диалектика, в основе которой лежит примат необходимого над случайным и другим постулатами, под напором новых знаний конца XX в. в основном исчерпала свой познавательный и прогностический материал в социальной сфере, в том числе в правоведении.

Однако эти выводы А. Б. Венгерова о роли синергетики в общественных науках в целом и в правоведении в частности не получили поддержки у других авторов. Так, Ю. Ю. Ветютнев критически отнесся к характеристике синергетики в интерпретации

А. Б. Венгерова и пришел к выводу, что «синергетика для юридической науки не является методом научного познания в чистом виде, а выполняет несколько иную роль. Синергетический подход предлагает общую модель описания процессов, происходящих в правовой системе, определяет постановку проблем и предоставляет соответствующую научную терминологию. Он имеет мировоззренческое значение и занимает промежуточное положение между парадигмой и научным методом»[110]. Способы и приемы синергетических исследований основаны на математических методах, которые в юридической науке не находят широкого применения. Поэтому юристам в ближайшее время едва ли стоит всерьез рассчитывать на действенную помощь синергетики.

Характерно, что агитацию за синергетику и ее несоизмеримо большие методологические потенции А. Б. Венгеров вел на словах. В дальнейшем, излагая теорию права, он обращался к традиционному догматическому, формально-юридическому методу, никаких бифуркаций или флуктуаций в области права он не описывал и не пояснял. Хотя, казалось бы, кто как не основоположник синергетики в правоведении должен был показать ее действительные потенции творческим применением и получением таких результатов, которые бы даже замшелый ретроград не мог не признать в качестве новой ветви, нового направления развития правоведения. Более того, автор брал на себя обязательства показать, как постулаты синергетики работают в теории права, но, увы, это обещание не было им реализовано[111].

Как следует из пояснений А. Б. Венгерова, синергетика — это наука о «самоорганизующихся случайностных процессах», в которых «именно случай толкает систему в неожиданном, непредсказуемом направлении». Однако подобное понимание случайного является результатом значительного огрубления, упрощения действительной взаимосвязи явлений и процессов. Признание одних явлений необходимой причиной, а других — случайной происходит лишь в тех случаях, когда эти явления вырываются из их реальных, конкретных связей и рассматриваются изолированно.

В реальной жизни мы признаем наблюдаемые процессы случайными лишь на том основании, что закономерности, которые должны были действовать в данных условиях, не проявили себя должным образом и вместо ожидаемых результатов мы имеем иные — непредвиденные.

Например, коммунистическая партия была уверена в том, что она, опираясь на политические, экономические и иные законы, построила в СССР развитое социалистическое общество, а развал Советского государства является случайным событием. Однако можно ли назвать это событие действительно случайным, а не закономерным результатом явного банкротства партии, ее неспособности не только понимать закономерного хода социальных явлений и процессов, но и обеспечить функционирование партии на подлинно демократических началах, обеспечить свободу критики и обсуждения текущих вопросов жизни и деятельности партии? Партия, утратившая связь с жизнью, неспособная понимать социальные процессы и управлять ими, не случайно, а закономерно оказалась на том месте, которое она честно заслужила, — на задворках истории.

Но синергетика далека от мысли выяснять закономерные связи исследуемого. Для нее они априорно определены, формализованы и выражены с помощью соответствующих математических формул. Такой способ познания закономерной связи возможен в технических и естественных науках, но он неприемлем в правовой науке, где, как правильно отмечал Ю. Ю. Ветютнев, математические методы не находят широкого применения по объективным причинам. Познание конкретных действительных связей правовых явлений ведется не формально логически, по определенным формулам, а конкретно-исторически, с обстоятельным выяснением всех эмпирически наблюдаемых связей и зависимостей исследуемого. Причем это познание ведется на эмпирическом уровне посредством сбора и обобщения необходимой эмпирической информации.

Все признанное случайным, второстепенным остается на эмпирической стадии научного познания, поскольку предметом теоретического уровня исследований выступает общее, сущностное, необходимое. Следовательно, случайное событие, ставшее причиной развития, изменения исследуемого явления, процесса, имеет шанс стать объектом теоретического анализа при единственно возможном условии, что событие, явление, воспринимавшееся первоначально как случайное, в действительности является выразителем закономерного и потому подлежит обстоятельному анализу на стадии теоретического познания.

Синергетические описания механизмов развития, изменения открытых систем в правоведении могут быть использованы в прогностических исследованиях, основанных на формировании математических и концептуальных моделей путей перехода современного состояния исследуемого в будущее состояние. В частности, при составлении прогнозов значительный интерес представляют положения синергетики о том, что наиболее значимые и радикальные преобразования правовой жизни берут начало в сферах, которые с точки зрения действующего порядка являются «теневыми», что, помимо простых аттракторов, могут встречаться «странные», т. е. неустойчивые, хаотические состояния. Заслуживающим внимания является вывод о том, что множественные факторы, влияющие на развитие исследуемых явлений, находятся между собой в иерархических соотношениях, и др.'

Таким образом, по нашему мнению, синергетика, разработанные ею новые действенные способы познания случайностей в непосредственной практике могут использоваться лишь на эмпирическом этапе научного познания либо при проведении прогнозных исследований развития государства и права. На теоретическом же этапе синергетика, как и иные эмпирические методы, будет бессильна. В любом случае синергетика не может заменить диалектического материализма как философского учения о всеобщих закономерностях развития природы, общества и мышления