 |
Отношение к Старому порядку
|
|
|
|
Для разрушения старого порядка вещей они считают достаточным основанием то, что этот порядок старый.
Э. Бёрк
Эдмунд Бёрк был твердо убежден в абсолютной жизнеспособности монархии Бурбонов и категорически отрицал необходимость революционного ниспровержения во Франции Старого порядка: «Я также не считаю, что государственный строй и правительство Франции были настолько испорчены и развращены, что не поддавались никакому реформированию. Напротив, такое правительство заслуживало похвал, а его ошибки вполне могли быть исправлены». (с. 109)
Основное внимание он обращал на социально-экономические аспекты развития французского социума. Будучи убежденным, что все сферы жизни общества находятся в неразрывном единстве, мыслитель считал состояние экономики важным показателем соответствия государственной политики объективно существующему во вселенной порядку вещей[46].
Бёрк осуждал французов не только за ниспровержение монархии, церкви, дворянства, закона, развал армии и флота, но и за разрушение торговли и промышленности. В «Размышлениях» Бёрк противопоставил вызванный революцией упадок хозяйственной жизни Франции процветающему состоянию торговли и промышленности при Старом порядке. Указав на быстрый и стабильный прирост населения в предреволюционные десятилетия, на постоянно увеличивавшийся выпуск в стране звонкой монеты, Бёрк сделал один из основных выводов своего сочинения: «Когда я представляю себе Французское королевство, многочисленность и богатство его городов, протяженность дорог и мостов, искусственные каналы и навигационные системы, открывающие возможность водных сообщений в пределах огромного континента; <…> когда я вспоминаю, как много обработанных земель во Франции и какие продукты питания она продает; когда я размышляю о великолепии ее фабрик и мануфактур, иные из которых превосходят наши; когда я представляю себе государственные и частные благотворительные фонды; состояние ремесел, украшающих и облагораживающих жизнь; когда я узнаю людей, которых взрастила эта страна и которые приумножили ее военную славу, <…> - я думаю, что нам следует серьезно исследовать, сколь велики были скрытые пороки, которые смогли в один момент повергнуть государство такого уровня». (с. 108-109)
|
|
|
Государственное устройство Франции английский мыслитель находил также вполне приемлемым, потому что оно обеспечивало подданным основные социальные права. «Люди имеют право жить, имеют право на справедливость, на исполнение политических должностей в государстве и на занятие другими профессиями. Они имеют право на продукты производства и на средства, позволяющие им сделать это производство доходным; они имеют право на наследование имущества родителей; на воспитание и обучение детей; на наставление при жизни и утешение в смерти. Человек имеет право работать для себя, не вредя другим; и вместе со всем обществом имеет неоспоримое право на часть общего достояния». (с. 70)
Впрочем, Бёрк отнюдь не идеализировал Старый порядок, ибо был достаточно хорошо осведомлен о его недостатках. В «Размышлениях» он обращал внимание на дефекты государственного строя Франции, причисляя его к «неупорядоченным» или «плохо упорядоченным» монархиям, где открыты возможности для многочисленных злоупотреблений. «Хотя правительство Франции повсеместно и справедливо имело репутацию одной из лучших монархий Европы, - писал он, - оно погрязло в злоупотреблениях, что и должно было случиться при монархическом правлении, не контролируемом народными представителями. Я не склонен отрицать ошибки и несовершенства свергнутого правительства, которые справедливо заслуживают порицания». (с. 105) К таким недостаткам он относил даже одну из основ абсолютной монархии – неограниченную власть суверена над подданными, «несовместимую, без сомнения, с законом и свободой». (с. 96-97)
|
|
|
Считая, что на земле вообще не может существовать идеального строя, полностью свободного от недостатков, Бёрк осуждал революционную ломку во Франции исторически сложившего порядка. Наиболее серьезные пороки старого строя, утверждал он, вполне можно было устранить посредством реформы. «Насколько соответствует действительности утверждение, что правительство Франции не было способно ни к каким реформам да и не заслуживало их? Было ли абсолютно необходимо опрокидывать все здание, начиная с фундамента, и выметать все обломки, чтобы на той же почве воздвигнуть новую экспериментальную постройку по абстрактному, теоретическому проекту?» - негодующе спрашивает мыслитель. (с. 105)
Способность французской монархии к самосовершенствованию представлялась Бёрку бесспорной. Мирное преобразование государственного строя Франции было не только возможно, но и реально велось в годы правления ее последнего короля.
Причины переворота
По мнению Бёрка, объективных причин у Французской революции не было, поскольку прежний строй обладал достаточной жизнеспособностью, а его недостатки вполне могли быть устранены в ходе постепенно проводившихся реформ[47].
Однако революционный переворот все же свершился и тому нужно было найти свое объяснение. Причины случившего Бёрк искал в сфере субъективной деятельности людей, а именно в области идеологии и политики. Суть происходившего во Франции он видел в мятеже против христианской религии. В «Размышлениях» он прямо заявлял о существовании «заговора» писателей-атеистов («литературных политиков» или «политических литераторов») против церкви и государства: «Несколько лет тому назад эта литературная группа создала нечто вроде программы регулярного разрушения христианской религии». (с. 98)
Кроме «литераторов», Бёрк в «Размышлениях» называл участниками «заговора» также представителей «денежного интереса» («капитала»), к которым относил прежде всего лиц, разбогатевших на операциях с государственными ценными бумагами. Они, по его словам, хотели, разгромив церковь, поживиться за счёт её земель и, принизив значение королевской власти и дворянства, поднять свою роль в обществе. (С. 97)
|
|
|
Считая уничтожение церкви и ниспровержение религии главной целью «заговорщиков», Бёрк весьма скептично относился к провозглашенным Национальным собранием Франции требованиям третьего сословия. Даже проблему дефицита государственного бюджета, ставшую поводом для созыва Генеральных штатов, он признал искусственно раздутой для прикрытия атаки на собственность духовенства. «Богатство, источником которого во все времена и всех политических системах было угнетение и ограбление народа, стало для вас искушением, и чтобы избавиться от него, вы надругались над собственностью, законом и религией, приняв решение о конфискации церковного имущества». (с. 101)
По мнению Бёрка, общественное равновесие было нарушено из-за чрезмерно обострившегося конфликта между земельной знатью и представителями «капитала». К последним автор причислял прежде всего лиц, занимавшихся финансовыми операциями. Отличительной чертой этого общественного слоя была высокая динамичность, а потому обращение с ним требует особой осторожности, как считал Бёрк. «Капитал по природе своей более способен к риску, и его обладатели более расположены к любого рода новым предприятиям. Поскольку сам капитал является новым приобретением, он естественно тяготеет к нововведениям. Можно сказать, что этот род собственности охотнее приходит к тем, кто стремится к переменам». (С. 97)
Признавая землевладельческую знать наиболее подготовленной к управлению государством частью общества, Бёрк, тем не менее, считал чрезвычайно важным сохранять баланс между «земельными» и «денежными» (торговыми) интересами. Собственно искусство политики, полагал он, во все времена как раз и состояло в способности поддерживать динамическое равновесие различных социальных слоёв путем достижения между ними равновесия. Во Франции такое равновесие в предшествовавший революции период было нарушено, поскольку законы королевства, наделяя дворян огромными привилегиями, не позволяли представителям денежной аристократии занять в обществе место, соответствующее их реальной значимости. Возникшие из-за этого обида и раздражение побудили владельцев денежного капитала вступить в «заговор» против монархии и церкви, утверждал Бёрк. (С. 97)
|
|
|
По мнению Бёрка, у этих социальных групп не было других оснований желать революции, кроме свойственной им любви к новшествам как таковым и стремления к неограниченной власти, достигаемой разрушением религии и монархии[48].
В своих последующих работах Бёрк придерживался той же концепции причин революции, что и в «Размышлениях». Он вновь заявлял, что своим успехом революция обязана ловкости «заговорщиков» и нерешительным действиям прежнего правительства[49].
Подводя черту вышеизложенным рассуждениям, мы вправе заключить, что главные причины Французской революции Бёрк искал в сфере субъективной деятельности людей.
Движущие силы Революции
С определением основных причин революции тесно связан вопрос и о том, кто хотел и кто действительно принимал участие в перевороте, иными словами вопрос о движущих силах французских событий.
Бёрк категорически отрицал, что подавляющее большинство французов стремилось к революционному обновлению страны и активно участвовало в нём. Истинная воля нации, заявлял он в «Размышлениях», выражена наказами избирателей при выборах в Генеральные штаты. Там ни слова не сказано о необходимости затеянной Национальным собранием тотальной ломки прежних порядков. «Я всегда рассматривал Собрание, как сознательное объединение людей, которые воспользовались случаем, чтобы захватить государственную власть. Они утратили санкцию и авторитет, которые были получены ими, когда они собрались впервые. Они приобрели совершенно иное качество и полностью изменили и извратили изначально установленные отношения. Наконец, они отошли от наказов народа, который послал их сюда; поскольку собрание не действует в рамках старых, давно принятых законов, эти наказы должны были стать единственным законным источником ее власти». (С. 117)
Отделяя от основной массы народа участвовавшие в революции социальные группы, Бёрк дает им довольно подробное описание. К числу наиболее активных деятелей французских событий он относит (кроме литераторов и представителей капитала) лиц свободных профессий – врачей, журналистов и, прежде всего, юристов. «<…> общий состав собрания - это полуграмотные провинциальные адвокаты, управляющие мелких юридических контор, деревенские нотариусы и целая банда муниципальных чиновников, подстрекателей и руководителей маленьких деревенских баталий». (c. 58) «К факультету законников присоединилось довольно много представителей медицинского факультета. Во Франции врачи пользовались не большим уважением, чем юристы. <…> иные из которых отвечали "нет" на вопрос, умеют ли они читать и писать?» (с. 60) Юристы, по его мнению, имели особую заинтересованность в разрушении устоявшегося порядка вещей, поскольку надеялись, что дестабилизация общества приведет к повышению спроса на услуги опытных правоведов, способных разрешать спорные вопросы.
|
|
|
Помимо представителей просвещенных кругов, Бёрк считал одной из наиболее мощных движущих сил революции городскую «чернь». Говоря о «черни», Бёрк прежде всего имел в виду ту часть общества, которую современная наука определяет как «маргинальную»[50]. (с. 81, Чудинов) Городская «чернь», по мнению мыслителя, всегда готова чинить беспорядки, грабежи и убийства, особенно, если подходящий политический повод давал основание надеяться на безнаказанность. Просвещенные заговорщики подорвали авторитет церкви и монархии, тем самым разрушив преграду, сдерживающую низменные желания «черни». И эти самые желания стали причиной множества преступлений. «В большей своей части история рассказывает о несчастиях, которые принесли в мир гордость, честолюбие, скупость, мстительность, похоть, соблазн, лицемерие, неуправляемые страсти. Эти пороки являются причинами всех бурь. Религия, мораль, законы, прерогативы, привилегии, свободы, права человека - это предлоги». (с. 113)
Вызвав к политической жизни городскую «чернь», просвещенные «заговорщики» сами оказались ее заложниками[51]. Бёрк предсказывал, что во многом судьба лидеров революции будет зависеть от их умения потворствовать настроениях народных масс. «На аукционе популярности, где лидеры ведут себя как торговцы, их таланты не могут найти применения. Они стали льстецами, а не законодателями; орудием в руках народа, а не его вождями. Если бы одному из них посчастливилось предложить на этом аукционе трезвый, обладающий многими достоинствами план, цена его тут же была бы сбита конкурентами, которые изобрели что-нибудь более популярное, а его верность делу вызвала бы подозрения. Умеренность здесь объявили бы добродетелью трусов, а компромисс – осторожностью предателей». (с. 142)
В своих последующих работах Бёрк приходит к убеждению, что одним из итогов революции становится утверждение диктатуры наихудших членов общества. Основная же часть удерживается в повиновении либо насильно, либо обманом[52].
Значение Революции
В революционных событиях во Франции Бёрк видел разрыв исторической преемственности. Лидеры переворота считали Старый порядок глубоко порочным, поэтому новый государственный строй, по их мнению, не должен иметь ничего общего со Старым. «Вы предпочитаете действовать так, как будто никогда и не имели ничего общего с гражданским обществом, и каждый шаг делаете заново, презирая все, что вам принадлежало. Вы хотите основать дело без капитала». (С. 53)
В подтверждение своих слов Бёрк приводит высказывание ведущего деятеля Национального собрания Рабо де Сент-Этьена: «Все государственные учреждения во Франции несут народу несчастье: чтобы сделать народ счастливым, необходимо обновить все: идеи, законы, нравы, людей, порядок вещей, слова... все разрушить, да, все разрушить, потому что все нужно построить заново». (С. 119)
Стремление революционеров разрушить до основания существующий общественный порядок Бёрк считал влиянием просветительской философии. Непримиримо враждебная христианству она извратила имевшееся у людей представление об окружающей действительности, пробудила ненависть к ней и подсознательное желание изменить весь порядок вещей во имя абстрактного совершенства. Именно просветительские учения убедили революционеров в возможности создания нового, прежде невиданного строя на основе принципов, выведенных чисто умозрительным путем[53]. Соответственно, все преобразования, производимые во Франции, имели целью не столько исправление существенных недостатков общества, сколько реализацию таких абстрактных принципов, как всеобщее равенство и естественные права человека. Почитание данных принципов приобрело среди их сторонников форму религиозного фанатизма[54]. Стремясь подчеркнуть чрезвычайную важность, а во многом даже определяющую роль идеологии в событиях, происходивших по ту сторону Ла-Манша, Бёрк характеризовал их термином "философская революция". (с. 109)
* * *
Таким образом, Бёрк расценивал Французскую революцию как первую в мировой истории попытку создать идеальное общественное устройство на основе абстрактных принципов философии. Сформулировав данный тезис в 1790 г., Бёрк в последующих работах не только не отказывался от него, но, напротив, рассматривал его как один из ключевых для понимания дальнейшего развития революционного кризиса.
Рассматривая общество как единый организм, все части которого тесно связаны между собой и взаимозависимы, Бёрк в своей интерпретации происходившего во Франции старался охватить максимально широкий круг явлений самого разного порядка. Бёрк, отдавая должное внимание вопросам идеологии и политики, анализировал также проблемы экономики, общественного сознания и социальной психологии[55].
Считая противоречия внутри общества неотъемлемым элементом его жизнедеятельности, Бёрк большое внимание уделял вопросам отношений между различными социальными группами и слоями. Автор «Размышлений» пытался дать социальную характеристику основным участникам революции. В дальнейшем, наблюдая за развитием ситуации в соседней стране, он в своих работах постоянно фиксировал менявшееся соотношение социальных сил внутри революционного лагеря[56].
Еще задолго до 1789 г. Бёрк считал возможность построения идеального общественного строя на рациональных началах лишь иллюзией. Глубоко убежденный в том, что жизнь общества, так же, как жизнь природы, подчинена данному свыше и не только не зависящему от человеческого разума, но и до конца им не познанному закону, Бёрк весьма скептически относился к способности людей радикально усовершенствовать социальное бытие. Напротив, такая попытка, по его мнению, неизбежно ведет к общественному кризису, чреватому самыми тяжкими последствиями. Эта черта его мировоззрения во многом и обусловила повышенный интерес мыслителя (как, впрочем, и резко критическое отношение) к Французской революции, ставшей первым в мировой истории подобным экспериментом[57].
Заключение
Подводя итог проделанной работы, можно сделать вывод, что среди буржуазных политических мыслителей прошлого Эдмунд Бёрк занимает важное место. Несмотря на то, что английского публициста и политического деятеля отделяет от нас более, чем два столетия, изучение его взглядов представляет особый интерес. Сформулированные им контрреволюционные идеи оставили глубокий след в развитии общественной мысли XIX-XX вв..
Эдмунд Бёрк решительно отрицал революцию, как метод преобразования общества. В ней мрачное прозрение Бёрка видело угрозу полных радикальных перемен: попрание всех законных прав, конфискацию собственности, уничтожение церкви, аристократии, дворянства, почитания предков, семьи, традиций, нравственных устоев, в конце концов – нации.
По мнению Бёрка, революция нарушает идею продолжительности и преемственности в развитии общества, а также органическую целостность государства.
Перу Бёрка также принадлежит концепция «нравственного порядка», из которой вытекает специфический подход к анализу эволюции государственных форм и политической жизни – изменения в государстве Эдмунд Бёрк считал возможными лишь в случае крайней необходимости, и притом с наименьшим отклонением от сложившихся политических институтов и принципов управления.
Удивителен тот факт, что как парламентский деятель Эдмунд Бёрк, несмотря на самоотверженные усилия, проиграл все политические баталии, в которых участвовал, зато как мыслитель – надолго пережил современников.
|
|
|
