Новые формирования

Тем временем в Ленинграде, а также в Волхове и Валдае шла кипучая работа. Ленинградский штаб партизанского движения формировал новые отряды и батальоны из партизан, вышедших из немецкого тыла. В их состав вливались новые, свежие силы. Партизан одевали и обували в хорошее армейское зимнее обмундирование, часть винтовок заменялась автоматами, отряды снабжались взрывчаткой, становились на лыжи.

В ноябре, декабре 1941 и январе 1942 года сотни новых отрядов переводились через оперативные пункты Ленинградского штаба, партизанского движения за линию фронта для боевых действий в тылу врага. [24]

Основные партизанские тропы в тыл противника проходили по лесам и болотам Тосненского района. Через Макарьевские болота и болото Соколий Мох, недалеко от деревень Бабино, Оломна и Гатика, проходили ленинградские отряды для действий на ближних подступах к Ленинграду — в Тосненском, Киришском, Мгинском, Красногвардейском и Слуцком районах. Для действий в Оредежском, Новгородском, Лужском, Осьминском, Лядском, Гдовском и других районах партизаны переходили линию фронта с юго-востока за реку Волхов, по Замошским болотам и лесам Оредежского и Тосненского районов.

Для действий в глубоком тылу противника, в районах Псковщины, за линию фронта переправлялись десятки боровичских, окуловских, пестовских, валдайских отрядов. Они шли через не проходимые летом и не замерзающие зимой Рдейские болота Поддорского района. У линии фронта вновь прибывших товарищей встречал хорошо знающий эти места отряд поддорских партизан, которым руководила заведующая военным отделом Поддорского райкома ВКП(б) Николаева. Под покровом ночи, в зимнюю метель они пробирались в тыл врага — в «Партизанский край», в район действий 2-й партизанской бригады.

Переход во вражеские тылы зимой 1941/42 гг. был для партизанских отрядов боевым крещением. Линия фронта к тому времени на всем протяжении — от Ладожского озера до районов Калининской области — была довольно плотной и глубоко эшелонированной. Отягощенные боевым снаряжением и запасом продуктов питания, на лыжах, в белых маскхалатах партизаны двигались бесшумной длинной цепью. Немецкая оборона, обнаружив движение колонны, обычно открывала яростный огонь из всех видов оружия. Партизаны ложились на снег и замирали в ожидании конца обстрела. Затем поднимались и снова продолжали тяжелый путь.

Вот один из многих эпизодов, рисующий беспримерные трудности этого пути.

Январская морозная ночь. По темносинему звездному небу медленно плывут рваные облака. Вдали на западе изредка громыхают орудия, молниями освещая горизонт. [25] Время от времени в небо взвиваются ракеты. Набрав нужную высоту, они повисают в воздухе и далеко освещают окрестные леса своим ослепительным светом.

К линии фронта двигаются четырнадцать партизанских отрядов. Путь в тыл врага намечен через болото Соколий Мох в Тосненском районе. Посланный накануне в разведку отряд вернулся и доложил, что путь через Соколий Мох пригоден; линия фронта хотя и насыщена боевыми средствами, но бдительность немцев там слабая. Днем партизанское руководство поста, вило в известность командование частей Красной Армии о том, что на участке Соколий Мох в ночь с 28 на 29 января будет переходить линию фронта большая группа партизан. Командир расположенного здесь полка обещал поддержку и приказал своим подразделениям с правой стороны от Сокольего Мха в 24. 00 открыть отвлекающий огонь по противнику.

С наступлением темноты длинная цепь партизан-лыжников в белых маскхалатах медленно двинулась на запад. Колонну сопровождали проводники оперативной группы Ленинградского штаба партизанского движения. К полуночи головная колонна подошла вплотную к линии фронта. Не доходя до нее 400—500 метров, партизаны остановились, чтобы набраться сил перед решающим броском и подтянуть замыкающие ряды. Впереди был самый ответственный момент — переход через железную дорогу Мга — Кириши. Дорога в это время служила основным рубежом обороны противника. Когда появлялась луна, из-за редкого кустарника хорошо была видна невысокая насыпь железной дороги, провалы, выбитые в ней бомбами и снарядами, и порванные, изогнутые рельсы. В кустах колонна перестроилась с таким расчетом, чтобы в зияющие провалы и углубления в насыпи могли одновременно устремиться три-четыре потока партизан.

К северу и югу, в 2—3 километрах от места переправы, шла оживленная артиллерийская и минометная перестрелка. К полуночи небо покрылось темными тучами. Это было хорошим предзнаменованием удачного перехода. Ровно в 12 часов проводник Иванов поднял головные [26] отряды колонны. Партизаны сняли лыжи и, пригнувшись, медленно двинулись вперед.

Как только первая группа отделилась от кустов, с немецкой стороны одновременно заработали четыре пулемета. Враг либо сам разгадал намерение партизан, либо какая-то продажная шкура заранее предупредила его. Иванов открыл ответный автоматный огонь и крикнул: «Вперед, за мной! ». Увязая в глубоком снегу, люди ползли за проводником, не обращая внимания на обстрел. Но вот в голове колонны произошло замешательство. Огонь врага усиливался. Партизаны падали и больше не поднимались. У насыпи железной дороги образовалась пробка. Когда поднявшаяся ракета осветила поле битвы, партизаны залегли в ожидании общей команды. Мимо залегшей колонны бойцы потащили на волокушах убитых и тяжело раненных. Вот проводник Иванов. Он неподвижен, безжизненно раскинул руки. За ним — командир отряда великан Дорофеев, он тяжело ранен и стонет при малейшем сотрясении. Третьим тащили комиссара отряда, большевика Энтина. Сложилась очень тяжелая обстановка, и отряды вынуждены были отойти.

Через несколько дней все четырнадцать отрядов, во главе с Туваловичем и моряком коммунистом Ковалевым, заменившим погибшего Энтина, сведенные в один партизанский батальон, благополучно перешли линию фронта на новом участке. Отдохнув сутки после тяжелого перехода, батальон Туваловича — Ковалева начал боевые действия. Три дня он осаждал немецкий гарнизон в городе Любань и с ожесточением рвал линию Октябрьской железной дороги у станции Жары, Болотница и Померанье.