Летописание периода Киевской Руси (X — начало XII в.)

 

В истории русского летописания принято выделять три круп­ных этапа: летописание Киевской Руси, летописание периода феодальной раздробленности и летописание единого Российского государства. Летописание каждого из этих этапов имело свои особенности, отразившиеся в форме и содержании историческо­го источника, способах его создания, политической направлен­ности.

Летописание Киевской Руси не представлено реально дошед­шими до нас самостоятельными, завершенными летописными текстами. Его следы сохранились в более поздних летописях, поэтому многие вопросы начального этапа отечественного летописания являются спорными.

Особенностью этого периода летописания можно считать ста­новление погодной сетки летописного повествования. Мы не зна­ем, какую форму имели самые первые летописные тексты. Есть основания предполагать, что погодная форма записи не была един­ственной и появилась не сразу. Начало традиции записывать со­бытия под конкретными абсолютными датами исследователи от­носят к 70-м гг. XI в. и связывают ее с летописной деятельностью киево- печерского игумена Никона. Идея погодных статей могла возникнуть под влиянием календарных таблиц, которые встреча­ются в богослужебных книгах. В XIXв. были обнаружены книги, в которых одновременно присутствуют и лапидарное упоминание события, соотнесенное с датой таблицы, и развернутая летопис­ная погодная запись о том же событии, помещенная вне рамок таблицы. Календарные таблицы, используемые православной цер­ковью, возможно, закрепляли практику точной фиксации собы­тий.

В то же время существовала и другая система записи событий. В ней датировка основывалась на относительной временной шка­ле, т.е. новые события датировались относительно уже совершив­шихся: «по мнозех же времянех...», «по сих же летех...», «по двою же лету...».

Пример такой датировки — Галицко-Волынский свод XIIIв., находящийся в составе Ипатьевской летописи (XVв.). По мнению исследователей, первоначально текст этого свода не имел точ­ных дат. Позднее, когда его соединяли с Киевским сводом 1200 г., в котором текст разбит на года, относительные датировки переве­ли в абсолютные, но сделали это с ошибкой: события, произо­шедшие в Галицко-Волынском княжестве с начала XIIIв., сдви­нуты назад на четыре года. Таким образом, ошибка показывает, что изначально Галицко-Волынский свод не имел погодной сетки. Придавая единообразие новому тексту, сводчик сразу за Киев­ским сводом, оканчивавшимся погодной записью 1200г., помес­тил в записи 1201г. галицко-волынские события, хотя на самом деле первые события, передаваемые Галицко-Волынским сводом, происходили в 1205г.

Сложным является вопрос об исходной точке древнерусско­го летописания, его первоначальном содержании и форме. Не­которые дореволюционные исследователи считали Нестора пер­вым русским летописцем, а созданную им в 1113г. «Повесть временных лет» — первым летописным сочинением. Однако в отечественной историографии истоки летописного дела на Руси постепенно отодвигались на более раннее время. Проведя ана­лиз многих летописей, Шахматов предположил, что первый русский летописный текст был создан около 1039г. в Киеве при только что открывшейся русской митрополичьей кафедре. Этот гипотетический текст ученый назвал Древнейшим летописным сводом.

Позднее ряд советских исследователей, опираясь на данные различных письменных источников, предположили, что летописание появилось в конце IXв. Так, Л.В.Черепнин (1905—1977) считал исходной точкой русского летописания 996г., когда по случаю выдачи Владимиром Святославичем десятины киевской церкви была составлена летопись. По мнению историка, она вклю­чила повести о полянах-русах. Для реконструкции свода 996г. Черепнин использовал «Память и похвалу князю Владимиру» монаха Киево-Печерского монастыря Иакова. М.Н.Тихомиров (1893 — 1965) также относил начало летописания к концу Xв. — началу XIв. Согласно реконструкции этого ученого, летописание нача­лось с создания трех сказаний: «Сказания о начале Руси», «Сказа­ния о призвании варягов» и «Сказания о русских князьях». Тихо­миров высказал мнение о том, что летописание зарождалось и в Киеве, и Новгороде. Б.А.Рыбаков (1908—2001) датировал пер­вый русский свод, созданный в Киеве и освещавший деятель­ность князя Владимира и его предшественников, 996—997 гг. По реконструкции ученого, этот свод представлял собой переработку разнообразных источников: эпизодических записей, эпических сказаний, Белгородской летописи — памятника, появившегося при дворе местного епископа, и др. Д.С.Лихачев (1906—1999) предполагал, что истоки летописания, возникшего в 40-х гг. XIв., лежат в синтезе устных преданий и литературно-исторического произведения, условно названного им «Сказание о распространении христианства».

В период существования Древнерусского государства летописа­ние пелось в самых крупных городах — в Киеве и Новгороде. По сохранившимся поздним летописям наиболее полно мож­но восстановить киевское летописание, которое не ограничива­лось киевскими событиями и регистрировало многие события, происходившие на всей территории тогдашнего государства. Та­ким образом, киевское летописание XI — начала XIIв. можно определить как общерусское.

Крупнейшим летописным сочинением, созданным в период Киевской Руси, является «Повесть временных лет». Самоназвание летописи — «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Русская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Русская земля стала есть». В таком варианте оно приведено в начале Лаврентьевской и близких к ней Троицкой, Радзивилловской и Московско-Академической летописях.

Автор «Повести временных лет» определяется на основе второй группы летописных списков (Ипатьевского, Хлебниковского, Ермолаевского и др.), в которых самоназвание сочинения до­полнено указанием на автора — черноризца, т.е. монаха Киево-Печерского монастыря. Но его имя — Нестор — сохранилось толь­ко в Хлебниковском списке.

Окончание «Повести временных лет» в составе поздних лето­писей определяется условно, поскольку четкой границы между ней и последующими сводами нет. Ориентиром в поиске границы несторовского текста служит первая в «Повести временных лет» погодная запись — 852 (6360)г., в которой приведен расчет лет от сотворения мира до кончины киевского князя Святополка, умершего в 1113г. Следовательно, автор этой хронологической выкладки знал о смерти князя и работал над своей летописью, скорее всего, в 1113г. или чуть позже.

Спустя непродолжительное время авторский текст «Повести временных лет» был переработан. Различные варианты переработ­ки текста представлены сегодня в двух редакциях, сохранившихся прежде всего в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. Автор­ский текст Нестора не сохранился, и его следы ученые пытаются найти в двух последующих редакциях.

Исследования XXв., особенно работы Шахматова, доказали, что Нестор использовал более ранние летописные тексты. Учено­му удалось наметить несколько рубежей в летописании XIв.

Ближайшим по времени к «Повести временных лет» сводом, который был установлен Шахматовым, является так называемый Начальный свод 1093—1096гг. Его следы были обнаружены при сопоставлении «Повести временных лет», представленной в Лав­рентьевской и Ипатьевской летописях, с начальной частью Нов­городской первой летописи младшего извода. Последняя летопись имеет небольшое предисловие, которое могло быть создано в Киеве, а не в Новгороде. В начальном своде повествуется о том, почему Киев получил такое название, описывается город, распо­ложенный на горах (таким городом мог быть Киев, а не Новго­род), высказывается недовольство алчностью князей, за которую Бог наказал Русскую землю нашествием «поганых» (до Новгоро­да, как известно, половцы не доходили). Содержание предисло­вия позволило высказать предположение о киевском происхожде­нии и того летописного текста, который следовал за этим введением.

В погодных записях конца XIв., читаемых в «Повести времен­ных лет», Шахматов нашел некоторые тематические параллели с текстом предисловия новгородской летописи. Это, с одной сторо­ны, развернутые рассуждения летописца «Повести временных лет» о нашествии половцев как наказании Божьем за неразумные дей­ствия князей и его дружины, а с другой — обобщенные критиче­ские высказывания предисловия в адрес князя и его дружины, алчность которых привела к нашествию «поганых». Наиболее эмоционально о нашествии половцев, его причинах и разрушитель­ных последствиях для киевлян, прежде всего монахов Киево-Пе­черского монастыря, рассказывается в «Повести временных лет» и погодных статьях за 1093—1096гг. Именно этим временем Шах­матов датировал создание того киевского летописного сочине­ния, которому принадлежало предисловие новгородской летописи и которое было использовано новгородским летописцем. Мес­том составления этого текста был назван Киево-Печерский мона­стырь.

Сравнение Новгородской первой летописи младшего извода и «Повести временных лет» показывает, что текст первой лето­писи более исправен, чем второй. Неисправность ряда мест в «Повести временных лет» усматривается в избыточности сведе­ний о некоторых событиях, что иногда нарушает логику повествования о развитии событий. Эти нарушения свидетельствуют о переработке общего для обоих произведений текста разными летописцами, имевшими различные задачи и источники. Ближайший по тексту оригинал одного или нескольких списков принято называть протографом.

Для «Повести временных лет» (в Лаврентьевском, Ипатьев­ском и других списках) и Новгородской первой летописи млад­шего извода протографом является киевский свод, который оп­ределен Шахматовым и назван им Начальным летописным сво­дом 1093—1096 гг. Ученый не атрибутировал его, т.е. не связал создание текста с каким-либо конкретным лицом. Однако позд­нее М.Д. Приселков (1881 — 1941) выдвинул гипотезу о том, что составителем свода был игумен Киево-Печерского монастыря Иоанн.

Текст протографа менее переработан в Новгородской первой летописи младшего извода. Включения дополнительной инфор­мации в «Повесть временных лет», приведшие к нарушению ло­гики первоначальных рассказов об описываемых событиях, сви­детельствуют о значительной переработке Нестором Начального летописного свода.

В Лаврентьевской и Ипатьевской летописях избыточный по отношению к исходному текст обнаруживается, например, в повествовании о мести княгини Ольги древлянам за смерть мужа — князя Игоря (946г.). По всей видимости, в протографе «Повести временных лет» рассказывалось о трех случаях мести: во-первых, погребении заживо в яме послов древлянского князя Мала, при­бывших в Киев к Ольге для сватовства; во-вторых, сожжении в Киеве второго древлянского посольства; в-третьих, уничтожении древлян после тризны по Игорю в их же земле. Об этих способах мести Ольги читается и в Новгородской первой летописи. Но в «Повести временных лет» есть рассказ о четвертой мести, который отсутствует в новгородском тексте:

 

 

Новгородская первая летопись младшего извода

«Повесть временных лет»

«В лето 6454 (946г.). Олга съ сы­номъ своимъ Свя-тославомъ събра вои многы и храбры, иде на Деревъскую землю <...> И побе­диша Древляны; и воэложиша на них дань тяжку; и две части дани Кыеву идет, а третьяя Вышегороду ко Олзе: бе бо Вышегород Олгинъ град»[8].

«В лето 6454 (946г.). Ольга съ сыномъ своимъ Святославомъ собра вои много и храб­ры, и иде на Дерьвьску землю <...> И победиша деревляны. Деревляне же побегоша и зат­воришася въ градехъ своих. Ольга же устремися съ сыномъ своимъ на Искоростень град, яко тее бяху убили мужа ея, и ста около града с сыномъ своимъ, а деревляне затворишася въ граде, и боряхуся крепко изъ града, ведеху бо, яко сами убили князя и на что ся предати. И стоя Ольга лето, и не можаше взяти града, и умысли сице (далее следует рассказ о чет­вертой мести княгини — поджоге города Искоростеня с помощью голубей. — Т.К.). И побе­гоша людье изъ града, и повеле Ольга воемъ своимъ имати а, яко взя градъ и пожьже и; старейшины же града изънима, и прочая люди овыхъ изби, а другия работе предасть мужемъ своимъ, а прокъ их остави платити дань. И възложиша на ня дань тяжьку; 2 части дани идета Киеву, а третьяя Вышегороду к Ользе; бе бо Вышегородъ градъ Вользинъ...»[9].

 

На примере фрагмента погодной статьи 946г., взятой из «По­вести временных лет», видно, как неумело летописцы обрабаты­вали тексты своих предшественников, желая внести дополнитель­ные известия. Автор разорвал предложение, читавшееся в его источнике, и вставил легенду. Более логичным является текст той же статьи в Новгородской первой летописи младшего извода, ко­торый, следовательно, лучше отражает текст протографа.

Составитель Начального летописного свода в свою очередь опирался на еще более ранний свод, который датируют началом 70-х гг. XIв.

Автором свода многие исследователи, начиная с Шахматова, считают игумена Киево-Печерского монастыря Никона. Некото­рые известные сегодня факты из его жизни свидетельствуют о том, что он мог иметь отношение к киевскому летописанию. Так, Никон был в Тмутаракани, и в летописи в записях 60-х гг. XIв. довольно подробно для того уровня летописания изложены тмутараканские события.

По мнению Шахматова, свод Никона был дополнен записями Событий до 1093г. включительно и лег в основу Начального лето­писного свода.

Особенностью свода 70-х гг. XIв. было появление в нем ряда точно датированных светских событий, что указывало на суще­ствование каких-то современных записей. Первое такое событие отмечено в 1061г.: «В лето 6569 (1061г.). Придоша половци первое на Русьскую землю воевать; Всеволодь же изыде противу имъ, месяца февраля въ 2 день. И бившимъся имъ, победиша Всеволо­да, и воевавше отьидоша. Се бысть первое зло от поганых и безбожныхъ врагъ. Бысть же князь ихъ Искалъ»[10]. В дальнейшем коли­чество точно датированных событий увеличивается. Возможно, Ни­кон придал историческим записям форму погодных записей, что определило специфику данного вида исторических источников.

Следующий древнейший свод, который был реконструирован Шахматовым, датирован примерно 1039г. Его появление, по мне­нию ученого, связано с открытием в Киеве митрополии, где по образцу византийских иерархов началась фиксация событий церковной и светской жизни.

Кроме перечисленных летописных сочинений, следы которых обнаруживаются в крупнейшем летописном своде Киевской Руси начала XIIв., Нестором были использованы многочисленные письменные и устные источники. Письменные источники разно­образны по жанрам и месту создания (южнославянское «Сказа­ние о начале славянской письменности», переводная греческая «Хроника Георгия Амартола», излагающая всемирную историю до 948г., и т.д.). Известия своих предшественников Нестор дополнял легендами. Кроме четвертой мести княгини Ольги он внес в летопись исторические предания, например, о том, как юно­ша-кожемяка одолел печенежского богатыря, а старец спас осаж­денный печенегами Белгород. Летописец включал в текст устную информацию, полученную от своих современников. Так, о событиях второй половины XIв. Нестора информировал Ян Вышатич. О смерти этого почтенного старца летописец сообщил на страницах «Повести временных лет»: «В лето 6614 (1106г.)... В се же лето преставися Янь, старець добрый, живъ лет 90, в старости мастите; живъ по закону Божью, не хужий бе первых праведник. От него же и азъ многа словеса слышах, еже и вписах в летописаньи семь, от него же слышах. Бе бо мужь благь, и кротокъ, и смеренъ, огребаяся всякоя вещи, его же и гробъ есть въ Печерьском монастыри, в притворе, идеже лежить тело его, положено месяца иуня въ 24»[11].

Описанные выше этапы создания сводов на протяжении XI — начала XIIв., реконструированные Шахматовым, в основных чер­тах признаются большинством ученых. Отдельные авторы предла­гают пересмотреть атрибуцию некоторых из этих сводов, внести уточнения в датировки сводов и объяснить причины их появле­ния. Выстраивая свои новые гипотезы, они тем не менее исходят из реконструкции Шахматова.

Итак, «Повесть временных лет» была летописным сочинением, завершившим первый этап русского летописания и оказавшим влия­ние на летописание в период феодальной раздробленности.

 

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: