 |
для прослушивания на ДЖОЭН
|
|
|
|
РОБЕРТ: Мне кажется, они так себе что-нибудь вывихнут.
ДЖОЭН: Что, если бы их мамы увидели, что они тут делают? Кто-нибудь думает об их бедных матерях? Он меня позорит.
РОБЕРТ: Все равно я думаю, что люди, которые вот так смеются, заигрывают, танцуют до упаду – они совершенно не счастливы.
ДЖОЭН (кричит Ларри): Подумай о твоей несчастной матери!
РОБЕРТ: Да, он не выглядит как человек, которого бы ты назвала сознательным.
ДЖОЭН: Он не выглядит как о человек, о котором я вообще стала бы говорить. Меня повергает шок, что взрослый мужчина выделывает вот такое. Выпендрежник. Я в шоке, ты слышишь, я в шоке! Так о чем я говорила? А, мой первый муж. Хм, его уже не так просто вспомнить. Впрочем, так было и когда мы с ним были женаты. Мы поженились здесь, в Нью-Йорке. Я только окончила колледж. А он здесь работал, у него была огромная фабрика по упаковке мяса в Чикаго. Неплохо, да? И мы жили в Нью-Йорке около года, а потом ему понадобилось возвращаться обратно в Чикаго. И ты знаешь, он действительно очень удивился, когда я сказала ему, что буду ждать его здесь. Ты понимаешь, я же до сих пор не совсем уверена, где именно Чикаго находится. Где-то… там (машет рукой в каком-то направлении). Ну а он сказал, что он не собирается возвращаться. И тогда я поняла, что у нас появилась некоторая дилемма, ну или по крайне мере – у него. Не будем забывать, что я была тогда очень молода. Но уже тогда я понимала, где живу, и у меня не было ни малейшего желания покидать Нью-Йорк. Я никогда не уезжала из него. И никогда не уеду. Да и помимо прочего, можешь себе представить, чтобы я захотела отправиться в место, где счастливы зваться «лучшие мясники в мире»? Нашли чем гордиться. Так что я сказала ему: «Катись, Родни». Только не так грубо. Что ж, так и произошел наш развод. Хм… «Развод». Надо же, всего одно слово означает все это. (проходящему официанту) Повтори нам выпивку… (ее игнорируют). Эй, официант!
|
|
|
Ларри возвращается с танцпола.
ЛАРРИ: Уууух.
ДЖОЭН: А мы уже накидались.
ЛАРРИ: Вы же пропустили всего по стаканчику, пока я танцевал, да?
ДЖОЭН: Ларри, что, черт возьми, это были за брачные танцы? Что это такое было? Я в шоке.
ЛАРРИ: Я звал тебя потанцевать со мной.
ДЖОЭН: Я танцую, только когда между партнерами подобающее расстояние. И я не считаю, что все эти безумные скачки с отклячиванием задницы вообще можно назвать танцами. Ты хоть представляешь, насколько стыдно и унизительно видеть, как твой собственный муж мечется по танцполу, дергаясь и извиваясь, будто бы возомнил себя Лайзой Минелли в молодости? Пора уже и честь знать, Ларри. Давно пора.
ЛАРРИ (Роберту): Я что, был настолько хорош?
РОБЕРТ: Очень. Исключительно. Потрясающе хорош.
ЛАРРИ: Джоэн, я люблю, когда ты такая ревнивая. Поцелуй меня.
ДЖОЭН: Ненавижу званные обеды. Ненавижу походы в оперу. И ненавижу это место. Чего мне действительно хочется, так это еще выпить. И взгляни на Бобби. Ему же отчаянно необходима выпивка.
Мимо проходит официант.
ДЖОЭН: ОФИЦИАНТ! ЕЩЕ БУРБОН И КОКТЕЙЛЬ С ВОДКОЙ! ОФИЦИАНТ! (Роберту и Ларри) Вы обращали внимание, что неожиданно мы оказались в том возрасте, когда мы еще слишком молоды для старшего поколения, и уже слишком стары для молодежи? Мы нигде. Я думаю, мы должны выпить за нас. За пропасть между поколениями! Мы – пропасть между поколениями! (на нее оглядываются люди. Говорит Роберту и Ларри) Почему все уставились на меня? А, пусть смотрят, кошелки. (официант, на которого никто не обращает внимания приносит им напитки) Чем еще им заниматься? Все вырядились и сидят здесь за не имением лучших вариантов.
|
|
|
ЛАРРИ: Сколько времени?
ДЖОЭН: В реальном мире? Нам принесут сегодня выпивку или нет?
Только после этого замечает, что им уже принесли заказ.
ДЖОЭН: Ох, уже. Так грубо. (окружающим) ХВАТИТ СМОТРЕТЬ!
Для прослушивания на МАРТУ
МАРТА: Евреи, латиноамериканцы, геи, арабы, бездомные – все мои лучшие, самые близкие друзья. Слушай, я не пролетаю мимо людей на улицах, я останавливаюсь рядом, и я будто уже знаю их. В этом городе каждый ублюдок, что попадается мне на пути – мой новый лучший друг! А когда я еду в пригород, это как поход к дантисту или вроде того, клянусь, я просто готова расплакаться от мысли «Боже, я за городом»! О, и Четырнадцатая улица. Не понимаю, зачем люди вообще говорят о каких-либо других местах, потому что это же просто центр вселенной.
РОБЕРТ: Четырнадцатая улица?
МАРТА: Это достояние человечества, Четырнадцатая улица. Это все! И кроме того, если она тебе не нравится, в городе достаточно поездов, чтобы доставить тебя в любое более привлекательное на твой вкус место.
РОБЕРТ: Что ж, тогда будь благословенна Четырнадцатая улица.
МАРТА: Этот город… Я готова целовать его землю. Знаешь, что я как-нибудь хочу сделать? Хочу одеться во все черное: черное платье, черные туфли, шляпа… Все черное. Пойти в какой-нибудь бар, сесть в конец стойки, пить и плакать. Вот, какой должна быть истинная, черт возьми, изысканность. Я имею в виду, это же Нью-Йорк! (пауза) Ты все время так пристально смотришь, будто я еще что-то должна сказать. В чем дело?
РОБЕРТ: Я просто никогда не встречал кого-то хоть отдаленно похожего на тебя.
МАРТА: Я тоже! Ты понимаешь этот город? Знаешь, как понять, чувствуешь ли ты его? Это надо чувствовать задницей. Если ты на одной волне с этим местом, расслаблен, спокоен, просто следуешь за его потоками, то твой зад вот такой (показывает знак «о`k»). Если же ты просто живешь здесь, носишься озлобленный и уставший, не проникаясь атмосферой, то твой зад такой (сжимает кулак).
РОБЕРТ: Я право не решаюсь спросить… (указывает на себя)
Марта демонстрирует сжатый кулак, Роберт смеется.
Для прослушивания на ЭЙПРИЛ
|
|
|
ЭЙПРИЛ: Я не сразу переехала в Нью-Йорк. Сначала я на два года поехала учиться в Северо-западный Университет, что оказалось прискорбной ошибкой. Я оставалась вольным слушателем все два года. И уже собиралась вернуться домой, когда решила, что есть место, где я действительно хочу жить – Рэдио Сити Мьюзик Холл. Я думала, что это милый городок недалеко от Нью-Йорка. Так что, я переехала сюда. Я довольно недалекая.
РОБЕРТ: Это совсем не так, Эйприл.
ЭЙПРИЛ: По моим меркам – недалекая. Я даже осталась в Нью-Йорке только потому, что не смогла больше ничем себя заинтересовать. Я очень скучная.
РОБЕРТ: Я думаю, что ты очень необычная.
ЭЙПРИЛ: Ни капли. Я привыкла думать, что очень странная. Но мой сосед похож на меня. Он тоже недалекий.
РОБЕРТ: Ты не упоминала его раньше. Вы… встречаетесь?
ЭЙРИЛ: Ох, нет. Мы просто снимаем вместе чудесную квартиру на Вест Энде. У каждого своя комната и все такое. Я бы пригасила тебя, но мы обычно никого туда не водим. Вообще-то, он невероятно милый. Я думаю, ему нравится наше соседство. Не знаю, честно говоря, мы никогда не обсуждали это. Он родился в Нью-Йорке. Так что ему тоже нечем себя заинтересовать. (длинная пауза) Мне больше нечего сказать.
РОБЕРТ: А что, если бы вы оба когда-нибудь заведете семьи?
ЭЙПРИЛ: Тогда найдем квартиру побольше.
Для прослушивания на КЭТИ
РОБЕРТ (скучающим саркастичным тоном): Вау, просто фантастика. Это так захватывающе, Кэти.
КЭТИ: Роберт, ты невыносим.
РОБЕРТ: Ты сюда часто должно быть приходишь? Нет слов. Слушай, а в следующий раз давай погуляем в парикмахерской.
КЭТИ: Я понимаю, тебе сложно смириться, что грандиозная вечеринка в разгаре, а я привела тебя сюда.
РОБЕРТ: Какая вечеринка?.. А! Та вечеринка. Слушай, я же совсем забыл про нее. Но мы все равно еще успеем (делает вид, что собирается взять ее за руку, чтобы увести).
КЭТИ: Роберт, в этом тоже можно найти свое удовольствие. Прислушайся, маленький тихий уголок в сквере, прямо здесь, посреди шумной и забитой Пятидесятой улицы. Парк это мило и просто. Вот тот водопадик все время заставляет меня тосковать по Кэйпу.
|
|
|
РОБЕРТ: Вы просто что-то с чем-то, дамочка.
КЭТИ: Я скорее похожа на этот парк. Я будто не на своем месте.
РОБЕРТ: Да, ты как этот парк. Ты так же прекрасна. Даже лучше.
КЭТИ: Знаешь, я всегда мечтала, как перееду в Нью-Йорк и после пары головокружительных романов выйду замуж. Я всегда знала, что создана для семьи.
РОБЕРТ (полушутливо): Так почему же мы с тобой еще не женаты? Ты никогда не просила моей руки.
КЭТИ (удивленно и серьезно): А ты бы хотел?
РОБЕРТ: Да. Правда, хотел. В начале. А потом… Не знаю. Мне казалось, что ты никогда не согласишься.
КЭТИ: Я бы согласилась. Я все время гадала, почему ты никогда не заговаривал об этом.
РОБЕРТ: То есть ты бы вышла за меня. А я хочу жениться на тебе. Как же черт возьми мы дошли до точки, когда стали просто добрыми друзьями?
КЭТИ: Роберт, я никогда не говорила, каким замечательным человеком тебя считаю. И как много ты для меня значишь… Роберт, я… (длинна пауза, смена тона.) Я позвала тебя сюда, потому что хотела поговорить наедине. Я уезжаю обратно в Кэйп Код. Я выхожу замуж.
РОБЕРТ: Выходишь замуж?
КЭТИ: Люди все еще выходят замуж, знаешь ли.
РОБЕРТ: Хочешь сказать, что так внезапно в кого-то влюбилась?
Пауза.
КЭТИ: Я буду хорошей женой. Я хочу чего-то настоящего: мужа, семью. И устала рыскать по этому городу, притворяясь, что у меня здесь есть какая-то жизнь.
РОБЕРТ: И ты думаешь, что так она у тебя появится? Боюсь, что настоящая жизнь – одна из самых сложных вещей в мире. Спасибо, что показала этот сквер.
КЭТИ: Пожалуйста. Знаешь, у меня просто не сложилось с этим городом. Я думаю, что есть время жить в Нью-Йорке, и есть время покидать его. Хорошей вечеринки.
|
|
|
