III. Необходимое разъяснение

В № 24 «Новой Рабочей Газеты» мы встречаем забавную выходку по поводу нашего описания дублинских происшествий. На забавное не стоило бы, пожалуй, отвечать, если бы ликвидаторская газета не договорилась при этом до крайне важного и поучи­тельного для рабочих разъяснения. Судите сами. Мы проводили разницу между Англи­ей, в которой, благодаря существованию общих устоев политической свободы, вполне серьезное и действительное значение имеет со стороны рабочих требование реформы коалиционного законодательства (законов о свободе коалиции), — и Россией, где по­добное требование есть несерьезная, пустая, либеральная фраза, но где осуществимы всерьез, при данных устоях, реформы вроде страхования.

Ликвидатор не понимает этой разницы. Поясним ее ему двумя вопросами: 1) Почему в Англии невозможна буржуазно-демократическая революция? революция из-за поли­тической свободы? 2) Почему в России, в конце прошлого века, например, в 1897 году вполне возможны были частичные реформы фабричных законов и никем не оспарива­лись частичные требования рабочих в этой области, тогда как все тогдашние мар-

См. Сочинения, 5 изд., том 23, стр. 416—418. Ред.

ЗАМЕТКИ ПУБЛИЦИСТА_____________________________ 15

ксисты считали тогда либеральным обманом требования частичных политических ре­форм?

Подумав над этими вопросами, ликвидатор может догадаться о причинах различного отношения к разным реформам в России и в Англии.

А теперь к важному разъяснению ликвидаторской газеты:

«Но, — пишет она (№ 24, стр. 2, столб. 1), — если для частичного изменения страхового законода­тельства не нужно этих устоев» (т. е. общих устоев политической свободы), «то почему они необхо­димы для частичного изменения закона 4 марта 1906 года и отдельных статей указа 2 декабря 1905 года о стачках?»

Поздравляем и благодарим за откровенность! Попали как раз в точку: «частичное изменение законов 4 марта 1906 года и 2 декабря 1905 года» вполне возможно без че­го-либо общего! Превосходно.

Только... знаете ли что?., только называется такое «частичное изменение законов 4 марта 1906 года и 2 декабря 1905 года» не «свободой коалиций», а октябристским об­маном народа.

Писатели «Новой Рабочей Газеты» признали именно то, что и требовалось доказать.

Под «свободой коалиций», которой вас угощают либералы и ликвидаторы, надо ра­зуметь:

«Частичное изменение законов 4марта 1906года и 2 декабря 1905 года».

Еще раз благодарим за откровенность. Так и запишем, что основной, центральный, главный, первостепенный и пр. и пр. лозунг ликвидаторов состоит, по их собственному признанию, в требовании частичного изменения законов 4 марта 1906 года и 2 декабря 1905 года.

Не правда ли, как блестяще опровергла «Новая Рабочая Газета» свою принадлеж­ность к либералам?

Недаром ликвидаторов прозвали социал-демократическими октябристами!

«Правда Труда» № 3, Печатается по тексту

13 сентября 1913 г. газеты «Правда Труда»

Подпись: Η — к

ЦИВИЛИЗОВАННОЕ ВАРВАРСТВО

Англия и Франция — самые цивилизованные государства в мире. Лондон и Париж — столицы мира, с населением в 6 и в 3 миллиона. Расстояние между ними — 8—9 ча­сов пути.

Можно себе представить, как велики торговые сношения между этими столицами, какая масса товаров и людей передвигается постоянно между ними.

И вот, самые богатые, самые цивилизованные, самые свободные государства в мире со страхом и трепетом обсуждают теперь — далеко, далеко не в первый раз! — «труд­ный» вопрос: можно ли прорыть туннель под Ламаншем (морской пролив, отделяющий Англию от европейского материка)?

Инженеры давным-давно рассчитали, что можно. Денег у капиталистов Англии и Франции — горы. Прибыль на капитал, вложенный в это дело, обеспечена безусловно.

За чем же дело стало?

Англия боится... нашествия! Туннель, изволите видеть, облегчит, «в случае чего», неприятельским войскам вторжение в Англию. И поэтому военные авторитеты в Анг­лии уже не первый раз проваливают план прорытия туннеля.

Читаешь об этом — и удивляешься сумасшествию и ослеплению цивилизованных народов. Нечего и говорить, что приостановка движения но туннелю и полная порча туннеля — дело нескольких секунд при современных орудиях техники.

__________________________ ЦИВИЛИЗОВАННОЕ ВАРВАРСТВО_________________________ 17

Но цивилизованные народы загнали себя в положение варваров. Капитализм сделал то, что буржуазии для надувания рабочих надо пугать народ в Англии идиотскими сказками о «нашествии». Капитализм сделал то, что целый ряд капиталистов, которые потеряют «доходные делишки» от прорытия туннеля, из кожи лезут, чтобы провалить этот план и затормозить технический прогресс.

Боязнь туннеля у англичан есть боязнь самих себя. Капиталистическое варварство сильнее всякой цивилизации.

Куда ни кинь — на каждом шагу встречаешь задачи, которые человечество вполне в состоянии разрешить немедленно. Мешает капитализм. Он накопил груды богатства — и сделал людей рабами этого богатства. Он разрешил сложнейшие вопросы техники — и застопорил проведение в жизнь технических улучшений из-за нищеты и темноты миллионов населения, из-за тупой скаредности горстки миллионеров.

Цивилизация, свобода и богатство при капитализме вызывают мысль об обожрав­шемся богаче, который гниет заживо и не дает жить тому, что молодо.

Но молодое растет и возьмет верх, несмотря ни на что.

«Правда Труда» № б, Печатается по тексту

17 сентября 1913 г. газеты «Правда Труда»

Подпись: W.

О ЧЕРНОСОТЕНСТВЕ

В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно оригинальная и чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внимания. Это — темный мужицкий демо­кратизм, самый грубый, но и самый глубокий.

Как ни стараются командующие классы отгородить от народа наши политические партии и посредством третьеиюньского избирательного закона¹² и посредством тысячи «особенностей» нашего государственного строя, а все же жизнь берет свое. Той или иной связи с народом приходится искать каждой политической партии, даже и крайним правым.

Крайние правые — партия помещиков. Но ограничиться связями с одними помещи­ками они не могут. Им приходится прикрывать эту связь и делать вид, что они защи­щают общенародные интересы, отстаивают «добрые старые» порядки «устойчивого» земледельческого быта. Приходится взывать к самым закоренелым предрассудкам са­мого захолустного мужика, играть на его темноте.

Безопасно такая игра не проходит. Нет-нет, и прорвется голос подлинной мужицкой жизни, мужицкий демократизм через всю черносотенную затхлость и натасканность. Тогда правые вынуждены выгонять вон «неудобного» мужицкого демократа. А подоб­ное изгнание или устранение крайними правыми из их собственного лагеря самых вер­ноподданных черносотенцев за демократизм, разумеется, не обходится без просвети­тельного влияния на массу.

О ЧЕРНОСОТЕНСТВЕ______________________________ 19

Например, епископ Никон, крайний правый, вынужден был уйти от думской работы. Почему?

На это даст ясный ответ письмо самого епископа Никона в «Енисейской Мысли»¹³. Разумеется, прямо говорить о причинах своего удаления еп. Никон не смеет. Но, при­водя письмо некоего крестьянина, еп. Никон пишет: «земельный, хлебный и др. важ­нейшие вопросы нашей русской действительности и края как-то не доходят до рук и сердец ни начальства, ни Думы. Эти вопросы, их посильное решение почитаются «уто­пическими», «рискованными», неблаговременными. Что же сами молчат и чего ждут? Настроений, бунтов, за которые будет расстрел тех же «недоедающих», голодных, не­счастных крестьян?! У нас боятся «больших» дел и реформ, ограничиваются мелочами, пустячками, хотя бы и добрыми».

Так пишет еп. Никон. Так рассуждают многие и многие черносотенные крестьяне. И вполне понятно, почему епископа Никона должны были удалить от думских дел и вы­ступлений за такие речи.

По существу дела, еп. Никон выражает свой черносотенный демократизм в рассуж­дении весьма и весьма неправильном. И земельный и хлебный и все прочие важные во­просы вполне доходят и до рук и до сердца (и до кармана) и «начальства» и Думы.

«Посильное» решение этих вопросов и «начальство» и Дума дают, — только имен­но посильное решение, соответствующее интересам и силе помещиков, которые преоб­ладают и в начальстве и в Думе.

Епископ Никон чувствует, что его черносотенные взгляды разбивает сама жизнь; их разбивает то, что ему приходится наблюдать и в Думе и в отношениях «начальства» и т. д. А понять, отчего это происходит, еп. Никон не может или боится.

Но жизнь возьмет свое, и из десяти единомышленников еп. Никона в любой деревне девять, наверное, окажутся в конце концов не так туги на усвоение уроков жизни, как еп. Никон.

«Правда Труда» № 14, Печатается по тексту

26 сентября 1913 г. газеты «Правда Труда»

О РУССКОМ УПРАВЛЕНИИ И О РУССКИХ РЕФОРМАХ

Есть журнальчик «Гражданин», составляемый г. Мещерским. Князь, прошедший огонь и воду и медные трубы в различных высших чиновничьих «сферах» Петербурга, проповедует в этом журнальчике обыкновенно самые реакционные вещи.

Журнальчик интересен, во-первых, потому, что болтливый князь выдает там посто­янно тайны высшего управления Россией. Ибо Россией действительно управляют те сановные помещики, среди которых князь Мещерский вращался и вращается. И они действительно управляют Россией именно так, именно в том духе, именно теми спосо­бами, как советует, предполагает и предлагает князь Мещерский.

Во-вторых, журнальчик интересен тем, что сановный редактор его, уверенный, что до народа его журнал никогда не дойдет, нередко разоблачает российское управление самым беспощадным образом.

Вот два интересных признания высокосановного князя:

«Очень характерное явление, — пишет он. — От времени до времени приезжают к нам из Франции, из Бельгии, из Англии милые, очень симпатизирующие (сочувствующие) России и русским люди, оста­навливаются в роскошной обстановке в гостинице, представляют тому или другому чиновнику свои ре­комендации... смотришь, дней через десять эти приезжие иностранцы принимаются тем или другим ми­нистром, получают надежды на ту или иную концессию, с ними уезжают домой... затем опять приезжают и недельку спустя они уже обладают концессией где-то

О РУССКОМ УПРАВЛЕНИИ И О РУССКИХ РЕФОРМАХ_________________ 21

в России и считают свои предвидимые доходы с такой энергией, что доходят до мечты о миллионах».

Так пишет князь Мещерский. В виде исключения он пишет правду. В русском капи­тализме необъятно сильны еще черты азиатской примитивности, чиновничьего подку­па, проделок финансистов, которые делят свои монопольные доходы с сановниками. Когда наши народники воюют, и воюют справедливо, против этих безобразных и бес­стыдных проделок, они считают это нередко войной с капитализмом. Их ошибка ясна. Они воюют на деле за демократизацию капитализма.

«Когда я за границей, — пишет в другом месте архиреакционный князь, — бывал в общении с людь­ми разных положений,., я не помню, чтобы когда-либо предметом разговора были какие-нибудь рефор­мы общественные или государственные... Я читал газеты... но статей о реформах не находил*.. Наоборот, только что переехав границу и очутившись дома, я брал в руки первую попавшуюся русскую газету и на первой, на второй, даже на третьей ее странице я находил статьи о каких-то реформах».

Верное наблюдение. В Европе буржуазии реформы не нужны. В России — нужны. Сановный князь не может понять причин этой разницы, — точно так же, как иные муд­рецы не могут понять, что необходимость реформ для буржуазии в особенности оправ­дывает резко антиреформистскую тактику рабочих.

«Правда Труда» № 14, Печатается по тексту

26 сентября 1913 г. газеты «Правда Труда»

Подпись: Наблюдатель

КАК В. ЗАСУЛИЧ УБИВАЕТ ЛИКВИДАТОРСТВО

В № 8 «Живой Жизни», от 19 июля 1913 г., помещена замечательная статья В. За­сулич в защиту ликвидаторства («По поводу одного вопроса»). Мы обращаем усилен­ное внимание всех, интересующихся вопросами рабочего движения и демократии, на эту статью, ценную как по своему содержанию, так и по откровенной прямоте автори­тетного автора.

I

Прежде всего В. Засулич, подобно всем ликвидаторам, старается хулить партию, но откровенность автора разоблачает его с поразительной яркостью. «Российская с.-д. ра­бочая партия, — читаем у В. Засулич, — это подпольная, основанная на втором съезде и тотчас разделившаяся организация интеллигентов для пропаганды и агитации среди рабочих». На деле партия была основана в 1898 году¹⁶ и опиралась на пробуждение массового рабочего движения в 1895—1896 годах. Десятки и сотни рабочих (подобных покойному Бабушкину в Петербурге) не только слушали лекции в кружках, но сами вели агитацию уже в 1894—1895 годах, а затем переносили организации рабочих в другие города (основание екатеринославских организаций высланным из Питера Ба­бушкиным и т. п.).

Сравнительное преобладание интеллигентов в начале движения наблюдалось везде, а не только в России.

____________________ КАК В. ЗАСУЛИЧ УБИВАЕТ ЛИКВИДАТОРСТВО___________________ 23

Превращая этот факт в какой-то пасквиль на рабочую партию, В. Засулич убивает лик­видаторство среди всех думающих рабочих, которые переживали агитацию и стачки 1894—1896 годов.

«... В 1903 году, — пишет В. Засулич, — подпольные кружки, ведшие эту работу, соединились в тай­ное общество с иерархическим уставом. Трудно сказать, помогала или мешала новая организация, как таковая, текущей работе...»

Всякий, кто не хочет быть Иваном Непомнящим, знает, что группы интеллигентов и рабочих не только в 1903 году, но с 1894 года (а часто и еще раньше) помогали и эко­номической и политической агитации, и стачкам, и пропаганде. Заявить публично: «трудно сказать, помогала или мешала организация работе» значит не только допустить величайшую, вопиющую историческую неправду. Это значит отречься от партии.

В самом деле, из-за чего ценить партию, если трудно сказать, помогала она или ме­шала работе? Не ясно ли, что суббота для человека, а не человек для субботы?

Отречение от партии в прошлом, задним числом, необходимо ликвидаторам, чтобы оправдать отречение от нее в настоящем.

Говоря об этом настоящем, о третьеиюньской эпохе, В. Засулич пишет: «я слышала сообщения о том, как пустели районные отделы организации...».

Факт бесспорный. Пустели и районные и всякие иные отделы организации. Весь во­прос в том, как объяснить это явление бегства из организации и как отнестись к этому явлению?

В. Засулич отвечает: «пустели потому, что в тот момент там нечего было делать».

Ответ решительный, равняющийся решительному осуждению подполья и оправда­нию бегства из него. Как же доказывает В. Засулич свое утверждение? 1) Пропаганди­стам нечего было делать, ибо «многие рабочие составили себе» из изданий дней свобо­ды «целые библиотечки, которых еще не отобрала полиция».

Курьезна эта способность В. Засулич не замечать, что она опровергает сама себя. Ес­ли полиция «отбирала» библиотечки, значит обсуждение читаемого,

24___________________________ В. И. ЛЕНИН

усвоение его, дальнейшее изучение вызывало именно подпольную работу! В. Засулич хочет доказать, что «нечего было делать», а из ее признаний вытекает: было что делать.

2) «О возможности подпольной политической агитации в это время нечего и гово­
рить. К тому же инициатива таких «выступлений» не входила в права и обязанности
районов».

В. Засулич повторяет слова ликвидаторов, не зная дела. Что было трудно, труднее чем прежде, в описываемое время, это бесспорно. Но работа марксистов всегда «труд­на», и они отличаются от либералов именно тем, что не объявляют трудное невозмож­ным. Либерал называет трудную работу невозможной, чтобы прикрыть свое отречение от нее. Марксиста трудность работы заставляет стремиться к более тесному сплочению лучших элементов для преодоления трудностей.

Объективный факт, что эта работа в описываемое время была возможна и велась, доказывается хотя бы выборами в III и IV Государственную думу. Не думает же В. За­сулич в самом деле, что сторонники подполья могли в Государственную думу прохо­дить без участия подполья?

3) «... Нечего было делать в подпольных группах, а вне их была масса необходимой
общественной работы...» Клубы, всякие общества, съезды, лекции и пр.

Таково рассуждение всех ликвидаторов, повторяемое В. Засулич. Ее статью можно прямо рекомендовать для занятий в рабочих кружках но разбору злоключений ликви­даторства!

Подполье было нужно, между прочим, именно потому, что с ним была связана мар­ксистская работа в клубах, обществах, на съездах и пр.

Сравните это мое рассуждение с рассуждением В. Засулич. Подумайте, какие осно­вания имеет В. Засулич изображать работу в легальных обществах, как работу, веду­щуюся «вне» работы подпольных групп?? Почему «вне», а не «в тесной связи», не «в одном направлении»??

____________________ КАК В. ЗАСУЛИЧ УБИВАЕТ ЛИКВИДАТОРСТВО___________________ 25

Фактических оснований у В. Засулич нет и тени, ибо всякий знает, что не было, на­верное, почти ни одного легального общества и т. п., в котором бы не участвовали чле­ны подпольных групп. Единственное основание утверждений В. Засулич это — субъек­тивное настроение ликвидаторов. У ликвидаторов было такое настроение, что им нече­го было делать в подполье, что они сочувствовали работе только вне подполья, только вне его идейного направления. Говоря иными словами, «основание» В. Засулич сводит­ся к оправданию бегства ликвидаторов из подполья!

Жалкое основание.

Но мы не можем ограничиться указанием на субъективные основания писаний В. За­сулич, на фактические и логические ошибки, которыми буквально кишит каждая фраза ее статьи. Мы должны поискать объективных оснований того бесспорного факта, что «районы пустели», что из подполья бежали.

Искать не приходится далеко. Общеизвестно, что в описываемое время буржуазное и мелкобуржуазное общество России было обуреваемо в сильнейшей степени контррево­люционными настроениями. Общеизвестно, какой глубокий антагонизм между буржуа­зией и пролетариатом вскрылся в дни свободы и породил это контрреволюционное на­строение, наряду с распадом, унынием, упадком духа у многих непрочных друзей про­летариата.

Это объективное соотношение классов в описываемое время вполне объясняет нам, почему буржуазия вообще и либеральная буржуазия в особенности (ибо у нее вырвали из рук гегемонию над народными массами) должна была возненавидеть подполье, объ­явить его никчемным и «недееспособным» (выражение В. Засулич), осудить и отверг­нуть политическую подпольную агитацию, а равно и ведение легальной работы в духе подполья, в соответствии с его лозунгами, в неразрывной идейной и организационной связи с ним.

Из подполья бежала прежде всего и в первую очередь буржуазная интеллигенция, поддавшаяся контрреволюционному настроению, те «попутчики» с.-д. рабочего

26___________________________ В. И. ЛЕНИН

движения, которые и у нас, как и в Европе, увлекались освободительной ролью проле­тариата (в Европе: плебса вообще) в буржуазной революции. Известен факт, какая мас­са марксистов отошла от подполья после 1905 года и расселась по всяческим легаль­ным интеллигентским гнездышкам.

Каковы бы ни были субъективно «благие» намерения В. Засулич, но повторяемые ею рассуждения ликвидаторов объективно сводятся к перепеву контрреволюционных либеральных мыслишек. Всего больше крича о «рабочей самодеятельности» и т. п., ли­квидаторы на деле представляют и защищают именно отколовшихся от рабочего дви­жения и перешедших на сторону буржуазии интеллигентов.

Бегство из подполья могло быть у отдельных лиц результатом усталости и надлом­ленности. Таких лиц можно только пожалеть; им должно подать помощь, поскольку пройдет их надлом и проявится у них снова тяга от обывательщины, от либералов и от либеральной рабочей политики к рабочему подполью. Но, когда усталые и надломлен­ные взбираются на трибуну журналистики и объявляют свое бегство проявлением не усталости, не слабости, не интеллигентской дрянности, а своей заслугой, причем взва­ливают вину на «недееспособное», или «никчемное», или «омертвелое» и т. п. подпо­лье, — тогда эти беглецы становятся отвратительными ренегатами, отступниками. То­гда эти беглецы становятся худшими советчиками и постольку опасными врагами ра­бочего движения.

Встречая у ликвидаторов защиту и превознесение подобных элементов наряду с клятвами и божбой, что-де мы, ликвидаторы, стоим за единство, — только пожимаешь плечами и спрашиваешь себя: кого этими благоглупостями и этим лицемерием обма­нуть думают? Не ясно ли, что существование рабочей партии невозможно без реши­тельной борьбы с превознесением отступничества от партии?

Ликвидаторы (а за ними и В. Засулич) тешатся тем, что называют этих отступников и беглецов «живыми силами рабочего класса». Но эти увертки либеральных

____________________ КАК В. ЗАСУЛИЧ УБИВАЕТ ЛИКВИДАТОРСТВО___________________ 27

интеллигентов давно опровергнуты бесспорными фактами всероссийского масштаба. Из депутатов рабочей курии большевики имели 47% во II Думе, 50% в III и 67 % в IV. Вот неопровержимое доказательство ухода рабочих от ликвидаторов в эпоху 1907— 1913 годов. А возникновение первой рабочей ежедневной газеты и явления, наблюдаемые теперь в профессиональных союзах, еще более подкрепляют это доказательство. Живые силы рабочего класса, если посмотреть на объективные факты, а не на хвастливые и голословные заявления либеральных интеллигентов, принадлежат к числу сторонников подполья, противников ликвидаторства.

Но все рассуждения В. Засулич о прошлом — только цветочки. Ягодки дальше бу­дут. Защита ренегатства и отречения от партии лишь вступление к защите разрушения партии. К этим важнейшим отделам статьи В. Засулич мы и переходим.

II

«... Подпольная организация, — читаем в статье, — всегда была самой слабой сторо­ной русской с.-д....» (не больше и не меньше, как «всегда»!). Смелые историки — наши ликвидаторы. «Всегда» — значит, и в 1883—1893 годах, до начала массового рабочего движения под организованным руководством партии; — значит, и в 1894—1904 годах. А 1905—1907 годы?

«... Но если бы она была и в 10 раз лучше, она и тогда не выдержала бы революции и контрреволю­ции. Я не помню в истории Европы ни одной революционной организации, которая, пережив револю­цию, оказалась бы дееспособной в момент реакции».

Это рассуждение — такое богатство «перлов», что прямо не знаешь, с какого перла начать разбор!

В. Засулич «не помнит» интересующего ее случая в истории Европы. Но помнит ли В. Засулич «в истории Европы» такую буржуазную революцию, которая происходила бы в обстановке самостоятельных рабочих

28___________________________ В. И. ЛЕНИН

партий, с сотнями тысяч и миллионом членов, в соседних странах и при высокой сту­пени развития капитализма, создавшей в данной стране сплоченный промышленный пролетариат и рабочее движение в национальном масштабе?

В. Засулич не может «помнить» такого случая, ибо его «в истории Европы» не было. Не было и быть не могло в этой истории до XX века, чтобы в буржуазной революции решающую роль сыграла массовая политическая стачка.

Что же мы получаем? Мы получаем следующий итог. Ликвидатор ссылается на при­мер «истории Европы», в которой при буржуазных революциях не было самостоятель­ных пролетарских партий с массовыми стачками, — ссылается на этот пример для то­го, чтобы отречься от задач или принизить, урезать, укоротить, обкарнать задачи такой страны, где два названные коренные условия (самостоятельная пролетарская партия и массовые стачки политического характера) были налицо и есть налицо!

В. Засулич не понимает, — и это непонимание крайне характерно для ликвидаторст­ва, — что она иными словами, по иному поводу, с другой стороны подходя к вопросу, повторила мысль либерала Прокоповича. Этот либерал, как раз в то время, когда он, будучи крайним «экономистом» (1899 год)¹⁷, разрывал с социал-демократией, высказал ту мысль, что «либералам — политическая, а рабочим — экономическая борьба».

К этой мысли клонит, на нее сбивается весь оппортунизм в рабочем движении Рос­сии 1895—1913 годов. В борьбе с этой идеей только и выросла — только и могла вы­расти — социал-демократия в России. Борьба с этой идеей, вырывание масс из-под влияния этой идеи, это и есть борьба за самостоятельное рабочее движение в России.

Прокопович выразил эту идею в применении к задачам настоящего, в форме повели­тельной или желательной.

В. Засулич повторяет эту мысль в форме якобы исторического, ретроспективного рассуждения или обзора событий.

____________________ КАК В. ЗАСУЛИЧ УБИВАЕТ ЛИКВИДАТОРСТВО___________________ 29

Прокопович говорил прямо, откровенно, ясно и резко: бросьте мысль о политиче­ской самостоятельности, братцы рабочие! В. Засулич, не понимая, куда ее завело лик­видаторство, приходит к той же пропасти, идя зигзагами: дескать, и по примеру Европы не полагается вам, братцы рабочие, иметь «дееспособной» организации вашего старого, испытанного типа, такого же типа, какого была ваша организация в 1905 году. Либера­лы бросили с 1905 года пустые мечты о «подполье», создали «дееспособную» органи­зацию, открытую, которая хотя не легализована третьеиюньской системой, но терпима ею, сохраняет свою парламентскую фракцию, свою легальную прессу, свои, всем из­вестные фактически, местные комитеты. У вас же, братцы рабочие, старая ваша орга­низация недееспособна, и по урокам «истории Европы» должна быть недееспособной, а новую, «открытую партию», мы, ликвидаторы, вам обещаем и сулим каждодневно. Чего же вам больше надо? Удовлетворяйтесь нашими, ликвидаторскими посулами, ру­гайте посильнее вашу старую организацию, оплевывайте ее, отрекайтесь от нее и оста­вайтесь пока (впредь до исполнения нашего обещания об «открытой партии») без вся­кой организации!

Именно таков действительный смысл ликвидаторских рассуждений В. Засулич, смысл, определяемый не ее волей и сознанием, а соотношением классов в России, объ­ективными условиями рабочего движения. И именно этого хотят либералы. В. Засулич только вторит Прокоповичу!

В отличие от Европы конца XVIII и первой половины XIX века Россия именно дала пример страны, в которой старая организация доказала свою жизненность и свою дее­способность. Эта организация сохранилась и во времена реакции, несмотря на отпаде­ние ликвидаторов и тьмы обывателей. Эта организация, сохраняя свой коренной тип, умела приспособлять свою форму к изменившимся условиям, умела видоизменять эту форму соответственно требованиям момента, знаменующего «еще шаг по пути пре­вращения в буржуазную монархию»¹⁸.

30___________________________ В. И. ЛЕНИН

Объективное доказательство этого приспособления старой организации мы видим — если взять одно из простейших, очевиднейших, наиболее доступных либеральному по­ниманию доказательств — в результате выборов в IV Думу. За старой организацией оказалось, как уже указано, ²/з депутатов рабочей курии и в том числе вся целиком шестерка главных промышленных губерний. В этих губерниях около миллиона фаб­рично-заводских рабочих. Все живое, все сознательное, все влиятельное из этой под­линной массы, пролетарской массы, участвовало в выборах, изменяя при этом форму своей старой организации, видоизменяя условия ее деятельности, но сохраняя ее на­правление, ее идейно-политические основы и содержание деятельности.

Наша позиция ясна. И она определилась бесповоротно с 1908 года. У ликвидаторов же — ив этом их беда — нет никакой позиции, пока у них нет новой организации. У них есть только воздыхания о дурном прошлом и мечтания о хорошем будущем.

III

«... Организация необходима для партии», — пишет В. Засулич. Она недовольна уже стокгольмским (1906 г.) решением, когда меньшевики преобладали и вынуждены бы­ли принять знаменитый первый параграф устава.

Если это верно (а это безусловно верно), тогда В. Засулич неправа, и ей придется от­рекаться от меньшевистского стокгольмского решения. Организация не только «необ­ходима для партии» — это признает всякий либерал и всякий буржуа, желающий «ис­пользовать» рабочую партию для антирабочей политики. Партия есть сумма связанных воедино организаций. Партия есть организация рабочего класса, расчлененная на це­лую сеть всяческих местных и специальных, центральных и общих организаций.

Тут опять-таки ликвидаторы оказываются без всякой позиции. В 1903 году они про­водили такое понятие членства партии, что не только входящие в организа-

____________________ КАК В. ЗАСУЛИЧ УБИВАЕТ ЛИКВИДАТОРСТВО___________________ 31

ции, но и работающие (вне организаций) под их контролем оказывались членами пар­тии. В. Засулич вспоминает этот эпизод, считая его, очевидно, важным. Она пишет:

«... еще на втором съезде, 10 лет тому назад, меньшевики почувствовали невозможность упрятать в подпольную организацию всю партию...»

Если в 1903 году меньшевики почувствовали отвращение к подполью, почему же в 1906 году, в эпоху неизмеримо более «открытой» партии, они сами, имея преобладание на съезде, отменили принятое ими в 1903 году меньшевистское постановление и прове­ли большевистское? В. Засулич пишет историю партии так, что на каждом шагу встре­чаешь поразительное, невероятное искажение фактов!

Это — бесспорный факт, что в 1906 году в Стокгольме меньшевики приняли боль­шевистское определение партии, как суммы организаций, и если В. Засулич и ее друзья еще раз переменили свои взгляды, если они свое решение 1906 года считают теперь опять ошибкой, тогда почему бы не сказать этого прямо? Ведь этому вопросу, вообще говоря, В. Засулич придает, видимо, значение, ибо она сама подняла его, сама вспомни­ла 1903 год!

Читатель видит, что нет ничего более беспомощного и запутанного, чем взгляды ли­квидаторов по организационному вопросу. Это — полное отсутствие взглядов. Это — образец бесхарактерности и метания. В. Засулич сердится, восклицая: «организацион­ный оппортунизм — глупое слово». Но «сердцем» не поможешь. Ведь опубликовал же сам Череванин, что в 1907 году на собраниях меньшевистской фракции в Лондоне от­мечен был «организационный анархизм» у будущих ликвидаторов. И тогда и теперь самые видные из ликвидаторов попадали и попадают в столь оригинальное положение, что убивали ликвидаторов.

«... Организация необходима для партии», — пишет В. Засулич. «Но забрать в себя на сколько-нибудь продолжительное время всю партию и мирно (!) существовать в одной и той же форме, с одним и тем же уставом» (слушайте!) «она сможет лишь тогда,

32________________________________ В. И. ЛЕНИН

когда при достигнутом и упрочившемся правовом порядке (если он когда-нибудь упрочится в России) русская общественная жизнь пойдет наконец по ровной дороге, оставив за собою тот гористый путь, по которому ускоряющимся темпом она идет целое столетие, то взбираясь вверх, то низвергаясь в пропасть реакции, чтобы, отлежавшись от полученных ушибов, снова начать карабкаться в гору...»

Вот одно из рассуждений ликвидаторов, заслуживающее премии, как образец пута­ницы. Поймите-ка, чего хочет автор?

Изменения «устава»? Но тогда, скажите же, бога для, господа, о каком изменении устава вы говорите! И не делайте себя смешными, не пускайтесь «философически» до­казывать, что устав не есть неизменимое нечто.

Но, заговаривая об «одном и том же уставе» (между прочим, он был изменен как раз в 1912 году), В. Засулич никакого изменения не предлагает.

Чего же хочет В. Засулич? Она хочет сказать, что партия станет организацией, когда для России кончится гористый путь и начнется ровная дорога. Это весьма почтенная либеральная и веховская мысль: до ровной дороги все-де скверна и зло есть, и партия не партия, и политика не политика. При «ровной дороге» все будет «в порядке», а при «гористом пути» один хаос.

Читали мы эти рассуждения давно у либералов. С точки зрения ненависти либералов к подполью и к «гористому пути» эти рассуждения понятны, естественны, законны. Факты тут извращены (ибо партий-организаций в России было целый ряд при подпо­лье), но мы понимаем, как у либералов ненависть к подполью затемняет глаза, заслоня­ет факты.

Но — еще раз — чего же хочет В. Засулич? У нас, будто бы, партия-организация не­возможна... следовательно? Темнота мысли и недоговоренность, запутывание дела длинными, мучительно-тяжелыми периодами, отписки и отсылки от Понтия к Пила-ту. Вы чувствуете только, что автор подбирается к отрицанию всякой организации. И подбираясь к этому, В. Засулич договорилась-таки... вот венец ее мыслей:

См. Сочинения, 5 изд., том 21, стр. 153. Ред.

КАК В. ЗАСУЛИЧ УБИВАЕТ ЛИКВИДАТОРСТВО___________________ 33

«У нас есть широкий слой рабочих, который с полным правом занял бы место в любой социалистиче­ской партии Запада. В этом быстро растущем слое, которому, чтобы образовать партию, недостает лишь возможности формального вступления в нее, — все силы, и как бы ни называли мы его, мы будем и ду­мать и говорить о нем, как о партии».

Итак, когда спорят о ликвидировании партии, надо знать, что ликвидаторы нечто иное разумеют под партией. Что же они разумеют под партией?

Оказывается: «широкий слой рабочих, которому, чтобы образовать партию (!!) не­достает лишь (!) возможности формального вступления в нее».

Это несравненно. Партия, это — те, кому «недостает возможности формального вступления в партию». Партия, это — стоящие вне партии.

Поистине, чудные перлы собрала для нас В. Засулич, откровенно договорив то, око­ло чего бродят все ликвидаторы.

IV

В Германии теперь около 1 миллиона членов партии. Голосующих за с.-д. там около 4 U миллионов, а пролетариев — около 15 миллионов. Вот вам простой и живой образ­чик для распутывания того, что запутали ликвидаторы. Один миллион, это — партия. Один миллион входит в партийные организации. 4 Ц миллиона, это — «широкий слой». Он на деле еще во много раз шире, ибо права голоса не имеют женщины, не имеют его многие рабочие, лишенные ценза оседлости, ценза возрастного и пр. и пр.

Этот «широкий слой» — почти всё социал-демократы, и без него партия была бы бессильна. Этот широкий слой при любом выступлении расширяется еще в 2— 3 раза, ибо тогда за партией идет масса несоциал-демократов.

Неужели это не ясно? Ведь прямо неловко как-то разжевывать азбуку!

Чем же отличается Германия от России? Вовсе не тем, что у нас нет различия между «партией» и «широким слоем»! Чтобы понять это, возьмем сначала Францию.

34___________________________ В. И. ЛЕНИН

Там мы увидим (примерно; более точные цифры лишь усилили бы мой вывод):

Партию около..................................................... 70 000*

«Широкий слой» (голоса за с.-д.)

около........................................................ 1000 000

Пролетариев около.................................. 10 000 000

А в России? Партия — 150 000 в 1907 году (сосчитано и проверено на Лондонском съезде). Теперь — неизвестно сколько. Наверное, много меньше, но 30 или 50 тысяч, определить нельзя.

«Широкий слой» у нас — 300—500 тысяч, если прикинуть число голосующих за с-д. Наконец, пролетариев у нас, вероятно, около 20 миллионов. Повторяю, и тут цифры примерны, но всякие иные цифры, которые кто-либо вздумал бы обосновать точнее, лишь еще сильнее подкрепили бы мои выводы.

Выводы состоят в том, что во всех странах, всегда и везде, есть кроме «партии» — «широкий слой» околопартийных и громадная масса класса, образующего, выделяю­щего, питающего партию. Не понимая этой простой и ясной вещи, ликвидаторы повто­ряют ошибку «экономистов» 1895—1901 годов; «экономисты» никак не могли понять отличия «партии» от «класса».

Партия — сознательный, передовой слой класса, его авангард. Сила этого авангарда раз

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: