Глава 1.2. «Евразийское движение» как передовое учение XXв.

Видные исследователи Евразии: Марко Поло и Афанасий Никитин. Наиболее активным и последовательным пропаганлистом идеи евразийства на постсоветском пространстве является презитдент Казахстана Н.Назарбаев. Его проект Евразийского Союза госудраств был опубликован в июне 1994г.

Движение евразийцев родилось в Софии в 1921г., когда четверо молодых эмигрантов выпустили сборник статей «Исход к Востоку», который стал манифестом движения, претендовавшим на новый взгляд на русскую и мировую историю. Позже вышла вторая книга «На путях. Утверждение евразийцев», а за ней последовали три ежегодных издания «Евразийского временника». В 1926г. евразийцы выпустили изложение своей концепции «Евразийство», после чего издали 12 выпусков «Евразийской хроники». Своим подходом евразийство мало чем отличалось от других идейно-политический течений, воззрения евразийцев в ряде аспектов были близки по позициям получившего определенную популярность национал-большевизма, от этого не случайно, что большинство евразийцев позитивно приняли действия большевиков по сохранению и укреплению территориального единства России.

В соответствии с договором об учреждении Евразийского экономического сообщества от 10.10.2000г. Межгосударственный совет является высшим органом ЕврАзЭС, в чей состав входят главы государств и правительств.

Вообще евразийцы отводили особое место духовным, религиозным аспектам. Как подчёркивал Савицкий в книге «Географический обзор России-Евразии», «социально-политическая среда и е территория должны слиться для нас в единое целое, в географический ландшафт». Поэтому у данного течения было призвано обозначать понятие «Евразия» не просто континент. а некую культурную целостность, построенную на основе синтеза пространственного начала. Суть евразийской идеи сводилась к тому, что Россия, занимающая срединное пространство Азии и Европы, представляет особый социокультурный мир. «Социокультурный мир надо противопоставить культурам Европы и Азии как срединную евразийскю культуру», с чем согласился Савицкий в своей статье «Географическоие и геополитические основы евразийства» (1933г.).

Евразийцы делали упор на азиатскую составляющую этого мира. Особыми исследователями этого течения были Бердяев Н.А, Ильин И.А. Сторонники евразийского проекта, такие персоны ещё как Дугин А.Г, Кожинов В.В., Малявин В.В., Панарин А.С., одновременно выступающие в роли противников прозападнического развития России, провозглашают необходимость восстановления целостного постсоветского пространства, создания славяно-тюркской интеграции и "евразийской" сверхдежравы. В настоящий момент евразийская идея – ответная реакция на попытки навязать России политический курс, отвечающий не столь её интересам, а интересам стран Запада. Впервые идея общего союза европейских и азиатских народов реализовалась в пределах российского государства и на данный момент это пример объединения в рамках единого государства народов совершенно друг на друга не похожих культур.

Следует признать, что, в настоящее время, переопубликована лишь малая часть сочинений евразийцев 20-х-30-х г.г. Большинство материалов евразийцев 30-х годов не только не переизданы, но и не изданы самими евразийцами в силу финансовых трудностей, и хранятся в архивах. В связи с этим, основной целью данной работы является попытка более детально изучить вопросы возникновения и исторической эволюции русского евразийства, и как результат, попытаться получить более полное представление о данной концепции.

Геополитик Дугин считает, что евразийский импульс действует в современной России так же объективно. Известный исследовать же Флоровский Г. широко рассуждает в своей статье «Евразийский соблазн»: «Евразийство основали... весьма разные по подходам и научным интересам люди. Объединившиеся в своем первом сборнике «Исход к Востоку» (1921) молодые ученые видели свою цель в нащупывании и прокладывании путей для некоторого нового направления, которое они обозначили... термином “евразийство”;...общее настроение, пронизывающее это и последующие евразийские издания, можно характеризовать как антизападничество». Резко сформулировал эту позицию П. Савицкий: “евразийцы...понимают, что сущность, которая Россией... была воспринята и последовательно проведена в жизнь, в своем истоке, духовном происхождении не есть сущность русская...”.

Первоначальное евразийство хотело быть призывом к духовному пробуждению, к нравственному началу. В самом восприятии и в толковании переживаемой современности евразийцы не сумели и не смогли соблюсти строгой внутренней меры, не сумели сочетать свободу исторического внимания со свободою высшего и духовного, оценочного разбора и суда. У евразийцев сложилось совсем не оправданное представление, будто революция в каком-то смысле уже кончилась и выплавливание новой России завершилось. Заглядевшись на мнимую социальную стройку, завлеченные “современною страстью к твердому устроению и максимализму”, евразийцы проглядели самое существо русского процесса. Они странно оглохли к той духовной смуте, которая в действительности и пучит и взрывает историческую поверхность. Евразийское внимание рассеялось по социально-политической поверхности, в евразийском восприятии притупляется и меркнет весь острый и могучий трагизм Русской смуты. Внутри России, в самых недрах русского бытия и духа, все еще продолжается смертельная борьба, борьба разночестных и несовместимых начал, — и, может быть, именно сейчас она в наивысшем разгаре и напряжении. Раскаленная и расплавленная народная масса все еще в огне, вулканические сотрясения не прекратились, и основной кристаллизационный процесс едва еще начался. Евразийцы приемлют революцию в ее факте и свершении. И вместе с тем, в порядке мнимого закона исторической гетерогонии целей, они подчеркивают несоответствие и несовпадение революционной онтологии и замыслов эмпирических вожаков и совершителей смуты, волевой коммунистической группы.

С евразийской точки зрения человек всегда “выражает”, никогда не творит. И потому вся задача общественного устроения сводится к тому, чтобы каждый выражал не самого себя, не свою обособленную самость, но то высшее “соборное” целое, к которому он органически и кровно принадлежит. Каждый должен превратиться в “орган высшей соборной личности”. Евразийцы воскрешают старую мечту о некоем обобществлении человека. Для них порядок обращается: не из личных воль слагается и срастается “общая воля”, но в них открывается и проявляется, — в каждой по-своему и по-особому, единая в согласном многообразии. И весь процесс определяется сзади, из темных недр народного подсознания. В наивном и жутком нечувствии евразийцы не замечают, что народная воля бывает в колебании и разноречии, что “народный космос” никогда не бывает на одно лицо. Не только потому, что единое лицо проявляется во множественности ликов. Евразийцы веруют в возможность и действительность общей народной воли. Она для них есть какой-то врожденный инстинкт, “бессознательный, стихийный” и все же “определенный”. И остается его расслышать и опознать в самих себе и возвести на ступень разумного познания в четкой и ясной идеологической формулировке.

Следует напомнить, что евразийской идее как самостоятельному направлению скоро исполнится 100 лет. В ряду её зачинителей и адептов – вышеперечисленные научные специалисты, являющиеся опорой в этом исследовании, а именно Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, историк Г.В. Вернадский, правовед Н.Н. Алексеев и, несомненно, историк-географ Л.Н.Гумилёв. Идеология и политика евразийства рождается как результат междисциплинарного диалога, ведь евразийская идея уже воплощается в конкретно-организационных правовых формах и межгосударственных проектах Европейского союза.