 |
Эффект разорвавшейся бомбы
|
|
|
|
В. Л. Исраэлян
РЕВОЛЮЦИЕЙ
МОБИЛИЗОВАННЫЙ
Эффект разорвавшейся бомбы
Мне довелось участвовать в работе двадцати пяти сессий Генеральной Ассамблеи ООН, присутствовать на многих и многих выступлениях государственных и политических деятелей нашей планеты. Но и сейчас, по прошествии четверти века, я без колебания отдаю предпочтение одному из них. И внешний облик оратора, и острота полемики, возникшая в связи с его речью, и, наконец, сама обстановка, в которой она произносилась — многое было необычным. Выступление Эрнесто Че Гевары на 19-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1964 г. никого не оставило равнодушным. Он уже тогда был живой легендой, одной из популярнейших политических фигур Латинской Америки и всего мира.
Не случайно поэтому, что при первом же своем появлении в здании Организации Объединенных Наций Че Гевара оказался в центре внимания. Молодой—было ему тогда 36 лет—невысокого роста брюнет, с широким открытым лицом, окаймленным небольшой бородкой, с живыми добрыми глазами Че Гевара поразил всех прежде всего необычной для деятелей столь высокого ранга манерой держаться, простотой. Хотя к нему были прикованы все взгляды, и он, очевидно, это чувствовал, вел себя Че исключительно непринужденно, без тени рисовки. Запомнились его молниеносная реакция на многочисленные вопросы, которые ему задавались, где бы он ни появлялся, его четкие, ясные ответы (без какой-либо дипломатической "многозначительности"), остроум 
ные реплики. Че Гевара часто улыбался, шутил. Вместе с тем помнится и сосредоточенность, напряженность на его лице, когда он слушал выступления представителей других делегаций. Одет Че Гевара был в оливково-зеленый военный костюм майора кубинской армии. Из верхнего кармана его кителя, как правило, виднелась сигара, которую он перед курением тщательно, не торопясь, обрезал специальным ножичком. Ходил он в невысоких сапогах твердой, уверенной походкой.
|
|
|
Так же он шел к трибуне Генеральной Ассамблеи, когда на ее утреннем заседании 11 декабря ему было предоставлено слово. Его появление на трибуне было встречено как горячими аплодисментами, так и враждебными выкриками, доносившимися со стороны зрительского яруса, куда пробралось немало кубинских контрреволюционеров.
Однако темпераментное, страстное выступление Че Гевары настолько захватило присутствующих в зале, что, когда где-то в середине его выступления послышался звук не то выстрела, не то взрыва, никто особого внимания на него не обратил. Как выяснилось впоследствии, в день выступления Че Гевары кубинские контрреволюционеры намечали проведение крупной террористической акции. Учитывая, что перед входом в здание ООН были выставлены усиленные наряды полиции, заговорщики решили отвлечь их внимание обстрелом здания ООН с "тыла", с восточного берега Ист-Ривер (здание ООН находится на западном берегу реки), что по замыслу террористов вынудит полицейских сразу же броситься к месту происшествия и оголит таким образом "фронт", т. е. вход в помещение Генеральной Ассамблеи. С этой же целью была заложена бомба в одно из помещений Секретариата ООН, взрыв которой должен был совпасть с обстрелом здания. Все это обеспечило бы проникновение в зал заседаний Генеральной Ассамблеи террористов в тот момент, когда с ее трибуны выступал Че Гевара.
В соответствии с этим планом в условленное время заговорщики произвели выстрел из района Куинс на Лонг Айлэнде. Снаряд, запущенный из базуки, однако, не долетел до здания ООН около семидесяти метров, упал в реку и взорвался, образовав фонтан примерно в пять метров высотой. Так как зал заседаний Совета Безопасности находится в восточной части здания ООН, то взрыв снаряда больше всего был слышен именно там. Присутствовавшие на заседании Совета дипломаты сорвались с мест, а министр иностранных дел Бельгии П. Спаак, выступавший в это время с речью в защиту колониальной политики западных держав в Африке (в то же самое время в зале заседаний Генеральной Ассамблеи Че Гевара клеймил колониализм), вынужден был прервать свою речь. Что касается бомбы, заложенной в здании Секретариата ООН, то и здесь заговорщиков постигла неудача. Она была своевременно обнаружена органами безопасности и обезврежена. Несмотря однако на эти просчеты и срывы, одновременно с взрывом снаряда небольшая группа (человек 50—60) кубинских контрас, собравшаяся перед зданием ООН, предприняла атаку "с фронта". У одной из задержанных участниц "штурма" некоей Молли Гонсалес был обнаружен нож, который, по ее признанию, предназначался Че. Когда после утреннего заседания корреспонденты, осаждавшие в делегатском зале Че Гевару, задали ему вопрос, как он относится к взрыву снаряда у здания ООН, Че, улыбаясь, ответил:
|
|
|
"Что же, это придало моему выступлению особое звучание". На вопрос, что он думает о причинах выстрела, Че Гевара сухо парировал: "Задайте этот вопрос человеку, который стрелял. Меня это не интересует". Когда же ему сообщили о намерении Гонсалес убить его, он сказал, что прощает ее и с улыбкой добавил: "Лучше погибнуть от ножа женщины, чем от пули мужчины".
Но обо всех подробностях неудавшегося покушения мы узнали много позже, А в тот час на находившихся в зале заседаний Генеральной Ассамблеи подлинный эффект разорвавшейся бомбы произвела речь того, против которого задумывался террористический акт.
С присущим ему революционным пафосом и страстью Че Гевара призвал к деловому рассмотрению серьезных мировых проблем. Наиболее жгучей из них он назвал проблему мирного сосуществования государств с различными социальными системами. Вместе с тем он подчеркнул, что как марксисты мы придерживаемся того мнения, что мирное сосуществование между государствами не предусматривает сосуществования между эксплуататорами и эксплуатируемыми, между угнетателями и угнетенными".
|
|
|
Уничтожающей критике подверг Че Гевара агрессивную политику США. в отношении стран Юго-Восточной Азии, Африки, Латинской Америки. Особенно подробно он остановился на враждебных акциях США против Кубы, на подготовке американским правительством агрессии против острова Свободы. "Как может претендовать на роль защитника свободы страна,— заявил он, — которая убивает собственных детей и ежедневно проводит среди них дискриминацию на основе цвета их кожи, страна, которая позволяет оставаться на свободе убийцам негров, защищает их и наказывает негров за то, что они требуют уважения своих законных прав, прав свободной человеческой личности? Мы понимаем, что сегодня Ассамблея не в состоянии потребовать ответа за эти акты, однако следует со всей ясностью установить, что правительство Соединенных Штатов не является защитником свободы, а скорее увековечивает эксплуатацию и угнетение многих народов мира и многих из своих собственных граждан".
Революционной патетикой был пронизан раздел выступления Гевары, посвященный Латинской Америке. Он подчеркнул общность судеб народов Латинской Америки, которые говорят на одном языке, имеют общую культуру и эксплуатируются одним и тем же империализмом—империализмом янки. "На равнинах и в горах Америки, на склонах предгорий, в долинах и лесах, в пустыне и в суете городов, на побережье океана и на берегах рек,— заявил Че Гевара,— в храбрых сердцах латиноамериканцов начинает созревать горячее желание умереть в борьбе за свое достоинство, завоевать и сохранить свои права, которые попирались в течение почти пятисот лет". По мнению Че Гевары, революционная волна, которая начинала захлестывать страны Латинской Америки, будет нарастать с каждым днем, потому что ее движущей силой являются народные массы, те, "кто везде составляет большинство, чьим трудом создается богатство, кто производит ценности, кто вращает колесо истории".
|
|
|
В заключение Че Гевара воскликнул: "Новый строй континента, новый строй Америки поднимается и воплощается в категорическом заявлении нашего народа о своей непреклонной решимости бороться против бронированного кулака интервенции и отвести его. Наша твердая решимость находит понимание и поддержку у всех народов мира, и особенно у народов социалистических стран. Родина или смерть!"
Заключительные слова Че Гевары потонули в громе аплодисментов большинства делегаций и зрителей. Со стороны галерки слышались голоса; "Venseremos", "Cuba si, yanky no". Не безмолствовали и кубинские контрреволюционеры. Одним словом, зал Генеральной Ассамблеи бурно реагировал на речь Че Гевары.
После выступления мы подошли к Че. Он стоял, окруженный друзьями, коллегами, корреспондентами. Покуривал свою неизменную сигару, отвечал на вопросы. Чувствовалось прекрасное расположение духа! Мы горячо поздравили его с яркой, блестящей речью. Высказали также предположение, что противники кубинской революции не оставят ее без ответа. Че сказал, что не боится полемики,
После обеденного перерыва Генеральная Ассамблея продолжала свою работу. В список ораторов записались представители шести делегаций (Коста-Рика, Никарагуа, Панама, Венесуэла, Колумбия и США), пожелавших ответить на выступление Че Гевары.
Все ораторы выступали с письменными текстами, которые были заготовлены, очевидно, в ходе обеденного перерыва. Выступления были в общем довольно короткими—по 5—10 минут, и лишь американец Э. Стивенсон говорил довольно долго. Их выступления были построены примерно по одной и той же схеме. Представители латиноамериканских режимов, сотрудничавших с Вашингтоном, всячески отрицали свое соучастие в антикубинских акциях, предоставление территории своих стран различным контрреволюционным группировкам, обвиняли кубинское правительство во вмешательстве во внутренние дела других стран. Наконец, некоторые ораторы не остановились и перед личными выпадами против Че Гевары. Один из них заявил, например, что внешняя политика Кубы пишется теперь по-русски, а произносится по-испански, с аргентинским акцентом. Эту же мысль "развивал" и Стивенсон, стремясь внушить аудитории, что Че Гевара "чуждый человек, пришелец на Кубе". Он прямо заявил, что новый режим на Кубе "несовместим с принципами и целями межамериканской системы".
Особого интереса заявления оппонентов Че Гевары в зале не вызвали. Было ясно, что они отрабатывали, так сказать, свои номера, зачитывая заранее заготовленные тексты для занесения их в протоколы Генеральной Ассамблеи. Всех волновал другой вопрос — как прореагирует Че Гевара, который внимательно слушал "отклики" на свою речь, делал какие-то заметки, изредка о чем-то переговаривался со своими коллегами по делегации. В практике международных конференций в таких случаях существует несколько возможностей. Можно, во-первых, проигнорировать. выпады оппонентов, ведь иногда многословная полемика больше на руку тем, кто хотел бы отвлечь внимание участников того или иного международного форума от существа обсуждаемых проблем. Можно зарезервировать свое право на ответ и выступить с критикой позиции оппонента позднее—на следующий день или в любое другое время. У такого подхода есть свое преимущество—он дает возможность внимательно изучить текст сделанных заявлений (ведь часто приходится слушать синхронный и порой весьма неточный перевод выступлений), проверить содержащиеся в нем факты, подобрать необходимый материал для своего выступления, посоветоваться с коллегами и, наконец, подготовить текст выступления. По такому пути, кстати, пошли оппоненты Че Гевары.
|
|
|
Но есть и третий путь. Ответить противнику сразу. Он производит наибольшее впечатление на аудиторию и весьма эффектен. Вместе с тем он наиболее труден, так как для подготовки к выступлению практически нет времени. Ведь слушать оппонента и готовиться к собственному выступлению приходится одновременно. Нет возможности и посоветоваться—даже на мгновение отключив наушники, можно упустить какой-то аргумент, замечание оппонента. Еще сложнее, конечно, отвечать сразу на несколько выступлений. Такое по силам только человеку, обладающему широким диапазоном знаний, даром импровизации, глубоко верящим в правоту своего дела, в совершенстве владеющим ораторским искусством.
Поэтому неудивительно, что появление на трибуне Генеральной Ассамблеи Эрнесто Че Гевары сразу же после выступления Стивенсона (с ответом в значительной степени на его речь!) произвело на всех огромное впечатление.
У Че Гевары не было, разумеется, заранее подготовленного текста.
Лишь изредка он заглядывал в захваченный с собой листочек с заметками. Говорил страстно, с подъемом, что резко контрастировало с формальными заявлениями предыдущих ораторов. В начале своего выступления он заявил, что ответит своим оппонентам "по всем пунктам". Так он и поступил.
Сказал Че Гевара и несколько слов о себе, о том, что родился в Аргентине, что его революционная деятельность началась сравнительно недавно, фактически с "Гранмы". Что же касается аргентинского произношения, которое было подмечено одним из оппонентов, то Че Гевара на это заметил, что надеется, что никто не уловил в его произношении североамериканского акцента, что "было бы действительно смешно".
Че говорил легко, свободно, уверенно. Его выступление было пронизано оптимизмом, верой в будущее. Он чувствовал себя хозяином положения. Его экспромт удался на славу. Еще долгое время в кулуарах ООН живо комментировались выступления Че Гевары. Слышались восторженные отзывы, были, разумеется, и придирчивые оценки. Но в одном сходились все — в тот день с трибуны Организации Объединенных Наций выступала выдающаяся личность. Кто-то даже назвал этот день—днем Че Гевары в ООН.
"Когда придет время, и если это будет необходимо, я с готовностью отдам свою жизнь за освобождение любой из латиноамериканских стран, ни у кого ничего не прося, ничего не требуя и никого не эксплуатируя",— заявил Че. Разве мог кто-нибудь из нас, с восхищением слушавших тогда этого замечательного человека, представить себе, как скоро придет его час, и он ценой собственной жизни докажет верность слов, произнесенных с трибуны ООН.
В. Л. Исраэлян — Чрезвычайный и Полномочный посол СССР, д-р ист. наук, профессор-консультант Дипломатической Академии МИД СССР.
-----------------------------------------------------
Ю. Мухин
|
|
|
