Отношение к другим партиям и группам 4 глава

III

Но как могло быть, что виднейшие представители и вожди II Интернационала изме­нили социализму? На этом вопросе мы остановимся подробно ниже, рассмотрев снача­ла попытки «теоретически» оправдать эту измену. Попробуем охарактеризовать глав­ные теории социал-шовинизма, представителями которых можно считать Плеханова (он повторяет преимущественно доводы англо-французских шовинистов, Гайндмана и его новых сторонников) и Каутского (он выдвигает доводы гораздо более «тонкие», имеющие вид несравненно большей теоретической солидности).

Едва ли не всех примитивнее теория «зачинщика». На нас напали, мы защищаемся; интересы пролетариата требуют отпора нарушителям европейского мира. Это — пере­пев заявлений всех правительств и декламаций всей буржуазной и желтой печати всего мира. Плеханов даже и столь избитую пошлость прикрашивает обязательной у этого писателя иезуитской ссылкой на «диалектику»: во имя учета конкретной ситуации на-до-де прежде всего найти зачинщика и расправиться с ним, откладывая до другой си­туации все остальные вопросы (см. брошюру Плеханова «О войне», Париж, 1914, и по­вторение ее рассуждений у Аксельрода в «Голосе» №№ 86 и 87). В благородном деле подмена диалектики

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 223

софистикой Плеханов побил рекорд. Софист выхватывает один из «доводов», и еще Ге­гель говорил справедливо, что «доводы» можно подыскать решительно для всего на свете. Диалектика требует всестороннего исследования данного общественного явле­ния в его развитии и сведения внешнего, кажущегося к коренным движущим силам, к развитию производительных сил и к классовой борьбе. Плеханов выхватывает цитату из немецкой социал-демократической печати: сами немцы до войны признавали-де за­чинщиком Австрию и Германию, — и баста. О том, что русские социалисты много раз разоблачали завоевательные планы царизма насчет Галиции, Армении и т. д., Плеханов молчит. У него нет и тени попытки прикоснуться к экономической и дипломатической истории хотя бы трех последних десятилетий, а эта история неопровержимо доказыва­ет, что именно захват колоний, грабеж чужих земель, вытеснение и разорение более успешного конкурента были главной осью политики обеих воюющих ныне групп дер­жав.

Крайне поучительна книга английского пацифиста Брэйлсфорда, который не прочь даже корчить из себя социалиста: «Война стали и золота» (Лондон, 1914; книга помечена мартом 1914 г.!). Автор совер­шенно ясно сознает, что вопросы национальные, в общем, стоят позади, уже решены (35), что дело те­перь не в этом, что «типичный вопрос современной дипломатии» (36) — Багдадская дорога, поставка рельсов для нее, рудники в Марокко и т. п. Одним из «поучительнейших инцидентов в новейшей исто­рии европейской дипломатии» автор справедливо считает борьбу французских патриотов и английских империалистов против попыток Кайо (в 1911 и 1913 гг.) помириться с Германией на основе соглашения о разделе колониальных сфер влияния и о допущении германских бумаг на парижскую биржу. Английская и французская буржуазия сорвала такое соглашение (38—40). Цель империализма — вывоз капитала в более слабые страны (74). Прибыль от такого капитала в Англии была 90—100 млн. ф. ст. в 1899 г. (Джиффен), 140 млн. в 1909 г. (Пэйш), а Ллойд Джордж в недавней речи считал ее, добавим от себя, в 200 млн. ф. ст., почти 2 миллиарда рублей. — Грязные проделки и подкупы турецкой знати, местечки для сынков в Индии и Египте — вот в чем суть (85—87). Ничтожное меньшинство выигрывает от вооруже­ний и войн, но за него общество и финансисты, а за сторонниками мира раздробленное население (93). Пацифист, ныне толкующий о мире и разоружении, завтра оказывается членом партии, вполне зависи­мой от военных подрядчиков (161). Окажется сильнее тройственное согласие, оно возьмет Марокко и разделит Персию, — тройственный союз возьмет Триполи, укрепится в Боснии, подчинит себе Турцию (167). Лондон и Париж дали миллиарды России в марте 1906 г., помогая царизму задавить освободитель­ное движение (225—228); Англия помогает теперь России душить Персию (229). Россия разожгла бал-

224__________________________ В. И. ЛЕНИН

В применении к войнам, основное положение диалектики, так бесстыдно извращае­мой Плехановым в угоду буржуазии, состоит в том, что «война есть просто продол­жение политики другими» (именно насильственными) «средствами». Такова формули­ровка Клаузевица, одного из великих писателей по вопросам военной истории, идеи которого были оплодотворены Гегелем. И именно такова была всегда точка зрения Маркса и Энгельса, каждую войну рассматривавших как продолжение политики дан­ных, заинтересованных держав — и разных классов внутри них — в данное время.

Грубый шовинизм Плеханова стоит совершенно на той же самой теоретической по­зиции, как более тонкий, примирительно-слащавый шовинизм Каутского, когда сей по­следний освящает переход социалистов всех стран на сторону «своих» капиталистов следующим рассуждением:

Все вправе и обязаны защищать свое отечество; истинный интернационализм состоит в признании этого права за социалистами всех наций, в том числе воюющих с моей нацией... (см. «Neue Zeit», 2 ок­тября 1914, и другие сочинения того же автора).

Это бесподобное рассуждение есть такое безгранично-пошлое издевательство над социализмом, что лучшим ответом на него было бы заказать медаль с фигурами Виль­гельма II и Николая II на одной стороне, Плеханова и Каутского на другой. Истинный интернациона-

канскую войну (230). — Все это не ново, не правда ли? Все это общеизвестно и 1000 раз повторялось в социал-демократических газетах всего мира? Накануне войны англичанин-буржуа яснее ясного видит это. Но каким неприличным вздором, каким не переносным лицемерием, какой слащавой ложью оказы­ваются перед лицом этих простых и общеизвестных фактов теории Плеханова и Потресова о виновности Германии или Каутского о «перспективах» разоружения и длительного мира при капитализме!

Karl von Clausewitz: «Vom Kriege», Werke, I Bd., S. 28. Ср. т. Ill, стр. 139—140: «Все знают, что вой­ны вызываются лишь политическими отношениями между правительствами и между народами; но обыкновенно представляют себе дело таким образом, как будто с началом войны эти отношения прекра­щаются и наступает совершенно иное положение, подчиненное только своим особым законам. Мы ут­верждаем наоборот: война есть не что иное, как продолжение политических отношений при вмешатель­стве иных средств».

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 225

лизм, видите ли, состоит в оправдании того, чтобы французские рабочие стреляли в немецких, а немецкие в французских во имя «защиты отечества»!

Но, если присмотреться к теоретическим предпосылкам рассуждений Каутского, мы получим именно тот взгляд, который высмеян Клаузевицем около 80 лет тому назад: с началом войны прекращаются исторически подготовленные политические отношения между народами и классами, наступает совершенно иное положение! «просто» напа­дающие и защищающиеся, «просто» отражение «врагов отечества»! Угнетение целого ряда наций, составляющих больше половины населения земного шара, великодержав­ными империалистскими народами, конкуренция между буржуазией этих стран ради дележа добычи, стремление капитала расколоть и подавить рабочее движение — это все сразу исчезло из поля зрения Плеханова и Каутского, хотя именно такую «полити­ку» обрисовывали они сами в течение десятилетий перед войной.

Облыжные ссылки на Маркса и Энгельса составляют при этом «козырный» довод обоих главарей социал-шовинизма: Плеханов вспоминает национальную войну Прус­сии в 1813 г. и Германии в 1870 г., Каутский с ученейшим видом доказывает, что Маркс решал вопрос о том, успех какой стороны (т. е. какой буржуазии) желательнее в войнах 1854—1855, 1859, 1870—1871, а марксисты также в войнах 1876—1877 и 1897 годов. Прием всех софистов во все времена: брать примеры, заведомо относящиеся к принципиально непохожим случаям. Прежние войны, на которые нам указывают, были «продолжением политики» многолетних национальных движений буржуазии, движе­ний против чужого, инонационального, гнета и против абсолютизма (турецкого и рус­ского). Никакого иного вопроса, кроме вопроса о предпочтительности успеха той или другой буржуазии, тогда и быть не могло; к войнам подобного типа марксисты могли заранее звать народы, разжигая национальную ненависть, как звал Маркс в 1848 г. и позже к войне с Россией, как разжигал Энгельс в 1859 году национальную ненависть

226__________________________ В. И. ЛЕНИН

немцев к их угнетателям, Наполеону III и к русскому царизму.

Сравнивать «продолжение политики» борьбы с феодализмом и абсолютизмом, поли­тики освобождающейся буржуазии, с «продолжением политики» одряхлевшей, то есть империалистской, то есть ограбившей весь мир и реакционной, в союзе с феода­лами давящей пролетариат буржуазии — значит сравнивать аршины с пудами. Это по­хоже на сравнение «представителей буржуазии» Робеспьера, Гарибальди, Желябова с «представителями буржуазии» Мильераном, Саландрой, Гучковым. Нельзя быть мар­ксистом, не питая глубочайшего уважения к великим буржуазным революционерам, которые имели всемирно-историческое право говорить от имени буржуазных «оте­честв», поднимавших десятки миллионов новых наций к цивилизованной жизни в борьбе с феодализмом. И нельзя быть марксистом, не питая презрения к софистике Плеханова и Каутского, говорящих о «защите отечества» по поводу удушения немец­кими империалистами Бельгии или по поводу сделки империалистов Англии, Франции, России и Италии о грабеже Австрии и Турции.

Еще одна «марксистская» теория социал-шовинизма; социализм базируется на быст­ром развитии капитализма; победа моей страны ускорит в ней развитие капитализма, а значит, и наступление социализма; поражение моей страны задержит ее экономическое развитие, а значит, и наступление социализма. Такую, струвистскую, теорию¹⁹⁷ разви­вает у нас Плеханов, у немцев Ленч и другие. Каутский спорит против этой

Кстати, г. Гарденин в «Жизни» называет «революционным шовинизмом», но все же шовинизмом со стороны Маркса, что он стоял в 1848 г. за революционную войну против показавших себя на деле контр­революционными народов Европы, именно: «славян и русских особенно». Такой упрек Марксу доказы­вает только лишний раз оппортунизм (или — а вернее и — полную несерьезность) сего «левого» социал-революционера. Мы, марксисты, всегда стояли и стоим за революционную войну против контрреволюци­онных народов. Например, если социализм победит в Америке или в Европе в 1920 году, а Япония с Ки­таем, допустим, двинут тогда против нас — сначала хотя бы дипломатически — своих Бисмарков, мы будем за наступательную, революционную войну с ними. Вам это странно, г. Гарденин? Революционер-то вы вроде Ропшина!

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 227

грубой теории, против прямо защищающего ее Ленча, против прикрыто отстаивающего ее Кунова, но спорит только для того, чтобы добиться примирения социал-шовинистов всех стран на основе более тонкой, более иезуитской шовинистской теории.

Нам не приходится долго останавливаться на разборе этой грубой теории. «Критиче­ские заметки» Струве вышли в 1894 году, и за 20 лет русские социал-демократы позна­комились досконально с этой «манерой» образованных русских буржуа проводить свои взгляды и пожелания под прикрытием «марксизма», — очищенного от революционно­сти. Струвизм есть не только русское, а, как показывают особенно наглядно последние события, международное стремление теоретиков буржуазии убить марксизм «посред­ством мягкости», удушить посредством объятий, путем якобы признания «всех» «ис­тинно научных» сторон и элементов марксизма, кроме «агитаторской», «демагогиче­ской», «бланкистски-утопической» стороны его. Другими словами: взять из марксизма все, что приемлемо для либеральной буржуазии, вплоть до борьбы за реформы, вплоть до классовой борьбы (без диктатуры пролетариата), вплоть до «общего» признания «социалистических идеалов» и смены капитализма «новым строем», и отбросить «только» живую душу марксизма, «только» его революционность.

Марксизм есть теория освободительного движения пролетариата. Понятно поэтому, что сознательные рабочие должны уделять громадное внимание процессу подмены марксизма струвизмом. Двигательные силы этого процесса многочисленны и разнооб­разны. Мы отметим только главные три. 1) Развитие науки дает все больше материала, доказывающего правоту Маркса. Приходится бороться с ним лицемерно, не идя откры­то против основ марксизма, а якобы признавая его, выхолащивая софизмами его со­держание, превращая марксизм в безвредную для буржуазии, святую «икону». 2) Раз­витие оппортунизма среди социал-демократических партий поддерживает такую «пе­ределку» марксизма, подгоняя его под оправдание всяческих уступок

228__________________________ В. И. ЛЕНИН

оппортунизму. 3) Период империализма есть раздел мира между «великими», привиле­гированными нациями, угнетающими все остальные. Крохи добычи от этих привилегий и этого угнетения перепадают, несомненно, известным слоям мелкой буржуазии и ари­стократии, а также бюрократии рабочего класса. Такие слои, будучи ничтожным мень­шинством пролетариата и трудящихся масс, тяготеют к «струвизму», ибо он дает им оправдание их союза со «своей» национальной буржуазией против угнетенных масс всех наций. Об этом нам придется еще говорить ниже в связи с вопросом о причинах краха Интернационала.

IV

Самой тонкой, наиболее искусно подделанной под научность и под международ­ность, теорией социал-шовинизма является выдвинутая Каутским теория «ультраимпе­риализма». Вот самое ясное, самое точное и самое новое изложение ее самим автором:

«Ослабление протекционистского движения в Англии, понижение пошлин в Америке, стремление к разоружению, быстрое уменьшение, за последние годы перед войной, вывоза капитала из Франции и из Германии, наконец, усиливающееся международное переплетение различных клик финансового капита­ла — все это побудило меня взвесить, не может ли теперешняя империалистская политика быть вытес­нена новою, ультраимпериалистскою, которая поставит на место борьбы национальных финансовых ка­питалов между собою общую эксплуатацию мира интернационально-объединенным финансовым капи­талом. Подобная новая фаза капитализма во всяком случае мыслима. Осуществима ли она, для решения этого нет еще достаточных предпосылок» («Neue Zeit» № 5, 30. IV. 1915, стр. 144).

«... Решающим в этом отношении может оказаться ход и исход теперешней войны. Она может совер­шенно раздавить слабые зачатки ультраимпериализма, разжигая до высшей степени национальную нена­висть также и между финансовыми капиталистами, усиливая вооружения и стремление обогнать в этом друг друга, делая неизбежной вторую всемирную войну. Тогда то предвидение, которое я формулировал в своей брошюре: «Путь к власти», осуществится в ужасных размерах, увеличится обострение классовых противоречий, а вместе с тем и моральное отмирание (буквально: «отхозяйничание, Abwirtschaftung», крах) капитализма»... (Надо заметить, что под этим вычурным словечком

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 229

Каутский разумеет просто-напросто «вражду» к капитализму; со стороны «промежуточных слоев между пролетариатом и финансовым капиталом», именно: «интеллигенции, мелких буржуа, даже мелких капи­талистов»)... «Но война может кончиться иначе. Она может привести к усилению слабых зачатков ульт­раимпериализма. Ее уроки» (это заметьте!) «могут ускорить такое развитие, которого долго пришлось бы ждать во время мира. Если дело дойдет до этого, до соглашения наций, до разоружения, до длительного мира, тогда худшие из причин, ведших до войны все сильнее к моральному отмиранию капитализма, могут исчезнуть». Новая фаза, разумеется, принесет с собой «новые бедствия» для пролетариата, «может быть еще более худшие», но «на время» «ультраимпериализм» «мог бы создать эру новых надежд и ожи­даний в пределах капитализма» (стр. 145).

Каким образом выводится из этой «теории» оправдание социал-шовинизма? Довольно странным — для «теоретика» — именно следующим образом: Левые социал-демократы в Германии говорят, что империализм и порождаемые им войны не случайность, а необходимый продукт капитализма, приведшего к господству финансового капитала. Поэтому необходим переход к революционной борьбе масс, ибо эпоха сравнительно мирного развития изжита. «Правые» социал-демократы грубо заяв­ляют: раз империализм «необходим», надо быть империалистами и нам. Каутский, в роли «центра», примиряет:

«Крайние левые», — пишет он в своей брошюре: «Национальное государство, империалистическое государство и союз государств» (Нюрнберг, 1915), — хотят «противопоставить» неизбежному империа­лизму социализм, т. е. «не только пропаганду его, которую мы в течение полувека противопоставляем всем формам капиталистического господства, а немедленное осуществление социализма. Это кажется очень радикальным, но способно лишь оттолкнуть всякого, кто не верит в немедленное практическое осуществление социализма, в лагерь империализма» (стр. 17, курсив наш).

Говоря о немедленном осуществлении социализма, Каутский «осуществляет» пере­держку, пользуясь тем, что в Германии, при военной цензуре особенно, нельзя говорить о революционных действиях. Каутский прекрасно знает, что левые требуют от партии немедленной пропаганды и подготовки революционных действий,

230__________________________ В. И. ЛЕНИН

а вовсе не «немедленного практического осуществления социализма».

Из необходимости империализма левые выводят необходимость революционных действий. «Теория ультраимпериализма» служит Каутскому для оправдания оппорту­нистов, для изображения дела в таком свете, что они вовсе не перешли на сторону буржуазии, а просто «не верят» в немедленный социализм, ожидая, что перед нами «может быть» новая «эра» разоружения и длительного мира. «Теория» сводится к тому и только к тому, что надеждой на новую мирную эру капитализма Каутский оправды­вает присоединение оппортунистов и официальных социал-демократических партий к буржуазии и их отказ от революционной (то есть пролетарской) тактики во время на­стоящей бурной эры, вопреки торжественным заявлениям Базельской резолюции!

Заметьте, что Каутский при этом не только не заявляет: новая фаза вытекает и долж­на получиться из таких-то обстоятельств и условий, — а, напротив, заявляет прямо: даже вопроса об «осуществимости» новой фазы я еще не могу решить. Да и в самом деле, взгляните на те «тенденции» к новой эре, которые Каутский указал. Поразитель­но, что к числу экономических фактов автор относит «стремления к разоружению»! Это значит: от несомненных фактов, которые совсем не мирятся с теорией притупления противоречий, прятаться под сень невинных мещанских разговоров и мечтаний. «Ульт­раимпериализм» Каутского, — это слово, кстати сказать, совсем не выражает того, что автор хочет сказать, — означает громадное притупление противоречий капитализма. «Ослабление протекционизма в Англии и Америке» — говорят нам. Где же тут хотя бы малейшая тенденция к новой эре? Доведенный до крайности протекционизм Америки ослаблен, но протекционизм остался, как остались и привилегии, предпочтительные тарифы английских колоний в пользу Англии. Вспомним, на чем основана смена пре­дыдущей, «мирной», эпохи капитализма современною, империалистической: на том, что свободная конкуренция уступила место монополистическим союзам

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 231

капиталистов, и на том, что весь земной шар поделен. Ясно, что оба эти факта (и фак­тора) имеют действительно мировое значение: свободная торговля и мирная конкурен­ция были возможны и необходимы, пока капитал мог беспрепятственно увеличивать колонии и захватывать в Африке и т. п. незанятые земли, причем концентрация капита­ла была еще слаба, монополистических предприятий, т. е. столь громадных, что они господствуют во всей данной отрасли промышленности, еще не было. Возникновение и рост таких монополистических предприятий (вероятно, этот процесс ни в Англии, ни в Америке не приостановился? едва ли даже Каутский решится отрицать, что война ус­корила и обострила его) делает невозможной прежнюю свободную конкуренцию, вы­рывает почву из-под ног у нее, а раздел земного шара заставляет от мирного расшире­ния перейти к вооруженной борьбе за передел колоний и сфер влияния. Смешно и ду­мать, что ослабление протекционизма в двух странах может изменить тут что-либо.

Далее, уменьшение вывоза капитала в двух странах за несколько лет. Эти две страны, Франция и Германия, по статистике, например, Хармса в 1912 году, имели капиталов за границей приблизительно на 35 миллиардов марок (около 17 миллиардов рублей) каж­дая, а Англия одна вдвое больше. Рост вывоза капитала никогда не был и не мог быть при капитализме равномерным. О том, чтобы накопление капитала ослабело, или чтобы емкость внутреннего рынка серьезно изменилась, например, крупным улучшением в положении масс, Каутский не может и заикнуться. При таких условиях из уменьшения вывоза капитала за несколько лет в двух странах выводить наступление новой эры ни­как не приходится.

См. Bernhard Harms. «Probleme der Weltwirtschaft». Jena, 1912 (Бернгард Хармс. «Проблемы мирово­го хозяйства». Иена, 1912. Ред.). George Paish. «Great Britains Capital Investments in Colonies etc.» в «Jour­nal of the Royal Statist. Soc», vol. LXXIV, 1910/11, p. 167 (Джордж Пэйш. «Вложения английского капи­тала в колониях» в «Журнале Королевского Статистического Общества», том LXXIV, 1910/11, стр. 167. Ред.). Ллойд Джордж в речи в начале 1915 г. считал английские капиталы за границей в 4 млрд. ф. ст., т. е. около 80 млрд. марок.

232__________________________ В. И. ЛЕНИН

«Усиливающееся международное переплетение клик финансового капитала». Это — единственная действительно всеобщая и несомненная тенденция не нескольких лет, не двух стран, а всего мира, всего капитализма. Но почему из нее должно вытекать стрем­ление к разоружению, а не к вооружениям, как до сих пор? Возьмем любую из всемир­ных «пушечных» (и вообще производящих предметы военного снаряжения) фирм, на­пример, Армстронга. Недавно английский «Экономист» (от 1 мая 1915) сообщал, что прибыли этой фирмы с 606 тысяч фунтов стерлингов (около 6 миллионов рублей) в 1905/6 г. поднялись до 856 в 1913 г. и до 940 (9 миллионов рублей) в 1914 году. Пере­плетенность финансового капитала здесь очень велика и все возрастает; немецкие ка­питалисты «участвуют» в делах английской фирмы; английские фирмы строят подвод­ные лодки для Австрии и т. д. Международно-переплетенный капитал делает велико­лепные дела на вооружениях и войнах. Из соединения и переплетения разных нацио­нальных капиталов в единое интернациональное целое выводить экономическую тен­денцию к разоружению — значит подставлять добренькие мещанские пожелания о притуплении классовых противоречий на место действительного обострения их.

Каутский говорит об «уроках» войны в совершенно филистерском духе, представляя эти уроки в смысле какого-то морального ужаса перед бедствиями войны. Вот, напри­мер, его рассуждение в брошюре «Национальное государство» и проч.:

«Не подлежит сомнению и не требует доказательств, что есть слои, заинтересованные самым настоя­тельным образом в всемирном мире и разоружении. Мелкие буржуа и мелкие крестьяне, даже многие капиталисты и интеллигенты не привязаны к империализму такими интересами, которые бы были силь­нее вреда, испытываемого этими слоями от войны и вооружений» (стр. 21).

Это написано в феврале 1915 года! Факты говорят о повальном присоединении к империалистам всех

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 233

имущих классов вплоть до мелких буржуа и «интеллигенции», а Каутский, точно чело­век в футляре, с необыкновенно самодовольным видом отмахивается от фактов посред­ством слащавых слов. Он судит об интересах мелкой буржуазии не по ее поведению, а по словам некоторых мелких буржуа, хотя эти слова на каждом шагу опровергаются их делами. Это совершенно то же самое, как если бы об «интересах» буржуазии вообще мы судили не по ее делам, а по любвеобильным речам буржуазных попов, которые клянутся и божатся, что современный строй пропитан идеалами христианства. Каут­ский применяет марксизм таким образом, что всякое содержание из него выветривает­ся, и остается лишь словечко «интерес» в каком-то сверхъестественном, спиритуали­стическом значении, ибо имеется в виду не реальная экономика, а невинные пожелания об общем благе.

Марксизм судит об «интересах» на основании классовых противоречий и классовой борьбы, проявляющихся в миллионах фактов повседневной жизни. Мелкая буржуазия мечтает и болтает о притуплении противоречий, выставляя «доводы», что обострение их влечет «вредные последствия». Империализм есть подчинение всех слоев имущих классов финансовому капиталу и раздел мира между 5—6 «великими» державами, из которых большинство участвует теперь в войне. Раздел мира великими державами оз­начает то, что все имущие слои их заинтересованы в обладании колониями, сферами влияния, в угнетении чужих наций, в более или менее доходных местечках и привиле­гиях, связанных с принадлежностью к «великой» державе и к угнетающей нации.

Э. Шульце сообщает, что к 1915 году считали сумму ценных бумаг во всем мире в 732 миллиарда франков, считая и государственные и коммунальные займы, и закладные, и акции торгово-промышленных обществ и т. д. Из этой суммы на Англию падало 130 млрд. фр., на Соединенные Штаты Америки — 115. на Францию — 100 и на Германию — 75, — следовательно, на все эти четыре великие державы 420 млрд фр., т. е. больше половины всей суммы. Можно судить по этому, как велики выгоды и привилегии передовых, великодержавных наций, обогнавших другие народы, угнетающих и грабящих их (Dr. Ernst Schnitze. «Das französische Kapital in Russland» в «Finanz-Archiv». Berlin, 1915, Jahrg 32, S. 127) (Д-р Эрнст Шульце. «Французский капитал в России» в «Финансовом Архиве». Берлин, 1915, 32 год издания, стр. 127. Ред.). «Защита отечества» великодержавных наций есть защита права на добычу от

234__________________________ В. И. ЛЕНИН

Нельзя жить по-старому в сравнительно спокойной культурной, мирной обстановке плавно эволюционирующего и расширяющегося постепенно на новые страны капита­лизма, ибо наступила другая эпоха. Финансовый капитал вытесняет и вытеснит дан­ную страну из ряда великих держав, отнимет ее колонии и ее сферы влияния (как гро­зит сделать Германия, пошедшая войной на Англию), отнимет у мелкой буржуазии ее «великодержавные» привилегии и побочные доходы. Это факт, доказываемый войной. К этому привело на деле то обострение противоречий, которое всеми давно признано и в том числе тем же Каутским в брошюре «Путь к власти».

И вот, когда вооруженная борьба за великодержавные привилегии стала фактом, Ка­утский начинает уговаривать капиталистов и мелкую буржуазию, что война вещь ужасная, а разоружение вещь хорошая, совершенно так же и с совершенно такими же результатами, как христианский поп с кафедры уговаривает капиталистов, что челове­колюбие есть завет бога и влечение души и моральный закон цивилизации. То, что Ка­утский называет экономическими тенденциями к «ультраимпериализму», на самом де­ле есть именно мелкобуржуазное уговаривание финансистов не делать зла.

Вывоз капитала? Но капитала вывозится больше в самостоятельные страны, напри­мер, в Соединенные Штаты Америки, чем в колонии. Захват колоний? Но они уже все захвачены и почти все стремятся к освобождению: «Индия может перестать быть анг­лийским владением, но она никогда не достанется, как цельная империя, другому чу­жому господству» (стр. 49 цитированной брошюры). «Всякое стремление какого-либо промышленного капиталистического государства приобрести себе колониальную им­перию, достаточную

грабежа чужих наций. В России, как известно, слабее капиталистический, но зато сильнее военно-феодальный империализм.

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 235

для того, чтобы быть независимым от заграницы в получении сырья, должно было бы объединить против него все другие капиталистические государства, запутать его в бес­конечные, истощающие войны, не приводя его ближе к своей цели. Эта политика была бы вернейшим путем к банкротству всей хозяйственной жизни государства» (стр. 72— 73).

Разве это не филистерское уговаривание финансистов отказаться от империализма? Пугать капиталистов банкротством это все равно, что советовать биржевикам не играть на бирже, ибо «многие теряют так все свое состояние». От банкротства конкурирующе­го капиталиста и конкурирующей нации капитал выигрывает, концентрируясь еще сильнее; поэтому, чем обостреннее и «теснее» экономическая конкуренция, т. е. эконо­мическое подталкивание к банкротству, тем сильнее стремление капиталистов добавить к этому военное подталкивание соперника к банкротству. Чем меньше осталось стран, в которые можно вывозить капитал так выгодно, как в колонии и в зависимые государст­ва, вроде Турции, — ибо в этих случаях финансист берет тройную прибыль по сравне­нию с вывозом капитала в свободную, самостоятельную и цивилизованную страну, как Соединенные Штаты Америки, — тем ожесточеннее борьба за подчинение и за раздел Турции, Китая и проч. Так говорит экономическая теория об эпохе финансового капи­тала и империализма. Так говорят факты. А Каутский превращает все в пошлую ме­щанскую «мораль»: не стоит-де особенно горячиться, а тем более воевать за раздел Турции или за захват Индии, ибо «все равно не надолго», да и лучше бы развивать ка­питализм по-мирному... Разумеется, еще лучше было бы развивать капитализм и рас­ширять рынок путем увеличения заработной платы: это вполне «мыслимо», и усовеще-вать финансистов в этом духе — самая подходящая тема для проповеди попа... Добрый Каутский почти совсем убедил и уговорил немецких финансистов, что не стоит воевать с Англией из-за колоний, ибо эти колонии все равно очень скоро освободятся!..

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: