Православно-языческий компромисс

Миролюбов не протестует против канонического представления о христианстве и пра­вославии. Но он стремится воссоздать реально-историческую картину русского христианства и следует в этом за И.И. Срезневским ("О языческих верованиях древних славян"), который в 1849 году писал: "Отвергая с принятием христианства языческие суеверия, славяне не име­ли нужды отвергать некоторые из основных верований и только очищали их. Так и до при­нятия христианства они верили в Единого Бога" (1, 142). Далее Миролюбов трактует былину о Святогоре, который уходит в землю, а его друзья, христианские богатыри, пытаются ему помочь. Но хотя Святогор и могущественнее новых богатырей, "история" заставляет его уйти.

То есть, мысль Миролюбова склоняется к тому, что хотя вера народа и переменилась, но почтение к древним "Богам" сохранилось. Миролюбов рисует эту веру своих односельчан

периода между потопами. таким образом: "Почитая же Иисуса, не забывали Перуна-Батюшку, Коляду, Белеса Мудро­го, Дажьбо, Стриба и всех прочих, как Индру, Яворуну, Вышнего, Крышнего, Бурого, Сивого, Святовида Свято, Самосвята-Сома, Огнебога Златокудра... Тут и начало и конец Руси. Ничего из этого тронуть нельзя было, а то как же жить на свете после? Так же отцу приходилось (отец Миролюбива был сельский священник): либо начинать войну в доме, либо закрывать глаза на прабку и её учения (Миролюбов рассказывает о старой женщине, жившей в их до­ме, и следовавшей языческим традициям). Ясно, что это именно на ней свет держался! Как можно покушаться на Ярило, когда именно в Его честь выпекали "кругилики", сладкие пи­роги с вареньем? Как было возражать против Хорса, когда от него все "хорошее"? Ему же коней выводили на двор показать среди зимы, а в честь Белеса на Благовещение весь скот к церкви гнали и надо было его кропить святой водой! И что тут могли знать, по мнению прабки, архиереи, про которых она говорила: "Они не нашей жизнью живут! Лучше бы попов не гоняли и не разоряли! А то лезут туда же, указывают, что можно, а что нельзя... Мы это всё и без них знаем! Да как же это "круглики" не выпекать? Кутьи "не прогонять"? На масляной не веселиться? А что же, плакать что ли!'"' (1, 522).

По поводу этого компромисса-синтеза православия и славянского язычества Миролю­бов заключает: "... язычество, в сущности, легко уступило место православной вере. Во мно­гих отношениях оно просто подготовило почву для христианства, а в других совпало с ним. Дело ведь не в названиях Божеств, а в идее, которая в них вложена" (2,48).

6. НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННЫЕ ЧЕРТЫ СЛАВЯНСКОГО ЯЗЫЧЕСТВА И
ВЕДИЗМА

Миролюбов не углубляется в анализ и систематизацию сравниваемых им религий. Ви­димо, это даже является свойством его подхода к исследуемому материалу в целом. Широко известна "мягкость" понятийного аппарата санскритских философских текстов. Миролю­бов говорит об этом: "Конечно, язычники не обладали догматами, но и ведизм "догматами не обладал" (2, 213), и сам следует этому принципу. Но на самые общие принципы Миролюбов всё-таки указывает. Первый принцип мы уже процитировали - "недогматизм". "Если семи­ты входят в Союз с Богом, то арийцы Его считают своим Предком" (1, 365).

Второй, выделяемый принцип - это монотеизм "ведийских" славян. "Славяне стояли БЛИЖЕ к единобожию, как и ведийцы, называвшие Божество разными именами" (2, 157-158).

Наконец, Миролюбивым непременно подчеркивается "нравственность", как принцип славянского язычества и его ведийской прарелигии. "Если учение Христа высоко морально, то языческое, сельское, не городское, понимание было близко христианскому, так как лю­бовь к ближнему были всегдашней основой как ведизма, так и язычества" (1, 419).

Можно даже сделать обобщение, что Миролюбов "принципиально" против представ­ления о том, что славянское язычество и тем более ведизм являются чем-то примитивным. "Что означает слово "примитивный"? - рассуждает ученый. Истинное его значение "первоначальный", "основной". Что основного есть у современного человечества? Деньги, конечно, умение зарабатывать деньги, хорошее дело, или как его называют в Америке "джоб". Что основного было у арийских народов? Религия, верования, обычаи. Что лучше и что хуже, современный материализм нашей эпохи или же наивные верования того времени? И чем, собственно, может гордиться современное человечество? Думается нам, что особенно гор­диться нечем" (2, 65).

7. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДАНИЯ Иногда сочинения Миролюбива напоминают неприбранный архив краеведа. Иные из его работ, так и называются "Материалы...". Эти "материалы" не проверены и не развиты, это рабочие "гипотезы", мастерская исследователя. Например, "Подобно обожанию Ганга в Индии, на Руси видна тенденция обожания Волги" (1, 303). Или Миролюбов сравнивает этноним "харваты" с топонимом "Карпаты" и при этом вспоминает древнеиндийскую "Хараппу" (1, 563). Или замечает, что у древних фракийцев были чубы, намекая, видимо, на чубы запорожцев и шикхи индийских садху (1, 541).

Может показаться, что Миролюбов - дилетант. Но "маэстро скромничает". Мы знаем, что именно Миролюбов "набрёл" на "Донижи Изенбека", позже названные "Велесовой кни­гой", осознал, что перед пим, и, скопировав "дощьки", практически сохранил их для потом­ства. В "Сакральном Руси" Миролюбов лишь изредка вспоминает о "дощьках". Он сам объяс­няет свою осторожность тем, что понимает, что текст должен пройти самую авторитетную экспертизу, чтобы пройти подозрения в поддельности. Как мы видим, эти опасения Миролю-бова тоже были не напрасны. Другой причиной редкого обращения к "Велесовой книге" её открывателя заключается, на наш взгляд, в том, что Миролюбов был "охотником" до прямых и ярких свидетельств славяно-ведийского родства. "Велесова книга" является именно таким свидетельством ("Велесова книга", по всей видимости, является письменным памятником 9 века, составленным русскими волхвами, который даёт представление об исторических и кос­могонических взглядах дохристианских славян), но во времена Миролюбова и ныне важней­шим относительно "Велесовой книги" остается вопрос о её подлинности. Само содержание "книги" дает "актуальный" материал относительно праистории славян. Это памятник уни­кальный и древний. Его интерпретация требует привлечения высоко эрудированных специа­листов в самых различных областях знания.

Миролюбов, не будучи специалистом в области древних славянских языков и академи­ческим ученым, позволил себе лишь высказаться относительно формы письменности "дошек". Его сообщения таковы: "Впоследствии нам выпало большое счастье видеть "дощьки" из коллекции художника Изенбека, числом 37, с выжженным текстом. Частью буквы напоминают греческие заглавные буквы, а частью они походили на санскритские" (1, 204). Или в другом месте: "В "Дощьках" из коллекции Изенбека, русского художника, умершего в 1940 году в Брюсселе, были не только греческие буквы, но готские (рунические) и даже санскритские, как буквы "а" и "я",... характер общего начертания этих "дощек" как в санскрите - общая ЧЕРТА, под которой написаны каленым железом, видимо, буквы" (2,452).

Миролюбов обращает внимание на ту особенность, что воплощенная в фольклоре ис­торическая память народа, как правило, сохраняет исторические передвижения и доносит до нас свою прародину. Миролюбов исследует гипотезу, что такой прародиной славян было Семиречье индусов (Сапта-синдху) в Пенджабе. "При заговаривании зубной боли знахарки говорили формулу: "На Море, на Океане, на островке Буяне, Бел-Горюч Камень лежит!" Все слова этого заговора - реальность: остров Буян - Цейлон, известный нашим пращурам из Сапта-Синдху" (2, 149). Впрочем, в первом томе сочинений Миролюбова мы находим сооб­ражение, что Буян - это Руян, или Рюген, Балтийских славян. "Рюгенская" версия Буяна тоже интересна для Миролюбова, потому что там по словам Гельмгольда совершались гадания по­средством "Белого коня". "Куда шёл этот конь, туда направляла своё оружие армия" (1, 455). Это прямая аналогия с ведическим обрядом "ашвамедха-ягьи", который совершали и Маха­раджа Юдхишдхира "Махабхараты" и "Шримад-Бхагаватам", и Господь Рамачандра "Рамаяны".

"Так довелось нам слышать, что славяне вышли из Арии, предводимые Савитри" (2, 179), - свидетельствует о своих фольклорно-исследовательских воспоминаниях Миролю­бов. Определяя волшебные сказочные края, где "реки текут молоком и медом в кисельных берегах", как "память" о некогда покинутой прародине, Миролюбов сосредотачивается на

мысли, что образ легендарного Беловодья и есть воспоминание о прародине: "Беловодье находилось где-то в Азии, и люди, проходя в Беловодье, должны были идти северным бере­гом Каспия. Направление, в общем, если взглянуть на карту, на СЕМИРЕЧЬЕ. Конечно, во­прос не выяснен, является ли Семиречье Индостана идентичным (Автор) с Семиречьем Тур­кестана но можно предположить, что Беловодье и прародина славянства - одно и тоже" (2, 163).

Среди фольклорных материалов, отражающих эту тему, Миролюбов приводит такие: "Ласточка летит на зиму в Ирий",- это из стихов Тараса Шевченко (1, 512). "Ото-ж_; летит по осени птица в Ирий... Так, то такой край, что не рассказать! Всякие цветы там есть, вечная весна и люди там не старятся... Есть там великая река, и через воду этой реки придется пе­рейти, когда умрем."- цитируя это свидетельство, Миролюбов заключает: "Наши предки помнили Арию-Ирий" (1, 337).

В строфах кобзаря Олексы Миролюбов усматривает память об исторических пере­движениях предков славян из арийской прародины:

"Пийшли пращуры до Бруму,

а други пийшли до Шуму,

та до Хати, до Трояци,

на Билому на Коняци" (2, 513).

Соответственно, то есть, в Бирму, в Шумер, в то место, где обитали хетты, и в Придне­провье, где поселились известные по "Слову о полку Игореве" "внуки Трояновы".

8. ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ "СЮЖЕТЫ" МИРОЛЮВА

Формы поведения, наследуемые от предков, не могут не оставить следы в последую­щих, более поздних культурах. Миролюбов обращает своё внимание на "кудесников" древне­русского мира, в которых он видит жрецов древней религии. Например, он рассуждает: "...Однако, Белых кудесников было большинство. Они носили длинные белые рубахи, под­поясанные красным поясом... В руках у них всегда был вишневый посох и у некоторых, осо­бенно сильных, он заканчивался серебряной или медной булавой (шариком)..., кроме этого и кроме маленькой серебренной фигурки, изображавшей Малого Крышнего, которого праздновали наКолядин день (на Рождество), у них ничего не было" (1,153).

Относительно этих "кудесников" возникает аналогия "сословия" ведических пропо-ведников-санньяси. Миролюбов высматривает в древних славянских "сказителях" транс­формировавшихся чтецов Вед. "В России опи сохранились до самой первой мировой войны. Обычно это певцы, гусляры или просто "сказители"", - Миролюбов усматривает в существо­вании подобного рода людей важный признак ведического наследия и подчеркивает культ слова и словесности, как важнейшую особенность древнеславянской культуры. "Религия сяавянорусов, - пишет он, - была видоизмененным ВЕДИЗМОМ, ибо вся она была построена на славословии, или пении СЛАВЫ Богам, ОТСЮДА и удерживается просторечное выраже­ние "Слава БОГУ". Сами предки русов получили имя славян, проистекавшее как от их ВО­ЕННОЙ СЛАВЫ, ТАК И ОТ СЛАВЫ БОЖЕСТВАМ" (2, 21). Подобно тому как ведическая традиция исходит из примата речи (мантры, шастры, катха - не просто важные аспекты ве­дической религиозности, это основа, субстрат, метод и высшая ценность ведической цивили­зованности), так и в славянстве слово понимается как магическое действие, о чем, например, свидетельствуют устойчивые выражения вроде: "Он СЛОВО такое знает". Слово - могущест­венно, а славословие Богам - сущность славянства. "Когда начался Сваргов Род, то у него была жена Земля-Баба-Слава, потому славяне носят это имя" (1, 581). Миролюбов заостряет внимание на роли "слова" в славянской культуре, сопоставимое, естественно, с процессом"шраванам" (слушание) в культуре ведической, а само слово "слово" в свою очередь как раз этимологизируется индоиранским "шраванам".

Аналогию индийским аскетам-йогам Миролюбов находит в сказах о подвижниках "И сидит этот Авва Иаким на болоте, а комары его жалят, а он их кормит: надо же им бедным!" (2, 419). В индологии принято считать отличительным обрядом ведических ариев употребле­ние напитка бессмертия "Сома" (в авестийском языке "хаома", а в русском языке предполо­жительно термину сома-хаома соответствует "хмель"). Так что Миролюбов старается про­следить в славянских обычаях следы ведической сомы.

"Вода Живая южнорусского народа и Сома ведийцев - суть Амрита..." (1, 368). Формы традиционных присловий при воспевании во время тризны у южнорусских селян подсказы­вают Миролюбову на ритуальное происхождение этих действий. "Суряница" (1, 272) или "мёд" (1, 233) в этих напитках, названия которых легко этимологизируются санскритом ("сурья" - солнце, "мадхурья" - сладкий), исследователь усматривает след древней сомы. И даже обычное "причащение" спиртным просвечивается как ведическая знаковость: "Это воз­лияние водки на пол было настоящей имитацией возлияния Сомы на Пламень Агни" (1, 329).

Древняя форма принятия пищи прослеживается в обьиае "зварожины", то есть пред­ложения пищи Сварогу, Верховному Божеству восточных славян... Исследователь описывает, как на площади перед церковью в праздничный день организовывалось предложение "стравы" (жертвенной пищи). "Страна" "готовилась", и в "готовом виде" такая пища и вся трапеза называлась уже "зварожина" (1, 105). Это соответствует ведическому почитанию "прасада". Также Миролюбов замечает, что дохристианские славяне знали понятия "зеяеноядение" и "мясопуст" (1. 252), то есть, как и ведийцы, понимали вегетарианство как чистое и священное питание.

"Бел-Горючь-Камень"- это алтарь языческого прошлого, такое почитание камней со­поставимо, например, с ведическими шалаграма-шилами. Поклонение "иконе-кустику", на­пример, у "березомолов" (1, 177) сопоставимо с поклонением туласи, нимбу, сиддха-бакуле у вайшнавов Индии. Дуб, одна из ипостасей Сварога, напоминает священный баньян. Баня трактуется Миролюбивым как место священного омовения.

"Мыться" соотносится с понятием "молиться" со ссылкой на Б. Буслаева (1, 123). Лето­писное сообщение от 1274 года приводит слова митрополита Новгородского Кирилла: "И се слышахом в пределах новгородских невесты водят к воде. И ныне не велим тому так быти, аще ли то проклинати повелеваем" (1, 115). То есть, 13 век знает древнюю обрядность вен­чания. Древнерусские обряды, сопутствующие бракосочетанию, сохраняют память о себе, например, в известном выражении "Огонь, вода и медные трубы", но в ведической обрядно­сти современной Индии такие обряды также сохранились, хотя и не полностью, но на порядок более чётко: ачеман (очистительное окропление водой), огненная лампада, музыкальное со­провождение - обязательные составные компоненты самых простых ведических обрядов и церемоний.

Наиболее известная и яркая параллель между индийскими Ариями и древними славя­нами - кремация усопших. Миролюбов в этой связи приводит поговорку: "Средь лета в сани ушел" (2, 25). Так говорили об умерших людях. Поговорка показывает, что покойного укладывали на носилки, называемые "санями". Это полностью ведическая традиция, но под­робно Миролюбов на этом не останавливается, видимо потому, что этот момент хорошо из­вестен из исторических документов и археологических свидетельств.

Миролюбову в целом свойственен дух "кладоискателя", он стремится к новым и ар­хаичным находкам. Уникально и любопытно его исследование солдатских писем, которые под диктовку записывались офицерами. В этих письмах обнаруживается, по всей видимости, древняя форма почтительного обращения. Миролюбова особенно заинтересовало выражение "от бела лица до мати сырой земли-матери". Ученый так толкует это почтительное обраще-

 

СЛАВЯНСКАЯ КОСМОГОНИЯ

Среди материалов Миролюбива есть рассказы Захарихи и других жителей Юрьевки и те из них, которые касаются религиозной славянской онтологии, Миролюбов называет даже "Юрьевской космогонией". Захариха, например, так описывает "устройство" мира: "Близнецы - Дети Божьи. Один из них - Вечер, а другой- утро". В этом рассказе по Миролю-бову "без труда можно видеть Диоскуров или Асвинов"(1, 342).

"Сначала был Бог, и тот спал... Бог стал мыться в мовнице, да попарился, а капли пота упали на землю и стала она расти большая-пребольшая" (1, 238). Такого "сюжета" нет в библейской традиции. Но из "Шримад-Бхагватам" можно узнать, что Маха-Вишну находится в состоянии трансцендентного сна, называемого йога-нидра, и материальные вселенные являются испарениями его тела, то есть через пот Всевышнего порождаются вселенные. В сказке о Курочке-рябе Миролюбива интересует образ яйца. По его мнению, это яйцо - транс­формация образа "Вселенского яйца" Вед, которое также является "золотым"-"Хирапьягарбха".

Вселенная "старых людей" из Юрьевки создана Творцом. Но, как и в ведической "космогонии", мир в представлениях украинских селян наполнен сонмом действующих лиц. Но это не многобожие. К этому миру относятся те же слова, которые Миролюбов относил к Ведам: "... На самом деле это не пантеон, а ипастасион, то есть сообщение бесчисленных ипо­стасей Бога, Единого в Себе" (1,61). В "юрьевской" космогонии есть прибоги, пабоги, божки, богини-русалки, подобные ведическим девам, апсарам, гандхарвам и т.п., переводимые в со­временных текстах термином "полубоги".

Миролюбов фиксирует текст, который, по его мнению, указывает на древние представ­ления о реинкарнации: "Бог отделяет от себя души, как зерно от колоса, - рассказывают ему в Юрьевке, - как пшеницу из снопа, и она, эта пшеница, летит в жизнь и вертается к нему" (1, 195).

Эта "славяно-ведическая" космогония "помнит" не только принципы сотворения, но и принципы составляющих основ мироздания. "Славяне говорили не о реальности - Явь, а о Вечном Принципе, находящемся под реальностью - Правь, и, наконец, о потустороннем -Навь" (2, 34). Эти три модуса Явь-Правь-Навь, сопоставимы с Гунами материальной природы, которые описываются в "Бхагавад-гите" и "Шримад-бхагаватам". Саттва (благость) соответ­ствует Прави, раджас (страсть) - Яви, тамас (невежество) - Нави. Гуны пронизывают весь мир, который в ведических текстах называется "трилокья" ("тройственным миром"). Под эти­ми тремя мирами подразумеваются Небесный райский мир, Средний мир, и Нижний демо­нический мир, которые соответственно находятся под преимущественным влиянием гун сат-тва, раджас и тамас, т. е. именно Правь, Явь и Навь. Так что название русской религии "православие" может пониматься не просто как калька с греческого "ортодокс", а как приме­нение для называния русского христианства теологических терминов древнего славянского язычества: "правь"- истинный, высший мир, "слава"- форма религиозной практики, восходя­щей к ведическим "шраванам-киртанам", и олицетворяющая этот процесс богиня Слава.

В представлении юрьевцев неземной высший мир не только имманентен, он наполнен формами, качествами и событиями. Там "такой же свет и там люди землю пашут, венят и сно­пы кладут. И там коней на воду водят" (1,115). Согласно ведическим представлениям духов- ный мир обладает "рулой" (формой), "гунами" (качествами), и там происходят "лилы" (игры-приключения).

Обитатели русского "Неба", также как и ведические небесные иерархи, являются или представителями какой-то функции-стихии или соотносятся с календарными циклами. Ми­ролюбов приводит список Сварожичей, не связанных с временным соотнесением: "1. Ладо с Ладой.

2. Огнебог (Агунья, Агни).

3. Любомель.

4. Перун (Индра).

5. Сура-Солнце.

6. Слава (Земля-Баба).

7. Белее.

8. Самосвят (Сома).

9. Сивый.

10. Водяной.

11. Леший.

12. Полевой" (1,510).

Божества времени: Божества месяцев:

"1. Крышний. "1. Крышний - январь.

2. Лютобор (Лютый). 2. Лютый - февраль.

3. Вышний (Хорос). 3. Ярила - март.

4. Яро (Индра). 4. Ладо - апрель.

5. Ладо. 5. Купала - май.

6. Купало. 6. Даждьбо - июнь.

7. Даждьбо. 7. Руды - июль.

8. Руды. 8. Радогощ - август.

9. Овсень. 9. Овсень - сентябрь.

 

10. Радогощ. 10. Сивый - октябрь.

11.Святовит. 11. Святовид - ноябрь.

12. Коляда" (1, 510). 12. Коляда - декабрь" (1, 510).

Для сравнения можно привести "соответствия" календаря ведических вайшнавов, ко­торые приводит Свами Прабхупада в своей книге "Учение Шри Чайтаньи" (глава "Безграничные формы Бога"): "Согласно календарю вайшнавов, двенадцать месяцев в году называются по именам двенадцати форм Вайкунтхи Господа Кришны, и эти формы считают­ся Божествами-покровителями двенадцати месяцев года. Календарь начинается с месяца Мар-гаширша, который соответствует концу октября - началу ноября. Остаток ноября называется в календаре вайшнавов Кешава. Декабрь называется Нарайана, январь называется Мадхава, февраль - Говинда, март - Вишну, апрель - Шри Мадхусудана, май - Тривикрама, июнь - Ва-мана, июль - Шридхара, август - Хришикеша, сентябрь - Падманабха, а начало октября -Дамодара" (с. 105).

Ведический календарь также строится на "небесных персонажах". Миролюбов не про­водит глубоких и детальных сопоставлений по этому вопросу. Думается, что в славянско-ведической кампаративистике исследование календарей может оказаться фундаментом идентификации. Ведь именно календарь был своего рода "технологией" ведической и древ-неславянской цивилизаций. Но Миролюбива интересуют не столько структурные, сколько "корпускулярные" соответствия. Прямое сходство, конечно, может оказаться ненастоящим, "народным". Но "чистые" свидетельства, вкус к которым так развит у Миролюбива, также совершенно необходимы для построения "картины" славяно-ведического родства. Ведь структурные соответствия всегда могут быть представлены как типологические, как проявле- ния универсальных архетипов. Ощущение таково, что Миролюбову важно показать, что культурно-религиозные формы "наследуются" от "пращуров", а не конструируются из бинар­ных комбинаций "мифологической".

10. "ПРЯМЫЕ" СВИДЕТЕЛЬСТВА В настоящей главе мы расположим в алфавитном порядке ведические персоналии, со­ответствие которым обнаружил Миролюбив в своих изысканиях, и приведем извлечения из его книги, соответствующие этим персоналиям. В самих материалах Миролюбова санскрит­ские имена ведических персонажей порой лишь подразумеваются, возможно, также и потому, что ведический материал был осознан исследователем не достаточно широко и детально. Но мы решили ведические реалии озвучить чётко, так как располагаем в лице "Шримад-Бхагаватам" и других переводов ведических "эпических" текстов, которыми не мог вос­пользоваться Миролюбов, достаточными материалами, чтобы быть уверенными в правиль­ном понимании отношений и позиций ведических "небожителей".

• АГНИ (божество огня в ведической традиции).

"Яга-Землыня была одной из святейших Богинь. "Яга", или "Ага", того же корня, что и "Агни" или "Агнос" по-гречески" (1, 296). "Баба-Яга несколько иного характера, и злой об­лик был ей предан уже позднее христианством, которое свело всех Богов в одну категорию "бесов". В те же начальные времена Баба-Яга была ведуньей, знахаркой, образом самой Зем­ли, и может быть, Зимы... Итак, Баба-Яга, Баба-Агни, или Баба-Ягни" (2, 171).

"Гори, Огне, ясно, гляди, чтоб не гасло! Побудь, Огне, с нами, пора Зиме в Яму!" Ми­ролюбов поясняет: "Содержание этой песни изобилует НАЗВАНИЯМИ из "Риг-веды": "Ясно", "Яма", "Огне" (Агни)" (2, 364). "Гори, гори ясно, чтоб не погасло, чтоб Сем видел, Рягло чуял, Агуни знал! Слава звезде утренней и вечерней! Аминь!" Миролюбов поясняет: Рягло (Рудый?), Сема (Сома?), Агуни (Агни) (1, 521). "Ясна"-из санскритского "светлый", "Ясна"- "вероятно, одно из имен Агни". (1, 379).

• АРИИ (приверженцы ведической цивилизации).

"Орей, вероятно, относится ещё к древнему Орей-отцу, или Арию, у коего были три сына Кий, Щек и Хорив" (2, 117). "Царь Орай" (1, 88).

• АУМ (священный слог в ведических мантрах).

"В лесу надо звать Деда на помощь, крича: "Ау!... Ау!... Ауме!" Заметим сразу же, что ведическое название Бога, особенно во время жертвоприношений, Аум" (1, 217).

• ВАРУНА (божество водной стихии в ведической традиции).

"О Явор, Яворуно!" В этой песне, а также в названии дерева "Явор" Миролюбов видит Варуну (2, 552).

• ВЕДА (тексты, содержащие древнее священное знание).

"Вера в ведьм дожила до самой революции... Такой вере способствовало то, что время от времени нарождалась женщина, способная читать мысли и предсказывать. Она считалась ведьмой, ибо знала Веду, а Веда приводит к ведизму и "Риг-веде" (1, 338).

• ВИШНУ (Имя Верховного Господа в ведической традиции).

"Мы не можем сказать с полной уверенностью, что Вишну и Вышний идентичны, но что всякое Божество, в том числе и Вишну, является Вышним, в этом мы уверены" (2, 182). "Вышний или Вишну близки ещё и потому, что сохранилось священное дерево Вишну-вишня" (2, 182). "Прабка Варвара верила, что когда цветут вишни, "Вышний, Слава Богу, пришел!". На расспросы отвечала, что вишня - дерево "Вышнего", а сам Вышний - один из старых "дедовских" Богов" (1, 523).

"Потом приходят Коляда с Колесом, обернутым соломой и осмоленным, с дубиной (кием) в руке, с ним малыш Крышень, Крышний..." (2,383). Известными атрибутами Вишну являются диск-колесо, булава, раковина и цветок лотоса.

• ВРИТРА (воинственный демон, сражающийся с Индрой).

"Меч-Кладенец Ивана Царевича - меч Перуна, разящий Беса Вертячего". (Вихрь, Вритра ведийцев)" (2, 184).

• ДЕВЫ (существа высшего мира, стоящие на стороне Верховного, полубоги).
"Диво Дивное славян - Асвин" (1,219).

• ИНДРА (царь райских планет, воинственный полубог).

"Белеса можно сравнить с Индрой ведийцев" (1,244). "Индра ведийцев, также как и Перун славян, кует оружие в Небесах. В этом отношении славянам удалось сохранить связь с ведизмом почти равную тождеству" (1,182).

"Иди в поле скоро рати, скоро Виндро прийде грати". Этот украинский "Виндро" есть "ведический" Индра и русское "вёдро". В этом же сюжете Миролюбов вспоминает, что А. Толстой в "Князе Серебряном" упоминает имя "Иидра" в молитвах волхва (1, 500).

"Свет Индро, на Белом Коне, помоги мне"- молитва миролюбовской Прабки. (2, 513).

• ИШВАРА ("контролирующий", Имя Верховного Господа в ведической традиции, и
иногда могущественных полубогов, таких как Шива и Брахма).

"Венье, или жгут соломы, которым был подпоясан Дед, служит доказательством иден­тичности Деда с Дедом-Снопом, то есть, это была примитивная икона Исварога" (2, 279). "У славян, например, была Праба (Прабаба) - Земля, Прадедо-Исварог и Прада-Сварга, Исварга-Небо"(1,61).

• КАЛА (Верховное Божество в ипостаси времени в ведической традиции).

"Сам Коляда, имеющий изображение в Коле, Колобке (род бублика). Всё это возводит Божество к истоку, и хлебу. Не к мясу, как у пастушечьих народов, не знавших земледелия, а к хлебу" (1, 167). "Идея Кола-Колена, как идея Сварога" (1, 102). "Коляда зимний - с Крыш-ним, а Коляда летний - с Купалой, да с Вышним" (2, 25). Пример прибауток во время колядо­вания." А когда Коляда с Крышним придут? А где Влес?" - "Скоро, скоро. Они пошли к коровам, сейчас в предбанник зайдут. А Влес звезды считает, не может понять, с этой ночи одной больше стало!". "Здоров бывайте!" - сказал низким басом, входя, Коляда. За ним шёл Малыш-Крышний. "Добре Вечеря!" (2, 54).

"Слава Крышеню, Коляде! Будет Сурия в воде, а снега растают, травы повырастают, и будет все на свете в зелени да в цвете" (2, 53).

"Слава! Слава! Слава Коляде с Крышним! Спят в снегу вишни, а придет Яро, зацветут пышно!" (2, 53).

"В знак любви к Коляде и Крышнему, Ладе и Велесу, в Юрьевке ставили во дворе на­груженные сеном сани в Рождественские дни, как мы сказали, в Колядины дни" (1, 249).

"На Рождество (Колядины дни) делали во дворах из снега три бабы, две большие, одну маленькую: одна баба была Зима, другая Колядо (с колесом в правой руке), третья - Крышень (образ уваливающегося дня). У ног их ставили, после кутьи на Свят-Вечер, первый и по­следний Снопы" (2, 20).

• КАРМА (закон материального мира в Ведах, закон причины и следствия).

О злом божестве Карине Миролюбов замечает: "Не Карма ли лежит в основе Кари­ны?" (1,198).

• КРИШНА ("Всепривлекающий", Верховный Господь в своей изначальной форме
ребенка или юноши).

На колядках пели: "Трещит мороз, в сугробе вишня, народился Крышний.", "Пришли Коляда да Крышний по вишни" (1, 179). "Как в христианстве был Христос Младенец, так и в язычестве был Младенец Крышень, или Крышний" (2, 356). "Зима уходит с появлением Яри-

лы, который, видимо, тот же самый Крышний, но возмужавший, но Коструб (Мороз, Хо­лод) ещё прячется в Земле" (1, 178).

"Ярилин культ не везде исповедовался одинаково. Восточные славяне его представля­ли юношей, на голове которого цвели цветы и вокруг них летают пчелы, на лбу его лежал ве­нок из цветов, в руке сопель (флейта) и цветущая ветка яблони. Торс его был голым, вокруг чресл лежал широкий плат, на ногах легкая обувь вроде сандалий, а через плечо был пере­кинут кусок льняного материала" (1, 172). Это описание и хороводы, которые водились во­круг Ярилы, дают практически портрет Кришны-Говинды из "Шримад-Бхагаватам" или "Брахма-самхиты".

• МАНУ (прародитель человечества в ведической традиции).

Миролюбов упоминает Манию, первочеловека славян: "А рикле Богы Мании, абы ог­нище клав..." (1, 334).

• МАРА (божество смерти в ведической традиции).

"Чтоб тебя Мара взяла!". Эту украинскую поговорку Миролюбов подкрепляет тем фактом, что "Марроу", божество смерти, известно шотландцам (1, 501). "Не кричи, Мряке отдам." (1, 381). В Мряке Миродюбов пытается найти сына Адити.

• МАТАРИСВАН (Миролюбов упоминает это имя как птицу Вишну).

"Птица Вишну Матарисван - Жар-птица" (1, 184). "В "Дощьках" Изенбека "Матырьсаслава" птица" (2, 577).

• ПАРДЖАНЬЯ (божество дождя, одно из имен Индры).

"Невинный даже убегает (в ужасе) перед Богом-самцом, когда Парджанья гремучий бьёт нечестивых" (Перун у славян тоже побивающий нечестивых, называется Гремучим, Гремячим, Громовиком)" (1, 35).

• ПИТРИ (праотцы-предки, которые обитают на своей планете Питрилоке).

"А пошей до Петрив!". "Петрами называли умерших на Зворожине в Юрьевке". "Питрис (Питри) назывались у ведийцев усопшие предки" (1, 218).

"А где Иван?"- "А он ушел до Петрив!". Вначале нам думалось, что Петрами вообще называют усопших, но после оказалось, что это ПЕРЕДЕЛАННОЕ ВЕКАМИ НАЗВАНИЕ ПРЕДКОВ, известных у ведийцев под именем "Питри(с)" (2, 38).

"Радуница празднуется на могилках как веселое пиршество" (1, 257). "Из ведизма сла­вяне сохранили взгляд на умерших, как на живых "в крове Бога" Предках" (1, 257). "Это не тризна Братская прошлых лет. это - ведийская беседа с Питри!" (1, 266).

• РУДРА (могущественный полубог, Шива).

Миролюбов предполагает, что город Ретра происходит от "Рудра" (2, 78).

• СВАРГА (райское небо в ведической традиции).

"Сварог, по мнению некоторых, происходит от "Сварга" - небо!" (1, 549).

"Сварог носит множество имен: Дуб, Сноп, Хлеб, Прад, Дед, Гром, Туча (Хмара), Щур, Пращур, Род, Рожаниц и т.д.". Эту особенность Миролюбов сравнивает с местом из "Риг-веды": "Ты, которого мудрые называют тысячами имен" (1,483).

• СУРЬЯ (полубог Солнца, он же Савитар).

"Сурья-Мати" - о божественной царе Солнце-Земле (2, 44). "Мать-Сура-Земля" (1, 508). "Сыр - загадочное слово, оно произошло от ведического "Сурья" - солнце" (1,254).

• ТАМАС (модус невежества).

"Тот Свет - Томь". "Тамо", "Тамолихо" получают объяснение как о Нави". "Нава"- по-чешски могила" (2,423).

• ТРИМУРТИ (Божество, в котором объединены Брахма, Вишну и Шива).
"Треглав Рюгенский был символом Тримурти" (1,1) 1).

• УТРА (ужасное и неблагоприятное).

Миролюбов разбирает существа славянской мифологии, вызывающие страх: Укрут, Скрутек, Ырка (1, 351).

• ХАРА (название внутренней энергии Верховного Бога, также имя Шивы).

• ХАРИ (имя Верховного бога в ведической традиции).

До принятия иудейского Ягве у хазаров было Верховное Божество "Хара" (1, 50).

• ШИВА (полубог, покровитель модуса невежества).

"Сивый" присутствует в календаре: "Пригорюнилась Слива, идет Сивый с Зимой" (1, 165).

Сивка-Бурка Вещая каурка (1, 386).

• ЯМА (божество смерти в ведической традиции).

"Гори, Огне, ясно, гляди, чтоб не гасло! Побудь, Огне, с нами, пора Зиме в Яму!" (2, 365).

11. ВОЗРАЖЕНИЯ МИРОЛЮБОВУ

Отдав должное увлекательным изысканиям ученого, необходимо также указать на ошибки, состоящие из неточностей и упрощений, объясняющиеся, вероятно, уровнем науч­ного знания эпохи и окружения, из которого ученый черпал вдохновение для своих исследо­ваний. Заметим, что лингвистические пассажи Миролюбова нередко свидетельствуют о том, что автор не применяет открытые наукой законы фонетических переходе?, и эта часть его размышлений (впрочем, фрагментарных) носит поверхностно-ознакомительный характер.

Публицистический характер многих размышлений, как нами отмечалось, носит пат­риотический характер, что нередко приводит к некоторой потере объективности. Миролюбов слишком решительно игнорирует тот факт, что и другие индоевропейские народы, не только славянские, наследовали каким-то образом ведическую культуру, так что противопоставлять их традиции славянской, как "наиболее" или "принципиально" ведической, было бы упроще­нием. Совсем упускается Миролюбивым тот факт, что к моменту принятия христианства вос­точнославянская религиозность находилась в упадочном состоянии.

Совсем не касается Миролюбов того взгляда, что и неиндоевропейские народы также имели какую-то прародину, прарелигию, пракультуру, праязык. Согласно исследованию Н.Д. Андреева индоевропейский праязык и бореальный праязык (то есть, праязык, к кото­рым относятся индоевропейская, уральская и алтайская языковые семьи) практически сов­падают.

"Арийский" или "ведический" след присутствует и на Ближнем Востоке. На арийское присутствие в Северной Месопотамии (арийско-хурритское двуязычие и арийские имена правящей династии Митании) указывают Иванов В.В. и Топоров В.Н. в своей книге "Санскрит", о том говорит также и Т. Барроу.

Думается, что это не случайные фрагменты семитского "ведийства". У Иосифа Флавия в его "Иудейской войне" мы можем, например, прочитать об иудейских ессеях и их обыча­ях, в которых без труда прослеживаются традиции вайшнавов индийского субконтинента. Ессеи представляют собой монашеский орден, сопоставимый с ашрамом брахмачариев в древней и современной Индии. Эти эссеи, поклоняясь Единому Богу, следуют вегетарианст­ву, носят белые ритуальные одежды, утренние часы посвящают богослужениям, поклоняясь при этом солнцу, совершают регулярные омовения холодной водой: женщины в рубахах, мужчины в передниках. Трапезу совершают вместе после совместного прочтения молитвы, помогают людям, раздавая хлеб неимущим. Они питаются только освященной пищей, после выделения нечистот "они имеют обыкновение купаться после этого, как будт<

⇐ Предыдущая123

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: