Рационализация судебного процесса

Необходимость рационализации судебного процесса обусловлена очевидной перегруженностью судов делами, не вполне соответствующими смыслу правосудия, либо малозначительными правовыми конфликтами.

Не вызывает сомнений и бесперспективность экстенсивного направления в развитии судебной системы, базирующегося на бесконечном увеличении численности судей, росте судебного аппарата, перманентном умножении финансовых вливаний и т.д.

У многих ученых и практиков сложилось достаточно твердое убеждение, что улучшение качества работы судов напрямую зависит от снижения нагрузки на судей, что достигается, прежде всего, за счет широкого внедрения альтернативных механизмов разрешения правовых конфликтов.

Безусловно, подобные механизмы окажутся востребованными как общей, так и специальной юстицией.

Но все же для экономики, для предпринимательской деятельности, где инструменты саморегулирования не менее важны, нежели организующая роль государства, этот путь представляется наиболее привлекательным.

Среди разнообразных досудебных процедур урегулирования споров в настоящее время повышенный интерес вызывает институт посредничества.

Связано это с интенсификацией в данном направлении не только научных исследований, но и практического законотворчества, о чем свидетельствует подготовленный Торгово-промышленной палатой Российской Федерации проект Федерального закона "О примирительной процедуре с участием посредника (посредничестве)".

Задачей настоящей статьи не является анализ положений законопроекта или всех особенностей процедуры посредничества. Остановиться хотелось бы только на одном моменте, являющемся тем не менее едва ли не ключевым - на фигуре посредник.

Определенность в этом вопросе важна в первую очередь для самого суда, поскольку в литературе неоднократно высказывалось мнение о возложении функций посредника непосредственно на судью, рассматривающего соответствующее дело, или на его помощника.

Однако более взвешенной и обоснованной представляется иная позиция, сдерживающая радикальные стремления наделить судей не свойственными им полномочиями (оказание посреднических услуг), что, кстати, корреспондируется и с международно-правовыми концепциями института посредничества.

(В частности, Типовой закон Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) о международной коммерческой согласительной процедуре, принятый в 2002 г. (Типовой закон ЮНСИТРАЛ), не предусматривает его применение к случаям, когда судья (третейский судья) в ходе судебного разбирательства пытается содействовать урегулированию спора).

Во-первых, судья во всех процессуальных действиях олицетворяет власть, призванную императивно устанавливать для сторон соответствие между их поведением и законностью.

Посредничество же по сути своей, используя преимущественно диспозитивные подходы, допускает вариант вневластного урегулирования юридического конфликта не только (или не столько) из соображений законности, сколько по мотивам целесообразности (применительно к хозяйственным спорам - целесообразности экономической), хотя, конечно же, последняя тоже должна укладываться в рамки правового поля.

В связи с этим, надо полагать, что в ситуации, когда поиском и моделированием вариантов наиболее предпочтительного поведения, а также прогнозированием тех или иных последствий этих вариантов занимается судья вместе с участниками процесса (а в действительности, возможно, и вместо них), происходит подмена функции "судить по праву", т.е. правосудия, функцией "действовать по уму", т.е. управления.

Во-вторых, активное участие непосредственно судьи в роли примирителя все-таки посягает на принцип объективности и беспристрастности судебного разбирательства.

Ведь в чем представляется суть посреднических услуг на стадии уже начатого арбитражного процесса (пока таковой не начат на судью незачем вообще возлагать какую-либо примирительную функцию)? По-видимому в том, чтобы вразумительно объяснить спорящим субъектам: в чем, исходя из норм закона, каждый из них прав, а в чем ошибается; в чем не следует напрасно упорствовать, а в чем надо быть уверенным.

И на этой основе найти взаимоприемлемое решение проблемы. На этапе, когда производство уже возбуждено, когда механизм судебного разбирательства запущен, интерес сторон выходит за пределы только категорий разумности и полезности.

Он переходит в плоскость законности, а потому оппонентов в первую очередь интересует, есть ли у них какой-либо шанс на получение положительного результата именно в правовом поле. Соответственно, и от посредника они хотят услышать объективную юридическую, а не иную оценку.

В противном случае каждому из них незачем тратить время, деньги, усилия на то, чтобы со стороны кто-то разъяснял: что выгодно - что не выгодно, что полезно - что вредно для того или иного участника конфликта.

В этих сферах каждый уже давно определился и, как говорится, "мнит себя Наполеоном", поскольку обычно до суда доводят дело, будучи уверенным в оправданности своей позиции.

А вот в сфере законности такой "местечковый бонапартизм" далеко не всегда присущ даже самым кичливым бизнес - игрокам, ибо наивысшим авторитетом был и остается только вердикт суда.

В то же время, если судья, обладая в силу своего статуса подобным авторитетом, начнет в качестве примирительной процедуры разъяснять слабость или силу юридических аргументов, то эту деятельность мало чем можно будет отличить от собственно процедуры отправления правосудия.

И не станет ли такой правовой анализ аргументов, фактических обстоятельств дела в преддверии собственно судебного разбирательства восприниматься как подсказка, как помощь одной стороне в ущерб интересам другой, как предопределение шансов каждой из них на победу в споре?

Общественное восприятие даст скорее положительный, нежели отрицательный ответ.

К тому же, социальный престиж суда обусловлен не в последнюю очередь тем, что третья власть разрешает сомнения о праве, а не разъясняет участникам конфликта существо этих сомнений.

Таким образом, довольно проблематичной представляется концепция, допускающая участие судьи, рассматривающего дело, в качестве посредника в альтернативных процедурах по урегулированию споров.