Евангелие от Матфея. Глава 19.

УЧЕНИЕ О СВЯТОСТИ БРАКА И О ДЕВСТВЕ

(Матф. 19:3-12; Мрк. 10:2-12; Лк. 16:18)

Каждый раз, когда фарисеи приступали ко Иисусу Христу с каким-либо вопросом, они делали это не для того, чтобы научиться от Него, но чтобы "искусить" Его, не скажет ли Он чего-нибудь противного закону, дабы можно было обвинить Его. Так и тут они спросили Его: "По всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?" Об этом был спор среди фарисеев и народа. Одни, следуя учению раввина Гиллела, говорили, что разводиться можно по всякой причине; другие, по учению раввина Шаммаи, утверждали, что развод допустим только по причине прелюбодеяния. Фарисеи ожидали, какое мнение выскажет Иисус Христос, чтобы возбудить против Него сторонников противоположного мнения. По закону Моисееву (Втор. 24:1) позволяется дать жене разводное письмо, если она после брака "не будет иметь благоволения в очах мужа, потому что он находит в ней что-нибудь срамное". Не делая никакого намека на различие мнения раввинов, Господь из Писания указывает на образ творения Богом мужа и жены и раскрывая тем истинный смысл брака, как Богоустановленного учреждения, премудро разрешает искусительный вопрос. Бог сотворил одного мужчину и одну женщину: след., в намерении Творца было, чтобы мужчина имел лишь одну жену и не оставлял бы ее. Эта связь супружеская ближе и теснее, чем кровная связь сына с отцом и матерью, которых он оставляет ради жены: два человека становятся, как один, по мыслям, чувствам, намерениям, действиям - они должны быть одним существом. А если они так соединены, по первоначальному Божественному установлению, то и не должны разлучаться. Только одно исключение может быть, когда допустим развод: "вина прелюбодеяния", но это потому, что прелюбодеянием самим по себе уже разрушается идея брака, брак сам собой перестает тогда существовать. Моисей позволил развод лишь, "по жестокосердию", вследствие того, что мужья мучили и истязали нелюбимых ими жен, т.е. допустил меньшее зло, ради избежания большего. Христос же восстанавливает первоначальный закон брака, утверждая его нерасторжимость. Ученики, смутившись таким требованием, сказали: "если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться", т.е. лучше совсем не вступать в брак, чем, вступив, терпеть при себе жену злую и сварливую, не имея возможности отослать ее от себя. Господь Своим ответом исправляет такое легкомысленное суждение учеников. С одной стороны, Он подтверждает, что действительно "лучше не жениться", а с другой, указывает, что безбрачие, соединенное с сохранением целомудрия, не только не легче состояния брачного, но даже настолько трудно и тяжко, что не все могут взять на себя этот подвиг: "не вси вмещают", т.е. могут подъять и понести, "словесе сего", т.е. такое дело, "но имже дано есть". Этими словами Господь возносит состояние девства на такую нравственную высоту, на которой находятся высшие и совершеннейшие состояния духовной жизни, ибо все лучшее, чем может обладать человек, Он всегда представляет, как драгоценный дар Отца Небесного (см. напр.: разумение тайн Царствия Божия Матф. 13:11; веру Петра 16:17 и многое другое). "Имже дано есть" не значит, однако, что этот дар Божий не зависит от нашей собственной воли. Св. Златоуст говорит, что дано тем, кои хотят. Вступающий в подвиг девства имеет великую нужду в помощи Божией и получает ее, если добросовестно ищет. Далее Господь сравнивает безбрачие с добровольным скопчеством, которое, конечно, нельзя понимать буквально, грубо физически, как это ясно из всего контекста. Это скопчество духовное, а не телесное. Господь и противопоставляет его именно физическому скопчеству, когда говорит, что "есть скопцы, которые из чрева матерняго родились так, и есть скопцы, которые оскоплены от людей". О них нельзя сказать, что они взяли на себя подвиг девства, ибо они, по самой физической природе своей, неспособны к брачной жизни. Исказить себя, сделать скопцом, Царствия ради небесного, значит совершенно отсечь плотское вожделение, убить в себе плотскую похоть и решиться вести безбрачную жизнь, ради более удобного служения Богу и достижения Царствия Небесного, чему очень мешают заботы семейные. "Могий вместити, да вместит" - никто не принуждается к этому подвигу, но кто чувствует себя в силах подъять его, с помощью Божией, тот должен решиться на это. "Этими словами", как говорит св. Златоуст, "Господь показал совершенную возможность сей добродетели, чтобы тем сильнее возбудить в воле желание оной".

БЛАГОСЛОВЕНИЕ ДЕТЕЙ

(Матф. 19:13-15; Марк. 10:13-16 и Луки 18:15-17)

Из трех Евангелистов, сообщающих об этом событии, подробнее всех повествует св. Марк, который говорит, что Господь "вознегодовал" на учеников Своих за то, что они не допускали к Нему детей. Сколь велика, следовательно, была любовь Господа к детям, если Он, с величайшей кротостью и терпением переносивший людские неправды, вознегодовал на учеников Своих. Любовь Свою к детям Господь объясняет указанием на достоинства их, и эти достоинства ставит примером для подражания всем, желающим войти в Царствие Небесное, говоря, что "Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него", т.е. Царствие Божие надо принять в свое сердце с таким же чистым, невинным и непорочным расположением духа, каково оно бывает у малых, еще нравственно не испорченных детей. "Не препятствуйте детям приходить ко Мне, ибо таковых есть Царствие Небесное" - отсюда вывод, что великий грех совершают те родители и воспитатели, которые не приводят детей ко Христу, научая их вере христианской, и еще больший грех тяготеет на тех из них, которые намеренно отклоняют детей от пути веры.

О БОГАТОМ ЮНОШЕ

(Матф. 19:16-26; Марк. 10:17-27 и Луки 18:18-27)

Об этом юноше, или князе, как называет его св. Лука, спрашивавшем Господа Иисуса Христа, что ему делать, дабы наследовать жизнь вечную, рассказывают все три первых Евангелиста. Эта беседа, как и дальнейшие, происходили по пути в Иерусалим, куда уже шел Господь на предстоящие Ему страдания. Обращаясь к Господу, юноша назвал Его: "Учитель благий". Господь на это сказал: "Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог", т.е., если ты обращаешься ко Мне только, как к "учителю", следовательно, как к обыкновенному человеку, то не следует Меня называть благим, ибо это название приличествует только Богу. На его вопрос Господь предложил ему: "Соблюди заповеди". Юноша очевидно предположил, что Господь говорит о каких-то особенных, неизвестных ему заповедях, а потому спросил: "Какия?" Но Господь указал ему на обыкновенные заповеди Десятословия, поименовав только некоторые из них - б, 7, 8, 9 и 5, а затем общую заповедь о любви к ближнему. На это юноша ответил, что все эти заповеди он "Сохранил от юности своей". Надо полагать, что исполнение заповедей он понимал по фарисейски: иначе бы не решился так сказать. Но все же важно, что он считал себя еще не докончившим все, что нужно для спасения: совесть, очевидно, подсказывала ему, что одного такого внешнего исполнения заповедей недостаточно. Тогда Господь раскрыл ему тайну христианского совершенства в словах: "Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищым: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди вслед Мене". В ответ на этот призыв к высшему совершенству юноша отошел от Господа, "скорбя", ибо у него было большое имение. Следовательно, богатство, которым он обладал, стало таким его кумиром, расстаться с которым он не мог. Этот кумир он предпочел даже жизни вечной, к которой, по-видимому, искренно стремился. Имея ввиду эту страсть, порабощающую себе всего человека, а не богатство само по себе, Господь сказал: "Истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное". Евангелист Марк говорит, что "ученики ужаснулись от слов Его". И это понятно, ибо богатство такая вещь, которой все так желают, и по закону, есть знак благословения Божия человеку, а между тем Господь поставляет его таким сильным препятствием на пути к Царствию Божию. Чтобы успокоить учеников и объяснить, в каком смысле Им это сказано, Господь говорит: "Дети, как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие". Как поясняет св. Златоуст, "Христос не богатство порицает, но тех, кои пристрастились к нему", ибо грешной природе человека богатство представляет много соблазнов и препятствий к исполнению закона Божия. "Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие" - это народное присловие, доселе употребительное на Востоке, означающее, что дело невозможно или чрезвычайно трудно исполнимо. Некоторые под "верблюдом" понимают тут корабельный канат, делавшийся из верблюжьей шерсти. Другие полагают, что под "игольными ушами" здесь надо понимать очень низкие и узкие калитки, через которые с трудом пролезает верблюд. Не само по себе богатство опасно, но то, если человек на него надеется и все счастье жизни своей в нем полагает, так что богатство становится как бы его кумиром. Но Апостолы все же в волнении недоумевали: "кто убо может спасен быти?" На это Господь, "воззрев на них", т.е. самым взглядом Своим успокаивая их волнение, сказал: "Человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу", т.е., милующая и спасающая благодать Божия сильна сделать и то, чего не может сделать человек одними своими собственными силами: Бог может исцелить богача от препятствующей его спасению язвы любостяжания.