К. МАРКС. Персидская война является повторением военно-диплома­тическойдрамы, впервые представленной лордом Пальмер-стоном лет 20 тому назад 334. Тогда, как и теперь, сигналом квойне послужило нападение Персии на Герат; тогда, как и теперь, виконт стремил

К. МАРКС

ВОЙНА ПРОТИВ ПЕРСИИ ³³³

I

Персидская война является повторением военно-диплома­тическойдрамы, впервые представленной лордом Пальмер-стоном лет 20 тому назад 334. Тогда, как и теперь, сигналом квойне послужило нападение Персии на Герат; тогда, как и теперь, виконт стремился, наказав Персию, покарать Россию. Он соизволил затем ввести в игру одно новшество: он претендо­валне только на то, чтобы, наказав Персию, покарать Россию, но и на то, чтобы, нанеся удар по Кабулу или, скорее, по афган­скому правителю Д ост-Мухаммеду, поразить Персию. Мывидим, что на сей раз этот самый Дост-Мухаммед фигурирует вкачестве его союзника и собрата по оружию, — роль, кото­руюв прошлом исполнял вождь сикхов Ранджит Сингх. В этом варианте' ощущалась крайняя нужда с тех самых пор, как Ранджит Сингх сошел со сцены, а земли, которыми он некогда управлял, перешли под власть Британской империи на Во­стоке 885.

Поскольку Пальмерстон любит заниматься плагиатом у са­мого себя, возникает необходимость познакомиться с первона­чальным вариантом персидского конфликта, дабы понять его повторение.

Прежде чем приступить к этому изучению, возможно, нелиш­не сделать несколько вступительных замечаний относительно современного положения соответственно Афганистана, Персиии Англии.

После того как афганские племена в различные времена наводняли Персию и Индию, Персия при Надир-шахе не только покорила Афганистан, но и победно прошла до Дели ^ззв. После

ВОЙНА ПРОТИВ ПЕРСИИ

смерти Надир-шаха под властью некоего Ахмед-шаха Дуррани возникло независимое афганское королевство, объединившее княжества Герат, Кабул, Кандагар, Пешавар и все сикхские земли *, которыми владели сикхи... Однако это лишь слабо сцементированное королевство рухнуло вместе со своим осно­вателем; после его смерти оно снова распалось на свои состав­ные части, на отдельные афганские племена с независимыми вождями, разделенные бесконечными междоусобицами и объ­единявшиеся лишь перед общей угрозой столкновения с Пер­сией.

Наряду с этим существует политический антагонизм между афганцами и персами, основанный на национальных различиях в сочетании с историческими традициями, поддерживаемый пограничными распрями и взаимными претензиями, которые обостряются религиозным антагонизмом: афганцы — это му­сульмане секты суннитов, то есть правоверные мусульмане, тогда как персы составляют главный оплот еретической секты шиитов.

Несмотря на этот острый и всеобщий антагонизм, у персов и афганцев все же была одна точка соприкосновения — их общая вражда к России. Россия вторглась в Персию еще при Петре Великом. Александр I после поражения Наполеона навязал ей Гюлистанский договор ^ш, лишив Персию 12 про­винций, всей территории, лежащей к югу от Кавказского хребта и принадлежащей сейчас России. В результате войны 1826— 1827 гг. и Туркманчайского договора ^8а8 Николай отнял у Пер­сии еще ряд областей, взвалил на нее бремя громадного долга и лишил ее (запретил ей) права навигации у ее собственных северных берегов на Каспийском море. Таким образом, память о захватах ее земель в прошлом, притеснения, которые Персия вынуждена терпеть в настоящем, и боязнь вторжения в буду­щем в одинаковой степени способствовали тому, чтобы вызвать у нее смертельную вражду к России. Афганцы, со своей сто­роны, хотя у них и не было никогда подлинных столкновений с Россией, привыкли считать ее извечным врагом своей рели­гии, неустанно злоумышляющим против их независимости: во-первых, из-за традиционных войн России против повелителя правоверных, во-вторых, из-за ее недавних кампаний против Туркестана^S39. Считая Россию своим естественным врагом, оба народа, и персы и афганцы, силой логики вынуждены счи­тать Англию своей естественной союзницей. Между Англией и этими азиатскими народами не возникало конфликтов (вражды),

* Далее в рукописи зачеркнуто: «впоследствии завладели». Рев.

К. МАРКС

а разве борьба между Англией и Россией не была неизбеж­ной, коль скоро она являлась результатом самого существова­ния Азиатской России и Британской Индии? Таким образом, популярность Англии у персов и афганцев была приобретена дешевой ценой, отнюдь не ее делами, а одним только фактом существования ее азиатских владений. Персы и афганцы ви­дели в Англии своего союзника, ибо она казалась врагом их врага.

Итак, по-видимому, ничто не могло быть более благоприят­ным и легче поддающимся контролю, чем политическое поло­жение Англии по отношению к Персии и Афганистану. Обе страны образовали естественный барьер, ограждавший Бри­танскую Индию от России, причем, в свою очередь, ни та, ни другая не могла стать опасной, так как они взаимно сдер­живали друг друга. Если Персия проявляла недовольство, Афганистан угрожал ей с фронта; если непокорным становился Афганистан, ему угрожала с тыла Персия. Персия прикры­вала Индию с запада; Афганистан не только защищал располо­женный в том же направлении Хайберский проход, ключ к Индии, но и препятствовал продвижению России на севере, в транскавказских районах. Это были азиатские плоскогорья, от обладания которыми всегда зависело господство на Востоке. Тогда как афганцы прибегли к помощи Англии в 1809 г., персы сделали это в 1801 г., с последними Англия действи­тельно заключила в 1814 г. оборонительный союз ³⁴⁰. Таким образом, для того чтобы сохранить свое господствующее влия­ние, Англии нужно было лишь разыгрывать роль благожела­тельного посредника между Персией и Афганистаном и высту­пать решительным противником вторжения русских. Показ­ная дружба, с одной стороны, и серьезная враждебность, с другой — ничего больше и не требовалось. Посмотрим теперь, как эта завидная ситуация была улучшена лордом Пальмер-стоном, диктатором Англии и грозой России.

⇐ Предыдущая86878889909192939495Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: