 |
Путч после «путча». Что же было 19–21 августа 1991 г.: фарс или государственный заговор?.
|
|
|
|
Путч после «путча»
Что же было 19–21 августа 1991 г.: фарс или государственный заговор?..
Август 1991 г… Завершены американо-советские переговоры, проходившие на этот раз в Москве. Некоторые беседы Дж. Буша с М. Горбачевым, как и прежде, состоялись без свидетелей, с глазу на глаз. Это обстоятельство предопределяет характер новых договоренностей Москвы и Вашингтона.
Август 1991 г… В сверхспешном, лихорадочном порядке в Ново-Огареве готовятся к подписанию Союзного договора, который практически дает «зеленый свет» на распад единого государства, подтверждает перемену строя и структур власти в стране в целом и в отдельных ее регионах. Этот договор готовился не менее двух лет, но утаивался от народов страны вплоть до августа. Договор, оказывается, не имеет конкретных авторов, — никто из главных действующих лиц перестроя не может (или не хочет?.. ) поименно назвать истинных «конструкторов» пакта разрушения, расчленения многонациональной державы.
Пять республик наотрез отказываются подписывать данный договор, и с ними Россия заключает политико-экономические соглашения, по сути стимулирующие «межрегиональный» сепаратизм.
Август 1991 г… В стране свыше полумиллиона беженцев, в основном из «почти» независимых республик. Тысячи из них объявляют голодовки, требуют не лицемерных и сердобольных деклараций, а конкретного решения их насущных проблем. Союзные и российские лидеры игнорируют и эти проблемы, им не до беженцев, они спешат в Ново-Огарево к 20 августа.
Август того же года… Президенты России и Казахстана именуют «свои» республики «суверенными государствами», экспроприируют общесоюзную собственность при молчаливом одобрении союзного руководства, форсируют экономическую и политическую дезинтеграцию СССР. Президента перестроя все это, по-видимому, не очень волнует — он на отдыхе в Крыму и тоже готовится к 20 августа, дню подписания договора, который, по существу, перечеркивает итоги мартовского (1991 г. ) референдума о сохранении Советского Союза.
|
|
|
Все тот же август: продолжение спада экономики, рост преступности, развитие инфляции, хаос власти, вакханалия всевозможного насилия и пропагандистского обмана. Безработица, рост цен, торговые «войны» республик, «демократический» шовинизм сепаратистов всех мастей: эскалация перестроя нарастает. И народ уже осознаёт, кому и зачем нужно то, что ныне происходит в стране, кто руководит происходящим.
Многотысячные очереди в городах России (и не только России) за товарами всех «категорий» необходимости, как и размеры спекуляции этими товарами, увеличиваются день ото дня. Народ устал, его нервы напряжены, у него уже нет веры в демократию.
Лето 1991 г. примечательно и тем, что на закрытом заседании Верховного Совета СССР руководитель КГБ В. Крючков заявил о подготовке ЦРУ лиц, внедряемых в руководство Союза и республик, о почти повсеместном экономическом саботаже в стране, о политизации торговой мафии, о ее смычке с рядом общегосударственных и республиканских структур. Характерно, что ни президент СССР, ни президенты республик, ни «демократическая» пресса не опровергли ни одного тезиса доклада Крючкова. Остается лишь сожалеть, что полный текст этого доклада так и не был опубликован. Гласность смолчала в очередной раз…
Однако косвенная реакция последовала. Это нашумевший указ Ельцина о «департизации», нацеленный прежде всего против КПСС. Приклеивание московскими лидерами ярлыков на патриотическую группу «Союз» и в первую очередь — на ее лидера Виктора Алксниса. Резкое усиление «демократической» травли КГБ, МВД, Министерства обороны.
|
|
|
Проведенный в этой обстановке Пленум ЦК КПСС усилиями его истинных режиссеров и сценаристов формально примирил разные фракции, но все же не достиг главного: окончательно растворить партию в «анархо-демократизме», приспособить ее к ново-огаревскому этапу перестроя не удалось. Не срабатывала и «департизация», прежде всего в армии, правоохранительных органах, оборонной промышленности.
В сложившейся ситуации (а мы рассматриваем лишь некоторые, но узловые, «судьбоносные» ее аспекты) нужно было что-то сделать. Это «что-то» состояло в том, чтобы быстро и эффективно устранить какую-либо оппозицию новому этапу реформации — развала страны. Чтобы любыми средствами и быстро дискредитировать, обезглавить оппозицию. Чтобы одномоментно поставить народы перед фактом «келейного» Союза, а по сути — узаконенной его ликвидации. Чтобы, наконец, обеспечить четкое взаимодействие «конструкторов» и «прорабов» на всех уровнях и по всем вопросам.
Цель оправдывает средства… Эта старая, как мир, истина вновь подтвердилась в августе 91-го.
Образование Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) и его Обращение к народам страны не были неожиданными ни для народов, ни для отдыхающих в Крыму, ни для тех, кто фальсификацией и расхожей демагогией готовил тысячи москвичей к «войне» с «путчистами».
В самом деле, целенаправленные перевороты не сопровождаются избирательностью при введении войск и чрезвычайного положения. Отсутствовал даже намёк на изоляцию главных лидеров и политических структур оппозиции ГКЧП в России и большинстве других регионов страны. Продолжение деятельности всех товарно-финансовых бирж и аукционов, через которые по прямой направлялись и направляются на Запад разнообразные богатства Союза, прежде всего России. Допущение оппозиционной пропаганды, отказ от усиления охраны производственных и других объектов, госграницы, морских портов. Кроме того, ГКЧП запретил предприятиям устраивать митинги и другие мероприятия в поддержку ГКЧП и его экономико-политических намерений (?! ).
Это и многое другое позволяет усомниться в том, что «штрейкбрехеры перестройки», как их именуют демократы разных национальностей, действовали по собственной инициативе, ни с кем не согласовывая своих действий и деклараций.
|
|
|
Оперативность и своевременная информированность руководителей России и республик о происходящем также указывает на умелое дирижирование событиями, в которые были вовлечены и правительство, и правоохранительные органы Союза, и многие тысячи людей, среди которых и те, кто всерьез поверил в возможность остановить расчленение и разграбление страны, опошление ее прошлого и будущего.
Г. Попов, участник «триумфа демократов», заявил в интервью ЦТ (25. 8), что «мы имели надежных информаторов». Чем это не намек на заблаговременную подготовленность последующей анафемы ГКЧП?
А один из солдат в блицинтервью ЦТ (20 августа) заявил: «Да у нас нет патронов… и я до сих пор не понимаю, зачем мы в Москве». А президент Грузии Гамсахурдия в то же время утверждал: «В Крыму знали о том, что должно произойти… Вероятно, есть решение отделаться от тех, кто возглавляет оппозицию ново-огаревскому процессу». Один из комментариев «Радио Свобода», которое, оказывается, наряду с «Голосом Америки», Би-би-си и другими «дружественными голосами» можно было слушать в «блокированном» Форосе… — гласил (20 августа): «Не является ли создание ГКЧП новым ходом в политике Горбачева, понимающего, что без окончательного устранения с политической сцены руководителей КГБ, МВД и консервативного генералитета, союз с Ельциным и его союзниками в республиках невозможен? » Подобного рода оценки звучали и звучат в некоторых комментариях не только западного радио…
Понимая, что подписание ново-огаревского договора означает юридическую и политическую гарантию необратимости изменения строя в стране, нужно было представить дело так, чтобы публично выставить «шпану» (по образному выражению А. Яковлева) и «сволочную публику» (по еще более образному выражению президента СССР) — то есть КПСС и определенные общегосударственные инстанции — в роли «пиночетовцев», «узурпаторов», «неосталинистов», вознамерившихся «отнять у народа перестройку, демократические реформы, надежды на лучшее будущее». И под политический, пропагандистский, юридический удар были подставлены именно общесоюзные, но не республиканские структуры и политические деятели! Более того, последних денно и нощно благодарят за энергичное противодействие «мятежу обреченных». Хотя их можно было поблагодарить и до 19 августа.
|
|
|
Характерные факты: правительство СССР в полном составе и безоговорочно соглашается с созданием ГКЧП и не собирается подавать в отставку («опыт» переворотов в Чили, Панаме, Румынии, ГДР, Гаити, Либерии, Пакистане и других странах свидетельствует об обратном…). На стволы танковых орудий надеты чехлы (?! ). Кроме российского, литовского и молдавского руководства, никто из лидеров других республик не призвал к сопротивлению ГКЧП и не назвал его действия незаконными (?! ). А Генеральный прокурор СССР Трубин выразил поддержку ГКЧП («Известия», 23. 8. 1991 г. ).
По словам Р. Хасбулатова, Председатель Верховного Совета СССР назвал «неуступчивость и экстремизм Ельцина… причиной болезни Горбачева», о которой говорил Янаев («Куранты», 22. 8. 1991 г. ). А после 21 августа тот же Лукьянов отметил, что Горбачев «был в курсе всего происходящего». За это президент СССР назвал Лукьянова «преступником», не опровергнув, однако, откровений главы Верховного Совета СССР.
Словом, одна ложь порождает другую, но это «чередование» часто прерывается моментами истины, которая вольно или невольно, но все же проясняется.
Примечательным является и то, что накануне и в первый день деятельности ГКЧП не было предпринято никаких мер в отношении многочисленной когорты демократов и национал-сепаратистов. Наоборот, последние в своем большинстве призвали народы к спокойствию и непротивлению.
…Силаев обходит ряды защитников, своевременно появившихся в более чем достаточном количестве, и под их же аплодисменты удаляется в Белый дом. Танки с чехлами на орудиях и пулеметами без патронов стоят…
Проносится слух, что грядет штурм. Потом новый слух — «штурм переносится». Затем — снова громкоговорители: «Штурм откладывается». Танки, как и прежде, стоят. На площади вокруг оплота демократии выключается освещение, а время — 4–5 часов утра… На некоторых танках водружается флаг России, толпы защитников обступают плотным кольцом технику, которую пригнали как будто для того, чтобы опозорить армию Союза не только «теоретически», но и на практике. Ибо поступает приказ о выводе танков, и они «пятятся» назад. И в этой сумятице, неразберихе, всеобщей экзальтации не могло не быть жертв среди тех, кто пытался препятствовать отходу (! ) военной техники.
|
|
|
По мнению шведского радио (и, вероятно, не только его одного), «армейские части на площади перед зданием российского руководства не имели боезапаса… и их длительное пребывание там более чем странно… Естественно, что это подогревало собравшихся вокруг них, и стало очевидным, что без жертв не обойтись. Так и случилось».
На первой (и последней) пресс-конференции ГКЧП Янаев неоднократно апеллировал к Горбачеву, «перестройке» с ее реформами и т. п., косвенно намекая на то, что президент СССР осведомлен о происходящих событиях. Янаев подчеркнул также, что в скором времени «мы (то есть ГКЧП) с Горбачевым будем работать вместе». И это вовсе не было блефом, ибо и в Обращении к народам страны и мира, и в постановлениях ГКЧП, и в Заявлении Лукьянова ни слова не говорилось о необходимости пересмотра действующих государственных структур, об упразднении президентской власти в Союзе и республиках, об ограничении суверенитетов республик, автономий, краев, областей (см., напр.: «Известия», 20. 8. 1991 г. ).
Во внешней политике ГКЧП, кроме Обращения к ООН, были предприняты три важные акции. Во-первых, на брифинге в МИДе СССР было заявлено о поддержке освободительного движения в Западной Сахаре — бывшей (до 1976 г. ) испанской колонии, которую Марокко пытается аннексировать. Это было первой за годы перестроя официальной реакцией Москвы на многолетнюю войну в этой стране, где в 1976 г. провозглашена Сахарская Арабская Демократическая Республика (из великих держав ее признаёт только Китай).
Во-вторых, ГКЧП направил письмо С. Хусейну, в котором, в частности, сообщалось о намерении возвратить СССР роль противовеса США, которую он ранее играл на международной арене. Впоследствии Горбачев направил руководству Ирака «оправдательное» письмо, в котором дезавуировал предыдущее. Не свое…
В-третьих, Генеральный прокурор СССР, находившийся с визитом на Кубе с 13 по 19 августа, сообщил на пресс-конференции в Гаване (19. 8), что «меры ГКЧП являются полностью законными и… направлены на укрепление юридического порядка и законности — необходимых условий для достижения демократических идеалов» («Известия», 23. 8. 1991 г.; «Granma», 19. 8. 1991 г. ). В числе преследуемых и шельмуемых Трубин, как известно, не находится…
Очевидно, истинные дирижеры и ниспровергатели ГКЧП стремились этими акциями спровоцировать лидеров Кубы, Ирака и, вероятно, других независимых стран на открытое осуждение советской политики в мире за истекшие 5–6 лет, на поддержку ГКЧП и, следовательно, подставить эти страны под очередной удар США и НАТО. Но этот авантюристический маневр не удался (о чем, в частности, свидетельствует «повторное» письмо Горбачева С. Хусейну).
Отмеченные выше и другие «странности» в ходе «внезапного переворота» вынудили, естественно, руководителей КГБ и Министерства обороны лично попытаться прояснить ситуацию у тех, кто дал карт-бланш на создание и функционирование ГКЧП. Поэтому Крючков и Язов направились в Форос, и в тот же час Российское телевидение выпустило в эфир фальшивку: «Самолет с руководителями ГКЧП вылетел в направлении Кыргызстана». Здесь — очевидный намек на возможный переход советско-китайской границы с тем, чтобы представить затем Китай в роли своего рода «дирижера» — вдохновителя путчистов (кроме того, именно киргизский участок советско-китайской границы в сравнении с другими ее участками наименее удален от Москвы).
Вряд ли лидеры ГКЧП, если этот комитет действовал без «крымской» санкции, отправились бы без надлежащей охраны в Форос и впоследствии позволили бы себя арестовать без каких-либо эксцессов. Хотя впечатляющих небылиц о захвате Крючкова и Язова «ребятами Руцкого» хватает с избытком…
Рецидивы случившегося общеизвестны. Отметим лишь главные из них. Во-первых, уже 23–25 августа Прибалтийские республики объявили о полной независимости, и российское руководство, узурпировав общесоюзные прерогативы с согласия «задним числом» «вызволенного из неволи» Горбачева, признало отделение Прибалтики де-юре и де-факто. Затем настал черед Грузии (лидеры которой поныне заявляют о поддержке «путчистов» со стороны «так называемой Юго-Осетии» и Абхазии), Армении, Азербайджана, Молдавии, других республик.
Во-вторых, российское руководство окончательно захватило все общесоюзные, в том числе правоохранительные структуры. Это вызывало растущие опасения среди других республик, участвующих в ново-огаревских раундах. Их лидеры на встрече с Горбачевым (24. 8) однозначно высказались против узурпации Союза «демороссами», резонно опасаясь диктатуры последних.
В-третьих, на Западе Горбачева обоснованно именуют «политическим заложником» Ельцина, который фактически руководил государством примерно с июля 1991-го. А обратной стороной «победы демократов» зарубежные политологи считают политическое бесправие Горбачева в современных условиях на фоне лидерства и «демократического» экстремизма Ельцина и иже с ним. Касаясь событий в Москве 19–22 августа с. г., Би-би-си четко подчеркнула: «Своим лидерством в стране и авторитетом в мире Ельцин… обязан блестящей комбинации Горбачева» (?! — А. Ч. ).
Обращает на себя внимание и то, что главный «идеолог путчистов» В. Крючков в интервью Си-би-эс (22. 8) косвенно дал понять об обмане, подготовленном в Форосе в союзе с хозяевами Белого дома России, о чем руководители ГКЧП якобы не знали до 21 августа. Он, в частности, отметил: «Если бы я мог вернуться по времени на 5–6 дней назад, я бы избрал совершенно иной курс действий с тем, чтобы не сидеть сейчас под арестом… но выбрал бы тот же путь, если бы мне пришлось принимать решение сейчас» («Известия», 23. 8. 1991 г. ). Сказанное Крючковым — похоже, «самоотбеливание», и тоже не требует комментариев.
Павлов же вообще считал, что «весьма странным является сам факт образования ГКЧП». Кроме того, бывший предсовмина СССР заявлял: «До сих пор не могу понять, зачем в Москву, в том числе к Белому дому, были направлены танки» (?! ).
А дальше — калейдоскоп событий, приведших после «громкого разгрома» ГКЧП к вакханалии антикоммунизма и общегосударственного хулиганства.
Таким образом, советский вариант маоистской «культурной революции» («Огонь по штабам! ») был осуществлен быстро, целенаправленно и политически эффективно. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. Этого, видимо, не учли вдохновители и организаторы общегосударственной провокации, вполне достойной перестроя.
Последствия происшедшего, его суть будут и уже изучаются политологами, журналистами в нашей стране и за рубежом. И многие эксперты приходят к выводу, что, по крайней мере, Крючкова, Язова и Пуго «подвела» их партийная, идеологическая порядочность, но на этот раз — окончательно.
А, например, А. Яковлев в очередном «концептуальном» заявлении (24. 8) отметил, что «мы… пока еще (?! — А. Ч. ) ядерная держава». Как бы в подтверждение этого «пока», форсировались перепрофилирование или закрытие оборонных предприятий, а оборудование многих из них выставлялось на аукционы, разрушалось, вывозилось в неизвестном направлении.
Разумеется, что разрушение государства не может не сопровождаться широкомасштабной кампанией против патриотических организаций, печатных изданий, против всех, кто понимает главные цели организаторов и исполнителей фарса, именуемого «путчем». Стремление «победителей-демократов» расправиться с теми, кто понимает, что стоит за ново-огаревской эйфорией, всегда составляло стержень псевдодемократической теории и практики как до, так и после 21 августа.
Поэтому развернутая по всей стране после 21 августа «охота на ведьм» — антипатриотический шабаш — была нацелена, по сути дела, на гражданскую войну, в эксцессах которой «триумфаторы» надеялись устранить все оппозиционные им силы.
Словом, умело организованный «внезапный переворот», напоминающий о провокационном поджоге Рейхстага (1933 г. ), явился предтечей подлинного переворота в стране, нацеленного на ускорение ее развала, экономического и политического подчинения бывших «союзных» регионов интересам транснационалов, США и НАТО.
Ясно одно: в тех событиях сплелись воедино не только триумф лжецов от демократии, трагедия всех поверивших им и в возможность возрождения нашей державы при «руководящем» участии этих лицедеев. Но также и фарс «псевдогосударственников», цинично разыгранный власть предержащими и «обкатанный» послушной им пропагандой.
…Ю. Фучик перед казнью в фашистском застенке призвал: «Люди — будьте бдительны! » Он нисколько не преувеличивал…
Тигран Хачатуров: фигура умолчания…
«…К сожалению, наша экономика давно идет в пучину такого кризиса, который вполне может завершиться распадом СССР». Это слова 1981 г., если точнее — пророчество академика-экономиста Тиграна Сергеевича Хачатурова (1906–1989), скончавшегося 14 сентября 1989 г. в Москве. Многие его произведения, взгляды, прогнозы и инициативы были, видимо, столь нежелательными для «горбачевского» руководства, что Т. С. Хачатурову, кандидату в члены ЦК КПСС и члену ЦК компартии Армении, не позволили упокоиться на Новодевичьем кладбище (похоронили Хачатурова в армянском отделении Ваганьковского кладбища). И после этого, да и по сей день как не было, так и нет ни одной монографии, даже ни одной сколько-нибудь значительной статьи в память об этом выдающемся ученом и человеке, который, помимо всего прочего, помог очень многим в их научной деятельности и трудоустройстве. Среди таковых — академики-экономисты Абалкин, Аганбегян, Гранберг, Козин, Львов…
Автору этих строк в 1980-е гг. довелось работать с Т. С. Хачатуровым, быть его соавтором в ряде научно-аналитических изданий («Всесоюзная научно-практическая конференция «Совершенствование природоохранной работы в народном хозяйстве». Тбилиси, 24–26 июня 1985 г. ». М., 1985; «Доклады Всесоюзной конференции «Экологические и социально-экономические критерии в системе управления охраной окружающей среды». Самарканд, 24–27 апреля 1987 г. ». Ч. I. Самарканд, 1987) и, конечно, учиться у него. Так что и эти обстоятельства позволяют рассказать об очень важных и одновременно малоизвестных, если вообще известных, сторонах деятельности Тиграна Сергеевича. Но почему уже в последние годы СССР Хачатуров фактически пребывал в «официальной опале»? А, повторим, завершилась она последним — посмертным надругательством над его личностью и его вкладом в экономическую науку, да и в экономическое развитие СССР…
Он имел немало наград, в том числе иностранных, но его позиция по большинству вопросов социально-экономического развития и внешнеторговой политики СССР примерно с середины 1960-х всё больше расходилась с линией послесталинского руководства.
В течение 20 последних своих лет он был главным редактором журнала «Вопросы экономики», руководителем Экономического отделения АН СССР, в 1980-х гг. возглавлял основанную им кафедру экономики природопользования МГУ им. Ломоносова. А в 1954–1959 гг. он был директором основанного им научного Института комплексных транспортных проблем при АН — Госплане СССР. Хачатуров возглавлял также Международную ассоциацию экономистов-экологов (с 1980 г. ) и Ассоциацию ученых-экономистов социалистических стран (с 1976 г. ), в которой участвовала и Югославия. Кстати, Хачатуров не единожды предлагал допустить в эту структуру представителей экономической науки Китая, Албании и Северной Кореи, но в Кремле отвечали отказом, потому что среди этой «тройки» внутри- и внешнеэкономическая политика, прежде всего Китая, была продолжением той, что проводилась в СССР в послевоенные «сталинские» годы. И была эта китайская линия влиятельной не только в рамках соцстран, радикально отличаясь, естественно, от экономической политики послесталинского СССР.
В 1940–1970-х гг. Хачатуров был советником Кагановича, Сабурова (председателя Госплана СССР в 1950-х гг. ), Косыгина и… с кем-то только не беседовал и даже, если требовалось, спорил: со Сталиным и Маленковым, Хрущевым и Сусловым, Брежневым и Байбаковым. Владислав Гомулка, Ким Ир Сен, Энвер Ходжа, Янош Кадар, Антонин Новотный, Александр Дубчек, Тодор Живков, Юмжагийн Цеденбал, Вальтер Ульбрихт, а также политические деятели и ученые-экономисты ФРГ, Франции, Австрии, Канады, США, Китая, КНДР, Югославии, Румынии, Чехословакии, Японии, Ирана, Скандинавии, Египта и даже Люксембурга с Лихтенштейном — и это не полный перечень собеседников или хороших знакомых Тиграна Сергеевича.
Хачатуров во второй половине 1960-х был, можно сказать, основоположником теории экономической эффективности капитальных вложений в СССР. Если вкратце, суть была в том, что оценивать их эффективность нужно не по критерию только минимума расходов, как это практиковалось с середины 1950-х, а с обязательным учетом роста производства продукции/услуг благодаря капиталовложениям. И если рост производства продукции/услуг даже минимально перекрывает связанные с этим ростом суммарные расходы (включая, естественно, капиталовложения) по проекту, тогда именно этот проект надо выбирать и соответственно реализовывать. Такой подход одобрили в большинстве своем и ученые, и власти, но он так и не осуществился…
С конца 1970-х Т. С. Хачатуров настаивал и на том, что при оценке экономических результатов работы предприятий и отраслей надо обязательно учитывать уровень ущерба окружающей среде, включая показатель мало- или безотходности производства, или, наоборот, уровень благоприятного воздействия на окружающую среду благодаря конкретному предприятию и проекту. А именно: «Стремление к получению «сиюминутной» выгоды недопустимо, оно означает, в частности, хищническое отношение к природе. Комплексный анализ эффективности использования природных ресурсов не должен ограничиваться расчетами только «на сегодня». И требуется расчет эффекта не только от добычи ресурсов, но и от их переработки и применения продуктов ресурсопереработки» (см.: «Всесоюзная научно-практическая конференция «Совершенствование природоохранной работы в народном хозяйстве». Тбилиси, 24–26 июня 1985 г. ». М., 1985. С. 1).
Эту позицию ученого тоже одобрили, но тоже не осуществили. Прежде всего потому, что советская экономика с 1960-х гг. постепенно становилась всё более затратной и всё более зависящей от экспортно-сырьевых, особенно нефтегазосырьевых, доходов. Вдобавок, государство становилось заложником высокозатратных, хотя и экономически сомнительных, а то и вообще «липовых» проектов, успешно лоббируемых в Политбюро ЦК КПСС и Госплане СССР (а не в «косыгинском» общесоюзном Совмине…) национально-республиканскими властями. И, как следствие, государство всё в меньшей степени контролировало и использование капиталовложений, и статистику, и цены, да и общеэкономическую ситуацию в стране.
Кроме того, Хачатуров и его коллега, академик-экономист Н. Н. Некрасов — председатель Совета по изучению и развитию производительных сил при АН — Совете Министров СССР, а также бывший руководитель общесоюзного Госплана М. З. Сабуров совместно выступили в 1976 г. против развития промышленно-сырьевой базы только в Сибири и Средней Азии. Они резонно полагали, что такой крен, во-первых, существенно укрепит экспортно-сырьевую ориентацию экономики и экспорта СССР, усилив и без того развивающиеся межрегиональные диспропорции в стране; во-вторых, приведет к социально-экономической деградации обширные территории СССР, прежде всего в РСФСР (т. е. в России), превратив их в заложников как сырьевой политики других союзных республик, так и финансовых «подачек» со стороны «центра». А в-третьих, резко усилится и политическое влияние в СССР властей и отраслевиков из «приоритетных» регионов. Хачатуров, Некрасов и Сабуров выступили за равномерное, причем комплексное, социально-экономическое развитие всех регионов страны, в том числе их сырьевой базы.
По имеющимся данным, предсовмина СССР А. Н. Косыгин и министр газовой промышленности С. А. Оруджев в принципе одобрили такие предложения, но «брежневское» большинство отстояло свои приоритеты. Вдобавок эта дискуссия совпала по времени с ростом закупок Западом советских нефти и газа. Что преподносилось «брежневцами» как фактор долгосрочного повышения экономического веса СССР в мире и, стало быть, правильности проводимой внутри- и внешнеэкономической политики.
Однако Хачатуров и его единомышленники, что называется, не унимались. Не без их настойчивости и поддержки со стороны Косыгина в СССР впервые, хотя и малым тиражом, была издана книга советских и восточноевропейских экономистов об экономических реформах не только в «просоветской» Восточной Европе, но и в Югославии, Китае, Албании, Северной Корее, во Вьетнаме и на Кубе («Планирование, организация и управление экономикой и промышленностью в социалистических странах». М.: Наука, 1974). В этой книге иносказательно давалось понять, что сворачивание назревших экономических преобразований, извращение экономической науки и экономико-регулирующей роли социалистического государства приведут экономику, да и весь СССР к катастрофе. Вдобавок в этом издании не осуждались, в отличие от официальных советских клише тех лет, а косвенным образом пропагандировались экономическая политика и экономическая наука Югославии и, особенно, Китая, Албании, Северной Кореи. А в разделе по Кубе были даже использованы произведения Эрнесто Че Гевары по экономике, схожие с тогдашней экономической политикой Пекина, Тираны и Пхеньяна (причем КНДР и сегодня фактически воплощает экономические идеи Че), правда, без ссылки на их автора…
Хачатуров был в числе тех, кто поддерживал «вызволение» из многолетнего забвения в СССР методов комплексного экономического прогнозирования на базе текущих и перспективных межотраслевых балансов. Эти методы впервые разработаны еще в 1920-х гг. в СССР и успешно апробированы за рубежом отечественными учеными, впоследствии эмигрантами: Василием Леонтьевым и Семеном Кузнецом. Хотя эти методы так и не были востребованы «официальным» советским планированием, такая наука — экономическое прогнозирование-моделирование благодаря усилиям Хачатурова, Косыгина и их единомышленников стала развиваться в СССР с середины 1960-х.
Заметим, после короткого периода ее «легальности» в начале 1950-х гг., в СССР были проведены дискуссии по хозрасчету, общеэкономической проблематике и первое международное экономическое совещание с участием глав государств и правительств 25 стран. А И. В. Сталин опубликовал осенью 1952 г. последнюю свою экономико-аналитическую работу «Экономические проблемы социализма в СССР», в которой подробно рассматривал, в частности, те же вопросы реформирования экономики, которые впоследствии выдвинули — «повторили» Косыгин, Хачатуров и Некрасов!..
Между прочим, та линия продолжилась… через 30 лет. В 1983–1984 гг., по некоторым данным, по поручению К. У. Черненко проводилась работа по подготовке комплексной программы экономических реформ, подчеркнем, с акцентами на упомянутые мероприятия в начале 1950-х и на ту же книгу Сталина. Хачатуров участвовал в такой работе. Подтверждением этого являются, например, публикации молодых ученых-экономистов в журнале «Экономические науки» при ЦК КПСС — Экономическом отделении АН СССР, которое, повторим, возглавлял Хачатуров. Причем в № 11 того журнала — впервые после 30-летнего забвения и шельмования (! ) — впрямую было сказано о научно-практической необходимости изучения упомянутой работы Сталина и экономических дискуссий конца 1940-х — начала 1950-х гг.! Известно, что без поддержки со стороны Хачатурова такие публикации вряд ли бы появились…
По мере роста объемов капиталовложений и одновременного снижения их эффективности в СССР, Т. С. Хачатуров предложил оформлять и предоставлять инвестиции (исключая оборонные отрасли) в качестве возвратных инвестиционных кредитов без процентных ставок или с минимальным их уровнем. При этом он ссылался на успешный опыт в этой сфере Венгрии и Югославии. Ибо, по его мнению, все большее число получателей капиталовложений и отраслевых ведомств в СССР фактически не контролируют использование выделяемых средств и лишь формально ответственны за их эффективное использование. Такой инвестиционный механизм для советских предприятий Хачатуров с Некрасовым предлагали использовать прежде всего в особых экономических зонах в ряде приграничных и приморских «точек» СССР: создание этих зон намечалось в рамках «косыгинских» экономических реформ — в конце 1960-х — середине 1970-х гг. Но и эта инициатива была отвергнута, а сами реформы уже в начале 1970-х гг. де-факто прекратились.
Но Хачатуров с Некрасовым продолжали отстаивать эту идею. Так, в 1988 г. Тигран Сергеевич подсчитал и публично заявил: ежегодные потери от происшедшего за 1970–1980-е гг. снижения эффективности капиталовложений превысили почти на четверть среднегодовые материальные потери от Великой Отечественной войны! Официальной же реакции на это не последовало…
Несмотря на уже преклонный возраст и болезни, Хачатуров по профессиональному призванию неустанно организовывал в СССР и за рубежом важные научно-практические мероприятия. В частности, под его руководством была успешно проведена в Москве в 1979 г. Международная конференция «Транспорт на дальние расстояния», в ходе которой Хачатуровым впервые было предложено приарктическим странам разработать совместную долгосрочную программу освоения Арктики. На том же форуме он, опираясь на свои доскональные расчеты, предложил возобновить прерванное в 1950-х гг. строительство железных дорог, призванных существенно улучшить транспортное обеспечение экономики, социальной сферы Советского Севера и повысить его «доступность» для других регионов СССР: «Заполярного Транссиба» (Салехард — Надым — Норильск — Игарка — Якутск — Магадан с ответвлением на Чукотку с Камчаткой) и БЕЛКОМУР (Архангельская область — Коми — Пермская область — Урал). В те же годы он настаивал на реализации других межрегиональных транспортных проектов, частично осуществлявшихся в 1940–1950-е гг., утверждая, что иначе может распадаться единое транспортно-экономическое пространство СССР. Но и такие идеи не были восприняты в Кремле. А вот сегодня большинство этих проектов, подчеркнем, восстанавливается, дорабатывается или уже осуществляется — по тем же причинам.
Самарканд и Тбилиси, Рига и Ереван, Баку и Ашхабад, Кишинев и Астрахань — это неполная география научных командировок и личных поездок по профессиональным надобностям Хачатурова в последние годы его жизни. Но, пожалуй, последним «аккордом» в неутомимой деятельности Тиграна Сергеевича стали неоднократные попытки помочь урегулировать нагорно-карабахский конфликт и, соответственно, армяно-азербайджанские отношения на экономической основе.
Если точнее, Хачатуров, в свои 82 года, почти весь 1988 г. по собственному почину просчитывал и научно доказал целесообразность комплексных мер по социально-экономическому развитию Южного Закавказья, и в частности строительства сквозной железной дороги Баку — Нагорный Карабах — Лачин (Азербайджан) — Южная Армения (Зангезур) — Нахичеванская автономия Азербайджана — Турция. Характерно, что этот проект сегодня — в числе мер комплексного азербайджано-армяно-турецкого урегулирования…
Эту магистраль планировалось построить в 1950-х, 1960-х и 1970-х гг., но уже в те годы усугублялись разногласия между Ереваном и Баку, что оставляло тот проект в архивах. Но, как считал Тигран Сергеевич, такого рода проекты сведут к минимуму социально-политическую составляющую конфликта, к тому же с помощью этой магистрали Советское Закавказье станет главным транзитным плацдармом в обширном Черноморско-Каспийско-Среднеазиатском регионе. С ее же помощью в Нагорном Карабахе, Зангезуре (Южная Армения), Нахичеванском и Лачинском регионах Азербайджана будут наконец-то разблокированы крупные ресурсы железной руды, руд многих цветных металлов, нефти, урана, золота, серебра, бокситов, угля, сланцев, ртути, минвод и лечебных грязей.
Весной 1989 г. этот проект, в числе других социально-экономических мер, в последний раз предлагала в Баку, Ереване и Степанакерте группа ученых-экономистов и транспортников (армяне и азербайджанцы по национальности), сформированная и руководимая академиком Хачатуровым. Он, уже в свои 83 года, денно и нощно доказывал местным властям и «подвластным» экспертам долгосрочные выгоды от такого рода проектов, особенно железнодорожного. С ним вроде бы соглашались, обещая вскоре дать официальное согласие и известить об этом Кремль. Но вскоре Хачатурову на Старой площади в Москве посетовали на «несогласованность действий ученых и государственного руководства». Скончался Тигран Сергеевич 14 сентября 1989 г., так и не дождавшись обещанного согласия. А его научную группу расформировали уже к 7 ноября 1989 г. — в буквальном смысле по разные стороны баррикад…
Помните фильм «Всё остается людям» 1963 г.? В его последнем кадре артист Николай Черкасов, играющий роль неизлечимо больного академика-атомщика В. Дронова, со слезами на глазах, — то была последняя роль Черкасова, — с дрожью в голосе говорит, что все содеянное нами — либо вечное забвение, либо великое бессмертие. Те слова и… с тем же волнением взаправду можно воспроизвести в Память о Тигране Сергеевиче Хачатурове — патриоте, ученом, интеллигентном, очень добром и отзывчивом человеке.
|
|
|
