 |
Отступление от основной темы, или глава, которую можно не читать
|
|
|
|
В обсуждении сложнейших вопросов духовного процесса, связанных, в частности, с психологическими корнями психоделической революции, нередко забывают, что в истории Европы XX века было событие, в ходе которого оккультизму, не без участия психоанализа, удалось вызвать языческих богов и сделать их реальностью нашего времени.
В 1955 году в Париже вышла книга Жака Бержье и Луи Повеля, которая называлась «Утро магов». В ней подробно описываются призывы оккультистов и алхимиков века к языческим богам.
В этой же книге феномен нацизма описывается как «оккультная революция». Впервые продемонстрирована не только явная, но и тайная идеология нацизма. Она прослеживается от тайных орденов начала века, через орден «Золотой зари», к тайному обществу «Туле», к посвященным оккультистам Горбигерру и Хаусхофферу. Бержье и Повель доказали, что «СС» была не какой-нибудь там привычной нам полицией или вообще политической структурой; «СС» являлась оккультным черным рыцарским орденом. Эта организация должна была находиться «по ту сторону Добра и Зла».
Ее тайная тайных представлял собой секретный институт «Аненербе». Нацистские мистики лихорадочно искали следы древних властителей земли. Институт руководил нацистской экспедицией на Тибет, целью которой был прямой поиск убежищ древних магов-великанов, спящих, по убеждению Хаусхоффера, в загадочных пещерах под Гималаями. Занимался он поисками Грааля и магическими обрядами братства Креста и Розы.
Гитлер говорил Раушнингу:
«Я открою Вам секрет — я создаю орден…
Вы ничего не знаете обо мне. Мои товарищи по партии не имеют никакого представления о намерениях, которые меня одолевают. И о грандиозном здании, по крайней мере фундаменты которого будут заложены до моей смерти. Мир вступил на решающий поворот. Мы — у шарнира времени. На планете произойдет переворот, которого вы, непосвященные, не в силах понять… Происходит нечто несравненно большее, чем явление новой религии».
|
|
|
Бержье и Повель пишут:
«Для нацизма западная наука и еврейско-христианская религии были заговором, который следовало сокрушить. Были заговором против эпического, магического чувства, которое живет в сердцах сильных людей. Широким заговором, посредством которого перед человечеством закрыли ворота в прошлое и будущее, оставив ему коротенький кусочек учтенных цивилизаций. Так людей оторвали от корней, от сказочного будущего, унизили их, лишили права на диалог с богами…
…Необходимо разбудить спящих богов-властителей и вернуть их в историю настоящего. Это главная весть медиума нового спиритизма — Гитлера…
…Вот почему некоторые заседания на Нюрнбергском процессе были лишены содержания — у судей не получался диалог с нацистами. В зале трибунала присутствовали два мира, и между ними не было контакта. Подобное могло бы произойти, если бы по земным кодексам пытались судить марсиан.
Нацисты и были нечто вроде того — представителями мира, который явно отделился от нашего. От мира, сложившегося за последние 6–7 веков жизни Европы.
На несколько лет в Германии утвердилась цивилизация, тотально отличная от нашей, а мы этого никак не могли, да и не хотели понять…»
Мы не будем целиком пересказывать содержание важнейшей части труда Бержье и Повеля. Эта книга доступна в переводе на русский язык, и мы отсылаем к ней всех желающих постичь феномен нацизма.
Древо познания Добра и Зла. Акварель из анонимной немецкой масонской рукописи 1943 года. На ней можно отчетливо видеть роль магических яблок (грибов?) как символа «дионисических» знаний.
|
|
|
Автор просто хочет, чтобы читатель понял, что за 10 страшных лет фашизму удалось вызвать языческих богов в реальность европейской цивилизации. «Разбудить» их можно было только в человеческом сознании.
Нацизм фактически был грандиозным оккультным экспериментом, поставленным над человечеством. Современным вариантом древних оргий Диониса. Именно поэтому и сегодня неофашистские организации представляют собой не политические движения, а секты — тайные религиозные общины со своим ритуалом и обрядом. Именно поэтому празднование в Аргентине и других потайных местах планеты «дня рождения фюрера» проходит не как праздник, а как тайная «дионисическая» мистерия.
Вот почему Карл Юнг был единственным крупным психоаналитиком, не эмигрировавшим из Германии и сотрудничавшим с фашистскими властями. Юнг и его «аналитическая психология» ставили перед собой задачу, внутренне очень близкую той, которая была у нацизма.
Юнг психоаналитическими методами пытался вернуть языческих богов германских племен в сознание человека и считал это единственным путем объединения немецкой нации.
Гитлер пытался превратить Вотана и других языческих богов древних германских племен в реальных вдохновителей общественного процесса в современной ему стране. Он выступал в роли спиритического медиума, посредством которого боги диктуют свою волю народу и миру. Самое главное — Гитлер даже не пытался этого скрывать. Это мы не в состоянии поверить в то, что за всеми «дионисическими» ужасами фашизма стояла оккультная философия и спиритизм.
Но мы, люди нового времени, не можем не признать — на какое-то время фюреру удалось выполнить свою задачу. Самый культурный народ Европы, народ, давший миру гениальных философов, писателей и музыкантов, впал в безумие. Целая нация стала полностью внушаемой, целая культура подчинилась воле бесноватого мистика. Огромная масса людей, без всякого влияния наркотиков, совершила преступления настолько чудовищные, что разум отказывается постигать их масштабы…
По сравнению с этими преступлениями душители-«таги» вместе с их богиней Кали кажутся смехотворными…
В феномене нацизма встретились тайные «дионисические» ожидания художественной элиты, членов тайных обществ и… врачей и психологов, находящихся на переднем крае исследования бессознательных психических процессов.
|
|
|
«Аненербе» и медицина нацизма проводили в концлагерях массовые эксперименты по управлению человеческим сознанием. Результаты этих экспериментов по большей части засекречены и до сих пор используются спецслужбами всего мира.
Один из самых мощных «химических инструментов» управления человеком — LSD-25 все годы Второй мировой войны пролежал, никем не замеченный, на полке лаборатории «Сандоз» в Базеле.
Трудно даже представить себе, какого ужаса удалось избежать человечеству благодаря тому, что Альберт Хофман просыпал себе на ладонь реактив только спустя три года после окончания войны…
Но, говоря о «дионисических» корнях национал-социализма, можно ли обойти вниманием свою собственную страну, культивирующую социализм большевистского образца?
Для того чтобы понять, какой духовный смысл несут наркотики нашей культуре, необходимо понять: а внутри какой цивилизации мы с вами жили на протяжении почти всего XX века?
Хотя по этому поводу сегодня издано множество книг, доказать, что Ленин и Сталин всерьез интересовались оккультизмом или другими тайными учениями, не удалось никому… Зато ими интересовался Карл Маркс.
Несомненно, ВЧК, ОГПУ-НКВД, а позднее и КГБ не проходили мимо оккультных феноменов и галлюциногенных алкалоидов, но, по всей видимости, участвовали в этом в той мере, что и все крупные спецслужбы мира.
Нет, русский коммунизм не пытался призывать древних языческих богов, как это делал национал-социализм. Происходил какой-то другой «духовный» процесс…
Все древние и новые культы Сатаны строились на основе христианских ритуалов. С той лишь разницей, что христианство в них напрямую выворачивалось наизнанку — крест вешался вверх ногами, на алтаре нужно было заниматься сексом, а вместо вина поклонники сатанинских культов причащались мочой… и т. д.
Похоже, что советская управленческая структура представляла собой вывернутую наизнанку модель христианской общественной организации. Внешние черты до известной степени были схожими, а вот цели и задачи — прямо противоположными.
|
|
|
Сравним.
Хозяйственными и административными функциями христианской общины в ранние века руководили особо выбранные лица — епископы. В дальнейшем последние, особенно в католицизме, стали брать на себя все больше и больше духовных функций, что не было им свойственно в первые века христианства.
Должность Генерального секретаря ЦК ВКП(б) изначально тоже воспринималась партией как должность чисто административная, не претендующая на особый приоритет в сфере идеологической. Таким образом, Сталин полностью повторил эволюционный путь стародавних епископов.
И такого в большевистской истории можно найти немало; но вот что главное:
Одной из кардинальных задач христианства было преодоление родовых культов во имя новой Веры, объединяющей людей в Духе. Возникал абсолютно новый тип человеческого сообщества, в которое люди объединялись по собственной воле. Каждый из них веровал в Христа. Это были разные люди, объединенные верой и стремящиеся к Преображению. Такое общество называлось Церковью.
Советская же власть, самовольно объявившая себя «новой общественной формацией», стремилась силой навязать свою веру огромным массам людей. Ее лидеры присвоили себе право распоряжаться человеческой личностью. Они были убеждены, что знают человеческие потребности лучше, чем сами носители этих потребностей. Для того чтобы отдельный человек признал право большевиков принимать решения вместо себя, нужно было покалечить его индивидуальность, его чувство собственного достоинства.
Для этого нужно было, например, уничтожить его память. Разрушить родовые связи жителей страны. «Советский человек» превращался в «Ивана, не помнящего родства».
Нити, связывающие как страну в ее прошлом и настоящем, так и каждого отдельного гражданина, его семью с предшествующими поколениями, а стало быть, и с вековым укладом жизни, оказались порванными. Разрыв проходил так же болезненно, как и, к примеру, в античные времена, когда кто-то покидал семью и уходил в первую христианскую общину.
Родовые связи неминуемо отменялись в христианстве во имя создания нового человека — человека, который, будучи независимым от родоплеменной религии предков, мог бы обрести личного Бога, а вместе с ним истинную свободу — чувство уверенности в собственных духовных силах, зная в своей новой вере о духовной победе над смертью. Христианство объявляло каждого человека, который прошел обряд крещения, образом и подобием Божьим.
|
|
|
Социалистическая власть в СССР также ставила своей задачей создание человека новой формации — «советского человека». В 70-е годы Брежнев объявил, что такая новая разновидность человека наконец-то создана.
Новый человек создавался христианством для вечной жизни в Боге. Поэтому ему требовалась свобода от оков рода и племенной религии. Как это ни странно, эту свободу приносила… ответственность. Каждый христианин, прошедший таинство крещения, становился не рабом нового культа, а посвященным. Простым актом принятия веры он достигал того уровня духовного знания, которое в языческих религиях считалось уделом жреца или шамана. Каждый христианин становился священником. Равным среди равных.
Такая форма равенства делала человека полностью ответственным за свою судьбу, более того, эта ответственность распространялась не только на короткую человеческую жизнь, но и на судьбу существования человека в вечности, длящейся и после его смерти. Личность оставалась наедине с Богом. За свою судьбу она отвечала, но отвечала только перед Христом. Ничто человеческое больше не могло превратить личность в раба. Христианство давало личности свободу, но эта свобода была неотделима от ответственности и страдания.
В языческой религии страдания членов племени преодолевали жрецы. Только они знали, как нужно поступать правильно и какие ритуалы исполнять. Теперь преодолевать собственные страдания должен был отдельный человек, опираясь лишь на собственную веру.
Новый человек социализма представлял собой нечто прямо противоположное. Появилась новая каста жрецов, которая сняла с человека ответственность за его страдания и поступки. Только члены «партии-касты» знали, как человек должен себя вести для того, чтобы избежать страдания.
Социализм, казалось бы, брал на себя искупление человеком его первородного греха. Нет ответственности — нет и ощущения греховности или собственной несостоятельности.
На деле ситуация оказывалась совершенно другой. Первородного греха не совершали животные. Им неведомо чувство ответственности. За основную часть их поведения отвечает инстинкт — биологическая программа поведения, за рамки которой не в состоянии выйти ни одно животное, кроме человека.
Коммунизм лишил человека ответственности за свою собственную жизнь. Роль руководителя поведением отдельной личности взял на себя аморфный коллектив. Это было попыткой подмены свободы отдельной личности системой новых «идеологических инстинктов».
Христианское объединение личностей, ответственных перед Богом, незаметно подменялось сложно организованным муравейником, каждый член которого, точно так же, как и в муравейнике реальном, отвечал своей жизнью за сохранение раз и навсегда предписанного «идеологическим инстинктом» порядка.
Шла незаметная подмена Священной иерархии иерархией инстинктов.
Социализм оказался лишь одним из вариантов погружения человека в его животное «дионисическое» начало. Только инстинкты, в которые возвращали тоталитарные учения, были преимущественно не половыми, а стадными.
«Новый человек» социализма создавался для жизни раба, который во всем подчиняется функционерам от идеологии — адептам провозглашенной новой религии, обладающим абсолютной властью над своим же «новым человеком». Раб полностью лишен индивидуальной воли, он во всем подчинен хозяину. В идеале раб — это человек, полностью лишенный личности: послушная машина.
«Социализм, — писал Фридрих Ницше в самом начале века, — превосходит самый жестокий деспотизм в своем стремлении уничтожить человеческую личность, считая ее непозволительной роскошью природы».
Вот где кроется «дионисическая» тайна коммунистического учения.
Скрывается тут и сокровенный смысл понятия внушение в иных, скажем государственных, масштабах — такое внушение в любом случае будет направлено на низложение личностного начала в человеке. Внушаемое население — это население безликое, предварительно лишенное лиц. Тотальная внушаемость — это обезличивание в тотальных масштабах, зачастую полная невозможность выражения человеком собственной индивидуальности.
Вот где на самом деле таится синдром «страха ведьм» — страха перед «дионисическим» началом бытия. Ужас женского (возврат в «мать» — для раба спасительная ниша), миазмы снов и безумия оказываются страхом умереть при жизни, лишиться собственной индивидуальности — своего «Я».
Россия в лице СССР, в отличие от Германии, не проходила через возрождение языческих богов, но подданные этой коммунистической «империи зла» прошли не менее страшный путь: то был путь растворения личного начала в цивилизации антихриста.
70 лет такой цивилизации во многом определили особенность нашего отношения к себе, к собственной душе, а следовательно, и к наркотикам.
Взять, к примеру, психиатрию. Многие удивляются сегодня, почему Сталин своим распоряжением отменил развитие в СССР психоанализа и психотехники. Казалось бы, науки настолько же «материалистические», как и сам марксизм.
С позиций идеологических догм это вряд ли объяснимо. Однако если допустить, что Сталин строил цивилизацию антихриста — нечто прямо противоположное христианскому обществу, то многое становится понятным.
Антихрист — то единственное существо на планете, которое даже в годы «атеизма» точно знает о существовании Христа. Он осознает, что человек есть образ и подобие Бога. В этом сокрыта тайна личного. Значит, нельзя допускать человека в глубины его собственной психики:
Он может встретиться там с Богом, то есть с собственной свободой.
Сталина вполне устраивала «феноменологическая» наука о душе. Наука, которая просто наблюдала душевные процессы, составляла комбинации из своих наблюдений и, подытоживая, давала новые определения, дефиниции, названия. Заглядывать же в человеческую душу глубже имели право только соответствующие «закрытые» структуры, особо приближенные к «престолу» жрецы религии антихриста (или его «зомби», что в данном случае одно и то же).
Скорее всего, именно поэтому разрешенные в 40-х и 50-х годах в восточноевропейской медицине исследования LSD и терапия с его помощью (Гроф, например, начинал свои работы в Праге, и они не были секретными) в нашей стране были дозволено проводить только «закрытым» научным институтам и имевшим допуск к секретным разработкам специалистам — еще одно подтверждение сталинского использования вывернутых «наизнанку» православных архетипов.
Дело в том, что по мере развития западной ветви христианства — католицизма — понятие Бога в нем становилось все более и более внешним по отношению к человеческой душе. Можно сказать, что Бог католиков по преимуществу трансцендентен, то есть находится вне человека, действуя как внешний надзиратель за его поведением.
В этом, кстати говоря, одна из главных претензий к христианству со стороны одного из самых непримиримых его критиков — того же Карла Юнга (но Юнг не ссылался в своих работах на восточную, православную традицию, он просто-напросто не знал о ее существовании!).
Тогда как именно в православном бессознательном Бог, по преимуществу, имманентен: Христос не только внешняя, управляющая миром сила, он существует и в глубинах человеческой души как скрытая основа личности, залог ее свободы.
В России крайним выражением этой, не вполне сознательной, тенденции религиозного бессознательного явилось учение Льва Николаевича Толстого. Для православной церкви был неприемлемым, разумеется, тот факт, что Толстой в своих трудах полностью лишил Спасителя трансцендентности. Однако философский максимализм великого писателя чутко уловил ведущую духовную склонность православия и отразил ее в своем творчестве.
В этой, не всегда заметной непосвященному, разнице в религиозных архетипах (или бессознательных установках) народов коренились и особенности личности и поведение тиранов.
Бог, ощущавшийся европейской религией Средних веков как внешний (трансцендентный), мог светить сознанию только и исключительно извне. Но в греховном мире через «открытое» с помощью ведьмовского снадобья сознание, извне, с равным успехом мог проникнуть в душу человека кто угодно…
Раз Бога внутри (в человеческой душе) нет, следовательно, защитить человека от вторжения «иного», враждебного, некому.
И враг забирался в душу! Оттуда, от ведьмовского архетипа, берут начало средневековые эпидемии одержимости бесами и то внимание, которое католицизм (в отличие от православия) уделял «экзорцизму» — ритуалам их изгнания.
Возможно, здесь — корень психологии всего европейского средневековья: защиты от врага внутри души не было, отсюда — массовые страхи и обязательные внешние ритуалы, служащие методом избавления от страха, к примеру костры инквизиции.
Любой же внешний ритуал имеет свою форму; форма стремится к упрощающейся предметности — появлению духовных товаров «обереги», «слезы святых» и т. д., католическая, а следом за ней и протестантская церкви доводят этот процесс до логического конца, начав продажу индульгенций (больше не нужен духовный труд по преодолению собственной греховности, достаточно заплатить деньги и купить бумажку, «отпускающую» грех).
Западная культура пыталась лечиться от своих страхов путем поиска внешних, по отношению к телу и душе человека, факторов. Она пошла путем поиска «таблетки» — психической и физической алхимии.
Вера в Бога имманентного, по преимуществу Бога внутри души, создавала ощущение естественной защиты от «вражеского» вторжения. Страха ведьм не возникло. Православию не понадобилось Средневековья… История наша не знала ни эпидемий одержимости бесами, ни продажи индульгенций, ни алхимических исканий (книги по алхимии издавались в России масонами конца XVIII — начала XIX века, но никакого энтузиазма и упорных поисков «философского камня» не вызвали. Князь Лопухин признавался, что ему, как масону, гораздо ближе «алхимия духа»).
Вот в чем суть такого забытого ныне понятия, как «Народ-Богоносец»\
Для того чтобы «зомбировать» свой народ, Гитлеру понадобились новые ритуалы для покорения уже имеющегося, засевшего в сфере бессознательного стародавнего «страха ведьм»…
Размах и масштабы нацистской пропаганды общеизвестны. Митинги создавали ощущение единства толпы и коллективной защищенности от бесов «старого» мира; но, врачуя бессознательное, они незаметно открывали шлюзы для бесов «новых».
Для того чтобы «зомбировать» страну, Ленину и Сталину было необходимо не только уничтожить народную веру.
Им было необходимо новое средневековье, нужно было вновь создать отсутствующий в традиционном укладе и мышлении «страх ведьм» — страх утраты личности. Только он мог сделать «Народ-Богоносец» полностью внушаемым и, следовательно, полностью управляемым.
Для этого вначале нужно было сотворить с православным Богом некую метаморфозу — сделать его из имманентного (внутреннего, личного) трансцендентным (то есть внешним, не «нашим», враждебным).
Нужно было превратить Бога во внешнего врага. Православию была объявлена война — настоящая война и в лозунгах, и в реальности.
Война велась ради самой войны, а не ради уничтожения реальной земной церкви. Уничтожить безоружного можно было легко и бесшумно. Нет, дело не в этом! Это была война не с церковью, а с Богом внутри человеческой души!
Дело в том, что для любого бойца враг — понятие внешнее, не имеющее к нему никакого отношения (именно поэтому он и является врагом). В «бойцов» с Богом превратилось все население страны. Только после того, как каждый принял посильное участие в этой войне, а злоба на Бога и его служителей стала явлением нормальным; была объявлена победа.
После «победы» Сталин сохранил церковь как социальный институт и даже вернул ей главу (!) — через 200 лет после отмены патриаршества. Но и это было сделано ради того, чтобы церковь воспринималась как внешний («отделенный от государства») по отношению к народу и поэтому чужой институт. Такой шаг гораздо эффективнее, чем порождающее ненужные легенды полное уничтожение. Он позволил «антихристу» контролировать деятельность церкви, используя ее в своих интересах.
После «удачной» войны с Богом можно было приступать к созданию отсутствовавшего страха.
И он был создан! «Страхом ведьм», страхом «открытого» сознания в представлении Антихриста стал ужас перед органами ЧК-НКВД. Человек сталинской эпохи ощущал постоянный, безраздельный страх перед неопределенностью своей судьбы. Он не знал, когда за ним или его семьей приедет «черный воронок» с доверенным представителем антихриста в характерном облачении: «…казалось, что… наблюдают за тобой днем и ночью, заглядывают в твою постель, твои сны; как на рентгене видят твои раздумья, и некуда спрятаться от этого «сталинского всевидящего ока» и «ежовых рукавиц», которые готовы в любой момент, как средневековый «сапожок дьявола» (орудие пытки, применявшееся на допросах ведьм. — А.Д.), раздавить твою судьбу». (Из неопубликованных мемуаров покойной О.Л. Инфлянд — школьной учительницы автора.)
Сколько раз описывались все эти черные кожаные куртки, коверкоты, шляпы, надвинутые на глаза… И не только в мемуарах, но и в… оккультной литературе, сравните:
«…Сатана прячется повсюду… Стоит только на секунду оторваться от молитвы, и он успевает проскочить в мысли и притаиться… Бесы наблюдают за нами постоянно: нет слова и нет мысли, которую они не слышат и не используют для борьбы с Господом и проникновения в мир…»
Шпенгер и Иститорис. Молот ведьм
Все революции произошли на пике материалистической идеологии в ходе одного и того же XX века. И все привели к тотальному разочарованию. Мир, в котором мы живем сегодня, — это мир, лишенный надежды. Увы, надежды все на то же чудо…
Возможно, не случайно «психоделическая революция» (она же фактически и «молодежная революция» 60-х) была последней в XX веке. Лекарство, осуществляющее «трансмутацию души», то есть лекарство от страха, заменяющее Господа Бога, найти не удалось.
Как не удалось и найти человека, который бы, заместив собою Бога, создал для материалистов некое подобие Божьего царства на Земле.
Надежды на заменители (в людском ли обличий, в лекарственной ли упаковке) оказались не шагом вперед, а двумя шагами назад — не вперед от христианства, а назад, во тьму язычества и родо-племенных отношений.
Заменитель Бога открывает дверь к хтоническим силам мистерий Диониса.
Соотнесенность «психоделии» политическим институтам, внутреннюю близость наркотиков и тоталитаризма остро чувствовал тот же «певец мескалина» Олдос Хаксли. Кстати, по сравнению с антиутопией Джоржа Оруэлла «1984» антиутопия Хаксли — «О, дивный новый мир!», написанная им задолго до «эпохи мескалина», в 1932 году, в нашей стране известна куда меньше.
Совсем неизвестна написанная в 1958 году — в самый разгар «эры LSD» — небольшая книжка того же автора, которая называлась «О, дивный новый мир, — 27 лет спустя».
Позволим потому привести из нее несколько больших цитат.
«В моем романе «О, дивный новый мир!» не было виски, табака, незаконного героина и контрабандного кокаина. Люди не курили, не пили, не делали себе инъекций. Когда кто бы ни чувствовал себя угнетенно или ниже нормы, он принимал таблетку или две химической смеси под названием «сома». Изначально сома, от которой я взял название гипотетическому наркотику, была неизвестным растением (возможно, Asclepiasacida), которое использовали древние арийские захватчики Индии в одном из своих наиболее торжественных религиозных ритуалов. Опьяняющий сок выжимался из стеблей этого растения и выпивался священниками и знатными особами в ходе сложной церемонии. В ведических гимнах говорится, что потребители сомы благословлялись многими путями. Их тела крепли, сердца наполнялись мужеством, радостью и энтузиазмом, умы их просветлялись, и в своем непосредственном опыте вечной жизни они получали подтверждение своего бессмертия. Но даже у святого сока имеются свои недостатки. Сома была опасным наркотиком — настолько, что даже великий Бог неба Индра порой чувствовал себя плохо после его употребления. Обычные смертные могут даже умереть от передозировки. Но опыт был столь трансцендентально блаженным и просветляющим, что потребление сомы рассматривалось как наивысшая привилегия. За нее можно было заплатить любую цену.
У сомы «О, дивного нового мира» не было никаких недостатков ее индийского оригинала. В небольших дозах она приносила чувство блаженства, большие дозы вызывали видения, а три таблетки приводили к погружению в освежающий сон. И все это при нулевых физиологических или психических затратах. Жители «Дивного нового мира» могли отдохнуть от своих мрачных настроений или от постоянных ежедневных неприятностей без жертвования своим здоровьем или постоянного снижения своей производительности.
В «О, дивном новом мире» обычай употребления сомы не был частным пороком — это был политический институт; сама суть жизни, свободы и поиска счастья, гарантированных Биллем о правах. Но эта наиболее ценная, неотъемлемая привилегия субъектов одновременно являлась одним из наиболее мощных инструментов правления в диктаторском арсенале. Систематическое накачивание индивидов наркотиками для пользы государства (и случайно, конечно, к их личному удовлетворению) было основным пунктом в политике Мировых Контролеров. Ежедневная норма сомы была страховкой от личной неприспособленности, социальной нестабильности и распространения подрывных идей. Как заявил Карл Маркс, религия является опиумом для народа. В «О, дивном мире» — ситуация противоположная. Опиум или, скорее, сома была религией для народа. Подобно религии, наркотик имел власть утешать и вознаграждать, он вызывал видения другого, лучшего мира, он предоставлял надежду, усиливал веру и способствовал милосердию…
В LSD-25 фармакологи воссоздали недавно другой аспект сомы — улучшение восприятия и галлюциноген, который, с точки зрения фармакологии, практически бесценен…
То, что диктатор мог бы, если бы захотел, использовать эти наркотики в политических целях, не вызывает никаких сомнений. Он мог бы обезопасить себя от политических волнений, изменяя химию мозгов своих субъектов и заставляя их таким образом соглашаться со своими рабскими условиями. Он мог бы использовать транквилизаторы, чтобы успокаивать возбужденных; стимуляторы — чтобы поднимать энтузиазм у индифферентных; галлюциногены — чтобы отвлекать внимание несчастных от их страданий. Но как диктатор может заставить своих субъектов принимать пилюли, вынуждающие их думать, чувствовать и вести себя таким образом, как ему этого хочется? По всей вероятности, ему будет достаточно лишь того, чтобы они были доступны…
Наряду с транквилизирующим, галлюциногенным и стимулирующим свойствами, сома в моем сюжете имела силу повышать внушаемость и потому могла быть использована для усиления эффекта правительственной пропаганды. Менее эффективно и с большей физиологической ценой некоторые наркотики в фармакопее уже могут быть использованы для той же цели (выделено мной. — А.Д.). Существует, например, скополамин, активный элемент белены, в больших дозах — мощный яд; существует пентозал и амитал соды. Пентозал, по какой-то странной причине получивший прозвище «сыворотка правды», использовался полицией в разных странах в целях получения (или, возможно, внушения) признаний от упрямых заключенных. Пентозал и амитал соды снижают барьер между сознательным и бессознательным разума и имеют огромную ценность в лечении психических травм, полученных в ходе боевых действий, по методике, известной в Англии под названием «абреативной терапии», в Америке — «наркосинтеза». Говорят, что эти наркотики иногда используют коммунисты для подготовки к открытому появлению в суде важных заключенных…»
Олдос Хаксли конечно же чувствует, но нигде не формулирует следующего: бытийную, экзистенциальную близость феноменов тоталитаризма и эпидемии галлюциногенов. Того, что в основе действия и тех и других — попытка избавиться от личности, растворить, рассеять индивидуальное творчество и ответственность. И «любой социализм», и химические вещества стремятся не допустить духовного возрастания человека на пути «очеловечивания мира и обожения человека» (пользуясь словами отца Сергия Булгакова).
Однако тоталитарные режимы не использовали «рецепт» Хаксли. Они боялись галлюциногенов, не выпускали их за пределы «закрытой» науки. Видимо, эти наркотики ощущались «хозяевами» как «конкуренты» во влиянии на человеческую душу. Они боялись их, так как не понимали и не могли предсказать результатов столкновения с ними.
Не использовались, скорее всего, галлюциногены и организаторами открытых процессов «врагов народа».
Европейскому наблюдателю казалась невозможной сама мысль о том, что явный самооговор подсудимых, их публичные признания на суде в не совершенных ими никогда, абсолютно фантастических преступлениях были сделаны добровольно — ради сохранения «целостности партийной идеологии».
Сознание Хаксли — человека западной культуры — никак не могло допустить, что бывшие партийные лидеры, выступавшие на этих процессах с саморазоблачениями, обрекали себя на смерть и проклятие собственного народа без наркотика — ради абстрактного «общего мнения».
Однако это же сознание допускает, что наркоманы обрекают себя на бессмысленную смерть ради вожделенного химического вещества!
Хаксли не осознавал социализма и нацизма как формы «дионисических» духовных наркотиков.
Хотя многие участники «психоделии» прекрасно это понимали!
Пинку, герою уже упоминавшегося нами психоделического фильма «Стена» А. Паркера, мерещится, что, находясь на грани разрушения личности из-за чрезмерного употребления наркотиков, он, подобно бабочке, превращается в «куколку», а из нее, как бы выйдя на следующий виток своего бытия, становится… лидером нацистской организации.
«Летописец» психоделической революции Том Вулф пишет об одном из развлечений психонавтов:
«Перво-наперво они выкрасили автобус в неяркий красный цвет, цвет высохшей крови… Потом, поверх высохшей «крови», они принялись изображать милитаристские символы: свастики, железные кресты, кресты викингов, красные кресты, серпы и молоты, черепа и кости — все, что, как они считали, подходило под эту гнусную категорию…
…Во главе колонны предполагалось пустить… Ангелов Ада, походным порядком, увешанных свастиками. Свастиками. Это наверняка должно было посеять в толпе прикольную панику».
Продолжая мысль предыдущей главы, нельзя не вспомнить, что сюрреалистическая «революция» закончилась в 1929 году. Во всяком случае, в тот год перестала существовать сплоченная едиными выставками, манифестами и общественными акциями группа художников.
Причиной ее распада послужило… вступление Андре Бретона во французскую коммунистическую партию. Лидер сюрреалистов требовал, чтобы остальные члены группы сделали тот же шаг.
Бретон был убежден, что коммунизм является «единственным до конца последовательным политическим выражением принципов сюрреализма». Другие члены объединения, теоретически соглашаясь с ним, не хотели, как писал Рене Магрит, «переносить чистое искусство в политическую грязь».
|
|
|
