 |
Джеймс Бёрнхэм: в битве за «американскую империю»
|
|
|
|
На геополитической модели, чрезвычайно близкой к Н. Спикмену, основывался еще один влиятельный политический деятель США Джеймс Бёрнхэм (1905 – 1987), в прошлом влиятельный представитель троцкизма, но в 1940-е годы сосредоточивший основное внимание на пропаганде антикоммунистических и антирусских идей. В этом Д. Бёрнхэм является предшественником современных американских «неоконсерваторов», также перешедших от троцкизма к консерватизму. В социологии Д. Бёрнхэм известен как автор работы о «революции менеджеров»[28], которая приобрела на Западе чрезвычайную популярность. Д. Бёрнхэм много писал о «новой элите», которая должна быть глобальной («мировое правительство»), но пользоваться при этом определенными демократическими инструментами – допущением оппозиции, свободы рынка и независимости прессы. Хотя это сами по себе не ценности, они, по мнению Д. Бёрнхэма, скорее усилят, нежели ослабят, мировой правящий класс[29].
Д. Бёрнхэм был одним из создателей ЦРУ и автором программной разработки, заказанной Офисом Стратегичеcких Служб (OSS -- предшественником ЦРУ) для американской делегации на Ялтинской встрече.
Позже эта программа была опубликована и вышла в 1947 году в виде книги с красноречивым названием: «Битва за мир»[30]. В ней Д.Бернэм в духе классической геополитики утверждал, что «геополитической аксиомой является то, что, если какая-то одна сила сможет организовать Heartland и его внешние барьеры, эта сила будет контролировать мир».[31] Следуя за Х. Макиндером, Д. Бёрнхэм доказывал, что СССР появился как первая версия великой силы Heartland с огромным политически организованным населением и именно поэтому представлял собой главную угрозу США, Западу и всему остальному миру. Д. Бёрнхэм предупреждал: «Географически, стратегически Евразия окружает Америку, готовится обрушиться на нее»[32]. Чрезвычайно показательны и такие утверждения Бёрнхэма, открыто говорившего о США как об империи: «Какими бы мы словами ни выражались, необходимо знать реальность. Реальность такова, что единственной альтернативой коммунистической мировой Империи является американская Империя, которая, пусть и не точно мировая по границам, но оказывающая решающее влияние на весь мир»[33].
|
|
|
Идеи Д. Бёрнхэма повлияли на Гарри Трумэна, а Рональд Рейган в 1983 году вручил ему президентскую медаль свободы, заявив в своей речи, что Джеймс Бёрнхэм «глубоко повлиял на понимание Америкой самой себя и окружающего мира»[34].
11. Основные идеи книги Зб. Бжезинского «Великая шахматная доска» (1997 г.).
«Великая шахматная доска: главенство Америки и её геостратегические императивы» (англ. The Grand Chessboard: American Primacy and Its Geostrategic Imperatives) — наиболее известная книга, написанная Збигневом Бжезинским в 1997 году. Книга представляет собой размышления о геополитическом могуществе США и о стратегиях, благодаря которым это могущество может быть реализовано в XXI веке. Наибольшее внимание Бжезинский сосредотачивает на геополитической стратегии США относительно Евразии. Бжезинский полагает, что главенство на Евразийском континенте фактически является главенством во всём мире, и считает наиболее важными стратегическими целями США — распространить своё влияние в Центральной Азии и на Постсоветском пространстве (в первую очередь на Россию, занимающую наибольшую площадь этого пространства).
Бжезинский является последователем основателя современной англо-саксонской геополитики Маккиндера, то есть рассматривает политику с точки зрения противоборства цивилизации моря (США, Великобритания) и цивилизации суши (см. Хартленд).
|
|
|
После терактов 2001 года подход к внешней политике США несколько изменился, и более подробно изложен в книге Бжезинского Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство.
· Великая шахматная доска
· С того момента, как приблизительно 500 лет назад континенты стали взаимодействовать в политическом отношении, Евразия становится центром мирового могущества... Последнее десятилетие ХХ века было отмечено тектоническим сдвигом в мировых делах. Впервые в истории неевразийская держава стала не только главным арбитром в отношениях между евразийскими государствами, но и самой могущественной державой в мире. Поражение и развал советского Союза стали финальным аккородом в быстром вознесении на пьедестал державы Западного полушария - Соединенных Штатов - в качестве единственной и действительно первой подлинно глобальной державы.
· Евразия тем не менее сохраняет свое геополитическое значение... Соответственно вопрос о том, каким образом имеющая глобальные интересы Америка должна справляться (с.11) со сложными отношениями между евразийскими деражавами и особенно сможет ли она предотвратить появление на международной арене доминирующей и антагонистической евразийской державы, остается центральным в плане способности Америки осуществлять свое мировой господство.
· Евразия является «шахматной доской», на которой ведется борьба за мировое господство, и такая борьба затрагивает геостратегию - стратегическое управление геополитическими интересами. (с.12)
· Гегемония нового типа
· Американское мировое превосходство отличается стремительностью своего становления, своими глобальными масштабами и способами осуществления. В течении всего лишь одного столетия Америка под влиянием внутренних изменений, а также динамичного развития международных событий из страны, относительно изолированной в Западном полушарии, трансформировалась в державу мирового масштаба по размаху интересов и влияния. (с. 13)
· Этапы становления американской гегемонии
· Испано-американская война 1898 года - первая для Америки захватническая война за пределами континента. Распространение власти на Тихоокеанский регион, Гавайи, до Филиппин.
|
|
|
· «Доктрина Монро». Цель - военно-морское господство в двух океанах. Строительство Панамского канала.
· К началу первой мировой войны экономический потенциал Америки около 33% мирового ВВП. Великобритания лишается роли ведущей индустриальной державы.
· Первая мировая война - первая возможность для переброски американских вооруженных сил в Европу. Первые крупные дипломатические шаги по применению американских принципов в решении европейских проблем. Однако эта война скорее европейская, чем глобальная.
· Разрушительный характер первой мировой войны ознаменовал начало конца европейского политического, экономического и культурного превосходства.
· Вторая мировая война - действительно глобальная. Главные победители США и СССР становятся преемниками спора за мировое господство.
· 50 лет холодной войны. Появление ядерного оружия делает войну классического типа практически невозможной. В геополитическом плане конфликт протекает на периферии Евразии.
· Развал советско-китайского блока.
· Стагнация и экономический упадок в СССР.
· Распад Советского Союза, главного соперника за мировон господство.
· Америка занимает доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти: в военной области она располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания; в области экономики остается основной движущей силой мирового развития, даже не смотря на конкуренцию в отдельных областях со стоны Японии и Германии; в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники; В области культуры, несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, - все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не имеет ни одно государство. Именно сочетание всех этих факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова. (с.36)
· Американское глобальное превосходство подкрепляется сложной системой союзов и коалиций, которые буквально опутывают весь мир. (с. 41) Американское превосходство породило новый международный порядок, который не только копирует, но и воспроизводит за рубежом многие черты американской системы. Ее основные моменты включают:
|
|
|
· систему коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и вооруженные силы, например НАТО, Американо-японский договор о безопасности и т.д.;
· региональное экономическое сотрудничество, например APEC, NAFTA (Североамериканское соглашение о свободной торговле), и специальные глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк, МВФ, Всемирная организация труда;
· процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений, даже при доминировании Соединенных Штатов;
· предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;
· рудиментарную глобальную конституционную и юридическую структуру (от Международного Суда до специального трибунала по рассмотрению военных преступлений в Боснии). (41)
· Большая часть этой системы возникла во время холодной войны и была направлена на сдерживание глобального соперника Советского Союза. Таким образом, она уже была готова к глобальному применению, как только этот соперник дрогнул и Америка стала первой и единственной глобальной державой.
· Евразийская шахматная доска
· Евразия является крупнейшим континентом на земном шаре и занимает осевое положение в геополитическом отношении. Государство, которое господствует в Евразии, контролировало бы два из трех наиболее развитых и экономически продуктивных мировых регионов. Контроль над Евразией почти автоматически повлечет за собой подчинение Африки, превратив Западное полушарие и Океанию в геополитическую приферию центрального континента мира. Около 75% мирового населения живет в Евразии, и большая часть мирового физического богатства также находится там, как в ее предприятиях, так и под землей. На долю Евразии приходится около 60% мирового ВНП и около трех четвертей известных мировых энергетических запасов.
· Два претендента на региональную гегемонию и глобальное влияние, имеющие самую высокую численность населения, находятся в Евразии. Все потенциальные политические и/или экономические вызовы американскому преобладанию исходят из Евразии. В совокупности, евразийское могущество значительно превышает американское. К счастью для Америки, Евразия слишком велика, чтобы быть единой в политическом отношении. Евразия, таким образом, представляет собой шахматную доску, на которой продолжается борьба за глобальное господство. (с. 44)
|
|
|
· Масштабы американской глобальной гегемонии, по общему признанию, велики, но неглубоки, сдерживаются как внутренними, так и внешними ограничениями. Американская гегемония подразумевает оказание решающего влияния, но в отличии от империй прошлого, не осуществление непосредственного управления. Именно размеры и многообразие Евразии, а также могущество некоторых ее государств ограничивают глубину американского влияния и масштабы контроля над ходом событий. (с. 48) Фактом является также то, что Америка слишком демократична дома, чтобы быть диктатором за границей. Это ограничивает применение американское мощи, особенно ее возможность военного устрашения. Более того, большинство американцев в целом не получают никакого особого удовольствия от статуса их страны как единственной мировой сверхдержавы. (с. 49)
· Ядерные вооружения существенно ослабили полезность войны как инструмента политики или даже угрозы. Растущая экономическая взаимосвязь государств делает политическое использование экономического шантажа менее успешным. Таким образом, маневрирование, дипломатия, создание коалиций, кооптация и взвешенное применение политических козырей стали основными составными частями успешного осуществления геостратегической власти на евразийской шахматной доске.
· Геополитика и геостратегия
· Правящие элиты все ближе подходят к признанию того, что не территориальный, а другие факторы представляются более принципиальными в определении национального статуса государства или степени международного влияния этого государства. Экономическое развитие и его воплощение в технологических инновациях также могут быть ключевым критерием силы... тем не менее все еще существует тенденция, при которой географическое положение определяет непосредственные приоритеты государства: чем больше его военная, экономическая и политическая мощь, тем больше радиус, помимо непосредственных его соседей, жизненных геополитических интересов, влияния и вовлеченности этого государства. (с.52)
· Сегодня геополитический вопрос более не сводится к тому, какая часть Евразии является отправной точкой господства над континентом, или к тому, что важнее: власть на море или на суше. Геополитика продвинулась от регионального мышления к глобальному, при этом превосходство над всем Евразийским континентом служит центральной основой глобального первенства. (с.53)
· Для соединенных Штатов евразийская геостратегия включает целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения государствами-катализаторами в геополитическом плане, соблюдая два равноценных интереса Америки: в ближайшей перспективе - сохранение своей исключительной глобальной власти, а в далекой перспективе - ее трансформацию во все более институционализирующееся глобальное сотрудничество. (с. 54)
· Геостратегические действующие лица и геополитические центры
· Активными геостратегичиескими действующими лицами являются государства, которые обладают волей осуществить власть или оказывать влияние за пределами собственных границ, с тем чтобы изменить - до степени, когда это отражается на интересах Америки, - существующее геополитическое положение. Они имеют потенциал и/или склонность к непостоянству с геополитической точки зрения. (с.54) Они критически оценивают американскую мощь, определяют пределы, в рамках которых их интересы совпадают или за которыми вступают в противоречие с американскими, и после этого формируют свои собственные более ограниченные евразийские задачи, иногда согласующиеся, а иногда противоречащие американской политике.
· Геополитические центры - это государства, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а скорее из их потенциальной уязвимости для действий со стороны геостратегических действующих лиц. Чаще всего геополитические центры обуславливаются своим географическим положеникем, которое в ряде случаев придает особую роль в плане контроля доступв к важным райноам, либо возможности отказа важным геостратегическим действующим лицам в получении ресурсов. В других случаях геополитический центр может действовать как щит государства или даже региона, имеющего жизненно важное значение на геополитической арене. Идентификация ключевых евразийский геополитических центров, а также их защита, являются принципиальным аспектом глобальной геостратегии Америки. (с.55)
· В текущих условиях в масштабе всего мира по крайней мере пять ключевых геостратегических действующих лиц и пять геополитических центров могут идентифицироваться на новой евразийской геополитической карте. Франция, Германия, Россия, Китай и Индия являются крупными активными фигурами, в то время как Великобритания, Япония и Индонезия (тоже очень важные страны) не подпадают под эту квалификацию. Украина, Азербайджан, Южная Корея, Турция и Иран играют роль принципиально важных геополитических центров, хотя и Турция, и Иран являются в какой-то мере - в пределах своих более лимитированных возможностей - также геостратегически активными странами.
· Франция не только стремится к центральной политической роли в объединяющейся Европе, но и рассматривает себя как ядро средиземноморско-североафриканской группы стран, имеющей единые интересы. Германия все более и более осознает свой особый статус как наиболее значимое государство Европы - экономический «тягач» региона и формирующийся лидер Европейского Союза. И Франция, и Германия считают, что на них возложена обязанность представлять интересы Европы при ведении дел с Россией. (с.56)
· Россия остается крупным геостратегическим действующим лицом, несмотря на ослабленную государственность и, возможно, затяжное нездоровье. Само ее присутствие оказывает ощутимое влияние на обретшие независимость государства в рамках бывшего Советского Союза. Как только она восстановит свою мощь, то начнет оказывать значительное влияние на своих западных и восточных соседей.
·
· Демократический плацдарм
· Европа является естественным союзником Америки. Прокладывая путь к интеграции государств-наций в коллективный надгосударственный экономический и в конечном счете политический союз, Европа указывает также направление к образованию более крупных форм постнациональной организации, выходящей за узкие представления и деструктивные эмоции, характерные для эпохи национализма. Достижение успеха в области политического объединения этого региона может привести к созданию единой структуры, объединяющей 400 млн. человек. Такая Европа неизбежно станет мировой державой. (с74)
· Европа также служит трамплином для дальнейшего продвижения демократии в глубь Евразии. Расширение Европы на восток может закрепить демократическую победу 90-х годов. (с74) В итоге такая Европа могла бы стать одной из важнейших опор поддерживаемой Америкой крупной евразийской структуры по обеспечению безопасности и сотрудничества.
· Однако прежде всего Европа является важнейшим геополитическим плацдармом Америки на европейском континенте. На этой стадии американо-европейских отношений, когда союзные европейские государства все еще в значительной степени зависят от обеспечиваемой американцами безопасности, любое расширение пределов Европы автоматически становится также расширением прямого американского влияния. И наоборот, без тесных трансатлантических связей главенство Америки в Евразии сразу исчезнет. (с.76)
· Три основных момента явились когда-то политическим толчком к объединению Европы, а именно: память о двух разрушительных мировых войнах, желание экономического оздоровления и отсутствие чувства безопасности, порожденное советской угрозы. К середине 90-х годов, однако, эти моменты исчезли. Дело объединения Европы все в большей мере поддерживается бюрократической энергией, порождаемой большим организационным аппаратом. Идея объединения все еще пользуется значительной народной поддержкой, но ее популярность падает; в этой идее отсутствуют энтузиазм и понимание важности цели. (с.77)
· Это положение предоставляет Соединенным Штатам особую возможность для решительно вмешательства. Оно делает необходимым американское участие в деле объединения Европы, поскольку в противном случае процесс объединения может приостановиться и постепенно даже пойти вспять. (с.78
· Основная цель США. Центральный для Америки вопрос - как построить Европу, основанную на франко-германском объединении, Европу жизнестойкую, по-прежнему связанную с Соединенными Штатами, которая расширяет рамки международной демократической системы сотрудничества, отчего в столь большой мере зависит осуществление американского глобального первенства. (с. 91)
· Если Европа преуспеет как в процессе объединения, так и в процессе расширения и если Россия тем временм успешно справится с процессом демократической консолидации и социальной модернизации, то в определенный момент Россия может стать подходящей кандидатурой для установления более органичных взаимоотношений с Европой. Это, в свою очередь, может сделать возможным окончательное объединение трансатлантической системы безопасности с трансконтинентальной системой безопасности. (с. 106)
· «Черная дыра»
· Долгосрочная задача состоит в следующем: каким образом оказать поддержку демократическим преобразованиям в России и ее экономическому восстановлению и в то же время не допустить возрождения вновь евразийской империи, которая способна помешать осуществлению американской геостратегической цели формирования более крупной евроатлантической системы, с которой в будущем Россия могла бы быть прочно и надежно связана. (с. 108)
· Крах Российской империи создал вакуум силы в самом центре Евразии. Слабость и замешательство были присущи не только новым, получившим независимость государствам, но и самой России: потрясение породило серьезный кризис всей системы, особенно когда политический переворот дополнился попыткой разрушит старую социально-экономическую модель советского общества. (с.110)
· Потеря Украины явилась геополитически важным моментом по причине существенно ограничения геостратегического выбора России. Даже без Прибалтийских республик и Польши Россия, сохранив контроль над Украиной, могла бы все же попытаться не утратить место лидера в решительно действующей евразийской империи, внутри которой Москва смогла бы подчинить своей воле неславянские народы южного и юго-восточного регионов бывшего советского Союза. (с.114)
· Дилемма единственной альтернативы. Для России единственный геостратегический выбор, в результате которого она смогла бы играть реальную роль на международной арене и получить максимальную возможность трансформироваться и модернизировать свое общество, - это Европа. (с. 142)
· Для Америки Россия слишком слаба, чтобы быть ее партнером, но, как и прежде, слишком сильна, чтобы быть просто ее пациентом. Более вероятная ситуация, при которой Россия станет проблемой, если Америка не разработает позицию, с помощью которой ей удастся убедить русских, что наилучший выбор для их страны - это усиление органических связей с трансатлантической Европой. (с.143)
· Как для Европы, так и для Америки национальная и демократическая Россия является желательным с геополитической точки зрения субъектом, источником стабильности в изменчивом евразийском комплексе. (с. 144)
· Главный момент, которые необходимо иметь ввиду, следующий: Россия не может быть в Европе без Украины, также входящей в состав Европы, в то время как Украина может быть в Европе без России, входящей в состав Европы. Выбор Украины в пользу Европы поставит во главу угла принятие Россией решения относительно следующего этапа ее исторического развития: стать либо также частью Европы, либо евразийским изгоем, т.е. по-настоящему не принадлежать ни к Европе, ни к Азии и завязнуть в конфликтах со странами «ближнего зарубежья». (с. 147)
· Присоединение России к европейским и трансатлантическим структурам и даже определенная форма членства в них открыли бы, в свою очередь, двери в них для трех закавказских стран - Грузии, Армении и Азербайджана, - так отчаянно домогающихся присоединения к Европе.
· Заключение
· Для США пришло время выработать и применять комплексную, всеобъемлющую и долгосрочную геостратегию по отношению ко всей Евразии. Эта необходимость вытекает их взаимодействия двух фундаментальных реальностей: Америка в настоящее время является единственной супердержавой, а Евразия - центральной ареной мира. Следовательно, изменение в соотношении сил на Евразийском континенте будет иметь решающее значение для мирового главенства Америки, а также для ее исторического наследия.
· Геостратегия в отношении Евразии. В краткосрочной перспективе Америка заинтересована укрепить и сохранить существующий геополитический плюрализм на карте Евразии. Эта задача предполагает поощрение возможных действий и манипуляций, с тем чтобы предотвратить появление враждебной коалиции, которая попыталась бы бросить вызов ведущей роли Америки, не говоря уже маловероятной возможности, когда какое-либо государство попыталось бы сделать это. В среднесрочной перспективе вышеупомянутое постепенно должно уступить место вопросу, пр решении которого больший акцент делается на появлении все более важных и в стратегическом плане совместимых партнеров, которые под руководством Америки могли бы помочь в создании трансевразийской системы безопасности, объединяющей большее число стран. И наконец, в долгосрочной перспективе все вышесказанное должно постепенно привести к образованию мирового центра по-настоящему совместной политической ответственности. (с.235)
· Трансевразийская система безопасности. Стабильность геополитического плюрализма Евразии, препятствующая появлению одной доминирующей державы, должна быть укреплена созданием трансевразийской системы безопасности, что, возможно, произойдет в начале следующего века. Такое трансконтинентальное соглашение в области безопасности должно включать расширившуюся организацию НАТО - что связано с подписанием хартии о сотрудничестве с Россией - и Китай, а также Японию. (с. 247)
· Со временем могла бы начать формироваться более формальная структура, стимулируя появление трансевразийской системы безопасности, которая в первые охватила бы весь континент. Америка, Европа, Китай, Япония, конфедеративная Россия и Индия, а также, возможно, и другие страны могли бы сообща послужить сердцевиной такой более структурированной трансконтинентальной системы. (. 247) Окончательное возникновение трансъевразийской системы безопасности могло бы постепенно освободить Америку от некоторого бремени, даже если бы одновремнно и увековечило ее решающую роль как стабилизатора и третейского судьи Евразии. (с. 248)
· После последней мировой державы. В конце концов мировой политике непременно станет все больше несвойственна концентрация власти в руках одного государства. Следовательно, США не только первая и единственная сверхдержава в поистине глобальном масштабе, но, вероятнее всего, и последняя.
Это связано не только с тем, что государства-нации постепенно становятся все более проницаемыми друг для друга, но и с тем, что знания как сила становятся все более распространенными, все более общими и все менее связанными с государственными границами. Вероятнее всего, что экономическая мощь также станет
12. Основные идеи книги Зб. Бжезинского «Стратегический взгляд» (2012 г.).
http://cyberleninka.ru/article/n/strategicheskiy-vzglyad-z-bzhezinskogo-transformatsiya-pozitsii
13. Западноевропейские направления геополитики второй половины XX в.: «внутренняя геополитика», геополитика «новых правых», Й. фон Лохаузен, Р. Стойкерс, К. Террачано.
"Внутренняя геополитика" школа Ива Лакоста
Геополитический ренессанс в Европе связан с деятельностью географа Ива Лакоста, который в 1976 году основал журнал "Геродот", где впервые в послевоенной Европе стали регулярно публиковаться геополитические тексты. Особо следует подчеркнуть, что во главе стоял человек близкий к левым политическим кругам, тогда как до этого момента геополитикой в Европе занимались лишь довольно маргинальные правые, националистические круги.
У Лакоста геополитика становится лишь инструмен том анализа конкретной ситуации, а все глобальные теории, лежащие в основе этой дисциплины, низводятся до относительных, исторически обусловленных понятий.
Таким образом, Лакост предлагает совершенно новое определение геополитики, фактически новую дисциплину. Это более не континентальное мышление, основанное на фундаментальном планетарном цивилизаци онно-географическом дуализме и сопряженное с глобальными идеологическими системами, но использование некоторых методологических моделей, наличествовавших у традиционных геополитиков в общем контексте, но взятых в данном случае как нечто самостоятельное. Это "деглобализация" геополитики, сведение ее к узкому аналитическому методу.
Такая геополитика получила название "внутренней геополитики" (la geopolitique interne), так как она сплошь и рядом занимается локальными проблемами.
Разновидностью такой внутренней геополитики является специальная методика, разработанная для изучения связи политических симпатий населения и территории, на которой данное население проживает. Провозвестником такого подхода был француз Андре Зигфрид (1875 1959), политический деятель и географ. Ему принадлежат первые попытки исследовать "внутреннюю геополитику" применительно к политическим симпати ям тех или иных регионов. К нему восходят первые формулировки закономерностей, которые легли в основу "электоральной геополитики" новой школы Ива Лакоста.
В школе Лакоста эта теория получила систематическое развитие и стала привычным социологическим инструментом, который широко используется в политической практике.
“Новые правые” являются одной из немногих европейских геополитических школ, сохранивших непрерывную связь с идеями довоенных немецких геополитиков-континенталистов. Это направление возникло во Франции в конце 60-х гг. и связано с фигурой лидера этого движения — философа и публициста Алена де Бенуа.
“Новые правые” резко отличаются от традиционных французских правых — монархистов, католиков, германофобов, шовинистов, антикоммунистов, консерваторов и т.д. — практически по всем пунктам. “Новые правые” — сторонники “органической демократии”, язычники, германофилы, социалисты, модернисты и т.д. Вначале “левый лагерь”, традиционно крайне влиятельный во Франции, посчитал это “тактическим маневром” обычных правых, но со временем серьезность эволюции была доказана и признана всеми.
Одним из фундаментальных принципов идеологии “новых правых”, аналоги которых в скором времени появились и в других европейских странах, был принцип “континентальной геополитики”. В отличие от “старых правых” и классических националистов де Бенуа считал, что принцип централистского “государства-нации” (Etat-Nation) исторически исчерпан и что будущее принадлежит только “Большим пространствам”. Причем основой таких “Больших пространств” должны стать не только объединение разных Государств в прагматический политический блок, но вхождение этнических групп разных масштабов в единую “Федеральную Империю” на равных основаниях. Такая “Федеральная Империя” должна быть стратегически единой, а этнически дифференцированной. При этом стратегическое единство должно подкрепляться единством изначальной культуры.
“Большое пространство”, которое больше всего интересовало де Бенуа, это — Европа. “Новые правые” считали, что народы Европы имеют общее индоевропейское происхождение, единый исток. Это принцип “общего прошлого”. Но обстоятельства современной эпохи, в которой активны тенденции стратегической и экономической интеграции, необходимой для обладания подлинным геополитическим суверенитетом, диктуют необходимость объединения и в чисто прагматическом смысле. Таким образом, народы Европы обречены на “общее будущее”. Из этого де Бенуа делает вывод, что основным геополитическим принципом должен стать тезис “Единая Европа ста флагов”124. В такой перспективе, как и во всех концепциях “новых правых”, явно прослеживается стремление сочетать “консервативные” и “модернистские” элементы, как “правое” и “левое”. В последние годы “новые правые” отказались от такого определения, считая, что они “правые” в такой же степени, в какой и “левые”.
Геополитические тезисы де Бенуа основываются на утверждении “континентальной судьбы Европы”. В этом он полностью следует концепциям школы Хаусхофера. Из этого вытекает характерное для “новых правых” противопоставление “Европы” и “Запада”. “Европа” для них это континентальное геополитическое образование, основанное на этническом ансамбле индоевропейского происхождения и имеющее общие культурные корни. Это понятие традиционное. “Запад”, напротив, геополитическое и историческое понятие, связанное с современным миром, отрицающее этнические и духовные традиции, выдвигающие чисто материальные и количественные критерии существования; это утилитарная и рационалистическая, механицистская буржуазная цивилизация. Самым законченным воплощением Запада и его цивилизации являются США.
Из этого складывается конкретный проект “новых правых”. Европа должна интегрироваться в “Федеральную Империю”, противопоставленную Западу и США, причем особенно следует поощрять регионалистские тенденции, так как регионы и этнические меньшинства сохранили больше традиционных черт, чем мегаполисы и культурные центры, пораженные “духом Запада”. Франция при этом должна ориентироваться на Германию и Среднюю Европу. Отсюда интерес “новых правых” к де Голлю и Фридриху Науманну. На уровне практической политики начиная с 70-х гг. “новые правые” выступают за строгий стратегический нейтралитет Европы, за выход из НАТО, за развитие самодостаточного европейского ядерного потенциала.
Относительно СССР (затем России) позиция “новых правых” эволюционировала. Начав с классического тезиса “Ни Запад, ни Восток, ни Европа”, они постепенно эволюционировали к тезису “Прежде всего Европа, но лучше даже с Востоком, чем с Западом”. На практическом уровне изначальный интерес к Китаю и проекты организации стратегического альянса Европы с Китаем для противодействия как “американскому, так и советскому империализмам” сменились умеренной “советофилией” и идеей союза Европы с Россией.
Геополитика “новых правых” ориентирована радикально антиатлантистски и антимондиалистски. Они видят судьбу Европы как антитезу атлантических и мондиалистских проектов. Надо заметить, что в условиях тотального стратегического и политического доминирования атлантизма в Европе в период холодной войны геополитическая позиция де Бенуа (теоретически и логически безупречная) настолько контрастировала с “нормами политического мышления”, что никакого широкого распространения получить просто не могла. Это было своего рода диссидентство, и как всякое диссидентство и нонконформизм имело маргинальный характер. До сих пор интеллектуальный уровень “новых правых”, высокое качество их публикаций и изданий, даже многочисленность их последователей в академической европейской среде резко контрастируют с ничтожным вниманием, которое им уделяют властные инстанции и аналитические структуры, обслуживающие власть геополитическими проектами.
Одна из главных тем геополитики “новых правых” — восстановление баланса сил в мире. Под балансом сил в геополитике подразумевается состояние не статического, а динамического равновесия, где допустимы непрерывные колебания в воздействии противостоящих центров политической динамики на стратегическую и геополитическую конфигурацию мировой политики. Речь идет о недопущении роста политической энергии какого-либо центра, когда он начинает угрожать всем остальным. Если взять “осевую линию истории” на востоке Евразии, то по отношению к этому региону есть два глобальных проекта, по которым Урал, Сибирь и Дальний Восток: 1) становятся “продолжением” “Большого пространства” Европы, противостоящего США, и с точностью до наоборот; 2) эти же регионы становятся при наличии туннеля под проливом Беринга “продолжением” “Большого пространства” США, противостоящего Европе.
Полной противоположностью Парвулеско является бельгийский геополитик Робер Стойкерс, издатель двух престижных журналов “Ориентасьон” и “Вулуар”. Стойкерс считает, что социально-политические и особенно дипломатические проекты различных государств и блоков, в какую бы идеологическую форму они ни были облачены, представляют собой косвенное и подчас завуалированное выражение глобальных геополитических проектов. В этом он видит влияние фактора “Земли” на человеческую историю. Человек существо земное (создан из земли). Следовательно, земля, пространство предопределяют человека в наиболее значительных его проявлениях. Это предпосылка для “геоистории”.
Стойкерс – сторонник активного сотрудничества Европы со странами Третьего мира и особенно с арабским миром.
Вместе с тем он подчеркивает огромную значимость Индийского океана для будуще<
|
|
|
