Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Логово людоеда. Князь демонов против небожителей.




ГЛАВА 54

Логово людоеда. Князь демонов против небожителей.

 Часть первая.

Се Лянь обернулся и посмотрел на понурившуюся каменную статую неподалёку.

— В одном Ци Жун оказался прав. Я самый настоящий неудачник.

Хуа Чэн возразил:

— И ты поверил в болтовню этого никчёмного отродья. Да он сам ничего не добился, кроме того, что научился быстро бегать и лишил врагов удовольствия себя убить. За восемьсот лет валяния дурака даже до «непревзойдённого» не повысили. Бить такого — только руки марать.

Се Лянь дёрнул уголком губ. Быстро бегает, не даёт себя убить. Если подумать, разве то же самое нельзя сказать про него самого? И разве он не валял дурака восемьсот лет, а в итоге докатился до того, что имеет сейчас?

Когда он впервые увидел Лан Цяньцю в качестве вознёсшегося Бога Войны восточных земель, причисленного к чиновникам Верхних Небес, всё такого же, как раньше — прямолинейного и непосредственного юношу, который мог запросто захрапеть на скучном собрании, Се Лянь почувствовал радость и удовлетворение. Но начиная с сегодняшнего дня… неизвестно, какие изменения произойдут в характере Лан Цяньцю. Он отправился на поиски праха Ци Жуна, но когда найдёт и вернётся, как он отнесётся к принцу? Захочет ли поквитаться?

Се Лянь поднялся, медленно подошёл к каменной статуе и посмотрел на неё с другой стороны. Лицо действительно оказалось точной копией его собственного, только вырезанное плачущим: слёзы текли по щекам, а черты искажались до такой степени, что становились ужасно некрасивыми. Поглядев на изваяние, Се Лянь вздохнул, поставил руку на голову статуи и приложил усилие.

Когда он убрал руку, по щекам изваяния бесшумно поползли две трещины, после чего плачущее лицо разбилось. Статуя развалилась, обернулась множеством мелких камней и рассыпалась по полу, теперь её нельзя было снова собрать.

Когда Се Лянь развернулся, его лицо снова приняло мягкое и спокойное выражение. Он потёр точку между бровей и произнёс:

— Боюсь, что Ци Жун спрятал в своём логове ещё немало живых людей. Отправлюсь на поиски, нужно вызволить несчастных.

Хуа Чэн тоже поднялся:

— Идём.

После случившейся неразберихи младшие слуги Ци Жуна разбежались кто куда, а те, кто не сбежал, спрятались во тьме и не решались высунуться. Двое побродили по пещере и поймали пару невезучих демонят, чтобы те показывали дорогу, после чего обнаружили множество гротов со «свежатиной». По приблизительным подсчётам Ци Жун утащил в своё логово и собирался сожрать не меньше трёх сотен живых людей, либо жителей окрестных деревень, либо прохожих странников.

По дороге натыкаясь на клетки, они выпускали пленников. Совершая благое дело, Се Лянь понемногу успокоил расстроенные чувства. К тому же, теперь у него появилась свободная минутка, чтобы поболтать с Хуа Чэном. Поэтому принц, поразмыслив, начал:

— Кстати, Сань Лан, я хотел спросить у тебя кое о чём.

— О чём?

— Как ты узнал, что это Ци Жун из тени руководил инцидентом на Пиру Чистого Золота?

Поначалу принц недоумевал, для чего Хуа Чэн привёл их с Лан Цяньцю в логово Лазурного Демона, теперь же всё понял. Хуа Чэн добивался, чтобы Лан Цяньцю сам услышал из уст Ци Жуна правду о случившемся.

— О том, что я и есть Фан Синь, Ци Жун не знал. А если бы узнал, привязался бы ко мне ещё тогда. Позднее мне стало известно, что бывший императорский дом Сяньлэ в тайне совершил немало диверсий, но я не представлял, что за всем этим стоит Ци Жун. Как тебе удалось прознать об этом? И как давно ты знал?

— Недавно. — Хуа Чэн шёл бок о бок с принцем, заведя руки за спину. — Мне несколько раз приходилось иметь дело с Ци Жуном, поэтому нужно было узнать всю его подноготную. Так я выяснил, что при жизни он принадлежал к народу Сяньлэ и всей душой ненавидел Юнань. Кроме того, имеет обыкновение умышленно сеять раздоры, подстрекать к ссорам и создавать конфликты. Он стоял во главе нескольких крупных покушений на императорскую семью государства Юнань, но каждый раз тщательно скрывал свою личность.

Се Лянь покачал головой:

— Так значит, он давно ступил на кривую дорожку. Ему повезло, что он скрывался. Если бы чиновники Верхних Небес узнали, что он вмешивается в дела простых смертных, давно привлекли бы его к ответу.

— Случившееся на Пиру Чистого Золота весьма соответствовало той манере, в которой привык действовать Ци Жун. Поэтому я всё время считал его закулисным кукловодом, а советника Фан Синя — его приспешником. Но когда Лан Цяньцю в чертогах Верхних Небес опознал тебя как Фан Синя, я понял, что Фан Синь и Ци Жун просто не могли быть заодно.

Шаги Се Ляня замедлились. Очевидно ведь, что Хуа Чэн тогда не присутствовал в Небесных чертогах, но при этом прекрасно осведомлён, что произошло во дворце Шэньу. Но и это ещё не всё — ему известно о кровной связи между Се Лянем и Ци Жуном, а также о случившихся между ними размолвках.

Хуа Чэн продолжал:

— Однако я по-прежнему склонялся к версии, что за всем этим стоит именно Ци Жун, по крайней мере, он начал действовать первым. Когда на трон взошёл отец Лан Цяньцю, жизнь простых людей, выходцев из Сяньлэ, заметно изменилась к лучшему, они уже не хотели столь сильно, как раньше, отомстить мятежникам и возродить государство. Единственные, кто ещё мог вспомнить об этом — потомки императорского рода Сяньлэ. На тот момент такой человек остался лишь один, и это был князь Аньлэ. И если Ци Жун собирался использовать кого-то для разжигания переворота, выбор непременно пал на этого юношу. Но обстоятельства сложились столь удачно, что вскоре после Пира Чистого Золота Аньлэ скоропостижно скончался от болезни. Вот только до этого никогда и ничем не болел, разве не очевидное несовпадение?

Се Лянь кивнул. Хуа Чэн продолжил:

— Поэтому намного вероятнее, что он был убит, и к тому же причина убийства связана с Пиром Чистого Золота. Вначале под подозрение попали члены императорского дома Юнань. Однако если бы это совершили они, то следом пострадали бы и остатки народа Сяньлэ, чего не произошло, значит предположение неверное. Перебрав все варианты, я пришёл к выводу, который мы имеем сейчас.

Се Лянь улыбнулся и со вздохом произнёс:

— Имея так мало подсказок, ты всё же смог догадаться о картине в целом.

— Это было несложно. Для начала нужно было лишь хорошо узнать причастных к делу людей, только и всего.

— И в этом ты преуспел. Вот только… в твоих рассуждениях имеется одно важное условие, которое мне не совсем ясно.

— Какое?

— Откуда ты знал, что это Ци Жун начал действовать первым на Пиру Чистого Золота?

— Я не знал, что это наверняка сделал он. Я был уверен лишь в том, что ты не мог.

Услышав эти слова, Се Лянь стёр улыбку с лица.

Помолчав, он спросил:

— Почему?

— Если бы ты, признав вину, высказал иную причину, тогда я, возможно, поверил бы в твою причастность. Но государь Юнань был добросовестным правителем, который пользовался всенародным одобрением, а Лан Цяньцю сказал, что ты объяснил ему свой поступок тем, что «не мог видеть их сидящими на троне». И это действительно те слова, которые мог сказать человек, желающий захватить власть. Но в твоих устах они звучат как неуклюжая попытка очернить себя.

Услышав фразу «очернить себя», Се Лянь беззвучно усмехнулся и спросил:

— Очернить себя? Но ты не допускаешь возможности, что я на самом деле так думал? Что в глубине моей души тоже скрывалась малая толика ненависти?

— Пускай ты так думал, и что с того? Ты бы всё равно так не поступил.

Се Лянь плотно сомкнул губы. Лишь спустя какое-то время он снова заговорил:

— Сань Лан, если честно, я совсем не такой, каким ты меня представляешь. Ты… — он закрыл глаза и покачал головой, словно не знал, стоит ли продолжать.

Хуа Чэн сказал:

— Говори, ничего страшного.

Помявшись, Се Лянь всё-таки продолжил:

— Я считаю, что в этой жизни не стоит лелеять слишком больших надежд по отношению к кому бы то ни было.

От Хуа Чэна послышалось короткое «О», затем он добавил:

— И что же в твоём понимании означает «лелеять слишком большие надежды»?

Се Лянь ответил:

— Людям не нужно слишком идеализировать кого-то. Если за всю жизнь они ни разу не пересекутся и будут лишь издали смотреть на призрачную тень, то ничего страшного. Но что если они познакомятся, станут постепенно узнавать друг друга, и рано или поздно настанет день, когда станет ясно — этот человек совсем не такой, каким они его представляли, а, может, и вовсе противоположный идеалу? Тогда их постигнет жестокое разочарование.

Хуа Чэн возразил:

— Вовсе не обязательно. Разочаруется кто-то или нет, меня это не заботит. Но для некоторых одно существование этого человека уже само по себе является надеждой.

И хотя он вовсе не уточнил, кто эти «некоторые», и о чьём существовании идёт речь, да и тон его голоса звучал совершенно спокойно, будто он говорил о чём-то незначительном, сердце Се Ляня, тем не менее, вдруг воспарило лёгким облаком.

Он остановился и долго не мог выговорить ни слова. Спустя время принц вдруг спросил:

— Сань Лан, кто ты такой?

Хуа Чэн тоже остановился, обернулся и посмотрел на него.

Се Лянь встретился с ним взглядом и серьёзно произнёс:

— Ты знаешь, кто такой Ци Жун, выяснил всю его подноготную. Тебе известно, кто я, поскольку смог нарисовать картину Наследного принца под маской Бога. Ты видишь меня насквозь. Ты знаешь очень многое. И возможно, даже больше.

Хуа Чэн приподнял брови.

— Разве я не всегда знал очень многое?

Се Лянь покачал головой.

— Это другое.

Он пристроил ладонь левой руки под локоть правой, а правой рукой потёр подбородок, чуть призадумавшись, затем произнёс:

— Мне всё время кажется, что ты мой старый друг. Который знал меня, должно быть, с давних пор. Возможно, во времена моего первого вознесения… нет, возможно, даже раньше. Но… я правда не помню, чтобы когда-либо встречал такого человека, как ты.

Встретив такого как Хуа Чэн лишь однажды, наверняка больше никогда его не забудешь. И Се Лянь не припоминал, чтобы бился головой до потери памяти. Так что если уж они были знакомы, то не существовало причин, по которым принц мог не запомнить этого.

Се Лянь внимательно посмотрел на Хуа Чэна и, несколько озадаченный, спросил:

— Так кто же ты? Я знал тебя раньше?

Хуа Чэн ничего не ответил, лишь мягко улыбнулся. И до Се Ляня немедленно дошло, что задавать подобные вопросы — верх неприличия.

Настоящее имя демона обыкновенно хранилось в строжайшем секрете, и кроме сумасшедших, подобно Ци Жуну, которых нельзя было оценивать с точки зрения общепринятых норм, разве кто-то стал бы без веской на то причины сообщать его посторонним людям?

Се Лянь поспешно исправился:

— Прости, не обращай внимания, я просто спросил, не подумав. Тебе не обязательно отвечать мне, да и неважно вовсе, кто ты такой.

Внезапно глаз Хуа Чэна чуть прищурился. Се Лянь тоже что-то почувствовал и обернулся. За спиной в тоннеле неподалёку послышался шум, а потом звонкий женский голос:

— Я же говорил, что в женском обличии не только магические силы прибавляются, но и везения намного больше! А вы не позволяли мне перевоплотиться. Ну что, теперь поверили? На этот раз я выбросил верное число!!!

Голос принадлежал Ши Цинсюаню. У Се Ляня вырвалось:

— Ваше Превосходительство!

И в самом деле, из тоннеля на зов выбежала заклинательница в белых одеяниях. Увидев Се Ляня, она с горящими глазами воскликнула:

— Нашёлся, Его Высочество наследный принц здесь!

Однако стоило ей увидеть Хуа Чэна рядом с Се Лянем, выражение лица мгновенно переменилось, заклинательница отскочила назад и выставила перед собой Веер Повелителя Ветров. Се Лянь ещё ничего не успел сказать, когда из тоннеля раздался ещё один, мужской, голос:

— Нашёлся? Что с ним?

Послышались шаги, а следом показался и хозяин. Это был Фэн Синь. В левой руке он держал длинный лук чёрного цвета. При одном взгляде на Хуа Чэна он немедля вскинул оружие и натянул серебристо-белую тетиву, приготовившись в любой момент стрелять. Хуа Чэн, вместо какой-либо оценки происходящему, прыснул со смеху. Се Лянь же поспешно проговорил:

— Давайте решим всё словами, уберите оружие.

На узкой дорожке в логове Лазурного Демона встретились четверо, которые теперь парами стояли друг напротив друга. Фэн Синь натянул лук до отказа, тонкий луч божественного сияния в его правой руке превратился в оперённую стрелу, которая нацелилась на Хуа Чэна. Он заговорил первым, голос его звучал угрожающе и непоколебимо:

— Ваше Высочество, подойдите сюда, сейчас же.

Фэн Синь получил этот лук в дар от самого Цзюнь У. Оружие называлось «Лук Бога Ветров» и являлось крайне мощным артефактом, против которого было нелегко сражаться. Се Лянь, побоявшись, что он в самом деле спустит тетиву, в мгновение ока очутился перед Хуа Чэном. Принц совершенно не ожидал, что Хуа Чэн схватит его сзади и затащит к себе за спину.

Жест этот стал неожиданностью для обоих небожителей, явившихся со спасательной миссией. Ши Цинсюань тут же вскинул руку и воскликнул:

— Хуа Чэн! Собиратель цветов под кровавым дождём! Т-т-ты давай без самоуправства. Твой Дом Блаженства был сожжён по неосторожности. Если у тебя есть какие-то претензии, можем всё обсудить, чертоги Верхних Небес возместят ущерб. Владыка вполне в состоянии заплатить. Отпусти Его Высочество, остальное легко уладить.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...