О том, как хан ради дервишества хотел отказаться от царства, и о том, как он изменил свое решение

ГЛАВА 71.

О ТОМ, КАК ХАН РАДИ ДЕРВИШЕСТВА ХОТЕЛ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ЦАРСТВА, И О ТОМ, КАК ОН ИЗМЕНИЛ СВОЕ РЕШЕНИЕ

После того, как [Са'ид] хан удостоился чести покаяться и вошел в ряды [тех, о которых говорят]: < Аллах любит раскаявшихся ⁴⁷ >, он прибыл в Моголистан и в Кочкаре присоединился к Рашид султану. Остановившись в Кочкаре, он отправил Рашид султана вместе с его эмирами и Мухаммад киргизом в самые отдаленные районы Моголистана. / 240б / Они собрали рассеявшихся по группам киргизов и успокоили душу на их счет. Весной хан вернулся в Кашгар. После этого он каждый год приезжал со всем двором в Моголистан для его укрепления и приведения в порядок дел Рашид султана. Следующей весной хан также отправился туда; большая часть улуса моголов, нуждавшаяся в его покровительстве, прилагала усилия в оказании [хану] услуг. Хан и Рашид султан провели зиму в Кочкаре. В конце зимы хан, оставив свой двор, вернулся в Йарканд. Причиной этого было то, что после покаяния хан много читал книг авторитетных суфиев, размышляя над их смыслом, и они оказывали на него сильное воздействие, особенно слова главы этого сословия Абу-л-Касима Джунайда Багдади, < да освятит Аллах тайну [468] его>, который сказал: “Тазкират ас-салихин” (“Антология праведных”) есть войско из воинов всевышнего Господа”.

Хан всегда проявлял старание в этом деле и постигал смысл слов таких людей. Так, однажды [в собрании] хан читал “Макамы” великого Ходжа Бахааддина Накшбанда, < да освятит Аллах тайну его>, и дошел до того места, где его святейшество Ходжа говорит: “Однажды в юности до меня донесся глас: “Бахааддин, каким образом ты вступишь на этот путь? Надо вступить так, как говорим мы”. Я сказал: “Нет. Будет так, как говорю я”. Этот глас раздавался еще несколько раз, я повторял одно и то же, пока, наконец, не услышал ответ: “Хорошо, пусть будет так”. После этого я с еще большим усердием стал исполнять то, что думал”. Присутствующие на собрании сказали: “Какое удивительное великодушие! ” А [Са'ид] хан добавил: “О, какая скромность! ” [Бахааддин хотел сказать]: “Я слабый раб и не смогу справиться с этим делом, как того хочет Господь. Если будет разрешено то, что говорю я, то я вступлю на этот путь, а если нет, то из-за крайней слабости и невезения я не смогу / 241а / вступить на этот путь”.

Итак, слова суфиев оседали в душе хана и сильно действовали на него. Из книг и трактатов этого сословия он уяснил для себя, что пока полностью не посвятит себя этому делу, он не достигнет того счастья. По этой причине сердце хана отошло от мирских и государственных дел и душа его полностью остыла к миру. Большую часть времени он стал проводить в уединении и только и говорил об этом. Но не всех он посвящал в это дело. Одним из его собеседников был мой дядя, < да будет Аллах милосерден к нему>. Дядя был последователем шейхов [ордена] йасавийе, выполнял его установления и воздерживался от неопределенной пищи. Чаще хан вел беседы при нем. Другим собеседником хана был Шах Мухаммад султан, его двоюродный брат и муж сестры, о чем вкратце уже было упомянуто. Мне тоже иногда доставалось место где-нибудь в последнем ряду собрания. Посторонние не допускались. Люди недоумевали: “Что это за совещание, где кроме этих четырех никто не участвует и совещанию этому нет конца? ” Стихи:

Голову он положил на колени моего дяди, а народ — в подозрении:
Возможно, они что-то замышляют? [469]

В конце концов они остановились на том, что хан поедет в Йарканд, привезет из Аксу Имин ходжа султана, своего брата, посадит его на трон царства и передаст ему весь улус. Сам же он, освободившись от всего, пустится в странствие — авось всевышний Аллах доведет его до какого-нибудь совершенного наставника. Мой дядя согласился подготовить все необходимое для путешествия в Мекку, как это было решено ранее и взялся сопровождать хана повсюду и всегда, где бы он ни находился; Шах Мухаммад султан и сей раб также будут вместе с ханом.

В то время, когда это намерение окрепло и решение стало окончательным, из Самарканда в Кашгар приехал Ходжа Мухаммад Йусуф, сын Ходжа Мухаммада Абдаллаха, сына Ходжа Насирадднна 'Убайдаллаха, < да будет над ними милость Аллаха>. Эта новость дошла до Моголистана. / 241б / < Узнав об этом, хан приехал из Моголистана в Кашгар, чтобы увидеть Ходжу (Добавлено по Л₂ 199б). Ходжа был человеком набожным с высокими помыслами. Хан жаждал встретиться с ним в надежде на то, что найдет в нем то, что ищет. Хан выехал из Кочкара и в конце зимы прибыл в Йарканд, где удостоился чести встретиться с Ходжой. Когда он доложил Ходже о своем решении, тот сказал: “Об этом сказано великими людьми, — стихи:

Оставайся на своем царском троне,
И своим безупречным поведением будь дервишем.

В другом месте сказано, — стихи:

Положи на голову венец, а на плечи — стяг,
Старайся в познании и носи все, что хочешь.

Царство — величайшее средство и ближайший путь [к богу], но цари превратили его в средство удовлетворения чувственных наслаждений и свершения дьявольских дел. Царь удостаивается воздаяния за доброе дело одним своим словом приказа, а дервиш не достигает его в течение всей своей долгой жизни. Находясь на царском троне, этой цели можно достичь быстрее и лучше при условии совершения добрых дел, что является обязательным для дервишества и отшельничества. Необходимо также полнейшее подчинение своему духовному наставнику. Как говорит Шайх Абу-л [470] Джанаб Наджмаддин Кубра: “Если мюрид будет преданным, а его приверженность — истинной, то окажись он каким-то образом на востоке, а пир — на западе, всеславный и всевышний Господь погонит пира на двух конях и приведет его к мюриду. Если же он не будет искренним в своих устремлениях, то, даже находясь в одной комнате с пиром, он не удостоится счастья общения с ним. Я не жалею того, что знаю, но у меня нет права на то, чтобы сказать что-то от себя. Мой отец Ходжа Мухаммад Абдаллах написал кое-что для меня и я дарю это вам”, — и он отдал это хану. Там было написано: “Главными условиями соединения с единым богом являются: малое количество пищи и немногословность в общении с людьми”. Хан успокоился и избрал путь справедливости и добра. Он делал [на этом пути] все, что мог, и осуществилось то, что сказал ему Шайх Наджмаддин: / 242а / через некоторое время приехал его святейшество Ходжа Нуран, и хан добился того, чего хотел. Тем временем из Турфана прибыл Ходжа Таджаддин.