СХЕМА 10. «Эволюция политического киллерства»

Первопроходцами здесь стали, конечно, журналисты, которые в свое время могли уничтожить чей угодно имидж с помощью серии грязнейших заказных статей. Но постепенно доверие к прессе стало падать, а многочисленные «заказы» — просто утомлять избирателя. Ярким примером стали «аналитические программы» Сергея Доренко — вначале им увлеченно внимала вся страна, а затем от них уставали все больше и больше.

Окончательным фиаско журналистов на этом поприще стали непредвиденные результаты — казалось бы, интенсивность компрометирующих кампаний увеличивалась, но все больше «жертв» после них выживали и успешно продолжали свою политическую деятельность. Стали падать расценки на заказные публикации, снизился спрос на них... У многих политиков выработался даже своего рода «иммунитет», при котором любая порочащая их публикация не только не вредила им, но укрепляла их позитивный имидж.

Снижение доверия к журналистам укрепило позиции новой категории «киллеров» — так называемых «инсинуаторов», работающих с помощью старых большевистских методов в сочетании с новейшими технологиями фабрикации компромата. Главным средством здесь стали проверенные веками «листовки», отпечатанные самиздатовским способом, довольно малограмотные, но содержащие набор «жареных фактов». Распространение — в лучших традициях большевистского подполья. Первое появление таких материалов было встречено «на ура!» и дало ошеломляющий эффект. Обыватель с упоением вчитывался в размытые строки, знакомился с данными, «почерпнутыми из компетентных источников». Но, как всегда, дело сгубила передозировка. Когда по одному округу идут, допустим, девятнадцать кандидатов в депутаты и про шестнадцать из них выпускаются подобные листовочные материалы, их ценность катастрофически падает, как и доверие к их содержанию. Появилось и слишком много «халтурщиков», готовых за пятнадцать минут написать «инсинуацию» на кого угодно, используя минимум фактического материала; понятно, что продукт такой деятельности страдает шаблонностью и просто неинтересен. Если еще лет пять назад обыватель, обнаруживший в своем почтовом ящике такое самиздатовское творение, мог не только ознакомиться с ним сам, но и дать почитать коллегам, то сегодня он сразу же безошибочно определяет, что это очередная «чернуха», и выбрасывает ее не читая.

Параллельно со своими «коллегами», активно развивалась и другая категория — «психологи». Как правило, назначая за свою работу весьма высокие гонорары, они придерживались мысли, что политической победы можно добиться лишь с помощью воздействия на подсознание обывателя или самого конкурента. В качестве основных средств здесь использовались различные методики «зомбирования», НЛП, гипноза. В то же время практика показывала, что лучше всего «психологам» удавалось воздействовать на собственных клиентов, выманивая у них внушительные суммы; в большинстве случаев поставленные цели не достигались, а сами «спецы» объясняли это тем, что их рекомендациям следовали не в полной мере.

Поскольку и «инсинуаторы», и «психологи» использовали в общении с клиентом мудреную иноязычную терминологию, это создавало у последнего неоднозначное впечатление: либо я такой тупой, либо меня «кидают». Еще хуже, если заказчик приходил к выводу, что «спецы» придерживаются обоих этих вариантов. Закономерно возник спрос на «политических киллеров», которые могут объясняться с заказчиком на доступном уровне, а результат их работы будет измеряться не в эфемерных «коэффициентах эмоциональной дисфункции», а в чем-то конкретном, что можно «пощупать». Спрос рождает предложение: так появилась категория «хулиганов». Эти «профессионалы» придерживались радикальных действий: сорвать все расклеенные листовки конкурента, изуродовать его фотографии, дописать оскорбления, написать на всех стенах какую-нибудь гадость. Вполне нормально — перебить окна в избирательном штабе конкурента, перерезать телефонные провода, повредить его машину. Плюс был налицо: имелась возможность количественно оценить результаты. Допустим: сорвано три тысячи семьсот сорок листовок, на девятистах плакатах перед словом «голосуй» дописано «не», на семисот пятидесяти фотографиях пририсованы усы и рога, а на четырехстах написаны разные непристойности.

Одна проблема — изуродованные листовки и разбитые окна почему-то совершенно не мешали многим кандидатам избираться на выборные должности. Объективно требовалось что-то новое; тогда-то и появились «провокаторы». Эти люди ориентировали свою работу на нарушение психологической стабильности кандидата через оскорбительные телефонные звонки, посещения штаба скандальными избирателями, срыв встреч в коллективах, угрозы. Представьте себе, что с самого утра вам по прямому телефону позвонила некая «бабуля», которая представилась ветераном войны и труда и инвалидом всех групп одновременно. Если вы публичный политик — просто «послать» ее вам нельзя, так как последствия для вашего имиджа будут весьма ощутимыми. И вот вы в течение часа терпите тот бред, который она несет, выслушиваете обвинения в развале СССР, отвечаете на идиотские вопросы. В конце разговора она выдает последнюю гадость в стиле «даже вашим детям будет стыдно за ваши преступления»; какой бы эмоциональной устойчивостью и чувством юмора вы ни обладали, настроение уже не то. А два-три таких утренних звонка могут испортить вам весь рабочий день. Особой любовью «провокаторов» пользовался срыв личных встреч политика с народом, когда того вынуждали выставить себя в неблагоприятном свете. Нужно признать, что нередко такой подход оправдывал себя: результаты выражались в сердечных приступах, инфарктах, психических срывах.

Почти одновременно с «провокаторами» возникла родственная им категория «саботажников». Здесь средством ликвидации соперника становились уже так называемые «несобытия»: по тем или иным причинам у него не получалось вообще ничего. Ему «почему-то» не удавалось провести ни одно мероприятие, полиграфическая продукция всегда выходила бракованной, и даже добраться на важную встречу становилось серьезной проблемой. В итоге политик приходил к выводу, что он «ни на что не способен» или ему просто «не везет». Да и обыватель убеждался, что у данного деятеля ничего не получается, как нужно, поэтому и во власти он будет неуместен. Однако этот подход оказывал нужное действие только на людей относительно восприимчивых, да и то не всегда. Нередко потенциальными жертвами оказывались люди с «психологией носорога», которых возникающие препятствия не останавливали, а лишь вынуждали активизировать деятельность.

Довольно древняя и до сих пор сохранившаяся разновидность — «социологи», приверженцы использования «дутых рейтингов», наивно верящие, что применяют сложнейшие манипулятивные методики. Здесь воздействие на общественное мнение оказывается с помощью всевозможных социологических опросов (чаще всего реально они и не проводятся), в итоге которых формируются «рейтинговые таблицы», выделяются «негативные качества» жертвы и т. п. Как правило, суть метода сводится к проведению частых «социологических исследований», демонстрирующих «неуклонное падение рейтинга» объекта в сочетании с «укреплением позиций» других фигур. Для усиления эффекта могут использоваться и «уточняющие исследования», выявляющие у объекта некие качества, которые якобы и формируют его негативный имидж. Проблема социологов — та же, что и у выходцев из журналистской среды: электорат верит результатам соцопросов все меньше и меньше, справедливо подозревая, что они подгоняются под конкретного заказчика.

Позже всех остальных родился типаж «политического киллера», названный «администратором». Представители этого типа активно размножаются до сих пор и глубоко убеждены, что любого общественного деятеля можно без труда «задавить» с помощью простейших административных рычагов, «перекрыв кислород». Обычно к этому типу относятся административные работники среднего звена, бывшие партийные и комсомольские активисты, занимавшиеся оргработой. В этом варианте жертве перекрывается доступ к СМИ, блокируются встречи в трудовых коллективах; предпринимаются успешные попытки ее информационной и политической изоляции. Благодаря успешному применению такого подхода и его большой ресурсообеспеченности сегодня он остается одним из самых популярных.

Наиболее интересный типаж, появившийся в данной сфере относительно недавно, — «системщики». Возникновение этой категории связано с увеличением числа квалифицированных PR-специалистов. «Системщики» применяют для ликвидации жертвы комплекс самых различных технологий, комбинируют разные подходы, создают индивидуальную стратегию. Верхом мастерства здесь считается, если жертва сама разрушит собственный имидж (причем за собственные деньги), а затем и вовсе уйдет из политической сферы, так и не заподозрив при этом, что стала объектом чьих-либо воздействий.