Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Особенности булгаковской и чеховской характерологии.

Одной из важнейших "зон влияния" Чехова в "Днях Турбиных" является область характерологии.

Заканчивая первую редакцию "Иванова", Чехов так определил особенности построения характеров в пьесе: "Я хотел соригинальничать: не вывел ни одного злодея, ни одного ангела (хотя не сумел воздержаться от шутов), никого не обвинил, ни кого не оправдал". Отказ от одномерного изображения человека определил основной способ лепки характера в чеховской драматургии. Как отмечает З.Паперный, " характерное в понимании драматурга - это не совокупность сходных качеств, а их парадоксальное сочетание".

В характерах чеховских персонажей совмещены противоречивые, подчас взаимоисключающие качества. Например, характер Иванова построен на противоречии между теми качествами, которые были присущи ему в прошлом ("Прошлое у него, как у большинства русских интеллигентных людей, было прекрасное", - отмечает Чехов) и тем комплексом негативных черт, которые сложились у него в настоящем - ленью, апатией, упадком сил. Характер Астрова в "Дяде Ване" представляет собой парадоксальное сочетание таланта, смелости, широкого размаха и душевной надломленности. Раневская в "Вишневом саде" в разных ситуациях проявляет разнородные свойства натуры: цинизм, легкомыслие, вздорность, с одной стороны, и доброту, искренность, открытость души прекрасному, с другой.

В художественном мире Чехова нет места героям, которых можно безоговорочно назвать положительными. По справедливому замечанию Н.Берковского, у Чехова нет, никого, кто бы был несомненным ставленником автора, кто бы был послан автором в будущие.

Булгаков в "Днях Турбиных" строил характеры по чеховской модели, синтезируя в них разнородные элементы, составляющие несовместимые черты. Однако, эти контрасты не так заметны, как у Чехова. Это связано с разным соотношением "событийного" и "разговорного" моментов в пьесах Чехова и Булгакова.

Завершая работу над "Чайкой" в 1895 году, Чехов отмечает в письме к Суворину, что в его новой драме, "много разговоров о литературе и мало действия". Принцип ослабления событийной стороны характерен и для остальных чеховских пьес.

Закономерно, что контрастность характеров зафиксирована у Чехова преимущественно в "разговорах", то есть в само - и взаимохарактеристиках персонажей, как правило, подробных и развернутых. Например, противоречия в характере Аркадиной раскрываются в монологе Треплева: "Психологический курьез - моя мать. Бесспорно, талантлива, умна, способна рыдать над книжкой, отхватить тебе всего Некрасова наизусть, за больными ухаживает, как ангел; но попробуй похвалить при ней Дузе! Ого-го! Нужно хвалить только ее одну, нужно писать только о ней <…> Затем она суеверна, боится трех свечей, тринадцатого числа. Она скупа. У нее в Одессе в банке семьдесят тысяч - это я знаю наверняка. А попроси у нее в займы, она станет плакать <…> Ей хочется жить, любить, носить светлые кофточки, а мне уже двадцать пять лет, и я постоянно напоминаю ей, что она уже немолода, когда меня нет, ей только тридцать два года, при мне же сорок три, а за это она меня ненавидит".

В булгаковских пьесах, по сравнению с чеховскими, больше событий и меньше "разговоров". Поэтому характеры персонажей Булгакова раскрываются не столько в предельно лаконичных само - и взаимохарактеристиках, сколько в поступках и действиях.

Булгаковскую концепцию того или иного характера помогают прояснить образы эпических "прототипов" персонажей из романа "Белая гвардия", а также устное высказывание самого Булгакова, зафиксированное участниками репетиции "Дни Турбиных" во МХАТе. Особенно важно учитывать эти "внетскетовые" элементы при выявлении структуры образа главного героя драмы - Алексея Турбина.

Первое, что обращает на себя внимание в характере Алексея Турбина - это повышенная концентрация внутренней энергии, резко выделяющая его на фоне остальных действующих лиц.

Эта особенность обусловлена "синтетической" природой образа, который вобрал в себя черты трех романных "прототипов".

В известном смысле можно сказать, что в 1926 году герои романа "Белая Гвардия" вышли на сцену во Мхатовской постановке пьесы Булгакова "Дни Турбиных". Но этому событию предшествовал мучительный процесс трансформации художественного мира "Белой Гвардии", который осуществлялся коллективными усилиями автора и театра. Главным результатом превращения эпического произведения в драматургическое стало создание нового героя.

Образ Алексея Турбина исключительно сложен в творческой истории драмы, в том отношении, что он синтезировал в себе трех персонажей "Белой Гвардии" - доктора Турбина, полковника Малышева и Най-Турса. Трудность соединения нескольких образов в одном заключалась в том, что исходные характеры были разнообразными. Совмещая их, Булгакову пришлось коренным образом перестроить характер главного эпического прототипа героя драммы - доктора Турбина.

В романе Алексей Турбин - военный врач, немалый фронтовой опыт, но бесконечно уставший от войны, вернувшийся домой, после первого удара потрясшего город над Днепром, что бы отдыхать и отдыхать и устраивать заново не военную, а обыкновенную мирную жизнь (1,222).

Быть героем в каноническом смысле этого слова ему мешают душевные качества, в которых, на первый взгляд, проявляются слабые стороны натуры. Их совокупность обозначена словом "человек-тряпка". Доктор Турбин не во всем и не всегда принципиален. В сцене прощания с Тальбергом, боясь нарушить приличия, он подает руку предателю. От ошибок в мелочах тянуться нити к ошибкам с тяжкими последствиями. Ранение Алексея в романе это результат ряда оплошностей: опоздание с явкой к полковнику Малышеву, промедление в магазине Анжу, "десяти лишних шагов по Владимирской".

Но удивительно то, что в конечном счете, эти неверные шаги ведут героя к счастливому повороту в его судьбе - встрече с Юлией Рейсс. Таким образом, ход событий в романе раскрывает относительность таких понятий как "сила" и "слабость". Надеждой на обретение обыкновенного человеческого счастья награждается обыкновенный человек, в то время как люди, сильные душой, погибают.

Доктор Турбин обладает мягкосердечием. Врачу это качество необходимо, но в условиях войны оно, как и честь, "только лишнее бремя". Война требует от человека умение убивать, но, по верному замечанию Б.Соколова, "булгаковский интеллигент убить способен только в воображении". В романе Алексей турбин нечаянно убивает одного из преследовавших его петлюровцев. Но не может в это поверить. Это "негероический" герой. Но ведь это - одна из новаторских характерологических идей Чехова в области драматургии.

С образом Алексея Турбина в романе связано лирическое начало. Автор приобщает читателя к его строю мыслей, пронизанных сочувствием к человеку, у которого отнята благодать. " был мирный свет сальной свечки в шандале. Был мир, и весь мир убит", - эти слова Турбина передают восприятие гражданской войны самим Булгаковым, чей фронтовой опыт позволил ему выстрадать истину: только в мирном течении жизни возможно полное торжество добра и правды.

По мнению булгаковедов, характер Алексея Турбина в романе лишен определенности. Понятие "человек-тряпка" содержит признаки - "пассивный", "безынициативный", "бездеятельный". Но при этом забывается, что в некоторых своих проявлениях герой "Белой гвардии" активен и деятелен. Алексей, по выражению Николки, - "на митинге незаменимый человек" (43,209), талантливый оратор, его застольная речь о предательстве украинского правительства и дезорганизации армии "зажигает" слушателей. Свое намерение защитить Город он доказывает не только на словах, но и на деле - поступает в полк Малышева. В характере Турбина трудно выделить доминанту, в нем совмещается несовместимое - энергичность и бесхарактерность, энтузиазм и безволие.

Та же неопределенность актуальна в образе полковника Малышева. Его фигура словно двоится в глазах читателя. В сцене экзамена Турбина на "идейную зрелость" "вся фигура, губы и сладкий голос" Малышева "выражают живейшее желание, что бы он (Турбин) был социалистом" (43,245), но глаза скользят в сторону. Однако поступки Малышева противоречат словам: монархист Турбин немедленно зачислен в полк, не смотря на приказ "избегать комплектования монархическими элементами". "Вероятно, карьерист" (43,246), - думает о нем Алексей, но поведение Малышева в гимназии не соответствует этой характеристике. "Карьерист", но боится взять на себя ответственность за самовольный роспуск дивизиона пред входом в город петлюровцев. В натуре Малышева ярко выражено актерское начало. Он любит менять интонации и примерять маски. Не случайно после роспуска юнкеров он превращается в "бритого студента", актера - любителя с припухлыми малиновыми губами". Полковник Малышев - опытный кадровый военный, обладающий, в отличие от Турбина, сильным, волевым характером. Но в нем есть и Турбинская черта - любовь к людям, жалость к детям в военной форме, обреченным на гибель.

Этим качеством наделен и Най-Турс, причем в его характере оно сочетается с доминирующей чертой - самотверженостью. Малышев, любя, отправляет домой юнкеров. Най-Турс отдает за ни жизнь, прикрывая отступление "воинства" под предводительством Николая Турбина.

Очевидно контрастное соотношение образов Алексея Турбина и Най-Турса. Красноречие Турбина правопоставлено лаконичности Ноя. Алексей не всегда способен безошибочно ориентироваться в ситуации, по натуре он исполнитель, а не командир. Най-Турс обладает железной волей, что подчеркивается при помощи портретной детали: "Траурного глаза Най-Турса была устроена таким образом, что каждый, кто не встречался с прихрамывающим полковником с вытертой георгиевской ленточкой на плохой солдатской шинели, внимательнейшим образам выслушивая Най- Турса''(43,295).

Он наделен исключительным организаторским талантом. ''Часть полковника Най-Турса была странная часть.'' Огромным на фоне всеобщей дезорганизации кажется нормальное: ''Все, кто видел её, она поражала своими валенками (43,295). Валенки это военный трофей, добытый Най-Турсом в бою со штатной сволочью." В истории с валенками, во-первых, отражено кризисное состояние аппарата командование белой гвардией, во- вторых, раскрываются тактические секреты Най-Турса -он идет к цели на прямик, устраняя с пути любые препятствия, в том числе и законы субординации.

Гибель Най-Турса- это мученический подвиг. В пророческом сне Алексея Турбина предсказано обретение Най-Турсам благодати вечной жизни в райских селениях: "Он был в странной форме: на голове святозорный шлем, а тело в кольчуге, и опирался он на меч длинный, каких нет уже ни водной армии со времен крестовых походов. Райское сияние ходило за Наем облаком"(43,233).

Булгаков не случайно облекает героя в доспехи крестоносца. Гражданская война ассоциируется писателем с крестовым походом. С образом рая связан мотив посмертного воздаление за муки. Голубое сияние райских селений в "Днях Турбиных" автор сконцентрирует в строчке музыкальной фразы: "И когда по белой лестнице вы пойдете в синий край"(13,51). С этим отблеском рая в пьесу войдет дыхание вечности Гибель Най- Турса.

В образе Най-Турса в "Белой гвардии" ярко выражено героическое начало. Оно и стало первоосновой характера персонажа драммы - Алексея Турбина. Однако новый образ не только вобрал в себя черты трех характеров - красноречие доктора Турбина, способность в решающийся момент взять на себя ответственность и "командирское сердце" полковника Малашева, самоотверженность и железную волю Най-Турса.

С каждым из романных прототипов связано определенное направление сюжетной линии Алексея Турбина в драме: с образом доктора Турбина - введение судьбы героя в историю семьи Турбиных. С фигурой полковника Малышева - кульминационный эпизод роспуска юнкеров в Александровской гимназии. С образом Най-Турса - трагическая гибель героя. Как отмечает Л. Яновская, "Этот новый персонаж <…>, сдержанный и решительный как Малышев, самоотверженный и героический, как Най, вошел в турбинский дом как Алексей Турбин, как хозяин этого дома". Это совершенно верное наблюдение. Нужно было только добавить, что характерология у Булгакова связанна с сюжеьологией романа и драмы.

Драматургия, как известно, предъявляет особые требования к характеру героя. В. Волькенштейн обращает внимание на то, что "герою трагедии присуща максимальная сила - сила ума, чувств и прежде всего действенной энергии. Образ Алексея турбина соответствует этим критериям. Булгаков добился его сценической выразительности путем синтеза действенной энергии трех персонажей.

Создается впечатление, что герой существует в какой-то иной плоскости по отношению к другим персонажам. Его монологи резко изменяют, можно сказать, взрывают общее настроение.

В сцене застолья перед боем (Акт 1, картина 2) на фоне общей шутливой беседы он тяжело молчит, смотрит в метель за окном и словно видит там тени будущих кровавых событий. Его монолог о предательстве гетмана, о Петлюре и большевиках - это и есть момент страшного прозрения.

"Народ не снами. Он против нас" (13,54), - вот итог, к которому пришел в осмыслении происходящего Турбин.

"любимые булгковские герои - пророки … Они знают о мире больше других и потому притчасны к будущему." - пишет М. Петровский. Герой драмы унаследовал от своего эпического прототипа дар прозорливости, способность видеть скрытые пружины происходящего и предвидеть ход событий.

Он видит причину развала белого движения в том, что у власти роковым образом оказались предавшие его бездарные комедианты: "Если бы ваш гетман вместо того, чтобы ломать эту чертову комедию с украинизацией, начал бы формирование офицерских корпусов, ведь Петлюры бы духом не пахло в Малороссии. Но этого мало - мы бы большевиков в Москве прихлопнули, как мух. Он бы, мерзавец, Россию спас" (13,26).суть того, что происходит с белой гвардией, Алексей выражает презрительным словом "балаган". На ключевых постах марионетки, правила игры диктуются из-за границы. "Вы знаете, что такое это ваш Петлюра? Это миф, черный туман. Его и вовсе нет. В России, господа, две силы - большевики и мы" (13,27).

В результате переплавки эпического материала в "волшебной камере" авторского сознания был создан образ героя - носителя и защитника идеи, провидца, мученика. Его характер представляет собой концентрацию внутренней энергии, сгусток ума, представлений об офицерской чести и долге. Сосредоточенность на одной всепоглощающей мысле, прозорливость, бескомпромисность - вот черты, которые автор заостряет в герое.

Однако это цельный монолитный образ отмечен еще одной важной особенностью - некоторой раздвоенностью сознания, которая лишает его одноплановости и однолинейности.

С одной стороны твердо его желание вести дивизион в бой. С другой стороны он не в силах подавить сомнений и колебаний, видя в каком плачевном состоянии находятся доверенные ему боевые силы.

Распуская дивизион, полковник Турбин действует вопреки своим убеждениям. Как монархист, он должен повести юнкеров в бой, совершить ритуальное жертвоприношение во имя идеи. Но жалость к обреченным на заклание оказывается сильнее монархического фанатизма.

После роспуска дивизиона он находится в состоянии душевного надрыва. Крайняя степень утомления делает его раздражительным, со дна души поднимается осадок зла и тут же гасится тревогой за чужие жизни. Тот момент, когда от разрыва снаряда лопаются окна и Алексей падает, является для него спасительным: автор так строит последний эпизод, что смерть как бы избавляет от страданий раненую душу.

Исключительность Алексея Турбина подчеркивается драматургом при помощи приема контраста. Автор дважды заостряет внимание на резком диссонансе между внутренним состоянием героя и тем, как воспринимаются его слова другими персонажами.

В первом действии концентрация выстраданной мысли героя о неминуемой обреченности белого движения дает возможность Булгакову подчеркнуть неожиданную реакцию слушателей. Она неадекватна мысли Алексея, даже и не вполне осознана ими самими.

В третьем действии соотношение героя и окружающих тоже самое. Слова Алексея о предательстве гетмана, приказ: "снять с себя погоны, все знаки отличия и немедленно же бежать и скрыться по домам" (13,51), - принимается в штыки его сослуживцами. Его попытаются арестовать, и в тот момент с особой силой обостряется конфликтная ситуация, в которой сталкиваются два контрастных видения события. С точки зрения не рассуждающих фанатиков идеи Алексей Турбин - предатель, с точки зрения открывающейся ему сути происходящего - он принимает действительно правильное в данной ситуации решение.

Алексей оказался в парадоксальном положении человек с чистой совестью, но запятнанной служебной честью. Душевное состояние Алексея перед гибелью позволяет понять реплика Николки: "Знаю. Ты, командир, смерти от позора ищешь" (13,56).

Реконструкция рассматриваемого нами характера дает возможность уловить в его основе чеховскую традицию.

Корень трагедии булгаковского героя - в разрушении общего порядка вещей. Что является главной причиной его гибели? На этот вопрос можно ответить словами Лагранжа из "Кабалы святой": "Причиной этого явилась судьба" (13,325). Отсутствие борьбы волевых усилий человека в драматургической конфликтности - одно из великих открытий Чехова.

Однако, помимо влияния указанной чеховской традиции в характерологии, есть еще одна черта - композиционная целостность, внутреннее единство создаваемой драматургом структуры.

Автор не случайно так строит действенную линию своего персонажа, что роковая предрешенность, запрограмированость трагического конца ощущается уже в первом действии пьесы. Видение посетившее Алексея на плацу, тревожный сон Елены, ее предчувствие гибели брата - все это знаки и приметы присутствия в жизни героев надличной, иррациональной силы, направляющей их судьбы.

Между сценой роспуска юнкеров и моментом гибели Алексея Турбина Булгаков встраивает его диалог с гимназическим сторожем Максимом. Максим головой отвечает за казенное имущество и он верит своей "идеи" также фанатично, как Алексей своей: "Меня теперь хоть саблей рубите, я уйти не могу. Мне сказано господином директором…" (13,55). Глядя на нелепые попытки сторожа ценой своей жизни спасти школьные парты, понимаешь, что должна быть мера в верности долгу и что Алексей тоже преувеличивает свою ответственность, свою "вину" и свое "предательство".

Если считать гибель Алексея Турбина высшим всплеском драматургизма то не случайно, что ее предваряет эпизод, в котором напряжение ослаблено, - автор намеренно осуществляет разрядку действия перед кульминацией. Последние диалоги Алексея с гимназическим сторожем Максимом, Мышлаевским и Николкой ведутся о мелочах. Очевидно, что и Мышлаевский и Николка, и даже максим невольно, неосознанно попытаются отвести командира от беды. Судьба словно дате Алексею последний шанс спастись.

Таким образом, перед кульминационным подъемом автор вводит рукой спад действия, а сама кульминационная точка подобна случайному разрыву снаряда - последнему удару слепой судьбы.

Когда анализируешь такой прием предкульминационной разрядки действия, то невольно приходишь к выводу, что в нем дает себя знать влияние характерных черт чеховской драматургической поэтик. В "Чайке", например, роковой выстрел Константина Треплева предваряет сцена игры в лото. Перед смертью герой с особой остротой ощущает свое одиночество. У него разрывается сердце, а за стеной говорят о мелочах, и кажется, что даже его самоубийство не может произвести там больший резонанс, чем звук лопнувшей склянки с эфиром.

И чеховского и булгаковского героев на гибель толкают терзания от неразрешимых противоречий, которые не понятны окружающим. Таким образом Булгаков использует подобный чеховский прием, чтобы подчеркнуть трагическое одиночество героя и неотвратимость его гибели.

Итак, в "Днях Турбиных" очевидны проявления чеховского способа лепки характера: совмещение противоречивых признаков, смешение лирик-драматического и комического начал, отсутствие одноплановости и однолинейности в изображении персонажей.

В Доме, где обитают булгаковские герои, сохранилась чеховская духовно-душевная аура. Поэтому их с полным основанием можно назвать "потомками чеховских интеллигентов", а сточки зрения способов лепки характеров - влиянием и проявлением чеховской характерологической традиции.

Подводя итоги сказанному следует также отметить, что основной конфликт в драме строится по чеховской схеме. Его источником являются противоречия между "данным" и "желанным", представлениями героев об идеальном мироустройстве и жестокой реальностью. В конфликтном сложении пьесы отсутствует конкретный носитель "драматической" вины. Конфликтообразующие начала складываются за пределами художественной системы.

В основе построения художественных миров булгаковской и чеховской пьес лежит общий принцип совмещения реального и символического планов изображения. Единство действия в булгаковской пьесе "по-чеховски" скрепляют сквозные образы-символы.

Связью с эпическими источниками обусловлена повествовательная природа булгаковской и чеховской пьес, которая проявляется в общих ремарках, развернутых монологах действующих лиц, стремлении автора к эпически многомерному изображению характеров в драме.

Чеховское влияние обнаруживается в способе обрисовки характеров действующих лиц "Дней Турбиных". Булгаков стремится избежать одноплановости и однолинейности в изображении своих героев. Их характеры построены по чеховскому принципу совмещения разнородных качеств, парадоксального сочетания не сочетаемых свойств.

Заключение.

Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать вывод, что изучение творчества А.П. Чехова, его пьесы "Чайка", актуально.

При изучении данной темы мы достигли поставленной темы: раскрыли образ "чайки" в одноименной комедии А.П. Чехова.

Данную цель исследования мы достигли решив следующие задачи:

1.Изложили литературно - эстетические взгляды А.П. Чехова, его нравственный кодекс.

2.Раскрыли проблему жанра.

3.Объяснили символику названия пьесы.

4.Вскрыли образ - метафору воды и образ Нины Заречной.

5.Показали драматургическую традицию А.П. Чехова в пьесе М.А. Булгакова "Дни Турбиных".

Данный материал поможет учителю при подготовке к уроку или проведению факультативных занятий.

Достигнув поставленной цели при помощи решения выше названных задач, мы пришли к следующим выводам:

1.Ситуация в культуре конца 19 века складывалась под влиянием ряда факторов как социального так и культурного характера.

2."В человеке все должно быть прекрасно…" - нравственный кодекс А.П. Чехова.

Требованием морально - эстетического кодекса писателя является вера в человека, которому предстоит самостоятельно жить, делать самостоятельный выбор: "жизнь дается один раз и хочется прожить ее бодро, осмысленно, красиво. Хочется играть видную, самостоятельную, благородную роль, хочется делать историю…" (А.П. Чехова).

3.схема действия пьесы "Чайка" не типична для драматического произведения и скорее соответствует эпическому, и аналогией здесь являются "Мертвые души" Н.В. Гоголя.

Чехов назвал "Чайку" комедией.

В "Чайке" - "отклонение от нормы" в отношениях людей, в искусстве. Не от "правил", ибо они уродливая норма, а от естественного, подлинного состояния. Поэтому Чехов создает "трагикомедию".

4.Название пьесы "Чайка". Образ Чайки восходит к народно-поэтическому представлению о душе белой и черной, крылатой и бескрылой, живой и погибшей, вместилищем которой служит чайка, любая вольная птица.

5.Озеро в пьесе - это больше, чем пейзаж, театральная декорация, это не просто обозначение место действия, бытовая подробность, оно играет определенную роль в сюжете произведения.

6.Нина Заречная - мечтательница, художественно одаренная, артистичная натура.

7.Основной конфликт в драме И.А. Булгакова "Дни Турбиных" строится по чеховской схеме. Его источником является противоречие между "данным" и "желанным", представлениями героев об идеальном мироустройстве и жесткой реальностью. В конфликтном сложении пьесы отсутствует конкретный носитель "драматической" вины. Конфликтообразующие начала складываются за пределами художественной системы.

Связью с эпическими источниками обусловлена повествовательная природа булгаковской и чеховской пьес, которая проявляется в обилии ремарок, развернутых монологах действующих лиц, стремление авторов к эпически многомерному изображению характеров в драмме.

Литература.

1.Александров Б.И. Симинарий по Чехову. Пособие для вузов. -М.,1957.

2.Афанасьеф Э.С. Пьеса или повесть? Эпический контекст в драматургии А.П.Чехова //Русская речь. - 1996. - №1, с.3-8.

3.Баталина Т.С. Брак и семья в произведениях А.Н. Толстого и А.П. Чехова // Баталина Т.С. Демография в литературе и искустве. - М.: Мысль, 1986 с.12-32.

4.Белик А.П. о своеобразии нравственно - эстетической позиции А.П. Чехова // Вопросы философии. - №12, с.127-137.

5.Белкин А.А. Читая Достоевского и Чехова. М.: Худ.лит,1986.

6.Бердников Г.П. Художник и общество. Вновь о "Чайке" А.П. Чехова //Москва. - 1971. -№3, с.183-202.

7.Бердников Г.П. Чехов - драматург. - М., 1972.

8.Бердников Г.П. Чехов в современном мире //Вопросы литературы. - 1980. - №1, с.65-97.

9. Бердников Г.П. А.П. Чехов. Идейные и творческие искания. - М. Худ.Литература, 1984.

10. Бердников Г.П. А.П. Чехов. - Ростов н/Д.: Феникс, 1997.

11.Берковский Н. Чехов - повествователь идраматург// Берковский Н. О русской литературе. - Л.:Худ.литература, 1985, с.215-339.

12.ондарев Ю. Романы Чехова //Бондарев Ю. Поиски истины. - М: Современник, 1979, с.98-100.

13.Булгаков Михаил. Дневники. Письма.1914-1940. М., 1997.

14.Белый Г.А. Драматургия А.П. Чехова // Истрия русской драматургии 2 половины 19 века - начала 20 века до 1917 г. - Л., 1987, с.441-481.

15.Вишневская И. Золотые цепи // Вершины. – М.: Дет. лит., 1981, с. 243-258.

16.Гейденко В.А. Магия краткости и простоты (Заметки о мастерстве Чехова - рассказчика) // Вопросы литературы. - 1973 - №7, с.168-183.

17.Гейденко В.А. Чехов и Иван Бунин. - М., Сов. Писатель, 1987.

18.Головачева А. О тех, кто читает Спенсера: Чехов и его герои накануне 20 века // Вопросы литературы. - 1998. - №4, с.160-178.

19.Голубков В.В. Мастерство А.П. Чехова. - М., 1958.

20.Громов М. Книга о Чехове. – М.: «Современник», 1989.

21.Гроссман Л. Роман Нины Заречной // Прометей: Альманах издательства ЦКВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1967. С.218-289.

22.Гус М. Во имя человека. - М.: Сов.писатель, 1976.

23Дерман А.Б. О мастерстве Чехова. - М.: Сов.писатель, 1959.

24.Добин Е. Сюжет и действительность. Искусство детали. - М.: Сов.писатель, 1981.

25.Драбкина В.Б. Мертвая чайка на камне… Этюд о магии чисел // Драбкина В.Б. Мертвая чайка на камне… Этюды, фрагменты. - М., 1997, с.46-56.

26.Ермилов В.В. А.П. Чехов. - М., 1953.

27.Есин А.Б. О чеховской системе ценностей // Русская словесность. - 1994. - №6, с.3-8.

28.Журвлева А.И. Становление жанра драмы и повествовательная проза // Русская драма и литературный процесс 19 век. От Гоголя до Чехова. - М.: Издательство Московского университета. 1988, с.139- 142.

29.Залогин С.П. Май поэт (О творчестве Чехова). - М.: Сов.Россия, 1971.

30.Иезуитова Л.П. Комедия А.П. Чехова "Чайка" как тип новой драмы // Анализ драматического произведения. -Л.: Издательство ленинградского университета, 1988, с.323-347.

31.Калмановский Е.С. "Кто я, зачем я, неизвестно…" // Калмановский Е.С. "Путник запоздалый. Расказы и разборы. - Л.: Сов.пис., 1985, с.151-176.

32.Калмановский Е.С. Три пьесы и вся жизнь // Калмановский Е.С. "Путник запоздалый. Рассказы и разборы. - Л.: Сов.пис., 1985, с.87-100.

33.Кондидов А.В. А.П. Чехов в Богимове. - Калуга. 1991.

34.Карасев Л.В. Пьесы Чехова //Вопросы философии. 1998. - №9, с.72-91.

35.Катаев В.Б. литературные связи Чехова. - М.: МГУ, 1989.

36. Колобаева Л.А. Факторы, формирующие и деформирующие личность в художественном мире А.П. Чехова // Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа 19-20 веков. - М.: Издательство МГУ, 1990, с.29-61.

37.Кузнецов С.Н. О функциях ремарки в чеховской драме // Русская литература. - 1985. - №1, с.140-155.

38.Кузнецова М.В. Творческая эволюция А.П. Чехова. - Томск: Издательство Томского университета. 1978.

39.Кулешов В. И. Жизнь и творчество А. П. Чехова. – М.: Дет. лит., 1985.

40.Линьков В.А. Скептицизм и вера Чехова. - М.: МГУ, 1995.

41.Мифы народов мира: энциклопедия в 2-х томах. - М.: Советская энциклопедия, 1987.

42.Мышковская Л. О мастерстве писателя. - М., 1967.

43.Немцев В.И. Михаил Булгаков: становление романиста. Самара, 1991.

44.Основин В. В. Новаторство драматургии Чехова // Основин В. В. Русская драматургия II половины XIX века. Пособие для учителя. – М.: Просвещение, 1980, с. 132-184.

45.Оснос Ю.А. В мире драмы. - М., 1971

46.Отродин М.В. "Бесприданница" А.Н. Островского //Анализ драматического произведения. -Л.: Издательство ЛГУ, 1988, с.226-242.

47.Паперный З. А.П. Чехов - М.: Художественная литература, 1954.

48.Паперный З. С. «Чайка» А. П. Чехова. – М., 1980.

49.Паперный З. Стрелка искусства. - М., 1986.

50.Переписка А.П. Чехова в 2-х томах - М.: Художественная литература, 1984.

51.Полоцкая Э.А. А.П. Чехов: движение художественной мысли. - М., 1979.

52.Реализм Чехова второй половины 80-х годов. - М.: Худ.Литература.. 1958.

53.Ревякин А.И. о драматургии Чехова. - М.: Издательство Знания, 1960.

54.Серегов В.А. Чехов в 80-е годы. - Ростов н/д., 1991.

55.Семанова М.Л. Чехов -художник. - М.: Просвещение. 1976.

56.Сендерович М Антон Чехов: драма имени // Русская литература. - 1993 - №2, с.30-41.

57.Смелянский А.М. Михаил Булгаков в художественном театре. М.. 1989.

58 Степанов Ю. "Помогай бедным, береги мать, живи мирно…" Моральный кодекс Чехова // Литература. Ежегодное приложение к газете "Первое сентября". - 1998, - №9, с.1-4.

59.Творчество А.П. Чехова. Особенности художественного метода. Республиканский сборник научных трудов. Выпуск 4. - Ростов н/д, 1979.

60.Течение мелиховской жизни. А.П. Чехов в Мелихове. 1892-1899 годы. - М.: Планета, 1989.

61Титкова Н.Е. Три драмы михаила Булгакова. Аспект русской литературной традиции. - Арзамас, 2001.

62. Угрбмов А.А. Русские имена. Западное книжное издательство. 1970.

63.Ульянов Н.И. Мистицизм Чехова // Русская литература. - 1991, №2, с.86-93.

64.Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем в 30-ти томах. - М.: Издательство Наука, 1986.

65.А.П. Чехов в воспоминаниях современников. - М.: Художественная литература., 1986.

66.Чеховские чтения в Ялте: Чехов в меняющемся мире. Собрание научных трудов /Министерство культуры России, Дом-музей А.П. Чехова в Ялте, Российская Гос. Библиотека. - М., 1993.

67.Чудаков А.П. Мир Чехова; возникновение и утверждение. - М.. 1986.

68.Чудаков А. П. Антон Павлович Чехов. – М.: Просвещение, 1987.

69.Щербаков К. Восхождения к Чехову //Щербаков К.С. С желанием истины. М.: Сов.писатель, 1988. С.57-126.

70.Юшманова Н.Е. А.П. Чехов: уроки нравственности. - М., 1985.

1 2 3 45

Воспользуйтесь поиском по сайту: