Глава четвертая

Ведовские практики

Те, кого привлекал ведовской культ, принадлежали по большей части к интеллектуальным классам, под которыми я подразумеваю ремесленников, солдат, купцов, врачей, моряков, земледельцев и клерков. Все это были люди, жаждавшие приключений, «золотая молодежь» соответствующего исторического периода в сочетании, разумеется, с теми, кто всегда толпой валил на все тайное, религиозное или просто причудливое в надежде обрести облегчение, то есть с людьми, до некоторой степени сексуально неуравновешенными.

Были еще, конечно, и такие типы, как деревенская знахарка с ее снадобьями и порчами, а также обитатели замков и больших усадеб. Разумеется, не все эти люди были «при деле», как говорят ведьмы (они всегда говорят «при деле», не уточняя при каком), но то были социальные классы, которые в общем и целом посещали шабаши «людей болот»; и некоторые из них удостаивались посвящения в мистерии.

Преследования были прежде всего направлены против «людей болот», затем против язычников вообще, затем против их приспешников в больших городах и деревнях. Отыскать их было несложно: они обычно жили куда лучше своих соседей, ели лучшую пищу и вели более умеренную жизнь. Если бы они напивались и колотили жен, это сняло бы с них большую часть подозрений.

Итак, всякий, кто вел умеренную жизнь и обладал некими интеллектуальными способностями, оказывался под подозрением. Хорошо известен клич тех времен: «Убивайте всех; Господь отберет своих! ». Проблема с убийствами всех, более- менее выделявшихся умом, состояла, однако, в том, что это была заметная утрата для общества. В конце концов резня прекратилась, но большинство членов ведовских Кругов уже было мертво; осталась буквально горстка. В основном это были сочувствующие, прошедшие посвящение.

Место больших шабашей, на которые могла собираться тысяча человек и более, заняли маленькие сборища в частных домах по дюжине человек или около того в зависимости от размеров

помещения. Из-за столь малого количества они не могли уже более набирать так много силы, как раньше, взлетать на волне массового экстаза от сотен неистовых, испускающих дикие вопли пллсунов, и вынуждены были изыскивать другие, тайные методы для достижения тех же состояний. Для потомков «людей болот» это не составляло труда — но, увы, не для тех, кто к кельтской расе не принадлежал.

Какие-то знания и умения, конечно, уцелели; многие семейства переменились между собой, и со временем сила их стала расти. В достаточно глухих местах культ сумел выжить. Он подарил людям счастье, и это укрепило их в решимости продолжать борьбу. Именно к ним, по всей вероятности, и восходят сохранившиеся до наших дней ведовские династии. Они знают, что отцы их и деды принадлежали к старой вере. Старики рассказывали им о шабашах во времена Ватерлоо — а культ и тогда уже считался старым, существовавшим от начала времен.

Хотя преследования за недостатком топлива давно уже выдохлись, люди эти понимали, что единственный их шанс на мирную жизнь — оставаться в безвестности, и это не менее истинно сегодня, чем пять сотен лет назад.

Главный вопрос, который обычно задают мне в этой связи — «А откуда вы знаете, что культ действительно так стар? » Ответить на него было бы легче легкого, если бы мне было позволено воспроизвести на этих страницах ритуалы во всей полноте. Я знаком с большинством ритуальных форм, включая и каббалистическую магию, и все они работают по определенной общей схеме: маг вызывает или призывает некий разум или дух и приказывает ему исполнить его волю. Все собравшиеся стоят в кругу в целях безопасности; их предупреждают, что покинувший круг до того, как дух будет отпущен или изгнан, может пострадать. Иногда вместо этого работа происходит на кладбище; тогда маг поднимает покойника с целью получения от него той или иной информации.

Есть и другая школа, полагающая, что любые магические церемонии должны состоять из действий вкупе с рифмованными заклинаниями. То есть маг должен показать силам, что им делать, и принудить их к этому при помощи стихотворного текста.

Всякий, кто за последние две сотни лет пытался составить какой-либо ритуал, неизбежно приходил к одному из этих

методов или к чему-то их напоминающему. Методики английских ведьм совершенно другие. Они верят, что сила находится внутри них и источается из их тел. Она бы благополучно рассеивалась, если бы не круг, очерченный, как уже говорилось ранее, для того, чтобы удержать силу внутри, а не духов снаружи, как у магов. Ведьма при этом свободно выходит из круга и входит в него обратно, как только пожелает.

Единственным известным мне человеком, который умел придумывать ритуалы, был ныне покойный Алистер Кроули. Когда мы познакомились, он чрезвычайно заинтересовался, услышав, что я принадлежу к ведовскому культу, и даже сказал, что и ему довелось побывать, так сказать, «внутри» еще в очень юном возрасте, но не упомянул, переписал ли он что-нибудь из ведовских обрядов или нет. Практики ведьм совершенно отличны по методике от всего, о чем он когда-либо писал, а писал он очень и очень о многом.

В культовых текстах есть, разумеется, отдельные слова и выражения, явственно отдающие Кроули; возможно, он и вправду позаимствовал что-то из культовых источников, или, что более вероятно, кто-то из авторов что-то позаимствовал у него. Единственный, кто, по моему мнению, мог это сделать, был Киплинг; однако, культовые источники настолько чужды его идеям и способам их выражения, что, я уверен, он в действительности не имел к их написанию никакого отношения, хотя некоторые из его работ невольно наводят на мысль, что он определенно что-то о них знал. Есть много свидетельств в пользу того, что в своем настоящем виде ведовские ритуалы были разработаны задолго до того, как Киплинг и Кроули вообще появились на свет.

Люди, которым совершенно очевидно достало бы знаний и способностей, чтобы их изобрести, около восьмидесяти лет назад организовали Орден Золотой Зари, но зная их цели и приоритеты, я бы сказал, что это последнее, что вообще пришло бы им в голову. Харгрейв Дженнингс, в принципе, мог приложить к ним руку, но собственные его труды крайне сложны и запутанны, и я искренне сомневаюсь, чтобы он мог создать нечто столь простое и лаконичное. Дедушки и бабушки рассказывали ныне живущим ведьмам о шабашах примерно ста сорокалетней давности, когда культ уже считался существующим с незапамятных времен.

Баррет, написавший около 1800 года книгу «Маг», вполне мог изобрести или воскресить культ. Однако основным предметом его интереса была ритуальная магия, что в таком случае, естественным образом, отразилось бы в церемониальной его стороне. Сэр Фрэнсис Дэшвуд из «Клуба Адского Пламени»^[22] также мог бы приложить к этому руку, но он был дьяволистом- вольнодумцем и крайне маловероятно стал бы основывать или возрождать новую религию, да даже если бы и стал, она носила бы, скорее, явственный дьяволический или же, напротив, классический характер. Не думаю я и что культ мог быть создан в эпоху, когда Англией правила К. А. Б. А. Л. ’а (правительство Клиффорда, Арлингтона, Бакингема, Ашли и Лодердейла) и люди образованные были сплошь каббалистами. Те, кто верили и работали в рамках каббалистической доктрины, вряд ли стали бы заниматься чем-то подобным.

Вполне возможно, что основы культа были принесены в Англию из Италии во времена Ренессанса или даже позднее; но даже если и так, то был вполне сформированный и развитой ведовской культ, к которому затем привились местные ковены.

Можно предположить, что некоторые практики, такие как использование круга для сохранения силы, были местным изобретением, восходящим, возможно, к друидическим или даже до-друидическим методикам. Какое-то время я был совершенно убежден в том, что весь культ в целом произошел из Северной Европы периода Каменного века и не испытал, практически, никаких иных влияний. Сейчас же я полагаю, что на него, по всей вероятности, оказали влияние греческие и римские мистерии, сами по себе первоначально пришедшие, возможно, из Египта. Но как бы ни было заманчиво считать ведовской культ прямым наследником Древнего Египта, нельзя упускать из внимания и другие возможности.

Существует ортодоксальная точка зрения римско-католической церкви, согласно которой культ породил либо сам дьявол, либо люди, искренне ненавидевшие католическую церковь.

Если бы дело обстояло именно так, это, полагаю, нашло бы непосредственное отражение в учении или в ритуалах; однако, и то, и другое выглядит так, словно ведьмы и слыхом не слыхивали ни о какой церкви, что указывает на как минимум дохристианское происхождение культа.

Иногда говорят: «Культ стал протестом против тирании нобилитета и Церкви». Но если бы это было так, оно бы тоже отразилось в ритуале или учении, не правда ли? Большие поборы вполне могли привести к большому притоку в культ народа, искавшего защиты. Это напоминает мне историю о корнуолльцах, бывших добрыми язычниками, но ненавидевших католическую церковь. Услыхав о протестантизме, они устроили большую сходку, чтобы решить, что разозлит Церковь больше — если они останутся язычниками или если обратятся в протестантство.

После продолжительных споров они пришли к выводу, что поскольку на их язычество Церкви было по большому счету наплевать, обратятся-ка они все в протестантство. Могу легко себе представить, как где-нибудь во времена короля Джона, когда вся Англия была под интердикцией — и, как сказал бессмертный Смит Майнор, «папа издал закон, что никто не имеет права рождаться, жениться или умирать до исхода десятого года» — многие умеренные христиане, лишенные религиозного утешения, вполне могли обратиться в соперничающую религию. Ведовской рай, в конце концов, — весьма привлекательное место для обычного человека.

На континенте также сходный корпус причин мог привести в культ множество новообращенных, а с ними и немало новых идей. Возможно, Великий Бог, защитник, податель мира и покоя, постепенно стал восприниматься функционально как бог смерти и через это в большей или меньшей степени отождествился с дьяволом. Сказать в точности, что именно произошло, довольно трудно, но как бы там ни было, мне не верится, что даже случившийся в двенадцатом, тринадцатом и четырнадцатом веках приток простого народа в культ мог сильно повлиять на ведовские верования.

Церковь никогда особо не интересовалась колдовством, так как оно не было ей соперником в том качестве, в каком было ведовство; говорят, что многие папы и видные церковные

деятели с успехом практиковали его. С наступлением эпохи Ренессанса пытливый человеческий дух нашел отраду в вольнодумстве, а это в свою очередь привело к возрождению интереса к математической магии, астрологии и каббале, к изучению античности и, следовательно, ко знакомству с античными богами. Возникла легенда о Фаусте, а с нею и представление о том, что дабы практиковать магию, нужно продать душу дьяволу.

Наилучшее отражение данной темы в английской литературе — это, конечно, «Доктор Фаустус» «атеиста» Марлоу, в Европе же длинная череда романов и пьес увенчалась великолепным «Фаустом» Гете. То было очень доверчивое время, и в историю эту действительно с легкостью поверили: никому даже в голову не приходило задуматься о том, стоило ли заплатить миллионами лет мучений за несколько лет блаженства. Существуют примеры подобного рода договоров, но совершенно понятно, что это либо ложные свидетельства, призванные помочь обвинить какого-нибудь беднягу, либо произведения закоренелых вольнодумцев или попросту сумасшедших.

Епископ Уилсон сообщает об имевшем место на острове Мэн случае (датировано 29-м ноября 1720 года, Пиль):

«Джон Карлитт из Марлоха, приход Киллох, графство Дон, телом и душой предался Сатане Диаволу, именуемому Люцифером, на срок в девять лет при условии, что тот станет давать ему в течение этого времени столько денег, сколько ему будет потребно, в каковом случае он связывает себя условиями этой сделки и обязуется сражаться под его знаменами в течение всего указанного срока; если же он дезертирует, то окажется предан на милость Сатаны и обязуется по истечение девяти лет покончить жизнь самоубийством. Подписано кровью, запечатано и адресовано Диаволу. Джон Карлитт».

Сам Джон Карлитт упорно отрицал, что написал это, и утверждал, что на него возвели поклеп. Епископ возражал, что почерк, без сомнения, принадлежит Карлитту, и вообще принимал улику на веру, однако, что любопытно, никаких мер судебного характера по этому поводу не принял. Данный случай вполне мог быть примером подлога и фальсификации, или же, напротив, бравады, так как в то время уже функционировало

несколько Клубов Адского Пламени. Впрочем, суть в том, что в то время сама идея заключения договоров с дьяволом была уже общим местом, а юристы считали факт продажи души за деньги или по какой-либо иной причине — сам по себе свидетельствующий о пороке и зле — неопровержимым доказательством ереси. А за ересь полагалась смерть. То, что в случае казни преступника дьявол тем скорее получит его душу, судя по всему, не слишком их беспокоило.

Церковь почитала своей обязанностью тщательно следить за всеми сторонами жизни людей и активно противодействовать всему, что осуждала христианская доктрина. Поскольку мэнский случай может для многих моих читателей оказаться в новинку, привожу здесь цитату из «Башни Сен-Жермена» Дэвида Грейна:

«Ежегодно судья приводил к присяге церковных старост своего прихода и назначал так называемого капитульного дознавателя, который вместе со старостами заседал раз в три или четыре недели под председательством викария или приходского священника. Все они были связаны клятвой сообщать о случаях нарушения канонического права и представлять предполагаемо виновных в том лиц на суд. Таким образом, в каждом приходе имелся специальный орган из девяти или десяти человек, Скит \ в чьи обязанности входило шпионить за своими соседями.

На практике эффективность этой системы напрямую зависела от тех ограничений, которыми было обставлено поведение индивидуума в маленьком сообществе; со временем дознаватели все с меньшей охотой исполняли свои должностные обязанности. Но даже если за год своей службы они и не спешили портить отношения с соседями чрезмерным рвением, уважение к своим клятвам все же было достаточно велико и в результате дознаватель служил источником постоянного напряжения в приходской жизни, самим фактом своего существования поощряя вероломство, подозрения и страх».

Отсюда сохранившаяся на Мэне по сей день ненависть к доносчикам. Такими средствами Церковь получала информацию

1 Skeet — англо-мэнский диалектизм, обозначающий новости или сплетни.

о потенциальных ведьмах. Дознаватели рыскали повсюду; именно они, скорее всего, обыскали жилище Джона Карлитта и обнаружили, или притворились, что обнаружили договор с Сатаной.

Вне всяких сомнений, они стали причиной убийства почти всех остававшихся на тот момент ведьм и многих других людей, некоторые из которых к культу вовсе не принадлежали, — пока не остались лишь представители семейств столь высокопоставленных, что с ними связываться уже было опасно, невозможно, столь бедных, что с них попросту нечего было взять. Чтобы избежать гонений, ведьмы становились добропорядочными прихожанами; в конце концов у них были вполне библейские основания для того, чтобы склонить голову перед Риммоном. Возможно, именно они-то и отрекались при посвящении от христианства.

Этот новый террор принес с собой значительные перемены; доверять можно было только собственным детям и самым близким родственникам, так что культ превратился, фактически, в тайное общество семейного типа, где каждый ковен был отрезан ото всех остальных. Ритуалы проводились за закрытыми дверями; многое было сокращено из-за банальной нехватки людей, многое — вовсе забыто. Скорее всего, именно в этот период ведьмы начали вести записи, так как регулярного жречества больше не существовало, и ритуалы отправлялись лишь от случая к случаю.

Во всех ведовских писаниях, тем не менее, на первой же странице содержится следующее предупреждение:

«Пиши книгу эту собственноручно. Пусть братья и сестры переписывают отсюда, что им будет угодно, но никогда не отдавай книгу другим и никогда не храни у себя чужих книг, ибо если их обнаружат и опознают почерк, людей тех могут арестовать и подвергнуть пыткам. Каждый должен беречь свои писания и уничтожить их, если возникнет опасность. Заучи как можно больше наизусть, и когда опасность минует, напиши книгу заново.

По той же причине если кто-нибудь из вас погибнет, уничтожьте его книгу, если он сам того не сделал, ибо если найдут ее, то будет неопровержимая улика против вас. Ведьмы не ходят по одиночке, так что все его друзья окажутся под угрозой

пыток, а потому уничтожьте все ненужное. Если твою книгу найдут при тебе, это будет неопровержимая улика против тебя; тебя могут взять и пытать.

Изгони все мысли о культе из разума твоего; скажи, что были у тебя дурные сны, что Дьявол заставил тебя написать все это без твоего ведома. Думай про себя: «Я ничего не знаю; я ничего не помню; я все забыл». Пусть это будет все время у тебя в голове. Если пытка будет совсем уж невыносимой, скажи: «Я признаюсь. Я не могу выносить больше эти муки. Что вы хотите, чтобы я сказал? Диктуйте, я все скажу». Если они попытаются заставить тебя сказать о Братстве, не говори, но если попытаются заставить тебя говорить о всяких невозможностях; вроде летания по воздуху, совокуплений с Дьяволом, принесения в жертву детей или поедания плоти человеков, говори: «Мне снились дурные сны, я был сам не свой, я обезумел».

Не все магистраты плохи. Если возможность будет, они могут проявить милосердие. Если ты что-нибудь выдал, отрицай это впоследствии; утверждай, признался под пытками и не знаешь, говорил или делал. Если тебя приговорят,

«е бойся: Братство могущественно, есяи ть/ будешь тверд, помогут тебе бежать.

Если же ты предашь — НЕ БУДЕТ ТЕБЕ ПОМОЩИ НИ В ЭТОЙ ЖИЗНИ, НИ В ГРЯДУЩЕЙ.

Если ты будешь тверд и взойдешь на костер, ТЕБЕ ДАДУТ СНАДОБЬЕ, и ты ничего не почувствуешь, но уйдешь в смерть и то, что за нею, в блаженство Богини.

То же и с рабочими инструментами. Пусть это будут самые обычные вещи, какие каждый может иметь в своем дому. Пусть Пентакль будет из воска, чтобы его можно было мгновенно расплавить или разбить. Не держи в доме меча, если только твой ранг не позволяет тебе иметь его. Ни имен, ни знаков не должно ни на чем быть; перед освящением пиши имена и знаки чернилами и немедленно после этого смывай. Никогда не похваляйся, никогда не угрожай, никогда не говори, что желаешь кому-то дурного. Если при тебе заговорят о ремесле, скажи:

«Не говори мне о таком, оно меня пугает. Говорить об этом — к беде».

Источник этот говорит о многом. Он мог восходить ко временам яростных преследований ведьм на континенте, после чего был грубо и приблизительно переведен на английский язык. Главное затруднение в работе с такого рода документами — это ведовской закон: всякий может переписать у другого, что он желает, но никаких старых писаний хранить нельзя.

А поскольку каждый переписчик невольно немножко меняет текст, модернизируя язык и внося прочие изменения, определить дату начала его бытования оказывается невозможно. Совершенно очевидно, что написан он был не в Англии: хотя епископы время от времени и жгли ведьм, единственной законной формой казни тут было повешение.

Возможно, его написали в Шотландии, но скотты, мне думается, сформулировали бы все более четко. Источник ясно показывает: Ремесло было действительно могущественным. Ведьмы могли подкупать тюремщиков, чтобы передавать наркотики несчастным. Этим, думаю, и объясняются жалобы инквизиторов, что ведьмы умудрялись засыпать даже на дыбе. Кроме того, документ должен восходить к тем временам, когда достаточно много народу уже владело грамотой. Сожжение ведьм на континенте было чем-то вроде линчевания: епископы творили, что хотели, утверждая, что Церковь стоит выше законов земных.

Мне до сих пор задают множество вопросов о ведьмах, потому что люди слышат о них сплошные небылицы. Ходят ли ведьмы на шабаши? Правда ли, что они используют специальную летучую мазь? Зачем ведьмы вообще мажутся всякими штуками? Они действительно летают на свои сборища на метлах?

В прежние времена они туда ходили в основном пешком, беря с собой жерди или дубины-квотерстаффы с железным наконечником, которые могли пригодиться в качестве средства самозащиты. Иногда их вполне можно было использовать для переправы через препятствия — примерно как спортсмены прыгают в высоту с шестом; кроме того, ими можно было нащупывать безопасную дорогу в темноте.

Во времена гонений ведьмы могли садиться на них верхом и так прибывать к месту собрания, или же поступать так при проверке на входе — в знак своей принадлежности к культу. Неспособность сделать это была чревата стрелой между ребер, смазанной к тому же чем-нибудь вроде чемерицы или иным снадобьем растительного происхождения.

И, наконец, на жердях они разъезжали, исполняя танцы плодородия; однако в этом случае ездовое средство должно было смазываться салом или сажей, а испачканная таким специфическим образом жердь уже превращалась в серьезную улику; поэтому ведьмы брали посохи или метлы, имевшие полное право быть грязными, и использовали их для опознания друг друга или для танцев плодородия, или для перепрыгивания через препятствия. Если место сборища было отдаленным, они ехали туда на лошадях. На метлах они никогда не летали. В наши дни ведьмы ходят пешком, как все нормальные люди, или ездят на автобусах, или используют другой привычный и удобный транспорт.

Я ни разу не видел, чтобы ведьмы чем-то обмазывались с головы до пят, но мне показывали рецепт масла для умащения.

В его состав входила вербена или мята, измельченная и настоянная на оливковом масле или на топленом свином сале; ее оставляют на ночь, а потом процеживают через ткань, чтобы отфильтровать листья. Затем добавляют свежие листья и отжимают еще три или четыре раза, пока мазь не приобретёт сильный растительный запах — тогда она готова к употреблению. Говорят, что ведьмы, жившие в сельской местности, где их по ночам вряд ли могли увидеть, раздевались догола, втирали эту мазь в кожу и отправлялись на шабаш нагими.

Это помогало им не замерзнуть до тех пор, пока дело дойдет до танцев. Иногда они вмешивали в масло сажу, чтобы ночью их было не видно. Одним из распространенных обвинений против ведьм как раз и было то, что они ходят ночью незримыми; некогда считалось, что вербена как раз и дает невидимость.

Также у ведьм есть весьма могущественное ароматическое масло, которое в наши дни считается у них просто средством для умащения. Используют его только дамы, нанося на плечи, за ушами и т. д., как обычные духи. На разгоряченном от танцев теле оно источает очень сильный запах и, скорее всего, дает другие чрезвычайно интересные эффекты. Из чего оно делается, хранят в глубочайшей тайне; ведьмам приходилось обходиться

без него в годы войны и некоторое время после нее, но поставки уже снова начались. Кстати, тогда ведьмы ходили на шабаши нагими, так как в случае налета им могло просто не хватить времени одеться, и пришлось бы бросить платья на месте, а они могли бы скомпрометировать владелиц.

Кроме того, они обнаружили, что солдаты скорее отпустят голую девушку восвояси, а одетую возьмут в плен. Скользкие, хорошо умасленные тела дополнительно затрудняли поимку ведьм. Зимою они старались найти для сборищ какое-нибудь более или менее защищенное от холода место, пещеру или развалины, где можно было беспрепятственно разжечь костер и хорошенько согреться. В эти места они приходили и уходили из них в одежде.

Можно было не сомневаться, что местные дознаватели, охочие до всяких нетривиальных мероприятий, зимою сидели по домам. Также ведьмы рассказали мне, что в большинстве деревень они устроили так, чтобы первый и последний дома занимали принадлежащие к культу люди, и любая ведьма, путешествующая или находящаяся в бегах, могла прийти туда, уверенная, что получит помощь и защиту. Накануне шабашей члены культа приходили в эти дома одетыми и умащались уже там.

Хозяева дома сами никогда на шабаш не ходили, а, напротив, как только последняя ведьма покидала их кров, отправлялись «в люди», чтобы их увидело как можно больше жителей деревни, и если вдруг стало бы известно, что поблизости тогда-то проводился шабаш, они оказались бы вне всяких подозрений. Многие годы ведьмам приходилось спешно удаляться через окна и даже печные трубы, если в доме вдруг оказывались люди, не принадлежащие к культу.

Большинство населения в те далекие времена верило в чертей и гоблинов и боялось темноты, так что уже в пятистах ярдах за околицей ведьмы могли не опасаться случайных прохожих и еще кого похуже. Разумеется, ведьмы прилагали все усилия, чтобы разжигать эти страхи. Они великолепно умели манипулировать человеческим сознанием, так как успешные манипуляции нередко спасали им жизнь; впрочем, сказки об ужасах, таящихся во тьме, не всегда были беспочвенны. Отравленные стрелы неизменно имелись в арсенале «людей болот».

Уже после того, как я все это написал, пришло письмо, датированное 29-м сентября 1952 года, где говорилось о сборище, имевшем место в лесах южной части Англии два месяца назад. Сборище проводилось в традиционной наготе (по счастью, погода стояла теплая). Ведьмы очертили круг с помощью атама, исполнили танцы плодородия на метлах, провели сообразный времени сезонный ритуал, равно как и прочие обряды, и сплясали еще кое-какие старые танцы. В письме также упоминались три организованных за последние несколько месяцев домашних встречи, прошедших весьма удовлетворительно; все чары сработали! Больше всего меня на самом деле интересует количество людей, ежегодно встречающихся и отправляющих ведовские обряды просто потому, что они в них верят.

Некий критик сказал мне: «Эти люди — никакие не ведьмы; они просто проводят ведьмовские ритуалы, потому что те доставляют им удовольствие, а также из суеверия». Но если уж на то пошло, разве суеверие — не та же вера? Разве христианин, верящий в свою религию и получающий от исполнения ее ритуалов удовольствие и духовное утешение, перестает от этого быть христианином? Говорят — хотя насколько это соответствует правде, мне неизвестно — что шотландские пресвитериане верят только в ту религию, которая делает их несчастными. Ни ведьмы в целом, ни я лично в этом отношении не сходимся с ними во взглядах.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: