 |
Анализ аргументов против признания органа юридического лица представителем
|
|
|
|
1. Как правило, в ходе дискуссии о природе органов первым приводят аргумент о том, что в отличие от представителей органы юридического лица являются не самостоятельными субъектами, а лишь его частью и их действия - это действия самого юридического лица <11>.
--------------------------------
<11> Такая позиция, в частности, воспроизводится и в одном из наиболее известных учебников по гражданскому праву (см.: Гражданское право. Общая часть: учеб. в 4 т. / Под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2008. Т. 1. С. 240 (автор раздела - Е.А. Суханов)). В целом подобная аргументация упоминается в отечественных учебниках по гражданскому праву уже более полувека с небольшими вариациями (см.: Советское гражданское право / Под ред. Д.М. Генкина. Т. 1. 1950. С. 157 (автор раздела - С.Н. Братусь); Советское гражданское право / Под ред. В.П. Грибанова и С.М. Корнеева. Т. 1. М., 1979. С. 145 (автор раздела - Б.И. Пугинский); Советское гражданское право / Под ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстого и Б.Б. Черепахина. Т. 1. Л., 1971. С. 101 (автор раздела - В.А. Мусин)).
Использование этого аргумента обусловлено представлением юридического лица в виде реального субъекта - организации, где лица, осуществляющие полномочия органа, действуют в качестве ее части. Например, В.А. Рясенцев говорит о том, что лица, составляющие орган, являются частью "общественного единства" <12>. Между тем рассуждения об организации или общественном единстве при всей своей образности не дают четкого объяснения, почему действия одного субъекта (лица, а в случае коллегиального органа - нескольких лиц), порождающие юридические последствия для другого субъекта (юридического лица), не могут считаться представительством в том смысле, как оно понимается в отечественной доктрине и законодательстве.
|
|
|
--------------------------------
<12> См.: Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 173, 175.
Можно ли за счет умозрительных манипуляций превратить самостоятельного субъекта (директора, члена коллегиального органа) в часть юридического лица и таким образом отказаться от решения проблем? На наш взгляд, нет. Стремление доказать реальность юридического лица либо найти какое-то иное объяснение этому феномену не может изменить реальность физических лиц, участвующих в отношениях.
Институт представительства как раз и сформировался в ответ на потребность в регулировании отношений, когда один субъект, выполняя экономическую роль посредника, получает возможность создавать своими действиями юридические последствия для другого субъекта. Выработанная в рамках этого института система норм направлена на установление сложного баланса интересов во взаимоотношениях трех сторон: представителя, представляемого и третьего лица.
Того факта, что со стороны представляемого выступает юридическое лицо, как бы каждый конкретный ученый ни определял его сущность, недостаточно, чтобы полностью отвергнуть все решения, предлагаемые институтом представительства <13>. Действия представителя также можно считать действиями представляемого в том смысле, что на последнего возлагаются юридические последствия действий представителя (п. 1 ст. 182 ГК РФ) <14>. Для этого нет необходимости в отождествлении органа с самим юридическим лицом. По этой же причине неубедителен довод о том, что участником правоотношения является юридическое лицо, а не орган <15>. Представитель также не становится участником правоотношения, порождаемого совершенной им сделкой.
--------------------------------
<13> Сторонники теории органа как явления, отличного от представительства, насколько нам известно, так и не объяснили должным образом игнорирование отдельной правосубъектности лица, осуществляющего полномочия органа. Особенно это заметно в работе В.А. Рясенцева, где автор вместо искомого объяснения приводит рассуждения об отношениях разных групп людей к средствам производства и цитирует В.И. Ленина, а дальше просто воспроизводит как аксиому: "орган юридического лица есть неотделимая от него часть, не имеющая самостоятельного значения" (Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 173 - 175).
|
|
|
<14> См.: Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 87; Байгушева Ю.В. Сущность представительства // Очерки по торговому праву. Вып. 16. Ярославль, 2009. С. 29, 32 - 34. Отметим, что Ю.В. Байгушева тем не менее придерживается мнения, что орган не является представителем (см.: Байгушева Ю.В. Указ. соч. С. 52 - 53).
<15> См.: Черепахин Б.Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица (напеч. по одноимен. публ.: Правоведение. 1958. N 2) // Труды по гражданскому праву. М., 2001. С. 306.
Выдвигаемое иногда возражение о том, что за органом нет никакой другой воли, не может служить опровержением представительской теории <16>. Подобное положение дел мы можем наблюдать, например, в ситуации с представительством недееспособных и малолетних, т.е. в классических случаях так называемого законного представительства.
--------------------------------
<16> См.: Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 185 - 186.
Наличие или отсутствие юридически признаваемой законом воли представляемого не является квалифицирующим признаком представительства. На возможность квалификации органов юридического лица в качестве законных представителей обращали внимание в советской литературе еще в первой половине XX в. <17>. Впрочем, в прямом смысле законным представителем может считаться разве что коллегиальный орган участников (учредителей), например общее собрание акционеров, потому что иные органы наделяются полномочиями по решению участников юридического лица, членов иного коллегиального органа (совета директоров) и т.п.
--------------------------------
<17> См.: Вольф В.Ю. Основы учения о товариществах и акционерных обществах. М., 1927. С. 125 - 126; Гражданское право / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. Т. 1. М., 1944. С. 148 - 150 (автор раздела - С.Н. Братусь).
2. В доктрине неоднократно подчеркивалось, что отношения юридического лица с лицом, осуществляющим полномочия органа, ничем принципиально не отличаются от взаимоотношений двух самостоятельных субъектов.
|
|
|
Так, Г.В. Цепов справедливо обращает внимание на то, что единоличный исполнительный орган не является частью общества, поскольку противостоит ему в правоотношении по наделению полномочиями действовать от имени общества. При этом автор именует лицо, выполняющее функции директора, особым представителем общества (представителем в широком смысле).
Иногда в литературе также встречается мнение, что если полномочиями органа наделена управляющая компания, то последняя является отдельным субъектом. Однако мы склонны согласиться с теми авторами, которые считают, что нет никаких принципиальных различий между случаями, когда полномочия органа осуществляет физическое или юридическое лицо. Новая редакция ГК РФ в п. 3 ст. 65.3 на этот счет верно указывает: "В качестве единоличного исполнительного органа корпорации может выступать как физическое лицо, так и юридическое лицо". Таким образом, ликвидируются всякие основания для рассуждений об отличии ситуаций, когда полномочия единоличного исполнительного органа осуществляются управляющей компаний, от случаев, когда эти полномочия предоставлены физическому лицу.
3. Довод Д.В. Ломакина о том, что современное отечественное законодательство не признает органы самостоятельными субъектами гражданских отношений со ссылкой на п. 1 ст. 2 ГК РФ, противоречит логике, поскольку выдает следствие за причину. Ведь спор идет о том, можно ли считать органы каким-то особым явлением либо это просто физические или юридические лица, наделенные полномочиями действовать от имени юридического лица. В последнем случае очевидно, что органы и не должны упоминаться как отдельный вид субъектов.
Кроме того, Д.В. Ломакин полагает, что "орган юридического лица нельзя отождествлять с конкретными физическими лицами, из которых он состоит, поскольку факт изменения персонального состава органа сам по себе не влияет на действительность или недействительность юридических действий, совершенных ранее юридическим лицом посредством своего органа" <18>. Развивая эту мысль, он заключает, что возможна ситуация, когда в определенный момент орган юридического лица будет вообще лишен "людского субстрата": например, в период, когда избранный генеральный директор хозяйственного общества умер, а новый еще не избран, такая ситуация не затронет существование самого органа. При этом автор еще раз подчеркивает, что любое физическое лицо - это не сам орган юридического лица, а всего лишь субъект, совершающий действия по исполнению функций такого органа в строгом соответствии с его компетенцией <19>.
|
|
|
--------------------------------
<18> Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 281 - 282.
<19> См.: там же.
Очевидно, что автор отделяет понятие органа от лиц, осуществляющих полномочия этого органа. Следуя логике Д.В. Ломакина, мы придем к понятию органа как объема полномочий, закрепленных за соответствующим органом <20>. Однако это лишь свидетельство терминологической неясности в российской доктрине, где словом "орган" обозначают и лиц, осуществляющих соответствующие полномочия, и область полномочий, закрепленных за органом <21>. Д.В. Ломакин, понимая этот термин как объем полномочий, избегает ответа на вопрос о том, кем же являются лица, осуществляющие полномочия органа, в чем их отличие от представителей?
--------------------------------
<20> Верный момент, который можно усмотреть в этом аргументе, заключается в том, что возможность создания органов в некоторых случаях должна быть предусмотрена уставом (например, коллегиальные органы (правление или наблюдательный совет), дополнительный единоличный исполнительный орган (п. 1 ст. 53 ГК РФ)). В таких случаях можно говорить о том, что наделение лиц полномочиями членов этих органов проходит в два этапа: 1) внесение изменений в устав, где указывается возможность создания такого органа; 2) собственно наделение полномочиями. Однако это не является особенностью корпоративного права. Вполне мыслимо, чтобы в случае множества на стороне представляемых (например, в договоре простого товарищества) они сначала определяли порядок, в котором они будут предоставлять те или полномочия, а затем наделяли полномочиями определенных лиц.
<21> Напротив, Н.В. Козлова указывает, что органами юридического лица являются те физические лица, которые вырабатывают и осуществляют волю от имени юридического лица (см.: Козлова Н.В. Указ. соч. С. 351 - 352). Аналогичную позицию см.: Гражданское право / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. С. 148 (автор раздела - С.Н. Братусь); Братусь С.Н. Указ. соч. С. 113 ("...органом являются те живые люди, которые вырабатывают волю общественного образования... органом, с нашей точки зрения, нельзя считать должность, определенную компетенцию и вытекающие из нее действия, которые выполняет должностное лицо").
|
|
|
Иные упомянутые аргументы Д.В. Ломакина также не опровергают представительскую теорию органа. Как известно, прекращение полномочий представителя не лишает юридической силы его действия, произведенные в период наличия таких полномочий (либо даже до момента, когда контрагент узнает о прекращении полномочий представителя (п. 2 ст. 189 ГК РФ)). По этой причине, говоря словами Д.В. Ломакина, "изменение состава органа" не повлияет "на действительность или недействительность юридических действий, совершенных ранее юридическим лицом посредством своего органа" <22>.
--------------------------------
<22> Критику этого аргумента Д.В. Ломакина см.: Вилкин С.С. Гражданско-правовая природа волевых актов коллегиальных органов юридического лица: дисс.... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 25 (сноска 69).
4. Развернутый перечень аргументов против признания органов представителями был сформулирован в работе В.А. Рясенцева <23>. Часть из них уже подвергалась критике со стороны других авторов. Так, Г.В. Цепов верно замечает, что основание возникновения представительства не относится к числу его существенных признаков <24>. Это опровергает выдвинутый В.А. Рясенцевым довод о том, что орган и представитель разграничиваются по критерию источника легитимации <25>.
--------------------------------
<23> См.: Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 185 - 186.
<24> См.: Цепов Г.В. Указ. соч. С. 187.
<25> См.: Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 185.
Иные доводы В.А. Рясенцева не более убедительны и также могут быть оспорены на том основании, что они не затрагивают каких-либо существенных признаков представительства. Так, автор указывает на то, что органы юридического лица создаются одновременно с образованием юридического лица, а представитель существует как субъект права и до его легитимации. Полагаем достаточным отметить, что момент возникновения полномочий никак не может служить опровержением того, что лицо является представителем.
Другой аргумент ученого заключается в том, что органы не существуют до создания юридического лица. По этому поводу Е.Ю. Горбунов замечает, что такая точка зрения противоречит позиции самого В.А. Рясенцева о том, что орган составляют живые люди <26>. Мы же считаем, что главное возражение заключается в том, что этот аргумент носит известную долю схоластичности. До наделения полномочиями соответствующих лиц еще нет органов юридического лица, что само по себе не может что-то доказывать или опровергать.
--------------------------------
<26> См.: Горбунов Е.Ю. О природе исполнительного органа в контексте теорий юридического лица. С. 13 - 14.
В.А. Рясенцев отмечает, что у органа нет отдельной правоспособности, дееспособности и интересов, отличных от интересов юридического лица. Неясно, на чем автор основывает это утверждение. Скорее это попытка подменить причину следствием. Если орган - это просто уполномоченное лицо (в случае коллегиального органа - несколько лиц), то утверждение В.А. Рясенцева неверно. Практика показывает, что лица, осуществляющие полномочия органов юридического лица, нередко используют свои полномочия против интересов юридического лица <27>.
--------------------------------
<27> Самый яркий пример такого рода - это совершение сделки директором с конфликтом интересов (см., напр.: Постановления ФАС Московского округа от 10.03.2004 N КГ-А40/1065-04; ФАС Западно-Сибирского округа от 15.01.2004 N Ф04/191-2632/А27-2003). Как отмечает А.В. Егоров, в наиболее распространенных организационно-правовых формах (акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью) выручают нормы о сделках с заинтересованностью, но в некоторых таких организационно-правовых формах аналогичных норм нет, и п. 3 ст. 182 ГК РФ мог бы стать неплохим подспорьем в борьбе со злоупотреблениями директоров (см.: Егоров А.В. Комментарий к Постановлению Президиума ВАС РФ от 16.06.2009 N 17580/08. С. 217).
Довод В.А. Рясенцева о том, что директор осуществляет также и фактические действия, тогда как представитель только юридические, может быть опровергнут тем, что совершение юридических действий всегда сопряжено с действиями фактического порядка <28>.
--------------------------------
<28> См.: Антимонов Б.С. Договор поручения // Курс советского гражданского права: отдельные виды обязательств. М., 1954. С. 283 - 284; Егоров А.В. Понятие посредничества в гражданском праве: дисс.... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 155 - 157; Тычинская Е.В. Указ. соч. С. 75.
5. Подводя итог, в качестве общего соображения можно сказать, что, как верно отмечает А.В. Егоров, предпочтение советской доктриной теории "директор-орган" могло иметь и идеологическую подоплеку, поскольку теория фикции юридического лица была заклеймена как буржуазная и в таких условиях представительская теория органа не могла получить серьезной поддержки <29>.
--------------------------------
<29> См.: Егоров А.В. Комментарий к Постановлению Президиума ВАС РФ от 16.06.2009 N 17580/08. С. 219 - 220.
Неубедительность аргументации против позиции "орган-представитель" заставляла некоторых авторов признавать, что орган представляет юридическое лицо. Так, Б.Б. Черепахин указывает, что "...в известном смысле можно считать, что и орган представляет юридическое лицо, которое в его лице совершает правомерные юридические действия: сделки, процессуальные действия и т.д. Однако ни в коем случае нельзя сказать, что орган представительствует от имени юридического лица" <30>. На наш взгляд, такая манипуляция словами не может служить серьезным аргументом и уж точно не позволяет опровергнуть юридическую равнозначность ситуаций "орган-юридическое лицо" и "представитель-представляемый".
--------------------------------
<30> Черепахин Б.Б. Органы и представители юридического лица. С. 472.
Примечательно, что многие авторы, провозглашая принципиальные отличия органа от представителя, тем не менее при разрешении сколько-нибудь значимых практических вопросов допускают применение норм о представительстве по аналогии <31>, что лишний раз заставляет сомневаться в обоснованности существования понятия "орган" как самостоятельной категории.
--------------------------------
<31> См.: Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 284 - 285; Горбунов Е.Ю. О природе исполнительного органа в контексте теорий юридического лица // Вестник гражданского права. С. 19.
|
|
|
