Второй этап «египетского кризиса». Начало танзимата. Лондонская конвенция 1840 г.

Усиление зависимости Турции от западноевропейских держав проявилось не только в экономической, но и в политической области. Заключая торговую конвенцию, англичане помимо дальнейшего экономического подчинения турецкого рынка преследовали и другие цели: обострить конфликт между Портой и египетским пашой, который, естественно, отказался признать конвенцию и, натравив султана на Мухаммеда Али, подчинить Египет и арабские страны Азии, а заодно оторвать Турцию от союза с Россией. Поэтому Англия стала подстрекать султана свести счеты с непокорным вассалом.

В мае 1839 г. султан приказал своим войскам выступить против Мухаммеда Али. Результат, однако, оказался катастрофическим для Порты. 24 июня у Низиба (в северной Сирии) произошло первое и последнее сражение этой войны. Султанские войска были разбиты наголову. Спустя несколько дней умер Махмуд П. Вслед за тем турецкий флот, отправленный против Египта, перешел на сторону Мухаммеда Али. Таким образом, Турция сразу лишилась армии, флота и султана. Вступивший на престол 16-летний Абдул-Меджид не только по возрасту, но также из-за врожденного слабоумия не мог претендовать на реальное управление империей. Мухаммед Али, поддержанный Францией, уже претендовал на роль регента, надеясь подчинить своей власти Османскую империю. В противовес этому Англия и Австрия объявили о поддержке нового султана. Стремясь воспрепятствовать сепаратному выступлению России, Пальмерстон и Меттерних выдвинули предложение о коллективном вмешательстве европейских стран в дела Турции. Николай I принял это предложение. В это время он считал своей главной задачей борьбу с «королем баррикад» Луи Филиппом и поэтому, надеясь

использовать и углубить англо-французские противоречия, решил отказаться от выгод Ункяр-искелесийского договора. В результате Порта получила (в июле 1839 г.) коллективную ноту держав с требованием воздержаться от переговоров с Мухаммедом Али и вообще не предпринимать никаких самостоятельных шагов, пока державы не вынесут своего решения. Это было двойной победой Пальмерстона: Ункяр-Искелесийский договор прекратил свое существование, а Турция открыто была поставлена под опеку западноевропейских держав.

В такой критической обстановке правящий класс Турции сделал новую, на этот раз наиболее серьезную попытку предотвратить путем реформ гибель империи. Без реформ нельзя было подавить освободительные движения нетурецких народов, справиться с недовольством народных масс и сохранить целостность Османской империи. Выразителем этих стремлений была небольшая, но влиятельная прослойка европейски образованной турецкой феодальной бюрократии во главе с Мустафой Рашид-пашой. Он подготовил меморандум, который открыл новый этап преобразований, известный под названием «танзимата» (преобразование, реформация). Получив от султана санкцию в виде хатт-и-шерифа (рескрипта), Рашид-паша 3 ноября 1839 г. торжественно огласил составленный им документ в парке султанского дворца, называемом Гюльхане, в присутствии министров, улемов, дипломатического корпуса, а также глав немусульманских религиозных общин.

Гюльханейский хатт-и-шериф констатировал, что «в последние полтораста лет ряд происшествий и разные причины привели к тому, что священные законы и проистекающие из них правила перестали применяться по-прежнему, сила же и внутреннее благосостояние превратились вслабость и оскудение».

Ввиду этого рескрипт обещал «посредством новых установлений доставить областям, составляющим Османскую империю, выгоды хорошего управления». Главным образом новые установления должны были состоять в следующем:

1) обеспечить всем подданным империи, какова бы ни была их религия, неприкосновенность жизни, чести и имущества;

2) регулярное распределение и взимание податей и отмена откупной системы; 3) правильный призыв на военную службу и установление определенного срока ее продолжительности.

По сути, это были (хотя и очень робкие) буржуазные требования. В гарантиях жизни и имущества нуждалась, прежде всего, торговая буржуазия. В неприкосновенности своих земель от произвола властей и закрепления их за владельцами на основе частной собственности был особенно заинтересован слой турецких помещиков, связанных с торговым землевладением.

Этот первый акт танзимата был призван служить как бы прологом к серии реформ в области юстиции, административного устройства, просвещения, финансов, военного дела и т. д. Некоторые мероприятия действительно последовали за рескриптом. Но Танзимат не преодолел, да и не мог преодолеть, внешних и внутренних затруднений глубоко отсталой империи. Танзимат не имел под собой прочной социальной базы. Турецкие помещики, стремившиеся к реформам, являлись лишь прослойкой феодального класса, а турецкое купечество не представляло собой самостоятельной политической силы. Реформы, оставшиеся, вдобавок, большой частью на бумаге, были слишком ничтожны, чтобы удовлетворить национальные и демократические требования нетурецких народов. К тому же Танзимат не способствовал укреплению независимой политики Турции.

Порте не удалось разрешить самостоятельно свой конфликт с Мухаммедом Али. 15 июля 1840 г. турецкий посол в Лондоне подписал с представителями России, Англии, Австрии и Пруссии конвенцию, которая объявила о намерении этих держав «наблюдать за поддержанием целостности и независимости империи Оттоманской», т. е., иными словами, открыто ставила Турцию в зависимое положение по отношению к упомянутым четырем странам. Основное положение конвенции сводилось к ультимативным требованиям, которые должны были быть предъявлены Мухаммеду Али с тем, что если он не примет их, державы окажут султану вооруженную помощь.

В действительности здесь учитывались не интересы Турции, а интересы западных держав и, в первую очередь, Англии, которая сумела ловким дипломатическим маневром разрешить к своей выгоде сложную задачу: изолировать Францию, получить за это от Николая I согласие на коллективные вооруженные действия против Мухаммеда Али и добиться закрытия проливов для русских военных кораблей; далее

с помощью России и Австрии ликвидировать независимость Египта и самой обосноваться на стратегических путях восточного Средиземноморья (начало этому положил захват англичанами в 1839 г. Адена), а затем, используя отказ Николая I от Ункяр-искелийского договора и учреждение европейской опеки над Турцией, уничтожить русское влияние в Стамбуле и поставить Порту под свое безраздельное господство. В итоге проиграли и Мухаммед Али, и Порта, и Франция, и Россия, а выиграла одна Англия. Надо отметить, что Англия не в меньшей степени, чем Россия, вела наступательную политику в восточном вопросе. Разница была лишь в методах. Николай I отказался от Ункяр-искелийского договора и намеревался разрешить восточный вопрос путем раздела Османской империи между европейскими державами. Англия, напротив, надеялась захватить Турцию целиком, поставив ее под свой протекторат. В этом заключалось основное противоречие на Ближнем Востоке в рассматриваемый период.

После отказа Мухаммеда Али принять лондонский ультиматум объединенный англо-австрийский флот осенью 1840 г. бомбардировал Бейрут, сирийские порты, а затем Александрию. Египет капитулировал. Мухаммед Али сохранил наследственное владение Египтом и Суданом, но потерял Крит, Аравию, Сирию, Палестину и Киликию, обязался возвратить султану флот, сократить численность армии до 18 тыс. человек, уничтожить верфи, арсенал, распространить на Египет действия англо-турецкой конвенции 1838 г., открыв таким образом английским товарам беспрепятственный доступ в страну, платить султану дань. Это было крушением всех планов Мухаммеда Али, по сути дела крахом всей его жизни.

Важным последствием египетского кризиса было заключение 13 июля 1841 г. в Лондоне международной конвенции о проливах. Европейские державы — Россия, Англия, Франция, Австрия и Пруссия, с одной стороны, и Турция — с другой, подписали конвенцию о том, что проход через проливы Дарданеллы и Босфор «постоянно остается закрытым для военных иностранных судов, пока Порта находится в мире». Этим постановлением Англия закрепила свою дипломатическую победу над Россией: режим проливов устанавливался теперь не двусторонними соглашениями черноморских держав (Турции и России), а многосторонними конвенциями государств, не имеющих владений на Черном море. Франция,

вернувшаяся в «европейский концерт» стала содействовать антирусской политике Англии и Турции.

Как только ликвидация египетского кризиса устранила непосредственную угрозу трону, интерес турецких правящих кругов к реформам снизился. Конечно, реформы внесли некоторое оживление в общественую жизнь страны, несколько улучшили дело народного образования: наиболее важным мероприятием в этом отношении было создание наряду с религиозными, также светских школ, и учреждение министерства просвещения в 1847 г. Однако Танзимат, затронув лишь поверхностную сферу законодательства, не ликвидировал ни одного из глубоких пороков государственного и общественного строя. Произвол властей царил по-прежнему. Законы провозглашались и тут же отменялись. Откупная система так и не была отменена, гарантии жизни и имущества существовали лишь на бумаге, правовое неравенство немусульман сохранялось. Поэтому данные реформы не могли найти широкой поддержки. К тому же Танзимат встретил противодействие европейских держав. Несмотря на разногласия, разъединявшие их, все они были заинтересованы в дальнейшем ослаблении Турции.

К тому же Танзимат не сумел улучшить положение покоренных народов. В конце 40-х годов XIX в. национально-освободительная борьба балканских народов приобрела особый накал. Усилилась освободительная борьба и других народов: армян, арабов, населения Молдавии и Валахии. Как и реформы Махмуда II, Танзимат только формально ограничивал права пашей. Фактически их произвол продолжался.