 |
Злобе казанцев, и о последнем послании к ним царя и великого князя, и о милосердии его.
|
|
|
|
ЗЛОБЕ КАЗАНЦЕВ, И О ПОСЛЕДНЕМ ПОСЛАНИИ К НИМ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ, И О МИЛОСЕРДИИ ЕГО.
ГЛАВА 74
Они же, немилостивые и злые, отрывали их от себя и не слушали; и не склонились они, окаянные, перед горькими слезами родителей своих и милых жен и малых детей своих не пожалели, но окаменели сердца их в непокорности и от несмирения перестали сгибаться железные их шеи. И, думая, что поступают мудро, повели себя, как юродивые, ибо ослепила их собственная злоба и лукавство. И как захотели они и сказали, так и сделали, и все разом безвозвратно исчезли за беззаконие свое, как египтяне: тех море поглотило, этих же — оружие поело. И потонули они в своей крови, и низвергнуты были, и пали, и поразила их неизлечимая смертельная язва, и потеряли они отечество свое, и свободу, и славу, и лишились они благоденствия и господства, и стали пленниками и рабами.
Царь же и Великий Князь, видя жен и девиц, ходящих по стенам города, смилостивился над ними и не велел стрелкам стрелять по ним, дабы те хоть немного повеселились перед своей кончиной. Многие же из русских воинов, жалостливые, прослезились, глядя на них, и подивились непреклонности казанцев перед смертью к женам своим и детям.
До семи раз посылал Царь и Великий Князь к казанцам своих послов, сам тайно ходя с ними не как Царь, а как рядовой воин, в простой одежде, и слушая их речи. Иногда же посылал к ним приезжавших к нему казанских князей и мурз возвестить казанцам о его милосердии, дабы уговорили они и увешали их как своих земляков и родственников, и передали бы им такие слова: «О непокорные и жестокосердные люди казанские, разве сами не видите вы запустения всей вашей земли и не знаете, что взяты все ваши остроги со многими находившимися в них людьми и что побита черемиса ваша и ваши родственники и знакомые, — все, от человека до последней скотины, кроме одних вас, сидящих, словно в темнице, в городе своем? Знаю я, что отважны вы и надеетесь не на Бога, а на храбрость свою, и на крепость своего города, и на заготовленные съестные припасы, но не спасут вас на этот раз, как вижу я, ни железные стены, ни огненная сила, не сможете вы скрыться от Божьего гнева даже под землёй, ибо меня послал Бог погубить вас за то, что много вытерпел я от вас. Зачем противитесь вы Богу? Я ведь прощаю вас, и жалею, и тужу обо всех вас: и о старых ваших родителях, и о прекрасных женах, и о маленьких детях, — я, чужеземец, пришедший со стороны! Как же вы, окаянные преступники, не сжалитесь над теми, кто породил вас? Разве можно так, как вы, не любить жен своих и не слушать своих родителей? Пощадите же малых своих детей, и дочерей своих прекрасных, и любимых своих жен и ради них понапрасну не губите себя, и не проливайте и своей и нашей крови и тогда останетесь живы и получите от меня и почести, и богатые дары, и жить всегда будете у нас в царской нашей любви. И с этого дня не бойтесь моего гнева и наказания: клянусь вам клятвой, которую признаете вы больше всего — «жив Господь Бог мой! », что не собираюсь ни одного из вас погубить: ни мала, ни велика, и не буду никому мстить, но еще больше начну любить вас, умеющих крепко постоять за себя. Не позорно ведь вам покориться тем, кто сильнее вас — нам. Если же сейчас не покоритесь мне, то близок уже ваш конец, и вскоре увидите вы, как сбудется слово мое. И не буду я в этом виновен перед Богом моим, ваш же лживый пророк Магомет, в которого вы веруете, обольстившись и не познав истинного Бога, ничем вам теперь не поможет».
|
|
|
О БЕССТРАШИИ КАЗАНЦЕВ, И О РОПОТЕ ИХ, И ОБ ОБОДРЕНИИ ИМИ ДРУГ ДРУГА.
|
|
|
ГЛАВА 75
Казанцы же не только не послушали его, но, даже умирая, угрожали ему, желая воздать ему за его слова: «Раз уж ты позволил нам говорить, не хочешь ли десятый раз услышать от нас, — говорили они, — что ни даров твоих не хотим мы принимать, ни угроз твоих не страшимся, ни страха перед тобой не имеем. И что прельщаешь нас лукавыми своими словами? Твори то, ради чего пришел! Если бы мы, собравшись, пришли на тебя с такой силой, то разорили бы всю землю твою от края до края, как ты разорил нашу, и все бы твои города до основания разграбили, и не дали бы тебе так долго говорить или хотя бы немного помедлить».
И ободряли они друг друга, говоря так: «Не побоимся же, храбрые казанцы, угроз Московского Царя и не испугаемся многочисленного его русского войска, подобного морю, бьющемуся волнами о камень, или сильно шумящему большому лесу; ведь есть у нас великий наш город, большой и крепкий, с высокими стенами и железными воротами, и люди в нем разудалые, и съестных припасов у нас много: хватит, чтобы прокормиться, на десять лет. Не будем же отступниками от доброй нашей сарацинской веры и не пожалеем пролить кровь свою, дабы не повели нас в плен на чужую сторону служить иноверцам — христианам, менее знатным по рождению, чем мы, укравшим у нас благословение».
О ГНЕВЕ И ЯРОСТИ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ НА КАЗАНЦЕВ.
ГЛАВА 76
Когда же увидел Царь и Великий Князь, что казанцы никак ему не покоряются, но еще и угрожают ему, исторг он из глубины сердца своего пламень ярости и, словно лев, издал грозное рычание. И набирает он из всех полков большой полк отважных и хорошо вооруженных юношей — сто тысяч крепких бойцов — и готовит их пешими идти на приступ города, одних — с огнестрельным оружием, других — с копьями и мечами, третьих — с секирами, и мотыгами, и с лестницами, и с баграми, и с различными приспособлениями для штурма города, дабы сборный тот полк поспешил на приступ до выхода всех остальных полков и, устремившись к городу, с яростью напал на него. Воеводами же поставил он в том полку князя Михаила Глинского и князя Александра Воротынского — оба те воеводы храбрые были и могучие.
И, приготовив тот полк, повелел ему стоять и ждать. Всему же воинству повелел отступить от города на одно поприще, и, стоя там в полной готовности, ждать сигнала, и весь стенобитный наряд, пушки, пищали отодвинуть, и очистить место. И когда начнет Бог помогать сборному полку, тогда и всем тем полкам надо будет поспешить на то же дело.
|
|
|
И повелевает он мастерам подкатывать в глубокие подкопные рвы под крепкие казанские стены бочки с порохом. А был тогда день субботний и праздник Владычицы нашей Богородицы — Честного ее Покрова. И вот уже прошел день субботний, и забрезжил день Преславного Христова Воскресения, день всемирной радости и памяти Святых Великомучеников Киприана и Устины. Царь же и Великий Князь поднялся у себя рано утром, до зари, и повелел пресвитерам своим и певцам в шатровой церкви петь заутреню; тотчас же, как отпели заутреню, повелел петь молебны Господу нашему Иисусу Христу, и Пречистой Богородице, и всем Святым Небесным Силам, и великим русским чудотворцам, и всем святым, а на восходе солнца — служить литургию. Сам же непрестанно творил земные поклоны, и бился головой о землю, и часто ударял себя руками в грудь, и рыдал, задыхаясь и всхлипывая, и обливался слезами.
Вместе с ними и вся Русская земля, залитая невинно пролитой кровью, испустила немой вопль ко всесильному Богу: «Да не напрасными будут труды его и великий подвиг похода его, и да не возвратится он во второй раз, сам придя к городу Казани, посрамленным, и да не будут над ним зло насмехаться и унижать его казанцы и все окрестные его враги, живущие около державы его, и не лишится он того, чего желает! Отверзи очи свои, Боже, и увидь злобу поганых варваров, и спаси от заклания рабов своих, и учини над окаянными суд горький, какой и они учинили над правоверными русскими людьми! »
Когда же отпели молебны и пресвитеры его отслужили литургию, покаялся он перед духовным своим отцом и причастился Пречистым Телом и Животворящей Кровью Христа, Бога нашего; также и все князья, и воеводы, и многие воины в станах очистились у отцов своих духовных, причастились Пречистых христовых тайн и приготовились чистыми приступить к смертному подвигу.
|
|
|
