 |
О падении храбрых казанцев. О битве и о захвате полона и богатства казанского. О взятии в плен казанского царя и о московском изменнике.
|
|
|
|
О ПАДЕНИИ ХРАБРЫХ КАЗАНЦЕВ.
ГЛАВА 83
Те же, кто остался в живых, три тысячи храбрых казанцев, собравшихся вместе, плакали и целовались, говоря друг другу: «Выйдем из тесноты этой на поле и будем биться с русскими на широком месте до тех пор, пока не умрем или, убежав, не спасем свою жизнь! »
И сели они на своих коней, и прорвались через Дарские ворота за реку Казань, надеясь на крепость своих рук и рассчитывая пробиться сквозь русские полки, подстерегающие беглецов, и убежать в Ногайскую Орду. И забились они, словно звери, в осоку, и здесь окружили их русские воины и, согнав в одно место, облепили их, как пчелы, не давая возможности ничего разглядеть, — стояли ведь тут, на поле против Царских ворот, два воеводы — князь Петр Щенятев и князь Иван Пронский Турунтай.
И долго бились казанцы, и убили многих русских воинов, и сами, храбрые, достойно умерли здесь, на своей земле. Да и как могли казанцы биться с такими большими русскими силами, ведь на одного казанца приходилось по пятьдесят русских!
Русские же воины быстро, словно орлы или голодные ястребы, летящие к гнездам своим, полетели к городским башням и, словно олени, скачущие по горам, помчались по улицам города; и рыскали они, как звери по диким местам, туда и сюда, рыча, словно львы, в поисках добычи, разыскивая казанцев, скрывающихся в своих домах, и молельнях, и погребах, и ямах. И если где-то находили они казанца — старика, или юношу, или средних лет человека, — тут же вскоре оружием своим смерти его предавали; в живых оставляли только юных отроков и красивых женщин и девушек: не убивали их по повелению Cамодержца за то, что много умоляли мужей своих покориться ему.
|
|
|
И можно было видеть подобные высоким горам громадные кучи убитых казанцев, лежавших и внутри города, вровень с городскими стенами, и в городских воротах, и в проломах; и за городом — во рвах, ручьях и колодцах, вдоль реки Казани и за Булаком, по лугам — лежало бесчисленное количество мертвых, так что даже сильный конь не мог свободно скакать по трупам мертвых казанцев и воину приходилось сменять коней, пересаживаясь с одного на другого.
И разлились по всему городу реки крови, и протекли потоки горячих слез: словно огромные лужи дождевой воды стояла кровь по низким местам; окровавилась земля, и речная вода смешалась с кровью, так что семь дней не могли люди пить воду из рек; кони же и люди бродили в крови по колено. А длилась та великая битва с утра, с первого часа дня до десятого.
О БИТВЕ И О ЗАХВАТЕ ПОЛОНА И БОГАТСТВА КАЗАНСКОГО.
ГЛАВА 84
Некоторые же казанцы, знающие грамоту свою варварскую, попав в плен, в беседах с русскими людьми, расспрашивавшими их о казанской сече, отвечали им так: «Много бывало в Казани сражений великих и боев, но такого сражения и боя не было никогда с тех пор, как началось Казанское царство: и от прадедов наших не слыхали мы о такой сече, и в книгах наших о том не пишется».
И сбылись слова, которые всегда говорили о Казани русские люди: «Мечом и на крови зачалась Казань, мечом и кровью закончится», что и сбылось теперь о ней, прежде неправдами переполненной и всякими злодействами кипящей. Блажен Благоверный наш Царь, который воздает ей за то зло, что долгое время причиняла она нам! Блаженны русские воины, навсегда разбившие скверных младенцев ее о камень!
Русские же воины, выбирая маленьких детей знатных казанцев, и отроков, и прекрасных отроковиц, и пригожих жен богатых и почтенных людей, забирали многих в плен и одних увели с собою в неволю, других же, окрестив, взяли себе в жены, отроков же и девиц растили как сыновей и дочерей, — лучше, чем своих собственных детей. Захватили они и бесчисленное множество золота, и серебра, и жемчуга, и драгоценных камней, и нарядных золотых одежд, и прекрасных дорогих наволок, и серебряных и золотых сосудов, которым нет числа; и каждый брал по своему желанию все, что ему требовалось и что мог он взять: сильные воины, дерясь друг с другом, отнимали добычу у несильных, нанося друг другу раны из-за того богатства. О, ад зависти сребролюбия! Из-за всем поровну посланного Богом богатства убивали друг друга.
|
|
|
Многие же слабые воины, у которых сильные отбирали добычу, отыскав зарытые в земле богатые клады, разбогатели и запаслись казанским богатством на весь свой век, захватив, сколько хотели, всяких драгоценностей, так что сыновьям, и внукам их, и далеким потомкам осталось много того богатства, и потому могли они не заботиться о насущных домашних нуждах, но всегда веселиться с женами своими и детьми, ибо, мало дней потрудившись, разбогатели они на долгие времена.
И возвратились назад русским людям все те русские богатства и все те драгоценности, которые за много лет награбили у них во время набегов казанцы.
О ВЗЯТИИ В ПЛЕН КАЗАНСКОГО ЦАРЯ И О МОСКОВСКОМ ИЗМЕННИКЕ.
ГЛАВА 85
Некий же юноша-воин, дружинник князя Дмитрия Палецкого, держа в руках оружие свое наголо, красное от варварской крови, направился с воинами, со своим отрядом, в мерзкое Магометово святилище, в царскую мечеть, где погребались скверные и гнилые, и навозные, и смрадные тела мерзких, нечестивых казанских царей, надеясь найти там для себя какую-нибудь богатую добычу, как и случилось. И разбил он оружием своим двери мечети, и вошел в нее, и, поглядев по сторонам, увидел на стенах златотканые занавеси, на царских гробах — дорогие покрывала, усаженные жемчугом и драгоценными каменьями; по одну сторону этого храма — большие ларцы и короба с имуществом богатых казанских вельмож, наставленные до самого верха, по другую же сторону — до тысячи жмущихся друг к другу прекрасных женщин и девушек в красивых одеждах и в золотых повойниках, а посредине мечети — самого казанского царя, одетого в истерзанные бедные одежды, сидящего не на золотом царском месте, а на земле, на ковре, горюющего, и плачущего, посыпающего голову свою пеплом, и скверную молитву, по своему обычаю, шепчущего, и прячущегося в смертельном страхе, чтобы не узнали в нем русские воины царя, надеясь тем перехитрить их и, избежав плена, ночью убежать из города; и двенадцать иереев нечестивых распростерлись перед ним на земле и произносили молитвы, и около царя стояли тридцать вооруженных князей. Воин же тот русский раздумал грабить мечеть, и пошел к дружине своей, и поведал ей о царе; с ними он и наскочил на царя, часть же воинов устремилась к женщинам. И хотел он оружием своим всех поразить и предать смерти, не ведая, что перед ним царь — из-за нищенской одежды, которая была на нем. Сбросил с себя царь дорогие одежды и совлек воинский свой наряд, чтобы не быть узнанным, но не может утаиться в навозе драгоценный жемчуг!
|
|
|
Князья же царевы закричали и сказали по-русски: «Никак не можете вы убить нас, юноши! О сильных воевода, сам не пострадай жестоко из-за нас от того, кому служишь; лучше, взяв нас, веди живыми к Царю и Великому Князю и получишь от него за нас почести: ведь тот, кого ты едва не убил — казанский царь, а это — иереи магометанские, а мы — князья царевы, служащие ему рабы». И, побросав оружие свое, упали они перед ним на колени, умоляя его на своем языке, приложив руки к груди, не убивать их. Накрепко ведь наказал Самодержец всем своим воинам, чтобы никто не убивал казанского царя, но взяли бы его живым там, где его найдут.
И юноша-воин склонился к милосердию и опустил на землю острое кровавое свое оружие, весь трясясь от смертельной злобы и трепеща от радости, что не лишил его Бог за его труды возможности обогатиться. И повелел он друзьям своим убить магометанских иереев, и убили их, царю же не причинил он никакого зла, но тихо и уважительно, так, словно нашел драгоценное сокровище, поднял царя с земли и посадил его на своего коня, а князей его повел пешком, связанными, у седла царского, у его ноги; сам же и друзья его шли впереди и около царя, размахивая оружием, и раздвигая воинов, прокладывая царю путь, чтобы никто не мог приблизиться к нему. И многих ранил юноша тот, тех, кто хотел силой отнять у него царя, чтобы получить от Самодержца почести и награду.
|
|
|
И привел он его в стан, к Самодержцеву шатру. Тот же не велел вводить его к себе, пред очи свои. «Не подобает ведь, — объяснил он, — тому, кто придерживается обычаев древних царей, увидев царя, пребывать в печали и тоске вместо радости и веселья, а этот царь, хотя и поганый и не такой сильный и богатый, но независимым был и служил себе, а не кому-нибудь иному царю, и сам себя охранял, и сам за себя стоял. И достоин больше таковой похвалы, чем муки и казни».
И сказав: «Да не увидит сейчас лица моего супостат мой! », повелел посадить его на коня и водить по всем русским полкам и, обойдя их, отдать его под охрану великому воеводе князю Дмитрию Палецкому Щереде, отрок которого взял царя в плен. И наказал воеводе утешить царя, чтобы тот не печалился, и ухаживать за ним, и держать его на свободе и в полном покое, чтобы только не убежал он или сам в тоске себя не убил, князей же его держать закованными в железо. Воина же русского, приведшего царя, и друзей его, немало одарив серебром и золотом из своей казны и раздав им нарядные одежды, отпустил он снова сражаться с казанцами. И радостно пошел тот с друзьями своими, получив богатую добычу из самодержцевой казны.
И повелел Царь и Великий Князь воеводе, приставленному к казанскому царю, спросить того, не доносил ли кто-нибудь ему или казанцам из московских воевод или простых воинов и не посылал ли грамот. Царь же по слову воеводы быстро открыл кошелек, который носил на поясе у сорочки, и достал из него грамоту злого воина Юрия Булгакова, написанную его рукой, и отдал ее воеводе. Воевода же принес ее Самодержцу и прочел ему. Тот же сильно разгневался и повелел схватить его и крепко пытать его: им ли написана грамота? И не стал он нисколько запираться, но признался перед всеми: «Мое это дело, и мой грех вернулся ко мне, сделал же я это по своей воле за нелюбовь твою ко мне».
И отдал его Самодержец воеводе, дабы тот поступил с ним, как захочет. Воевода же предал его смертной казни и повелел сначала разрубить его секирой вдоль хребта, потом отсечь руки до мышек, потом ноги до колен, а напоследок отрубить голову, чтобы другие, увидев это, не совершали подобного. И лежал он у всех на виду три дня непогребенным на месте том, и, упросив воеводу, забрали его оттуда близкие его, и был он похоронен на Руси, у родителей своих. Так ведь везде случается с теми, кто доносит иноверным.
|
|
|
